Ещё живой

      Привычка просыпаться рано у Леви появилась давно. В основном из-за бессонницы, когда за ночь он мог подремать в любимом кресле пару часов и, проснувшись, ходить по комнате взад-вперед, маясь от скуки, пока остальные обитатели штаба Разведкорпуса ещё спали. Позже решив, что эти утренние часы можно потратить с большей пользой, он стал ходить в одиночку на утренние тренировки, заполнял оставшиеся с вечера бумаги, читал и в хорошую погоду поднимался на крышу замка наблюдать за рассветом.       Такое простое действие, как наблюдение за небом, которое в обычной жизни большинство людей даже не замечало и воспринимало как должное, не приедалось бывшему обитателю Подземного Города с тех пор, как он покинул его окончательно. Леви мог бы рассказать про всю палитру красок, которыми переливаются первые утренние солнечные лучи, но никому бы и в голову не пришло его об этом спросить. Если было лень идти на крышу, то наблюдать за постепенно светлеющим небом можно и через окно в спальне.       Был ещё один объект для созерцания, за которым в утренние часы полюбилось наблюдать всегда внешне суровому воину.       Её рыжие волосы в свете солнца отливали золотом, а пушистые ресницы казались полностью светлыми. Не просыпаясь, она могла хмуриться и пытаться отвернуться от раздражающих лучей, шаря по постели в поисках его руки, требуя объятий, либо перекатиться поближе и самой уткнуться в грудь любимого мужчины. Если бы она узнала, что этот мужчина видел, как она периодически пускает слюни в подушку и бормочет невнятные звуки, когда особенно крепко спит, наверняка покраснела и долго думала, что с этим делать, дабы больше не представать перед любовником в непривлекательном виде. Зато узнав, что он очень часто, едва касаясь, чтобы не разбудить, подушечками пальцев поглаживал её по волосам, щеке и оголенному плечу, долго бы всматривалась в серые, как пасмурное небо глаза, а потом с ласковой улыбкой обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом, заключая в объятья.       Вдоволь налюбовавшись спящей Леви посчитал, что увиденное заслуживает дополнительного внимания, решил потревожить её сладкий сон. Возможно, другие мужчины по утрам будят своих женщин нежными поцелуями и шепотом слов любви на ушко, но это не про него.       Вполголоса произнеся над ухом спящей «Петра, пора вставать» и услышав в ответ еле разборчивое «Ещё немного», встал с кровати и направился в душ. Вернувшись, попутно одев чистые боксеры и вытирая волосы полотенцем, обнаружил, что «ещё немного» так и не закончилось. Он сдернул с неё одеяло и, подняв её на руки, понес в ванную, где, поставил на ноги и начал стягивать с неё белье и ночную рубашку. С трудом раскрыв сонные глаза, Петра стала невнятно возмущаться, что абсолютно не помешало Леви переместить её в душ.       — Ты сама или мне помочь? — ради приличия поинтересовался он.       — Сама, сама, — сонно бормотала Петра.       Он вернулся обратно в спальню и, налив себе в стакан воды из графина, с предвкушением ждал её возвращения.       — У тебя абсолютно нет никакого стыда, так нагло будить меня, — ворчала Петра, обернутая большим полотенцем, входя в спальню, но её опять бесцеремонно оторвали от пола и повалили на кровать.       Леви навис сверху, развернул полотенце и обвел руками красивое подтянутое тело любовницы. Приблизился к шее, вдохнул аромат мыла и свежести, поведя носом выше к её уху, прошептал, обдав горячим дыханием:       — Ну что ты, мне очень стыдно, и я готов извиниться.       Он ещё практически ничего не сделал, но тело Петры уже отреагировало на обещанные «извинения»: внизу живота сладко и тяжело потянуло, а между ног стало влажно.       Он опустился ниже, раздвигая её ноги пошире и сгибая в коленях. Лёг на живот и наклонил голову.       Петра вздрогнула, почувствовав, как теплый язык прикоснулся к мягким складкам, нетерпеливо облизывая клитор. В момент когда он, не прекращая водить языком, вставил внутрь палец, а затем через пару движений и второй, она подумала, что никогда не сможет на него по-настоящему обижаться по таким пустякам, как принудительное раннее пробуждение. Сон вообще не обязательная вещь, а вот чувствовать, как эти пальцы двигаются внутри, а затем к ним добавляется третий, ещё больше раздвигая стенки влагалища, было важнее воздуха, но и воздухом можно пренебречь, специально задерживая дыхание, чтобы усилить ощущения от соприкосновения тугого комка нервов о язык.       — Леви, пожалуйста, ещё, — заскулила Петра, запрокинув голову, всхлипывая и путаясь пальцами в волосах на его макушке, сжимая их в кулак. — Ещё… прошу.       Он усмехнулся прямо «туда», продолжая посасывать, перекатывать на языке и широко облизывать чувствительное место, не забывая проникать пальцами глубже в горячее нутро. Забывшись от ощущений, она сама начала поддавать бедра вперед, сильнее насаживаясь на его пальцы. Почувствовав, что его женщина уже на грани, Леви освободился от цепких пальцев, впутанных в его ещё влажные после душа волосы, и приподнялся, слыша разочарованный стон.       Чуть отодвинувшись вбок и встав на колени, он расположил одну руку на её животе, немного надавливая, а двумя пальцами второй руки снова проник в её горячий влажный проход, на этот раз сильно ускоряя темп. Петра извивалась, выгибая спину дугой и стонала от удовольствия, цепляясь пальцами то за простынь, то за запястье его руки, давящей на живот. Ещё несколько толчков — и из груди вырвался самый сладкий стон, посвященный тому, из-за кого тело охватывает судорога, согнутые колени дрожат, а разум утопает в эйфории.       Леви медленно вытащил пальцы из девичьего лона, а рукой, которой ранее давил на живот, погладил по разгоряченному телу, задерживаясь на грудях, сжимая, наслаждаясь их упругой мягкостью. Испачканные в смазке пальцы он вытер о простынь, которую всё равно нужно менять, как и после каждой ночевки Петры в его постели. Моменты, когда он наблюдал за тем, как она кончала, чувствовал как часто бьется её сердце, смотрел, как дрожат ресницы на прикрытых веках, доставляли ему не меньшее удовольствие, чем непосредственные занятия с ней любовью.       — Я всё ещё хочу тебя, — с хрипотцой в голосе сказала Петра. Её грудь высоко вздымалась, а взгляд с поволокой, прямо направленный на него, выглядел как вызов.       — Я думал дать тебе передышку, но раз ты просишь… — Леви наклонился вперед к ней, чтобы поцеловать, но она остановила его, уткнувшись ладонью в его грудь.       — Нет, не так, — она поднялась и слезла с кровати на пол. Взяв его за руку, потянула за собой, тоже заставляя встать. Он не сопротивлялся, заинтриговано наблюдая за её действиями, а она опустилась на колени перед ним, стаскивая боксеры. Она не стала тратить время на ласки руками и сразу вобрала в рот член, стараясь сильнее смочить слюной, с каждым движением головы заглатывая глубже. Леви глухо рыкнул, жестко вцепился ей в волосы и ещё глубже проник в рот, ткнувшись в горло, от чего она закашлялась. Ослабил хватку, дав ей вдохнуть, потянув за волосы так, чтобы увидеть её страстный мутный взгляд.       Она довольно болезненно вцепилась ногтями ему в ягодицы и начала тянуть голову в попытке освободить макушку из плена сильной руки показывая, что требует уступить ей инициативу и не мешать. Леви понял её намерения и разрешил. Ей можно. Ей вообще много чего можно, а когда они наедине, грозный военный мог на время забыть, что его жизнь — вечная драка с судьбой, из которой нужно постоянно выходить победителем, чтобы в качестве награды получить новую схватку, где нужно постоянно кого-то спасать, оберегать и воспитывать.       Его женщина, получив желаемую свободу действий, обхватила губами головку, прошлась по ней языком, а затем вновь глубоко вобрала член в рот, посасывая, ритмично двигая головой. Двумя руками Леви убрал назад её рыжие пряди от лица, чтобы ничего не заслоняло вид и не мешало ни ему, ни ей наслаждаться ласками. Петра то ускорялась, то замедлялась, прислушиваясь к дыханию и сдержанным стонам своего мужчины.       Говорят, Леви Аккерман никогда не пьянеет, сколько бы он не влил в себя алкоголя. Петра знала, что это неправда. Он очень даже пьянеет, но только ему не нужно для этого никаких горячительных напитков.       Теплый язык, ласкающий уздечку, горячий влажный рот, глубоко заглатывающий член, горло, туго обхватывающее головку — то, что нужно, чтобы хваленый самоконтроль её начальника рухнул и он, наконец, показал ей себя настоящего. Она обожала наблюдать, как постепенно учащается его дыхание, как он глухо стонет и рычит, запрокидывая вверх голову, упиваясь ощущениями, которые она ему дарит, пьянеет от них, а вместе с ним пьянела и она сама.       Не прерывая ласк, она опустила одну руку вниз, лаская себя. Когда теплая сперма излилась в рот, не отрываясь от ствола так, чтобы ничего не упало мимо, посмотрела вверх, ловя момент, чтобы запечатлеть в памяти, как искажается его лицо от удовольствия. Это бывало сложно и не всегда получалось, если он возбужден чересчур сильно и, не помня себя в момент оргазма, вжимался в её голову, вынуждая давиться им, но сегодня ей повезло.       Они бы и дальше продолжили утренние любования друг другом, но за окном окончательно рассвело и нужно возвращаться в строй, чтобы отвоевать ещё немного времени на мирную жизнь для себя и других. Леви в очередной раз за это утро поднял её с пола и собственнически закинул на плечо, снова неся в душ отмываться от слюней, пота и прочих выделений, которые переставали быть ему приятны, когда возбуждение отступало, мысли яснели, а врожденная брезгливость возвращалась на законное место. Присоединился к мытью и сам, желая побыть с ней ещё немного, сэкономить время и проконтролировать процесс соблюдения гигиены. Петра давно привыкла к его своеобразной манере проявлять к ней внимание и заботу и если чем-то и возмущалась, то скорее для вида.       Дальнейшие утренние сборы проходили практически молча, ведь им ничего не нужно было говорить друг другу — всё было понятно по взглядам. Это утро началось с того, что они оба довольны и рады, что проснулись вместе, но Петра уловила, что её мужчина о чем-то задумался и начал мрачнеть. Окружающим казалось, что он всегда такой, но они просто не умели смотреть внимательно.       Она подошла к нему, чтобы поправить и без того идеальный воротник рубашки.       — Я так и не услышала от тебя извинений.       — Зато ты их хорошо приняла.       Есть такие вещи, на которые она до сих пор реагировала почти так же, как и много лет назад. Например, его грубое пошлое чувство юмора, от которого ей и смешно, и стыдно одновременно, но она хотя бы научилась правильно отвечать.       — Черт, Леви, какая же ты задница! — она опустила голову и закрыла лицо руками, чтобы он не смотрел, как она краснеет и смеется.       — Смотри, как бы я и ею не занялся.       Он убрал её руки от лица и переместил себе на шею, а сам обнял её за талию.       Серые и янтарные глаза встретились. Петра видела в них нежность, благодарность и полное доверие. Леви — безусловную любовь и верность.       — Доброго утра, — пожелал Леви Петре.       — Хорошего дня, — пожелала Петра Леви.

