***
Хитч упорно пыталась пересечься взглядом с Армином, который как будто специально её избегал. Он занимался на этом вечере всем, чем угодно, но не тем чем нужно: осторожно пробовал необычные закуски вместе с Конни, увещевал Жана сильно не налегать на алкоголь, о чём-то увлеченно болтал с инженером из Хизуру, выходил подышать свежим воздухом на балкон, украдкой посматривал в сторону Эрена и Микасы, но только не в сторону Хитч. От досады хотелось топнуть ножкой, развернуться и уйти отсюда, но вместе с тем просыпался азарт заполучить себе этого умного, но порой такого тупого мальчишку. Она пригладила волосы, хотя знала, что прическа была идеальной: десять минут назад убедилась в этом в уборной, полюбовавшись на своё отражение. Такую девушку грех не пригласить на танец, приобняв за талию, и говорить ей комплименты целый вечер, но главный кандидат в кавалеры, которому бы она позволила сделать это и ещё чуть больше, не смотрит в её сторону. Ну уж нет, так не пойдет. Она сделала ещё пару глотков и в полной боевой готовности собиралась подойти к нему сама, улыбнувшись самой игривой и обаятельной улыбкой из своего арсенала. «Может, пора распробовать этого паиньку?» Мысль была дельная и даже отличная, вот только голос, озвучивший её в голове, не принадлежал Хитч. Она растеряно обернулась к Петре, с которой стояла рядом со столиком со сладкими закусками. — Ты что-то сказала? — Нет, ничего, — ответила Петра, продолжая дегустировать кусочек фрукта с белой мякотью и черными семечками. Убедившись, что тот вполне съедобен, подложила себе на тарелочку пару кусочков в дополнение к остальным — таким же необычным яствам. «Тут шумно, показалось, наверное», — прозвучал внутренний голос уже точно самой Хитч. Вернувшись к своему изначальному плану пригубить вина и отправиться вершить великие дела, она увидела, что объект её интереса с приветливой улыбкой, приосанившись, направляется к ней сам. Погладив ножку бокала и отставив на столик, Хитч снова машинально потянулась к волосам, убирая прядь за ушко, и сделала шаг вперед. — Потанцуем, Хитч? Она весь вечер хотела услышать этот вопрос и наконец, когда он прозвучал, не сильно обрадовалась. Флоку, подошедшему наперерез Армину, даже не требовался её утвердительный ответ. Он просто взял и увел её под руку, демонстративно пройдя мимо Армина и непринужденно бросив тому: — Прекрасный вечер, Армин. Армин больше не улыбался, но быстро сориентировался, буднично ответив: — Да, отличный. Затем подошёл к Петре, завязывая разговор, и уже в её компании рассматривал фрукты на столе. «А вот этого паинькой можно назвать только тогда, когда он спит». Хитч дернулась от того, насколько четко прозвучал чужой голос. На танцполе было шумно, поблизости переговаривались вальсирующие парочки, но эту странную фразу точно никто из них не произносил. Приобнявший её в танце Флок тоже ничего не говорил, и к тому же голос был женским. — Всё хорошо? — спросил Флок, заметив её испуг. Приняв это на свой счёт, он ухмыльнулся. — Мы ведь просто танцуем и всё. Я кусаюсь, только если меня разозлить. Ты же знаешь, Хитч. — Всё в порядке. У тебя просто руки холодные, — ответила она чувствуя, как Флок крепче сжал её ладонь и второй рукой властно притянул ближе к себе. Будь какой другой наглец сейчас на его месте, она бы запросто послала его, но Флоку она ни в чём отказать не могла. — Хитч, ты давно не была на собраниях. Я надеюсь увидеть тебя на ближайшем. Это важно, — Флок, улыбаясь напоказ, наклонился к её уху и прошептал: — На том же месте, пароль «авангард». Хитч, слушая его, точно так же стала притворно улыбаться. Со стороны могло показаться, что они выглядят, как флиртующая парочка, которая договаривается о приятном продолжении вечера где-нибудь наедине, но это было не так. Хитч знала, что Флок хоть и не вел образ жизни смиренного монаха, но по-настоящему страстно и преданно любил лишь одну женщину — их Родину. — Я поняла, Флок, — наигранно хихикая, поддерживая конспирацию, ответила Хитч и боковым зрением заметила, что Армин сейчас занимался тем же, чем она полчаса назад: хлещет вино и ищет встречи с её взглядом. Заканчивая танцевать, Хитч решила отложить мысли о Флоке, Родине, чужих голосах в голове на потом, а заглянув в голубые, как море за стенами, глаза, захотела вообще больше ни о чем не думать в этот вечер.***
— Здравствуй, Эрен. Как приятно видеть тебя вновь, — улыбнулся Флок, воспользовавшись моментом, когда Эрен с Микасой остались без другой компании наедине, потягивая сливовое вино. — И тебя тоже, Микаса. Слышал, вы теперь одна семья, примите поздравления. — Спасибо, Флок, мы тоже рады тебя видеть, — отозвался Эрен, выступая вперед, закрывая собой жену. — Что планируете делать? Погостите у нас, а потом уедете на свою новую родину? — с чересчур оживленным интересом спросил Флок. — Если кто-то и уедет, то только Микаса. Я останусь здесь защищать остров. — Надо же, как здорово. А ты не передумаешь? Будет печально, если на нас нападут марлийские войска, а ты в разгар битвы вспомнишь, что у тебя есть неотложные дела в Хизуру, а мы ведь так рассчитываем на тебя. Ты ведь всё ещё наша надежда, Эрен, — слово «надежда» он произнес с нескрываемой издевкой. — Не беспокойся, Флок, — не реагируя на его колкость ответил Эрен. — В этот раз я не подведу. Улыбка Флока стала совсем кривой, а взгляд не сулил ничего хорошего. — Ладно, отдыхайте, ребята, — Флок чуть крепче сжал бокал и удалился в сторону других гостей. — Ещё увидимся. Микаса вновь встала рядом с Эреном, посмотрела в спину Флоку, и вздохнула, грустно посмотрела на Эрена. — Камнями и тухлыми овощами же в нас не кидают, так что всё хорошо, — предугадав, о чём она думает, сказал Эрен. Она кивнула. — Эрен, я отойду ненадолго, хорошо? — Микаса всмотрелась в толпу, выделяя кого-то. — Да, конечно. Мне тут тоже не дадут заскучать, — ответил он увидев, что в его сторону направляется высокая особа, сменившая привычный черный костюм на ослепительно белоснежный. — Эрен, я так рада, — Елена одарила его белозубой улыбкой в тон своему костюму. — Мы уже думали, что больше никогда не увидим тебя вновь. — Здравствуй, Елена, — вежливо поприветствовал Эрен. — Как видишь, я вернулся. Они помолчали, глядя друг на друга. Сзади появилось несколько военных, которым именно сейчас понадобились закуски с ближайшего к ним фуршетного столика. Ещё пара гостей прошли довольно близко, о чём-то оживленно переговариваясь, а пары с танцпола на них бросали рассеянные взгляды. — Как тебе вечер? Сливовое вино чудесное, не находишь? — непринужденно спросила Елена, покрутив бокал в руках. — Да, неплохое, но с марлийским оно не сравнится, так ведь? — Эрен допил остатки из бокала. — Согласна, — растянув губы в улыбке, ответила Елена.***
Вкус его поцелуя — вкус победы, а он сам — трофей, который она не уступит никому и будет наслаждаться им столько, сколько позволит судьба. Это особый вид удовольствия — вот так упиваться им, найдя укромное место, сбежав из душного зала, смаковать его губы, улыбаться в поцелуй, сдерживаться, чтобы не запищать как дурочка от восторга, чувствовать жар его покрасневшего лица и, приоткрыв глаза, убедиться, что да, действительно, он жутко смущается, но не останавливается ради неё, продолжая сплетать языки. — Армин, ты такой… — бормотала Хитч в редкие секунды, когда они всё-таки прерывались, стараясь подобрать верные слова, но их просто нет. — Такой, такой… — Ты тоже, Хитч, — возобновляя поцелуй, он переместил руки с её талии ниже, на бедра, по-прежнему краснея. Она обязательно изопьёт этого мальчика-море полностью, влив, впустив в себя, а когда наступит время отлива, он всё равно останется с ней, поселившись внутри где-то под левым ребром. — Энни, тебе не кажется, что всё это похоже на… — На оргию? Да, кажется. Тебе не нравится? — Я такого не говорил. — Тогда не отвлекайся, Берт. Одну руку Армин оставил у Хитч на ягодице, а пальцами второй провёл по шее, продолжая свой путь выше, мягко сжимая волосы у затылка, от чего у неё перекатывались мурашки по телу и завязывался узел внизу живота. Они так близко друг к другу, что она даже сквозь плотную ткань длинного кителя коленом чувствовала его возбуждение. Хотелось большего и как можно скорее, чтобы узнать, так ли светел этот ангел или он только притворяется таковым, но кто-то сзади настойчиво прочищал горло, нагло и бесцеремонно портя момент.***
Порой Леви испытывал легкую тень сожаления от того, что был не способен напиться. Конечно, вонь перегара и неадекватное поведение его совсем не привлекали, а вот чувство расслабления после употребления горячительного, пожалуй, да. Он был бы не против намахнуть пару стопок напитка со странным названием «саке», который в этот вечер пользовался особой популярностью, и на время примириться с происходящим. Но ничего простого в его жизни нет, поэтому, если кто-то в этот вечер отдыхал, то Леви продолжал работать. — Быстро поправили форму и подтянули ремни! Тоже мне, нашлась элита армии, оболтусы. Жан, если ты сейчас же не прекратишь напиваться, то завтра вместо того, чтобы отсыпаться, заступишь в суточный наряд, понял? Конни, не тяни в рот всё подряд, тебя же пронесёт так, что сможешь летать на УПМ без баллонов с газом. Оруо, нет, она не подмигнула тебе, у неё просто такие узкие глаза. Петра, оно же ещё даже не сдохло. Это трогать опасно, не то что есть. Армин, ты… А где Армин? И где Хитч? Армин вместе с Хитч нашлись за пределами зала в темной кладовке для персонала недалеко от уборной. Увидев, как Армин, красный, как панцирь гигантского омара, поданного на сегодняшнем празднике, держал Хитч за задницу, пока та зажимала его в углу, Леви вопросительно поднял бровь и хмыкнул. Если бы он застукал их в штабной конюшне или за углом оружейной, где обычно любят уединяться новобранцы, он, возможно, и сделал вид, что ничего не видел, но они были на официальном приёме в окружении иностранных гостей и такое поведение было неприемлемо. — Я, конечно, слышал, что часть той дряни, которую сегодня подают к столу, вызывает стояк, но вы что, потерпеть не могли до конца вечера? — Ох ты черт! Сэр, простите, сэр! — Армин оторвал от себя Хитч, ещё сильнее покраснел, заметался и принялся поправлять форму то себе, то своей пассии. — Да вы ещё честь отдайте тут, — сказал Леви, глядя на рассеянные метания, но Армин чуть было не воспринял его слова всерьёз, приложив руку к груди, но одернул обратно. Леви едва не закатил глаза. Хитч же в этой ситуации не краснела, не оправдывалась и вообще не испытывала никакого стыда. Одернула китель и бросила Леви короткий взгляд, полный недовольства, но тут же опустила глаза. — Возвращайтесь в зал и постарайтесь не начать лизаться перед важными гостями, — махнул он в сторону выхода горе-любовникам и сам отправился следом за ними. Маневрируя в зале между гостями не хуже шустрых официантов, вдыхая запахи блюд, ароматы духов, слушая звуки вальса, обрывки приторно-вежливых светских бесед и видя, как Жан отбирает у сомелье бутылку с вином, попутно пялясь в дальний угол зала, где Хистория беседовала с родней мужа, включая Эрена и Микасу, Леви тяжело вздохнул и направился в сторону Жана, чтобы сообщить тому, что вместо одного суточного наряда его ждут уже два, однако ему помешали. — Левииичкаа! — подвыпившая Ханджи устремилась в его сторону, не давая шансов её проигнорировать. — Потанцуй со своим командором! — Ты решила перепить Пиксиса? — Леви поморщился от запаха винного перегара. — Я не танцую, женщина. — Да брось. Перестань напрягать ребят и не напрягайся сам. — Дай этим ребятам волю — они будут голыми на столе плясать под аплодисменты своего командора. Вот буквально только что Арлерт с Дрейс чуть было не сняли друг с друга штаны в подсобке. — Да ты что? — изумленно подняла брови Ханджи, а потом в своей ученой манере исследователя принялась