***

             Рабочий день начался с того, что Зик под конвоем охраны был сопровожден в кабинет к командору Разведкорпуса. Кроме него, Ханджи пригласила к себе Леви и Армина. Как Зик и обещал, он поведал о дислокации войск Марли. В первую очередь — о примерной численности и расположении авиации.       По ходу обсуждений они с Ханджи делали пометки на картах вражеских территорий, а Армин стенографировал беседу и в промежутках задавал уточняющие вопросы. Леви внимательно их слушал, изредка что-то комментировал, но в целом держался отстранённо.       Защита Парадиза от внешних врагов — это конечно хорошо, но его больше заботило другое.       Жуткие холодные стальные глаза впивались Зику в спину сильнее самого острого ножа. Зик до знакомства с обладателем этих глаз никогда бы не подумал, что обычный взгляд может стать чем-то почти материальным и способен настолько отравлять жизнь. Чем больше Леви смотрел на него, тем сильнее Зик начинал злиться.       Леви чувствовал не меньшее раздражение и глухую злобу от необходимости терпеть присутствие Зика, но решил, подобно бывалому охотнику, изучить повадки и слабости зверя повнимательнее.       Ханджи решила объявить перерыв и отлучиться ненадолго из кабинета вместе с Армином, оставив Зика под присмотром Леви и конвоя охраны за дверями.       Восторга от компании друг друга ни Зик, ни Леви не испытывали, но всё-таки проследовали вместе на балкон выпить чаю и покурить.       — Слушай, Леви, а у вас на острове водятся зеленые игуаны? — неожиданно спросил Зик, делая затяжку и выпуская колечко дыма. Вонь сигарет из пасти Зика стала ещё одним пунктом в бесконечном списке вещей, за которые Леви его возненавидел.       — Понятия не имею, о ком ты говоришь.       — Ну, это такой вид ящериц.       — Всякой живности здесь дополна, но я не знаток зоологии. С этим можешь обратиться к нашему командору, а мне некогда было заниматься наблюдениями за всякими тварями, разгуливающими на природе. Я был больше занят их истреблением.       — Тогда я тебе про неё расскажу. Глядя на тебя, она мне вспомнилась. Это хладнокровное ядовитое животное, которое длиной не вырастает больше полутора метров и очень больно кусается. Но яд у неё слабый и действует медленно. Укусив жертву, эта ящерица потом таскается за ней и ждет, пока та подохнет.       — Да ты, гляжу, эрудит, бородач. И в военном деле разбираешься, и в политике шаришь, и о зверюшках потрепаться можешь. Ещё чего расскажешь?       — Может и расскажу, если спросишь.       — Да, мне есть о чем спросить. Может, что-нибудь расскажешь про деревню Рагако?       — Будь так добр, уточни. Ты, похоже, слишком переоценил мои интеллектуальные способности. Названия всех населенных пунктов мира я не знаю.       — Местная элдийская деревня, расположенная на юге за стеной Роза. Все её обитатели несколько лет назад странным образом превратились в титанов. Мы узнали, что на остров привозили элдийцев и вводили им сыворотку для обращения, но сложно представить, что кто-то бесшумно проник за стену и незаметно уколол каждого жителя, вплоть до последнего ребенка. У тебя есть предположения, как такое можно провернуть?       — Ясно, теперь понял, что за деревня, — Зик снова затянулся. — Всех этих людей обратил в титанов я, — на этих словах Зика Леви сильнее стиснул зубы. — Хочешь узнать как?       — Да, хочу, — глядя на Зика в упор и не мигая, ответил Леви.       — С помощью газового оружия. Насколько знаю, твои солдаты успели воспользоваться подобным, когда похищали детей Тайберов в посольстве Хизуру. Только тогда они распыляли валиум, а газ, который использовался, чтобы отравить людей в той деревне, содержал мою спинномозговую жидкость. Любой элдиец, вдохнувший его, становится парализованным и не может ничего сделать. Даже если крошечная часть попадет в тело потомка Имир, он окажется заражен. После этого он будет связан со мной с помощью моего Звероподобного и, как только я отдам приказ, станет титаном, которого я полностью контролирую, — Зик докурил сигарету и выкинул окурок с балкона.       — Не «в той деревне», а «в деревне Рагако». Запомни хорошенько название деревни, которую ты уничтожил, ублюдок.       — Я не хотел это делать, но мне пришлось, иначе бы марлийцы раскрыли, что я сторонник возрождения Элдии.       — Столько треплешься про это треклятое возрождение, но пока ты убил гораздо больше элдийцев, чем защитил, и к тому же ты ведь совсем не испытываешь вины за содеянное.       — Ты ничего не знаешь. Я жил практически в изоляции в окружении надзирателей, которые с детства управляли мной, и, чтобы выжить, мне… Гррххх… Кххм… Кххмм! — Зик внезапно содрогнулся в приступе громкого захлебывающегося кашля, который не прекращался несколько минут.       — Что такое, бородач? — Леви бесстрастно смотрел на покрасневшее лицо Зика. — Твое дерьмо попало не в то горло или местный воздух тебе не по нраву?       — Не стоит беспокоиться. Со мной это уже последние полгода. Такой кашель — первый признак приближающейся смерти носителя титана.       — Тогда тебе нужно побыстрее выложить всё, что ты знаешь о наших врагах, а потом умирай спокойно.       — Ты само воплощение великодушия.       — А что, я должен посочувствовать тебе, похлопать по плечу и сказать, что всё будет хорошо?       — Ты то? Не уверен, что ты на это способен.       — Сложно сопереживать тому, кто без тени сожаления загубил столько жизней.       — Похоже, ты не пользуешься популярностью у людей и особенно у баб. Никому не нравятся те, кто возомнил, что могут понять чужие чувства.       — Но я могу, — с твердой уверенностью произнёс Леви.       Зик начал говорить про изоляцию, видимо подразумевая гетто Либерио и выживание там, что ж, Леви это вполне было знакомо.       