рассуждать. — Ну, про Хитч поверю, а вот Армин же такой скромник, интересно, интересно. Хотя я бы хотела посмотреть на половой акт между двумя титанами. Интересно, их силы как-то влияют на потенцию? А на продолжительность? В худшую или в лучшую сторону? Надо будет спросить. — И после этого ты предлагаешь мне расслабиться? — Именно! — Простите, сэр, — прервал их разговор помятый Конни. — Хистория… Королева Хистория просила передать, что хочет посмотреть, как вы с командором Ханджи танцуете, и в случае вашего отказа отдаст публичный приказ вам это сделать. Вряд ли бы Конни хватило смелости сказать такое своему командиру, будь он трезв, но взгляд, которым одарил его Леви, подействовал на него не хуже любого опохмеляющего средства. Ханджи громко захохотала, а вместе с ней в противоположном конце зала захихикала Хистория в компании родни, посматривая в их сторону. — Скройся, Спрингер, — скрипнув зубами, велел Леви, что Конни немедленно исполнил, решив дальше не испытывать судьбу. — Давай, майор, не стесняйся. Если не умеешь, то это совсем не сложно. Вот, смотри: раз, два, три, раз, два, три, — развеселившаяся Ханджи принялась демонстрировать танцевальные па. — Дьявол с тобой, иди сюда. Позоришься сама и меня в это втягиваешь, ненормальная, — Леви взял её за руку и прошёл на танцпол. — И наша монаршая особа такая же. — Не оскорбляй Её Величество, ей и так несладко приходится. — Что так? Я уж было поверил, что ей всё нравится. Вон, гляди, как веселится рядом с принцем мечты вдвое старше себя, — Леви сердито посмотрел в сторону королевской семьи, уже откровенно похохатывающей над его вальсом с командором. Не понятно, что Хисторию вместе с Микасой веселило больше: сам факт того, что удалось заставить его танцевать или как он смотрится в паре командором, которая на голову выше его. Смеялись, правда, не все. Консорт юмора супруги не понял, как, впрочем, и Эрен, который лишь едва улыбнулся уголком рта, а в остальном сохранял спокойный, практически отстраненный вид. Возможно, причиной его невеселого настроения было то, что с ним и Микасой не захотел общаться никто из бывших товарищей. Ханджи, правда, подходила к их компании, но только чтобы поздравить Хисторию. — Он не самый плохой вариант, между прочим. Образован, воспитан, богат, член знатного рода и главное — хорошо настроен по отношению к элдийцам, — заступилась за принца Ханджи. — Просто хочет поиметь побольше с этих элдийцев и их королеву заодно, — фыркнул Леви. Все эти декорации и спецэффекты, закрутившиеся в калейдоскопе из пестрых шелковых нарядов, шевелящихся маленьких осьминогов, громкой музыки, сомнительных комплиментов от захмелевших военных, особо понравившимся гостьям, вроде «Хитоми-сан, не будь я на службе, то посвятил бы своё сердце только вам, а пока давайте выпьем ещё этого с-с-саке за ваши прекрасные глаза», блеска брильянтов, искрящегося в бокалах шампанского, и даже дурацких шуточек самой королевы, никак не могли отвлечь Леви от зудящей весь вечер мысли, правильно ли всё то, что сейчас происходит. Может, был ещё какой-нибудь способ, которого они не видят, чтобы справиться с проблемами своими силами и не подпускать к себе так близко чужаков? Если уж те, в чьей преданности человечеству за стенами никто ранее не сомневался, умудрились сбежать развлекаться и плодить потомство, то что говорить о заморских гостях. Да даже в своих рядах чувствовались нездоровые шевеления. Леви мельком посмотрел в сторону генерала, который рассказывал какие-то байки, видимо, про свою боевую молодость, группе солдат вместе с Флоком. Генерал так и не посчитал нужным объяснить Ханджи причины вывода Флока и его подчиненных из распоряжения Разведкорпуса. Леви предположил, что старик начал впадать в маразм, что так грубо нарушает субординацию и им же установленные порядки. Сам Флок заявил, что понятия не имеет, почему именно его отозвали из состава Разведкорпуса, но если генерал даст разрешение, он обязательно доложит обо всём командору по возвращении. Пришлось махнуть на самодурство Закклая рукой, да и что тут сделаешь, ведь с приказом генерала не поспоришь. Был ещё один скользкий момент в окружающей обстановке, который заметил даже не слишком интересующийся общественной жизнью и политическими играми Леви. На королевской свадьбе не было ни одного аристократа. Среди гостей с элдийской стороны была вся правительственная верхушка, множество военных, руководители крупных предприятий в разных сферах, журналисты, но ни одной свиньи голубых кровей. Это не могло не радовать Леви как выходца из самых низов. Он с детства испытывал к ним презрение и с годами ничего не изменилось, но такое откровенное игнорирование целой прослойки общества вызывало подозрение. Дворяне хоть и потеряли былое влияние, но всё ещё обладали полезными связями и ресурсами, а потому вполне могли устроить проблемы действующей власти. Неужели эта власть решила сегодня показать им их место? Сейчас только внутренних конфликтов не хватало в разгар войны за выживание. Если бы он был жив, наверняка быстро разобрался во всех шкурных политических игрищах, так ещё и извлек из происходящего выгоду для своих людей. И вообще, если кто и мог навести порядок и найти компромисс между всеми сторонами, то это только он. Вот кого нужно было допустить к трону. Если уж надо выдать маленькую королеву замуж, то пусть бы это был кто-то из своих. Он бы точно её не обидел, а насчёт постороннего, вечно ухмыляющегося подозрительного мужчины азиатской наружности имелись сомнения. — Леви, я чертовски устала и хочу верить в лучшее, — неожиданно серьёзно, несмотря на опьянение, заявила Ханджи выводя его из задумчивости. — Давай сделаем хотя бы сегодня вид, что всё в порядке и что мы просто обычные нормальные люди, которые веселятся на чужой свадьбе. Они продолжали вальсировать среди множества парочек, состоящих в основном из таких же статных военных с гордой осанкой, которые пытались