****************************************

      — Здесь не всё. Не хватает ещё двадцатки, — холодно произнес Леви, пересчитав деньги.       — Всё, что заработал. Ты, похоже, просто считать не умеешь, — не обращая на него внимание, отозвался парень по имени Ганс, которого сегодня поставили за казначея.       — Слышь, ты бы не спорил с ним, — решил предупредить один из бандитов.       — Это с чего бы? — спросил Ганс, который ещё не был в курсе, что считать Леви умеет гораздо лучше, чем читать, а ещё лучше умеет держать нож у горла.       — С того, что ты сейчас добавишь сюда двадцатку и докинешь сверху из своих за то, что пытался меня наебать.       — Эй! Ты чё творишь? — лезвие ножа уперлось в кожу на шее казначея так сильно, что выступила кровь. Ганс скосил взгляд вбок, пытаясь найти помощи у других парней. — Вы что так и будете стоять?       — Иди нахер со своими проблемами! — ответил ему один из подельников, с удовольствием наблюдая за происходящим. — Ты меня в прошлом месяце тоже «обул».       — Черт! Я всё понял! Прости, прости. Сейчас всё будет. Подумаешь, ошибся, с кем ни бывает, хе-хе, — нервно залепетал Ганс. Леви опустил нож и грубо оттолкнул его назад. Казначей тут же схватился рукой за шею, а второй, свободной, вынул из кармана купюры и протянул Леви. Получив деньги, Леви развернулся и направился к выходу.       — Эй, Леви! Не забудь, завтра в восемь утра у шестой лестницы, — крикнули ему вслед.       Леви не удостоил их даже коротким «угу».