сегодня забыться в вине, веселье, а если повезет — провести остаток ночи в компании симпатичной иностранки или друг друга. Все всё прекрасно понимали. Это никакая ни свадьба, а скорее пир во время чумы, где чужаки обмывают удачную сделку вместе с жителями острова, которые отдали всё, что у них есть, в обмен на шанс протянуть подольше во враждебном мире. Мимо них озорно пронеслись в танце Эрд с Петрой. Поравнявшись с ними, они поулыбались и отправились кружиться дальше по залу. Весь вечер Леви, кроме слежки за подчиненными, украдкой посматривал, чем занимается его женщина. Иногда подходил к ней предостеречь от дегустации всякой экзотичной пакости, хмурил брови, когда увидел, что какой-то хизурский чиновник чересчур близко подошёл к ней, желая завести знакомство, а она вежливо улыбалась и поддерживала общение, но от танца отказалась, зато позже охотно пошла танцевать с Оруо, Армином и другими ребятами, которые тоже не обделяли её вниманием. Будь он нормальным человеком, как предложила Ханджи, выпил бы вина с Жаном, дружески хлопнув его по плечу и сказав, что та, из-за кого он так убивается, просто не понимает, кого потеряла. Потом на спор съел бы парочку живых осьминогов, густо обмазав жгучей зеленой пастой, но только на спор и за большие деньги, потому как жрать такую дрянь просто так согласится только полный псих. Ну и конечно весь вечер не отпускал от себя свою женщину, чтобы она улыбалась только ему, а потом увёл из душного зала и целовал в укромном месте до тех пор, пока она сама не потребует поскорее вернуться обратно домой или найти подходящую гостиницу. Оркестр закончил играть одну из вальсовых композиций и сделал паузу, чтобы дать гостям возможность сменить партнера, и Леви убрал руку с талии Ханджи, но она вернула её обратно, издевательски ухмыляясь. — Госпожа Ханджи, можно украсть вас на один танец у вашего кавалера? — спросил Оньянкопон. Он, как и остальные приглашенные на свадьбу добровольцы, был облачён в белый костюм, подчеркивая своё с ними единство. — Да, пожалуй, — смутившись, проговорила Ханджи, отпуская Леви. — А то этот кавалер вцепился в меня мертвой хваткой, что я начала от него уставать. — Будешь должен за своё спасение, — неслышно проговорил Оньянкопон одними губами, пока Ханджи не смотрела, и Леви был ему очень благодарен. Решив сделать перерыв перед тем, как вернуться обратно к своим обязанностям по недопущению на этом празднике окончательного нравственного разложения офицерского состава Разведкорпуса, он вышел на балкон с видом на дворцовый сад. Людей здесь было значительно меньше, а легкий ночной ветерок дарил приятную прохладу и развеивал запахи блюд и парфюма, впитавшиеся в форму. — Вам совсем не идёт эта прическа, сэр, — Леви не ожидал, что его настолько быстро потревожат, но ещё больше не ожидал, что это будет Микаса. — Удивлен, что ты оставила своего благоверного одного. Не боишься, что его кто-то обидит, пока тебя нет рядом? — Нет, — ответила она, не реагируя на его «шпильку», и вытащила из-за широкого пояса розового кимоно фотографию. — Я хотела поговорить с вами и отдать вот это. Возьмите. Леви посмотрел на протянутый снимок. На фото были Эрен с Микасой и их маленьким сыном. — И что мне с этим делать? Поставить в рамочку и любоваться на ваше семейство долгими вечерами? — Любоваться не обязательно, но это память о том, что так или иначе мы с вами кровно связаны. В моём сыне тоже течет кровь Аккерманов и, как оказалось, это важно. Хочу рассказать вам кое-что, думаю, вы имеете право знать. Он забрал протянутый снимок и, свернув его вдвое, спрятал во внутреннем кармане кителя. — Когда в Хизуру мне делали анализ крови, доктор привлек к изучению результата гематологов и титановедов, потому как кроме того, что я имею родство с кланом Азумабито и при этом являюсь элдийкой, он обнаружил то, чему самостоятельно дать объяснения не смог. Я не разобралась во всех подробностях, но они утверждают, что из-за того, что мои предки являются Аккерманами, это каким-то образом может защитить меня от превращения в титана. С Юкайо то же самое, у него тоже брали кровь. — Хочешь сказать, что и у меня есть иммунитет к превращению в титана? — Скорее всего, — кивнула Микаса. — Это ещё не всё. Вы ведь помните, как мы с вами разговаривали о нашей силе? Что в критический момент мы точно знаем, что делать, как будто всё это уже не раз видели. Так вот, это происходит от того, что мы сами отчасти титаны. — Поясни, — то, как прозвучали её слова, ему совсем не понравилось. — У Эрена тоже попросили кровь для исследования и обнаружили сходство некоторых показателей с моей. Это конечно только предположение, но уж очень похоже на правду. Вероятно, когда-то давно элдийцы проводили эксперименты с силой Атакующего и нашими предками. Точно мы, конечно, вряд ли узнаем. — Что ж, спасибо, что рассказала, — сказал Леви после непродолжительной паузы. — Не могу сказать, что мне нравится мысль, что я — потомок подопытных крыс, но, может, это знание когда-то пригодится. — Я это всё говорю, сэр, к тому, что если вы захотите зажить нормальной жизнью где-то в другом месте, то не будете представлять угрозы для других людей, — сделав голос на полтона ниже, добавила: — Конечно, если вы сами не захотите причинить им вред. — Звучит так, будто ты предлагаешь мне всё бросить и сбежать отсюда. Извини, но, как твой драгоценный супруг, я не поступлю. — Это я предложила ему уйти, когда мы были в Марли. Леви чуть поднял бровь на её внезапное признание и, покачав головой, цыкнул. — Твои попытки любой ценой его защищать выглядят отвратительно. Ты даже готова нести любую чушь, чтобы… — Это правда, — не дала ему договорить Микаса. — Я уговорила Эрена оставить остров и вас всех. Он хотел бороться и хочет до сих пор, поэтому мы и вернулись. — Тогда это ещё более отвратительно. Уговорила, значит? А он и рад был согласиться. Неужели ты настолько потеряла голову из-за любви к этому мальчишке? Хотя о чём это я. Ты ведь даже своего ребенка оставила в другой стране, лишь бы быть рядом с ним. Она чуть зажалась в плечах из-за его слов. — Я знаю, что я предатель, дезертир и заслуживаю тюрьмы. Вы имеете полное право злиться на меня, но всё-таки я хочу извиниться и постараться искупить свою вину. — Если хочешь перед кем-то извиниться, сходи на воинское кладбище и навести павших товарищей, а мне твои извинения ни к чему, переживу как-нибудь. — Схожу, сэр, — Микаса опустила взгляд. Она выглядела так, будто всё ещё была рядовой, которую отчитывает за проступок командир. — А что до искупления, ты что правда думаешь, что тебя вот так просто возьмут и примут обратно в армию? Что отправят в бой или доверят что-то важное? — Но Эрен… — Да заткнись ты, дура! — слишком уж зло выплюнул он, сам не ожидая, что настолько разозлится. Несколько гостей обернулись в их сторону. Выдохнув, он продолжил спокойнее. — Подумай лучше о своём сыне, вот ему-то ты действительно сейчас нужна. Возвращайся в Хизуру и живи с ним нормальной жизнью, как и хотела. Ты уже сделала свой выбор, теперь поздно сдавать назад. — Может, вы и правы, — проговорила она, вновь опуская взгляд и перед тем, как уйти, напоследок сказала: — Желаю вам тоже пожить нормальной жизнью. Проводив её взглядом, Леви отвернулся, опустил руки на перила балкона и посмотрел вверх на ночное небо с алмазной россыпью звезд и тонким серпом растущей луны. Ещё давно ему нравилось любоваться небом в компании самых близких ему людей. Они тогда вместе мечтали жить нормальной жизнью на поверхности, но с годами Леви понял, что, когда он жил под землей, в его жизни, оказывается, было гораздо больше нормальных моментов, чем ему казалось раньше. Дом, где они жили, был маленьким, местами ветхим, с трещинами в стенах, но они старались сделать его чистым и уютным, наполняя разными мелочами. Еда на столе была скудной и простой, но, когда удавалось съесть что-то вкусное, это было настоящим праздником. Да они даже развлекаться умели и им всегда было весело и интересно друг с другом, но главное — они были вместе, как одна семья.*********************************************
— Я не буду этого делать, — заявил Леви, хмуро посмотрев на свои карты, в которых не было ни одного козыря. — Давай-давай, не всё же нам с Иззи позориться, — широко улыбнулся Фарлан, поудобнее устроившись на стуле, предвкушая забавное зрелище. — Ты опять мухлевал и подсунул краплёную колоду, — упрямо сказал Леви. — Ничего подобного, при тебе же брал, а мешал и раздавал ты сам. Да и как я могу вас обманывать, — невинно улыбался Фарлан, отставив бутылку. Бессовестно врал, конечно. В картах хозяином положения всегда был он, а если кто-то не смог уследить за ловкостью рук — он не виноват в чужой невнимательности. — Да, не стесняйся братишка, уверена, ты ей понравишься, — хихикнула Изабель и потянулась к бутылке с пивом, но Фарлан хлопнул её по руке. — Ты хоть не язви, — недовольно буркнул Леви, с неохотой вставая с места. — Давай скорее, пока её муж ушёл на кухню и не устроил сцену ревности, — задорно подгонял Фарлан. Леви метнул в него убийственный взгляд, но Фарлан не впечатлился и только ещё удобнее устроился на стуле, положив локоть на спинку. Черт же его дернул опять согласиться играть с Фарланом в карты. Пусть бы он играл только с Иззи, которая сама напросилась, а начав много раз подряд проигрывать парням — пожалела об этой затее, но надежды отыграться не теряла. Фарлан был тем ещё шулером и ловкачом. Умело подкручивал и срезал колоду, заставлял карты буквально кружиться и оживать под пальцами, жестом заправского фокусника менял картам масть и легкой рукой извлекал козыри. Леви был внимательным и обладал неплохой памятью, но в некоторых трюках так и не разобрался, хотя Фарлан показывал ему их в замедленном темпе. Лишь блефовать Леви умел гораздо лучше него и то делал это не специально, а просто потому, что у него всегда «такое лицо». Все парни из их банды давно зареклись играть с Фарланом на деньги, а с Леви он и так всегда играл только на интерес или вот как сейчас в компании с Изабель — на желания. Началось всё с того, что Леви, Фарлан и Изабель решили отметить удачное дельце по освобождению от лишних денег очередных торговцев в одной из таверн, где можно было поесть мяса и, к восторгу Изабель, заказать ещё что-то сладкое, вроде запеченных яблок, политых мёдом. Закончив с трапезой, Фарлан предложил перекинуться в картишки, что горячо поддержала Изабель. Сыграть на желания тоже предложила она, но выполнять их пришлось ей самой. Проиграв в первый раз, она подошла к одному здоровяку и, хлопнув сзади его по плечу, сказала: «А вот и я, папаша! Где ты пропадал?» Потом, к его же облегчению, признала, что просто обозналась. Проиграв второй раз — помогла хозяйке таверны с мытьём посуды и протиранием барной стойки, за что в благодарность неожиданно получила бесплатно ещё порцию печеных яблок с мёдом. Последним желанием парней была песня для посетителей таверны, о чём они немедленно пожалели: пела Изабель ужасно и пришлось её прервать, пока кто-нибудь не кинул в неё чем потяжелее. Фарлан тоже один раз «попал» на желание. Леви был уверен, что он специально поддался, чтобы Иззи было не обидно постоянно проигрывать. Пошептавшись, они решили, что Фарлан громко расскажет на весь зал, как он счастлив жить в этом прекрасном городе, благоухающем ароматами испражнений аристократических задниц с поверхности, в окружении достойнейших из людей древней профессии, что дарят любовь и радость окружающим, как испытывает восторг от мысли, что ему не придется испытывать всех тягот старости, потому как он вряд ли до неё доживёт. Фарлан тяжко вздохнул, выпил залпом бутылку пива и произнёс эту речь с такой сердечной горячностью, что другие подвыпившие посетители даже не заметили подвоха, а кто-то даже вяло поаплодировал. Но пришла очередь Леви веселить