***

      С момента вступления в банду Майера прошло уже четыре месяца, и за это время успело многое произойти. Для начала Леви пришлось рассказать и наглядно показать членам «братства», с которыми он непосредственно общался, что случается с теми, кто его оскорбляет, отпускает шутки про его рост, придумывает клички и даже просто касается грязными руками. Не то чтобы после этого «братья» его зауважали, но цепляться к новичку быстро прекратили. Такое понятие, как уважение, этой братве было чуждо, каждый из них был верен только себе и плевать хотел на авторитеты. Даже самого главаря банды скорее просто боялись и подчинялись ему ради денег и возможности вкусить товар, которым банда промышляла.       Как и рассказывал Леви большой Тони, основной денежный приход преступники получали от хранения и перевозки наркотиков, но к товару Леви как новичка не подпускали. Самыми первыми его заданиями было участие в расправах над бандами помельче. Как говорил распорядитель, через которого Леви вместе с ещё десятком парней получал задания, босс хочет, чтобы, кроме его банды, в городе больше не осталось крупных группировок. С работой Леви справлялся хорошо и даже успел отличиться, практически в одиночку расправившись с особо докучливыми конкурентами, за что был приглашен на аудиенцию к боссу, которого не видел со времени обряда посвящения.       Обстановка в доме Майера была по местным меркам роскошной: мебель с ручной резьбой из ценных пород дерева, названия которых Леви не знал, картины с пейзажами природы и гор, в существование которых было сложно поверить, дорогой текстиль, вазы, скульптуры с изображениями обнаженных женщин. Такого убранства Леви не видел нигде. Даже одевался Майер подражая аристократам с поверхности. Например, носил шейный платок.       Чтобы чем-то выделяться в Подземном Городе на фоне окружающей грязи и нищеты, нужно быть уверенным, что сможешь достойно ответить на вопросы о своем внешнем виде, которые, безусловно, найдутся у обитателей темных углов на опасных улицах. У Кенни вот, бывало, спрашивали за его шляпу, с которой он никогда не расставался. Видимо, Майер тоже считал, что может позволить себе проявить индивидуальность на фоне окружающего отребья. Леви подумал, что, будь он хозяином всех этих роскошных вещей, он бы расставил их по-другому и как следует отмыл, в том числе до белизны отстирал бы этот платок на шее Майера.       — Ты мне нравишься, Леви, — Майер, пристально рассматривал его, откинувшись в большом кресле и забросив ноги на дубовый стол, — ты напоминаешь мне себя, когда я был моложе.       Майер прожил достаточно времени в Подземном Городе, чтобы научиться находить среди серой убогой людской массы тех, кого можно было бы назвать личностью и делать их своими пособниками. Этот юноша, спокойно взирающий на него, обладал характером и силой, что заставляло старших головорезов считаться с ним. Он мог принести огромную выгоду или причинить серьезные неприятности, поэтому нужно во что бы то ни стало добиться его покорности и верности «семье». Для такой цели у Майера была одна схема, опробованная на многих крепких парнях.       Майер убрал ноги со стола, вытащил из внутренней тумбы небольшой мешочек и кинул его Леви.       — Держи, это тебе. За хорошую работу полагается награда.       Внутри мешочка оказалась маленькая металлическая коробочка, золотая монета старого образца и трубка для курения опиума. В голове у Леви закрутились сотни вопросов, но он решил найти ответы на них чуть позже, когда останется один. Вытащив монету из мешочка, он осмотрел её, поворачивая разными сторонами. На одной был изображен профиль старого короля, на второй — герб Митры.       — Жаль, таких теперь больше не пускают в оборот. Как по мне, звон монет звучит приятнее, чем шелест купюр, — говорил Майер, вновь водрузив ноги на стол, демонстрируя не самую чистую подошву сапог, — но она сделана из золота и всё ещё в цене. А что до остального, думаю, тебе не помешает расслабиться.       Леви так не считал, но виду не подал.       — Спасибо, — сухо поблагодарил он.       — Неправильно, Леви. Попробуй ещё раз.       Леви адресовал Майеру не очень дружелюбный взгляд, но исправился:       — Спасибо, босс.       — Уже лучше. Можешь идти.       Провожая парня взглядом, Майер подумал, что, возможно, такого юнца будет сложно дрессировать, но попробовать стоит.       По дороге домой Леви, погрузившись в раздумья о том, что на самом деле хотел от него Майер, сжимал в кармане подаренную золотую монету, а позже, уже дома, долго рассматривал её на свет. Сколько ещё надо таких заработать, чтобы увидеть другой золотой диск среди бескрайних небес?       Чтобы навсегда выбраться из Подземного Города наверх, нужно оформить вид на жительство в одном из населенных пунктов в пределах любой из стен, но для этого нужно было найти там работу либо купить жилье. Вариант с работой для Леви как одинокого парня без связей, образования и каких-то особых умений не подходил. Оставался вариант с жильем, которое можно купить через агентов по недвижимости из гильдии торговцев.             Документы оформляли либо в ратуше, либо в одном из местных полицейских участков. Ещё можно было приобрести временный пропуск на короткий срок, который использовался на всех выездах из городов за стенами. На любой из этих законных вариантов переезда нужны были немалые деньги. К тому же, цены были непостоянны и каждое лицо в цепочке «торговец-чиновник-полицейский» могло потребовать дополнительную плату за свои услуги и размер зависел только от их настроения.       Купить временный пропуск, просрочить его и попытаться продержаться на поверхности, было практически невозможно. Многие пробовали, но их быстро ловили и отправляли обратно. Все передвижения фиксировались на каждом выходе, и после истечения даты действительности пропуска его владельца объявляли в розыск.       Подземный Город располагался в границах стены Сины и прямо над ним была столица последнего оплота человечества — город Митра и порядок наверху поддерживался очень рьяно.       Ещё по городу ходил слух, что существуют тайные ходы наверх через сложные лабиринты пещер, но проверять такой способ побега никто не спешил, опасаясь сгинуть в темных проходах навсегда, а кто проверял, вряд ли сможет теперь кому-то рассказать.       Работа на Майера позволила Леви заработать намного больше денег, чем платил ему Тони, а случай на обряде посвящения заставил Леви ещё больше тренироваться, порой доводя себя почти до изнеможения. Он представлял, что каждый удар кулака о деревянный тренировочный манекен, каждая купюра в спрятанном в сундуке-тайнике — это маленькая ступень по лестнице, поднимающейся наверх к ослепительному солнечному свету.       Вскоре та же работа на Майера позволила ему в один из дней получить бесплатный временный пропуск и в восемь утра подняться наверх по шестой лестнице, впервые увидев мир над огромной темной пещерой, в которой он родился.

***

             Небольшая крытая повозка, запряженная двумя пони, нагруженная мешками, предположительно, с картошкой и крупами, поднималась наверх по каменному пандусу. Пандус был изначально неправильно спроектирован и его уклон был слишком высок, так что маленькие лошадки с трудом тащили повозку наверх.       — Аккуратнее давайте, чтобы ничего не выпало, — давал указания Джерт, который был за старшего в группе из трех человек, включая Леви. Джерт шел впереди, рядом с пони, и, ухватившись за оглоблю с одной из сторон, тянул повозку вверх, Леви с другим парнем, Киппом, толкал снизу, приглядывая за грузом. В какой-то момент Леви показалось, что один мешок шевельнулся, но он не придал этому значения, посчитав, что ему померещилось.       Поручение сопроводить повозку с товаром, которым, как он думал, был опиум или какие-то его производные, показалось Леви совсем не сложным и даже интересным, ведь он впервые сможет посмотреть, как выглядит мир наверху. Редкая удача, ведь он даже не потратил на это ни гроша.       Перед подъемом на лестницу Джерт подошел к полицейскому на посту, показал три пропуска, а потом что-то шепнул, на что полицейский коротко кивнул, бегло глянув на повозку. Он молча пропустил всех вперед, не став осматривать содержимое мешков.       Наконец, они дотолкали повозку к выходу. Все трое сощурились и прикрыли глаза от яркого солнца, которое поприветствовало их ласковым теплом.       Шестая лестница выводила куда-то к окраинам Митры, но даже там всё было благоустроено и ухожено. Парни, похоже, уже были здесь не первый раз, а вот Леви не мог выбрать, на чем остановить взгляд. Вокруг было красиво и чисто. Мозаичные тротуары, аккуратные здания с красными черепичными крышами, башни с флюгерами в виде петухов, подстриженные кусты с маленькими белыми цветами, благоухающие терпкой сладостью. Слышался лай собак, чей-то смех и запах свежей выпечки. Редкие утренние прохожие выглядели здорово и румяно, не в пример людям с серыми лицами, которые живут буквально у них под ногами, а вдалеке возвышалась стена Сина. Леви, засмотревшись на все эти сотни ранее не виданных вещей, шел не разбирая дороги и не ощущая времени.       — Стой! — сказал лошадкам и парням Джерт, когда они завернули в какой-то безлюдный переулок, и полез в повозку.       Леви с немым вопросом посмотрел на Джерта, а потом на Киппа.       Кипп пожал плечами и пояснил:       — Нужно проверить, дышит ли товар, а то в прошлый раз как-то неудобно вышло перед заказчиком.       — Дышит? — недоумение и любопытство Леви сменилось на потрясение и ступор, когда он увидел, как из мешка, который Джерт развязал, показалась светлая голова маленького мальчика лет пяти, а потом из другого мешка ещё одна. Дети спали, а рты им заткнули кляпами из тряпок.       — Всё в порядке, — сказал Джерт после того, как проверил дыхание и прощупал пульс мальчикам, а после вновь завязал мешки. — Едем дальше, уже скоро.       Леви на короткое время застыл на месте даже после того, как повозка тронулась и Джерт с Киппом пошли вперед.       — Ты чего? — заметив его заминку, спросил Кипп.       Леви ничего не ответил, но всё-таки двинулся следом, судорожно соображая, что сейчас ему сделать. Вырубить Джерта с Киппом и освободить детей совсем не составит труда, но что делать дальше? Куда идти? К кому обратиться? Кто вообще эти мальчики и куда они их везут? Если он сейчас их освободит и позовёт на помощь полицейских, не факт, что они не окажутся одними из тех, кто в сговоре с Майером или его «крышей». А что будет с ним самим? Вряд ли ему разрешат остаться на поверхности и потому сошлют обратно, а там люди Майера объявят на него охоту. Пока Леви шел и размышлял обо всём этом, повозка уже достигла пункта назначения. В одном из переулков стояла точно такая же повозка и даже пони, запряженные в неё, были одинаковой масти. Рядом стояли двое мужчин. Один из них приветственно махнул.       — Здорово, Джерт! Всё как заказывали?       — Можешь сам проверить, — Джерт приоткрыл навес, приглашая залезть внутрь повозки.       — Да, и впрямь как заказывали, голубоглазые ангелочки со светлыми волосами, — поддернув веко одного из спящих мальчиков, проговорил мужчина. — Барон будет доволен.       «До тех пор, пока ты не будешь считать себя достаточно сильным, не бери на себя ответственность за чужую жизнь», — наставлял его когда-то Кенни. Он мог избить или даже убить любого из этих ублюдков, но против судьбы, подстроившей ситуацию, когда его сила ни на что не повлияет, он был беспомощен, поэтому единственное, что ему оставалось — не вмешиваться.       Возвращаясь обратно, он больше не обращал внимание ни на башни с флюгерами, ни на цветы, ни на запах свежих пирогов из пекарни. Оказывается, наверху тоже была грязь, просто её прикрыли красивыми декорациями.       Леви чувствовал, что его будто облили помоями, и это было мерзее всего.

***

      Дома Леви вытащил из мешочка подарок Майера — опиумную трубку — и, рухнув на кровать, стал рассматривать каждый её изгиб. Он вспомнил парня, который проиграл ему на посвящении, но отказался принять поражение и чуть не пристрелил его не вмешайся Майер. Он ещё тогда заметил, что, несмотря на хорошую физическую форму, вид у парня был какой-то нездоровый. Здесь почти каждый чем-то болел, но, видимо, в том случае причина наступившей хвори была в другом.       Чем дольше он находится здесь, в Подземном Городе, тем больше становится грязным. Не запачкаться невозможно. Кто-то постоянно хочет наступить на тебя грязными ногами и, стоя на твоем теле, подняться ещё хоть немного выше, протягивая руки к свету. Почему же Леви думал, что не станет одним из тех, кого можно использовать и измазать в грязи? Он же ведь сильный, как учил его Кенни, но тогда почему он чувствует себя так омерзительно? Кенни всегда твердил, что быть сильным — это самое важное в жизни, иначе тебя ждет скорая смерть. Его наставник был сильным, но умер, хотя нет, может, он не умер, а просто бросил его, потому что считал недостаточно сильным? Эта мысль больно кольнула и привела почти в ярость.       Леви вскочил с кровати и хотел от злости зашвырнуть трубку в дальний угол комнаты, но неожиданно к нему пришло озарение. Рука с трубкой на взмахе зависла в воздухе, он медленно опустил её и вновь посмотрел, проведя пальцем по гладкой поверхности.       Раз уж от окружающей грязи никуда не деться, придется запачкаться, чтобы обрушить сразу груду тел себе под ноги, чтобы пройтись по ним, и подняться наверх.

***

      — А мы думали, что не нравимся тебе, Леви, — скаля желтые зубы, сказал Кипп, глядя как Леви разливает на троих самый крепкий самогон, какой только можно было найти в Подземного Городе.       Так и было. Леви не нравился никто из банды. Это было даже не потому, что со многими он успел подраться и повздорить, а в первую очередь потому, что с ними ему особо не о чем было разговаривать. К тому же они вели такой образ жизни, который Леви презирал.             Большой Тони ещё давно, по-видимому, симпатизируя Леви, провел ему лекцию о вреде наркотиков и что бывает с теми, кто ими долгое время злоупотребляет. Тони никогда не лез к Леви с советами и нравоучениями, считая что чем быстрее тот увидит все мерзости этой жизни, тем быстрее повзрослеет, но, когда Леви пришел к нему объявить об увольнении и о том, что его приняли в банду, в очередной раз предупредил его, чтобы даже не вздумал пробовать «забвение». Аргументы Тони вкупе с собственной врожденной брезгливостью поставили точку по отношению к этому вопросу.       Если бы не обстоятельства, он бы ни за что не сидел в вонючем шалмане за столом с мерзкими слабаками, выбравшими самый простой путь избавления от проблем. Просто конкретно этих слабаков он знал лучше всех, и они были достаточно болтливые.       После раздачи денег за очередной отработанный месяц он предложил обмыть это дело Киппу с Джертом. Они сначала удивились, но услышав, что Леви угощает, обрадовались и повели его в отличный на их вкус трактир. Цены здесь были бросовые и хозяину было плевать, что творилось в заведении. Из клиентов в зале, кроме их троицы, была ещё одна шумная компания пьянчуг и парень в плаще за столиком по соседству, заснувший прямо за столом, уткнувшись в сложенные руки. Глядя на последнего Леви подумал, что если спать в таких местах, то точно лишишься кошелька.       — Ты, Кипп, даже мне не нравишься, уж не говоря о нашем Хмуром, — ухмыляясь, сказал Джерт, забирая свой стакан.       — Кажется, я говорил о том, что я думаю про все эти клички, — холодно произнес Леви, пригубив самогон.       — Да брось! Ты уже четыре месяца в «семье», а до сих пор не вписываешься. Какой-то ты напряжный. В наших делах проще надо быть, так быстрее сможешь свалить из этой дыры, — непринужденно разваливаясь на стуле, сказал Джерт.       — И много же таких простых свалило? — спросил Леви.       — Много. Правда, совсем не туда, куда они планировали, — уже не так радостно ответил Джерт.       — А если точнее, не свалили. Их вынесли, — добавил Кипп.       — Они были крысами, без спроса жрали «товар» и не выполняли задания босса, — пояснил Джерт. — Впрочем, парни с восточной базы говорили, что босс сам от нас скоро свалит наверх, а здесь вместо себя поставит кого-то другого, поэтому, раз есть возможность, нужно работать четко, пока нормально платят.       Информация про восточную базу банды как раз и интересовала Леви. Краем уха он слышал, что это самое главное здание, где Майер хранил все деньги, полученные от сбыта наркотиков, но за всё время, что он провел в банде, его ещё никто не посвящал в подробности. Надо как-то разговорить этих болванов.       — Я думал, что Майер барыжит только «забвением», а оказывается, он ещё любитель детишек, — Леви налил себе и парням ещё выпивки. Пойло было отвратительное и настолько крепкое, что даже Леви в какой-то момент почувствовал легкое расслабление, допив содержимое стакана, а уж из чего эта дрянь была сделана, он старался даже не думать.       — Богатые извращенцы с поверхности, которым нехер делать, обращаются к нему, чтобы он иногда отправлял им живых игрушек, но если подумать, может, этим соплякам ещё повезло, — осипшим голосом поведал Джерт, покачиваясь и тыкая в тарелку вилкой, стараясь подцепить маленькую молодую картошку. — Хоть мамки их и продали, но зато ребятки будут жить в каком-нибудь дворце под солнцем, жрать каждый день, может, их даже будут выводить на прогулку в сад.       — Да, я бы за такую жизнь тоже разрешил какому-нибудь толстому аристократу присунуть себе, — мечтательно бормотал Кипп, уже настолько опьянев, что почти лежал на столе.       — Блядь, Кипп, ты настолько мерзкий, что, если даже ты сам приплатишь, тебе никто не присунет, — Джерт, наконец, наколол картошку, но из-за комментария Киппа передумал её есть.       Выпивки осталось ещё полбутылки, но Леви стал наливать поменьше, опасаясь, что болтун Джерт может вырубиться раньше времени.       — Детишки — это так, разовые поставки и нужны немногим, а вот «товар» интересует всех. Хвала Стенам, что его в восточной базе дополна. Я там был один раз, но охренел от такого количества, больше там было только денег, — Джерт допил содержимое стакана, вздрагивая и морщась.       — Эй, Джерт, будешь? — Леви вытащил из кармана металлическую коробочку с маковой соломкой.       — Вот теперь вижу, что ты начинаешь вписываться, — Джерт оживился и начал шарить по карманам. — Черт, забыл трубку.       — Возьми мою, — предложил Леви. Выждал время пока Джерт хорошенько затянется, расслабится, едва не растекаясь на стуле. — А парням, которые работают на этой базе, хорошо платят?       — По-мойму, им там даже платить не надо. Ради «дури» они сделаю что угодно. Они нажираются ею так, что им вообще все равно, — Джерт запрокинул голову и уставился в потолок, что-то там с интересом рассматривая. — Я их понимаю. Благодаря «забвению» от дерьма вокруг несёт куда меньше.       — Эй, я тоже хочу! — подал голос Кипп, но ему, похоже, хватило и алкоголя, и он улегся обратно лицом на стол.       — Может, через них можно купить немного «товара» с той базы? А то Майер что-то не торопиться его раздавать, — поинтересовался Леви.       — Ага, можно. Сам брал. Они там возле главной рыночной площади, только аккуратнее надо, там шляются легавые, которые не «наши», — зрачки Джерта сузились до размера спичечной головки.        «Наконец-то», — Леви разлил остатки самогона себе и Джерту.       — Леви, братишка, а ты оказывается мужик что надо, — уже еле говоря, похвалил его Джерт. — Может, ещё как-нибудь заглушим пару стопок?       — Обязательно, — соврал Леви.