друзей. Пересекая зал, где шумно трапезничали остальные посетители, Леви с каменным выражением лица и взглядом, от которого цепенели многие подземные головорезы, приблизился к супруге владельца таверны. Пышнотелая пожилая леди с роскошной полностью седой косой в это время собирала на поднос пустые тарелки с одного из столиков. Подойдя к ней поближе, Леви обернулся посмотреть на друзей, которые во все глаза следили за его действиями и уже ерзали на стульях от нетерпения. — Эй, — позвал он женщину, но та стояла к нему спиной и не услышала его. Где-то сзади до его ушей донеслось хихиканье. — Эй, — настойчивее повторил он, и женщина, держа в руках поднос с тарелками, повернулась к нему. — Ты что-то хотел, сынок? — спросила пожилая леди. Твердо пообещав себе, что больше никогда не будет играть с Фарланом на желания и выкинет все колоды карт из дома, Леви упал перед старушкой на одно колено. — Дорогая леди, — безэмоционально начал он, не меняя каменного выражения лица. — Я весь вечер не мог оторвать от вас взгляда. Ваша красота и изящество настолько очаровали меня, что я не нашел в себе сил сдержаться и не сказать вам об этом лично. Леви поднялся и вытащил купюру, бросив её на поднос с грязной посудой, в который женщина, открыв рот от удивления, вцепилась мертвой хваткой, а с кухни тем временем вышел её супруг. Завидев его, Леви решил, что с него хватит, развернулся и направился обратно к своему столику, где Фарлан, сотрясаясь от смеха, бил кулаком по столу. Ещё громче смеялась Изабель, покачнувшись назад на стуле, чуть не упала с него, но Фарлан удержал её в последний момент. — Да ты прям настоящий рыцарь, братец! — смеялась Изабель. — Только белого коня не хватает. — Не считается! — хлопнул по столу Фарлан сквозь смех. — Ты должен был ещё поцеловать ей руку. Иди к ней снова! — Иди к чёрту и дай сюда карты, — сварливо сказал Леви, сгребая со стола колоду, намереваясь потом уничтожить. — Уходим отсюда, хватит с вас сегодня веселья. По дороге домой Фарлан с Изабель ещё долго весело переговаривались и подкалывали друг друга и Леви, на что он по привычке огрызался, но не всерьёз. Если уж кому он и мог позволить посмеяться над собой, то только этим двоим. Фарлан уже давно подстроился под тяжелый характер своего друга, научившись понимать, когда стоит промолчать и какие из его угроз и оскорблений стоит воспринимать серьёзно. В какой-то момент он обнаружил, что Леви вообще перестал строить перед ним образ непробиваемого парня и стал разговаривать более открыто, при этом демонстрируя, пусть и очень сдержанно, целый спектр эмоций, а с появлением в их доме Изабель так вообще показал новые грани. Иззи, как сокращенно стали называть её парни, оказалась настоящим ходячим источником неуёмной энергии и была абсолютно безбашенной. «И всё-таки, откуда ты такая взялась?» — периодически спрашивал у неё Фарлан. «Оттуда, откуда все взялись, а тебе, похоже, только мечтать побывать, Фарлан», — дерзко отвечала она и показывала язык. «Мелкая мерзавка, а ну, иди сюда! Леви, помоги подержать её, пока я буду мыть ей рот с мылом», — после они вступали в перепалку, порой с рукоприкладством, пока Леви не надоедали шум и беготня вокруг него. Изабель периодически шокировала их странными выходками, совсем не типичными для обычно угрюмого местного населения подземелья. То подберет невесть где птичку с перебитыми крыльями и начнёт её выхаживать. То станет обнимать на улице блохастых кошек и разговаривать с ними рассказывая, где водятся крысы пожирнее. То пристанет с разговорами к нищему бродяге, от которого научилась дурной привычке петь противным голосом каждый раз, когда хочется есть. То полезет в драку с парнями намного крупнее и сильнее себя, которые отпустили какой-то обидный комментарий про её рыжие волосы. От последнего Леви с Фарланом сколько ни пытались её отучить разными способами, всё было бесполезно. Всегда находились какие-нибудь подонки, которым просто из-за самого факта существования не нравилась рыжая улыбчивая девчонка, а она просто не могла пропустить оскорбления мимо ушей и ничего не ответить. Даже когда парни привели её знакомиться с членами своей группы, она вела себя нагло и бойко. Ян в шутку предположил, что эта рыжая одолела Леви в честном бою и оказалась хитрее Фарлана, за что они признали её авторитет и предложили возглавить банду вместо них. Она отлично влилась к ним в компанию, помогая совершать грабежи. Большую роль в этом сыграли её успехи во владении УПМ. Леви с Фарланом до этого предлагали другим сообщникам попробовать освоить устройство, но все, кто соглашался, быстро теряли желание продолжать, обнаружив, что, оказывается, панически боятся высоты и абсолютно не умеют держать баланс. Изабель же очень быстро освоилась и практически нагнала в умениях Фарлана, а некоторые комбинации выполняли даже лучше него. До таланта Леви в маневрировании ей, впрочем, было ещё далеко, но это лишь больше подстегнуло её энтузиазм и вызвало ещё большее восхищение им. Она ходила за ним как хвостик, заваливала кучей вопросов и спрашивала его мнение по любому поводу. «Братишка Леви, а правду говорят, что ты как-то в одиночку победил сотню противников? Братик, Фарлан сказал, что ты пьёшь самогон, как воду, а можно мне тоже попробовать? Братец Леви, правда, круто я сказала? Братишка, а научишь меня так же драться? Братик… Братик… Братик…» Первое время Леви казалось, что даже когда он оставался наедине с собой, всё равно слышал это прилипшее к нему «братик» и все его производные. Он совсем не привык к такому навязчивому вниманию и по началу очень раздражался, но Иззи всегда так радовалась любому его вниманию, смотрела на него большими ярко-зелёными глазами, лучившимися искренностью, и как маленький ребёнок восторгалась всему новому. Глядя на неё, ему вспомнился рыжий щенок, которого он нашёл в детстве. Тот тоже радовался ему просто так, просто потому, что он есть в этом мире. Ещё