***

      Найти нужное здание оказалось совсем не сложно. Побродив между торговых палаток на площади и в её окрестностях, Леви заметил, как несколько знакомых повозок с пони выезжают из узкого прохода одной из прилегающих улочек, и проследовал туда.       В Подземном Городе почти все дома выглядели так, что не сразу поймешь, живет там кто-то или оно давно заброшено. Двухэтажный дом с заколоченными окнами ничем не выделялся кроме того, что сбоку от него стояла пустая распряженная телега и к соседнему столбу был привязан пони. Прохожих в округе ходило мало, значит остальные здания были слабо обжиты.       Спрятавшись за углом, он наблюдал, как к зданию подъехал крытый воз, запряженный старой кобылой, а вышедшие из здания трое парней стали грузить в него какие-то ящики и мешки. Это убежище Майер, видимо, выбрал из соображений близкого расположения к нескольким лестницам и пандусам, ведущим к выходу, а в окрестностях был активный торговый поток, где было легко затеряться.       Проследив за тем, как парни, закончив работу и проводив возницу, вновь скрылись за глухой деревянной дверью, Леви прикинул, как ему попасть внутрь. Окна были наглухо прикрыты и возможности заглянуть внутрь не было. Он увидел, что базу охраняют как минимум трое, но если внутри действительно столько денег и наркотиков, сколько говорил Джерт, то охраны должно быть больше. Обойдя здание вокруг, он понял, что единственный вход только через дверь.       Кенни говорил, что нужно быть вежливым с людьми. Хоть у Кенни были свои представления о вежливости, но Леви помнил его уроки хороших манер. Перед входом в закрытую дверь нужно постучаться.       — Кто там? — спросили из-за двери.       — У меня послание от Майера, открой, — Леви забарабанил сильнее.       — Какое ещё послание? Арг! — дверь приоткрылась, и Леви резко дернул её на себя, а потом так же резко закрыл, ударив ничего не успевшего понять бандита.       За несколько секунд, пока дверь была открыта, Леви заметил ещё двоих. Он выхватил из-за пояса нож и, вновь открыв дверь, кубарем вкатился внутрь, попав в узкий темный коридор, освященный тусклым светом лампы. На него тут же набросились. Пришлось пырнуть нападавших ножом. Парень, которого он ударил дверью, очухался и тоже попытался напасть, но Леви вновь его вырубил.       Коридор перед входом вел прямо в большую просторную комнату, из которой шла лестница на второй этаж. Освящение на первом этаже было тусклым, света нескольких масляных ламп не хватало. Леви быстро оглядел обстановку: скудная, грубо сколоченная деревянная мебель, наваленное тряпье, мусор, бутылки с алкоголем и остатки еды. Видимо, здесь бандиты отдыхали.       С лестницы второго этажа донеслись голоса:       — Что это за шум?       Не дожидаясь, пока к нему спустятся, Леви рванул наверх. У первого встреченного на пути головореза при себе был двуствольный терцероль, но воспользоваться им он не успел: Леви воткнул ему нож в живот. Зато ещё двое, громко ругаясь, вскинули пистолеты и прицелились. Мгновенно сориентировавшись, он закрылся телом раненого, как щитом, и, забрав его терцероль, двумя выстрелами положил нападавших.       Путь чист.       На втором этаже было несколько комнат, полностью заставленных ящиками. Вскрыв один из них, Леви обнаружил свертки с «товаром». Тщательно всё осмотрев и убедившись, что здесь денег нет, он направился в другое помещение, где валялись пустые мешки и стоял какой-то здоровый ящик, накрытый брезентом, а в углу — приоткрытый сейф.       Деньги нашлись, но не та сумма, на которую он рассчитывал. На неё можно было сыто прожить пару месяцев, купить каких-нибудь вещей и даже парочку временных пропусков, но не хватало, чтобы навсегда убраться из Подземного Города.       Леви с досадой ударил кулаком по сейфу, схватил ближайший пустой мешок, сгреб наличку, а потом вернулся обратно в коридор, где, тряхнув сидящего у стены полуживого бандита, посылающего проклятья, зло спросил:       — Быстро говори, где остальные деньги?       — Кхх… Ты покойник! Ты хоть знаешь, на кого решил напасть?       Леви вытащил нож и приложил к лицу бандита.       — Выбирай: умрешь быстро или умрешь перед тем, как я тебя хорошенько помучаю?       — Кхх-крх… Хер тебе в рыло, а не деньги. Их вывезли полчаса назад, кретин!       Леви ударил бандита головой о стену, и тот затих.       — Твою ж мать! И что теперь делать? — задал себе сам вопрос Леви.       — Ничего себе! Ты и впрямь их всех вынес, — в коридоре появился высокий парень в дорожном плаще. Леви с ножом наготове помчался в его сторону.       — Стой, стой, стой! — парень поднял руки вверх. Капюшон его дорожного плаща спал назад, показав на свет худое лицо, наглые голубые глаза и светлые волосы. — Пожалуйста, не убивай! Я не из банды Майера!       — Тогда кто ты, блядь, такой и что ты тут забыл? — Леви ухватил незнакомца за грудки, наклонив к себе и приставил нож к горлу, однако тот не стал сопротивляться, поэтому новоявленный грабитель помедлил с нарезкой.       — Я, в общем… Как бы правильно сказать… В общем, я следил за тобой.       — Что? И после этих слов я должен тебя не убивать? — Леви всмотрелся в лицо парня, и ему показалось, что он его уже где-то видел.       — Я понимаю, что звучит странно, но это правда. Знаешь, один умник сказал, что говорить правду — это первый шаг, чтобы заслужить доверие.       — Ты, что ли, этот умник?       — Не, я это в книжке прочитал. Ты умеешь читать? — спросил незнакомец, чуть улыбнувшись.       — Слышь, да ты мне, похоже, зубы заговариваешь, — Леви сильнее прижал нож к его горлу.       — Нет, нет, нет. Ладно, пожалуйста, просто послушай меня, а потом делай, что хочешь. Я постараюсь рассказать покороче. В общем, я давно слышал про тебя на улицах и хотел предложить присоединиться к своей компании, но похоже меня опередили…       Парень рассказал, что первый раз увидел Леви с крыши заброшенного здания, когда тот в безлюдном переулке расправился с троицей громил. Он тогда крикнул ему о приближении военной полиции, и скинул веревку, но Леви его проигнорировал и сбежал. А вчера он случайно увидел его в пивнушке в компании людей Майера и решил подслушать их разговор, а потом проследить за Леви. Ещё рассказал, что у него есть небольшая группа авантюристов, как он их назвал, и они занимаются грабежами торговцев. Недавно они понесли потери и им требуются новые пособники.       