Леви помнил, что его щенка тогда убила местная шпана в отместку за проигрыш в драке, и решил, что не допустит, чтобы с Изабель случилось что-то подобное. К Фарлану Изабель тоже относилась хорошо и это было взаимно. Однако Фарлан часто отчитывал, совсем не выбирая выражений, её за всякие глупости и безрассудство, а она в ответ показывала зубы и лезла в драку, в которой Фарлан, обездвижив её парой приёмов, одерживал верх и не отпускал, пока она не успокоится. Леви в такие моменты не вмешивался, а иногда даже поддерживал, потому как Фарлан ругал её только за дело и совсем не стремился сделать больно. Они с Фарланом оба стали своего рода старшими братьями, опекающими, защищающими и воспитывающими неугомонную маленькую сестренку. Каждый из них делал это по-своему. Леви, смирившись с тем, что не удастся отучить её от драк, начал тренировать её держать удар и уклоняться от встречных. Ходил и сам разбираться с её обидчиками, но как назло всегда находились новые. Показал и объяснил ей, что такое настоящая чистота и как нужно о себе заботиться, чтобы не выглядеть неряхой и не подцепить какую-нибудь болезнь. Фарлан выяснив, что Изабель совсем неграмотная, учил её читать и немного писать. Специально подобрал книжки про животных и сказки, чтобы ей было интереснее, и каждый вечер упорно с ней занимался, что было весьма сложно, учитывая её непоседливый нрав. Всегда лично проверял, как она закрепляет ремни УПМ. Контролировал исправность её устройства, чтобы «не упала и не разбила свою дурную голову, чучело». Обрабатывал ей ссадины и ранки, полученные в драках, иногда делал это насильно с привлечением в качестве помощника Леви, если она сильно дергалась и визжала. Изабель тоже старалась сделать для парней что-то хорошее. Являясь неплохой воровкой, добывала для них чего-нибудь вкусного, чем, по её мнению, считались курочка или сладости. Леви нередко замечал, что она уступала им свою порцию и лучшие куски, при этом обманывая, что не хочет есть, хотя проблем с аппетитом никогда не испытывала. Узнав в одной из книжек, по которым училась читать, что люди с поверхности каждый год отмечают свои дни рождения, даря друг другу подарки, предложила делать то же самое. Многие из живущих здесь детей даже точной даты своего рождения не знали, отсчитывая возраст по окончании календарного года. Из их троицы только Фарлан помнил, что родился в конце первого месяца года, но точную дату назвать не мог. Изабель вообще решила выбрать сама, когда родилась. Тыкнув в книжку, где было описание времен года, заявила, что день рождение у неё весной в начале мая, когда уже тепло и птички вьют гнезда, чтобы высиживать птенцов. Леви хоть и задумался о том, когда родился он, так и не смог ничего вспомнить. Кенни не говорил, но это скорее потому, что и сам не знал, а мама если что-то и упоминала, то он не запомнил. Поэтому так и решил ориентироваться, как делал раньше, на последний месяц года, который уже подходил к исходу. — Братец, у нас с Фарланом для тебя сюрприз, — заявила ему Изабель прямо с порога, когда он вернулся домой с покупками. — Чего? — Там на столе подарок для тебя, иди скорее открывай, — нетерпеливо сказала она, забирая у него дорожный плащ и помогая освобождать руки от поклажи. — Что за глупости вы удумали? Зачем это? — в недоумении спросил Леви, глядя на большую деревянную коробку, когда Изабель чуть ли не подпихивала его к столу. — Помнишь, Иззи предложила дарить подарки на дни рождения? Ну, вот, — пояснил Фарлан, с легкой улыбкой наблюдая с дивана за суетой. Открыв коробку, Леви увидел белоснежный чайный сервиз на шесть персон. В комплекте были чашки, блюдца, заварочный чайник и даже отдельные сахарница и молочник, которые вообще вряд ли когда-то пригодятся, потому как даже сам чай был дорогим продуктом, не говоря уже о сахаре и молоке. Вытащив из коробки одну из чашек, он медленно покрутил её в руках, рассматривая тонкую позолоченную кайму по краю. — Теперь можешь, как столичные аристократы, пить чай с оттопыренным мизинцем, — прокомментировал Фарлан, изображая в воздухе руками эти действия. — Тебе нравится, братик? — всё также нетерпеливо спросила Изабель. — Сначала опробую ваш подарок в деле, а потом скажу, нравится или нет, — он достал из принесенного мешка банку с черным чаем, который так вовремя прикупил, свежий хлеб и сушеные яблоки. — Ну, чего уставились? Идите помогайте накрывать стол. Пить чай из специальных чашек оказалось гораздо вкуснее, а в хорошей компании холодным зимним вечером так особенно приятно. Иззи громко хлюпала, не дожидаясь остывания, чем немного раздражала Леви, а Фарлан сам изобразил жеманную манеру знати оттопыривать мизинец. Допив, Леви хотел поставить чашку обратно на блюдце, но тут ручка откололась и чашка упала на пол, разбившись на крупные осколки. В комнате повисло молчание, и все трое уставились на разбитую чашку. — Черт, неужели этот сволочной торговец всё-таки подсунул брак, — нарушил тишину Фарлан, недовольно бормоча и прикрывая лицо рукой, а Изабель грустно опустила плечи. — Несли то мы аккуратно, хоть и через весь город. — Не страшно, — Леви собрал осколки, а потом достал ещё одну чашку из набора и поставил на место разбитой. Наполнив её, он немного призадумался, глядя на дымок от горячего напитка, подождал пока остынет, а затем развернул чашку и обхватил её пальцами за края. Фарлан с Изабель переглянулись, а потом вновь уставились на него, наблюдая за дальнейшими действиями. — А какой сегодня день? — спросил Леви. — Двадцать пятое декабря, — ответил Фарлан. — Надо запомнить, — проговорил Леви, делая глоток и держа чашку в своей только что придуманной манере, а потом мягко улыбнулся. — Спасибо вам, ребята. От ответных улыбок, озаривших лица друзей, внутри стало гораздо теплее, нежели от глотка чая. — С днём рождения, Леви. — С днём рождения, братик!***