Леви, выслушав этот быстрый рассказ, отпустил незваного гостя, но нож не убрал и доверием к незнакомцу не проникся.       — А теперь давай по-нормальному начнем наше знакомство, — парень с облегчением выдохнул после того, как Леви убрал нож от его горла и, выпрямившись, сказал: — Кхм, меня зовут Фарлан Черч, и я предлагаю тебе присоединиться к моей банде.       — Я не буду работать на тебя, — ответил Леви.       — Не на меня, а со мной, — поправил Фарлан. — Станем деловыми партнерами. В одиночку многого не добьешься, а тебе теперь, видимо, путь обратно к Майеру заказан. Я услышал вашу беседу с тем жмуром и, насколько понял, ты рассчитывал срубить куш побольше, чем то, что здесь? И, наверное, за эти деньги хотел купить билет наверх, чтобы свалить отсюда навсегда?       — Какое тебе дело до того, что я хотел? — недовольно спросил Леви. Этот белобрысый был прав. Всех деталей он не продумал, посчитав, что главное — добраться до денег, а потом на месте разберется, что делать дальше. Теперь же он вспомнил, что если Майер станет выяснять, кто его обокрал, то может выйти на него. Джерт и Кипп хоть тупицы и были пьяны, когда трепались про базу, но все же могут ляпнуть что-то про их посиделки. Да ему и самому не хотелось больше работать на Майера. Одно дело помогать сбывать товар всяким ничтожествам и совсем другое — участвовать в продаже детей.       — Видимо, я угадал, — сказал Фарлан, увидев кислую реакцию Леви. — Позволь заметить, в твоем плане изначально были недоработки. Ты, конечно, сильный и всё такое, но как ты, например, собирался в одиночку незаметно вынести здоровенный мешок налички, если бы таковой здесь нашелся? Можно, правда, забрать «забвение», но сбыть его незаметно вряд ли получится, — рассуждал Фарлан и, задумавшись на некоторое время, сказал: — Тогда остается только одно. Нужно избавиться от Майера.       — Чё? — вопросительно поднял бровь Леви.       — Заберем деньги, что здесь есть, и поделим их, а «дурь» уничтожим. Майер за такой прокол лишиться «крыши» и пособники его кинут, а про тебя все забудут.       Леви задумчиво прищурился. Идея была неплохая, но делиться с этим типом не очень хотелось. Впрочем, главное выйти отсюда, а потом можно разобраться с остальным.       — Ладно, — согласился Леви. — А как пронесем деньги?       — Там на входе есть телега с пони, возьмем её и сбежим через торговую площадь.       Леви кивнул и отправился за мешком с деньгами, брошенным в коридоре, попутно не забыв осмотреть карманы всех поверженных бандитов, некоторые из которых ещё были живыми, но в отключке.       Фарлан отправился на первый этаж и принес оттуда бутылки с алкоголем, тряпки и масляные лампы.       — Ого! Не думал, что тут настолько много этой дряни! Вот Майер расстроится! — кричал он из одной из комнат, забрасывая ящики тряпками и поливая спиртным. — Ну что, ты готов? — он держал в руках лампу и приготовился кинуть её, но, ещё раз посмотрев на Леви, покачал головой и поставил лампу на пол. Снял с себя дорожный плащ и подал Леви.       — У тебя одежда в крови, а там полицейские ходят. Можно им сказать, что ты свиней резал, что отчасти правда, но лучше не привлекать внимания.       Леви недоверчиво глянул на него, но плащ взял. Когда он оделся и перехватил мешок, Фарлан швырнул лампу на пол одной из комнат, а затем закрыл двери. Точно также он поступил с остальными комнатами.       — Уходим отсюда, — они побежали по коридору к лестнице, ведущей вниз, но тут Леви услышал звуки, похожие на плач.       — Подожди! — окрикнул Леви Фарлана. — Что это?       Фарлан прислушался.       — Может, кто-то из этих парней очухался и зарыдал?       — Не похоже, — Леви развернулся и побежал по коридору на звук. Фарлан последовал за ним.       Источник звука обнаружился в той же комнате, где Леви нашел сейф. В суматохе он забыл проверить странный ящик, прикрытый брезентом. Под полотном оказался вовсе не ящик, а большая клеть, в которой обычно держат куриц, но вместо птиц там было двое маленьких грязных детей. Один спящий мальчик и девочка. Клетка была невелика даже для таких малышей, так что девочка стояла на коленях, вцепившись в сетку, и рыдала.       — Пожалуйста, отпустите! — плакала она.       — Ох ты ж, черт! — воскликнул Фарлан. — Мы их чуть было не… Эй, а этот мальчонка живой там?       — Скорее всего, просто спит. Их наверняка опоили лаундаумом, чтобы не ныли, — Леви начал ломать клетку. В воздухе уже явственно слышался запах дыма.       — Оставлять их здесь нельзя, но вместе с ними нас точно спалят. Что будем делать? — спросил Фарлан.       — Бери деньги и выходи, запрягай телегу с пони. Только делай всё быстро и не попадись, — сказал ему Леви, дергая сетку. — Я выбью внизу заколоченное окно с другой стороны и вынесу их.       Фарлан кивнул, взял мешок.       — Я буду ждать у входа. Если быстро управишься, выходи к площади, там и встретимся.       Леви, отогнув сетку, вытащил детей. Девочка все ещё испуганно плакала, а мальчик так и не проснулся. Пронеся их под мышками, он поспешил покинуть второй этаж, который уже был в густом дыму. Языки пламени за закрытыми дверями комнат, где хранилось «забвение», неотвратимо делали своё дело.       — Прекрати реветь, раздражает, — сказал Леви девочке, поставив её на ноги и опустив мальчика. — Лучше попытайся разбудить его.       Девочка хоть и продолжала плакать, но послушалась и стала тормошить спящего.       Леви, запрыгнув на подоконник, торопился выбивать доски, приколоченные с внешней стороны окна, благо гвозди в них заржавели и отходили хорошо, а стекла в самой оконной раме и так отсутствовали. Дым доходил уже до первого этажа. Снаружи доносились отдаленные крики людей.       Наконец, путь был открыт и Леви вместе с детьми покинул горящее здание, побежав на прилегающую улицу. По дороге он успел попасться на глаза случайным прохожим и побежал быстрее. Найдя тихий закуток среди домов, опустил детей на землю и прощупал пульс мальчику, который, несмотря на все произошедшее, так и остался без сознания. Бандиты, видимо, дали ему слишком большую дозу опиумной настойки.       — Господин, а что мне теперь делать? — дрожа, спросила заплаканная малышка.       Леви с жалостью оглядел ребенка. Если Джерт сказал правду и детей, которых отправляли наверх, покупали у их же собственных родителей, то судьба у этой девочки совсем незавидная. Но, возможно, найдется кто-нибудь, кто сможет о ней позаботиться, как когда-то позаботился о нем самом Кенни.       — Выживать, — ответил ей Леви и скрылся из переулка.       Вернувшись к зданию, второй этаж которого уже вовсю полыхал, он увидел, что Фарлана у входа не было, пони кто-то отвязал, а пустая телега, так и осталась на месте.       Выругавшись на себя за очередную глупость, которую совершил, доверившись незнакомцу, и пообещав, что если найдет его, то не оставит на нём живого места, Леви всё-таки решил направиться к торговой площади.       Плутая между торговых рядов с палатками, он вновь напоролся на новые неприятности в виде двух военных полицейских, совершающих обход.       — Эй, ты! А ну, подойди сюда.       Леви поправил плащ, который отдал ему Фарлан, убедился, что пятен крови на одежде не видно, и одновременно соображал, что ему сейчас лучше сделать: не сопротивляться и завести разговор или дать деру, но кто-то налетел на него сзади, приобняв за плечи. Повернув голову, он увидел нового знакомого, а ещё арбу, запряженную ослом с парой бочек.       — Вот ты где, братишка! Зачем ты снова убежал?! Ой, простите господа! Мой брат вас побеспокоил? Вы уж не серчайте! — Фарлан широко заулыбался полицейским, а потом добавил, покрутив пальцем у виска: — Он немного «того» и к тому же немой. Может только мычать. Да, братишка?       Если они выпутаются из этой ситуации, то Леви обязательно пересчитает этому белобрысому ребра.       — Мм, — выдавил из себя Леви.       — Брат? Что-то вы совсем не похожи, — с сомнением сказал полицейский.       — Это потому, что у нас разные родители, — быстро нашелся Фарлан. — Мой батя умер в том году от какой-то дристучей хвори, а его отец, овдовев, женился на моей матушке, но мы с этим парнем как родные.       Полицейские переглянулись и вновь с недоверием посмотрели на них.       — А что в телеге? — спросил один из полицейских.       — Капуста, сэр. Матушка делает её по особому рецепту, — Фарлан открыл одну из бочек, щедро загреб рукой большую горсть нашинкованной капусты, которая, судя по запаху, очень давно испортилась, и сунул полицейскому прямо под нос. — Хотите попробовать?       — Убери это! — полицейский отпрянул, прикрыв рот и нос рукой.       — Джек! Ланц! Скорее сюда, здесь пожар!       — Ох, черт! Ладно, проваливайте отсюда! — полицейские поторопились скрыться.       — Кажется, обошлось, быстрее валим, — шепнул Фарлан. Они вместе с телегой с осликом поскорее покинули площадь.       — Меня, было, начала мучить совесть из-за этих парней, которые там остались, но, увидев тех детишек, теперь думаю, что пусть они сгорят заживо в этом аду, — говорил по дороге Фарлан. — Я слышал, что Майер занимается не только наркотиками, но не знал, что у него есть и живой товар.       Леви, слушая и рассматривая этого проходимца, вспомнил, что уже несколько раз хотел его прикончить за их недолгое знакомство, и раздумывал, стоит ли воплощать задуманное.       Они ушли уже за несколько кварталов от площади, где началась паника среди торговцев, опасающихся, что пожар может перекинуться на их имущество.       — Думаю, теперь нас больше никто не побеспокоит, так что давай перейдем к разделу денег, — предложил Фарлан.       — И где же они? — спросил Леви, но уже предположил, что, видимо, в одной из бочек в тележке.       — Там, под капустой, я слил с неё рассол и проложил деньги ещё несколькими мешками, но нужно поторопиться, пока они не промокли. Предлагаю поделить напополам.       — Я нашел это здание, я избавился от всех, кто там находился, а ты пришел на всё готовое, — заметил Леви. — Дам тебе двадцать процентов и то только из-за осла, которого ты украл.       — Тогда как на счет того, чтобы пожить в моем укрытии, пока всё не стихнет, и понаблюдать, как Майера порвут его хозяева? — решил поторговаться Фарлан. — Я туда переехал совсем недавно, там достаточно места.       — Тридцать процентов, если у тебя там чисто и ты поможешь мне перевезти мои вещи. — Леви посчитал, что ему действительно стоит пока скрыться из виду из привычных ему мест.       — Ну, я подметаю и мою полы каждую среду, а с переездом, конечно, помогу, — пожал плечами Фарлан.       — Как говоришь, тебя зовут?       — Фарлан Черч, — широко улыбаясь, он протянул ему руку, которой совсем недавно загребал прокисшую капусту. Прикасаться к ней Леви даже не собирался.       — Что ж, Фарлан Черч, я согласен с тобой работать, но если ты ещё раз назовешь меня братишкой или попытаешься обмануть — я переломаю тебе все кости, — грозно предупредил Леви.       — Отлично. Значит мы договорились, — без тени страха ответил Фарлан, продолжая улыбаться.

***********************************

      — И девушкам я тоже нравлюсь, — добавил Леви, вспоминая, как хорошо началось это утро, и желая, чтобы этот очередной паршивый день быстрее закончился.       — Да неужели?       — О, вот вы где! — Ханджи вышла к ним на балкон и, увидев их хмурые лица, не удержалась, чтобы спросить: — Наш майор вас не обижал, господин Йегер?       — Что вы, командор, напротив, такого душевного собеседника, как Леви, ещё поискать, — не скрывая сарказма, ответил Зик.       — Ну, тогда давайте продолжим, — Ханджи направилась обратно внутрь.       — После тебя, бородач, — махнув рукой, Леви пропустил Зика вперед.       Во время их разговора про деревню у Леви появилось ощущение, что он уже это всё слышал почти слово в слово, но только вспомнить бы от кого.       Интуиция подсказывала, что Йегер-старший что-то не договаривает. Он вновь впился взглядом в спину Зика. Они ещё продолжат эту беседу.