— Пошёл ты, сраный сифилитик! — стоя на четвереньках посреди грязи, сплёвывая кровь, проговорил побитый парень. — Да ты, как погляжу, непонятливый, но ничего, мы сейчас объясним ещё раз. Фарлан и Леви равнодушно смотрели, как пара их сообщников избивает члена другой банды, который совершил налёт на одну из лавок в их квартале. Парень скорчился на земле, прикрывая голову руками, кряхтя и скуля от боли, пока его били ногами. — Надеюсь, теперь ты всё уяснил и сможешь рассказать своим товарищам о важности соблюдения договоренностей? — спросил у избитого один из нападавших. Он ухватил бедолагу за волосы и приподнял вверх. Его напарник достал нож и, присев перед жертвой на корточки, подставил лезвие к щеке. — Да, — прохрипел парень, брызгая кровью изо рта. — Я всё понял, передам. — Отлично, свободен, — нападавшие отпустили его и стали медленно покидать переулок, где произошло избиение. Проходя мимо Финн, усмехаясь, плюнул в голову избитому сгустком пережеванного табака на прощание. — Пусть скажет спасибо, что это не Леви его отделал. Леви и остальные молча шли вперед. — Или, может, надо было дать нашей рыжей бестии потренироваться разбираться с проблемами, — не унимался Финн. — Смотри, как бы я с тобой не разобрался, а то ты что-то стал часто открывать свой гнилой рот без спроса, — пока самым миролюбивым из своих голосов, предназначенных для запугивания, предупредил Леви. Они с Фарланом никогда не брали Изабель на подобные разборки и ничего ей о них не рассказывали. — Нет, ну а что? Она ж бойкая, справилась бы. Да и быть избитым девчонкой ещё более унизительно, — не внял предупреждению Финн. — Слышьте, парни, а в койке она такая же громкая, когда вы её трахаете? Фарлан и Ян еле оттащили Леви, пока Финн, подобно недавно избитому парню, скулил от боли под подошвой сапога. Леви, отпихнув от себя приятелей, поднял Финна за грудки с земли и яростно прорычал в лицо: — Ещё раз услышу хоть один подобный комментарий — прирежу, как свинью, усёк? Финн нервно замотал головой в знак согласия и шлепнулся на землю после того, как Леви его отпустил. — Иззи не шлюха и не подстилка, а одна из нас. Если кто-то так не считает, то может прямо сейчас валить нахер, — обратился Фарлан к остальным парням, которые наблюдали за ситуацией, тихо перешептываясь. Если кто-то из бандитов чего и думал про совместное проживание главарей с рыжей подружкой, то после бурной реакции Леви предпочёл оставить своё мнение при себе и зарёкся на будущее цепляться к самой Изабель.***
Задремавший у себя в комнате Леви проснулся от крика Изабель с нижнего этажа. Моментально подскочив с кровати, схватив с тумбочки нож, побежал вниз, ожидая увидеть грабителей, которые по незнанию решили ворваться к ним в дом, но увидел картину гораздо хуже, чем предполагал. Бледный как покойник Фарлан из последних сил держался на ногах. Одной рукой он тяжело опирался на Изабель. Второй рукой — прикрывал правый бок под плащом, где на одежде расползалось огромное алое пятно крови. Леви немедленно подскочил к нему, помогая Изабель уложить его на диван. — Быстро тащи спирт и чистую ткань, — скомандовал Изабель Леви, а сам подрезал ткань на рубашке, чтобы осмотреть рану. — У нас завелась крыса, — рвано выдыхая, торопился сказать Фарлан. — Те парни специально выслеживали меня. Они напали, когда я выходил из дома Фишера. Мы с ним наконец договорились, что мы возьмём заказ, а никто-то другой, вот только никто особо не знал, что я пойду к Фишеру именно сегодня. — Вот, принесла, —Изабель вернулась к ним, протягивая спирт и ткань. — Шсс! Сука! — у Фарлана выступили слезы, когда жгучая жидкость полилась на рану. — Дерьмо, рана глубокая, надо зашивать. Тут лекарь нужен, — хмуро констатировал Леви, осмотрев ранение. — Изабель, там у меня под кроватью заряженный пистоль. Ты же помнишь, я показывал, как держать его, — Фарлан старался говорить нормально, несмотря на стиснутые от боли зубы. — Возьми его и сбегай на соседнюю улицу, там есть дом с зелёной дверью, он такой один, не перепутаешь. Там живет старуха Хилд, она уже как-то штопала нас, скажи ей, что мы хорошо заплатим за услугу, а если по дороге к тебе кто пристанет — пали не раздумывая. — Поняла, — серьёзно кивнула Изабель и вихрем помчалась исполнять просьбу. — Надо было тоже взять с собой пистоль, а не жадничать с патронами, сразу бы пристрелил их. Не валялся бы сейчас, как бесполезный кусок дерьма, но я всё равно отбился и прирезал, — Фарлан всё ещё хрипел и тяжело дышал, но продолжал говорить. Леви знал, что он всегда становится особенно болтлив, когда хочет разрядить тяжелую ситуацию. — Кто были эти парни? — спросил Леви, прижимая ткань к ране на животе друга. — Я их не знаю, но думаю, они из группы Конрада. Он тоже интересовался деньгами Фишера, но тот хотел работать с нами. Либо Фишера поставили в неудобную позу, что он сам рассказал Конраду про нашу с ним встречу, либо кто-то из наших слил информацию. — И кто это может быть? — Знал только ты, Ян и Финн. Если бы это был ты, то давно бы прирезал меня сам, но вроде я тебя не настолько ещё достал, — Фарлан попытался улыбнуться, но вышло очень криво. — Остаются Ян и Финн, ну и Фишер, если его прижали. — Я разберусь с этим, а ты больше не пойдёшь один на такие встречи. — Ты переживаешь за меня? — Переживаю, что ты снова будешь пачкать мебель кровью, неудачник, — сказал своё «да» Леви. Фарлан слабо хохотнул сквозь тяжелое дыхание и стал ещё бледнее. — Иззи только ничего не говори. Мелкая ещё. — Не скажу. Вскоре Изабель привела лекаршу. — Бледный, как помирающая роженица, — сказала лекарша, закончив зашивать рану. — Крови много потерял, лежи смирно и не ложись на больной бок. Если к утру не отдашь концы, то жить будешь. — Очень обнадеживает, дорогая леди, — уже еле говорил Фарлан, выплюнув ремень, который закусил, пока его зашивали. — Давайте сюда деньги, — обратилась она к Леви с Изабель, протягивая какой-то сверток. — Если ваш дружок не помрет, то заварите ему завтра вот эти травы. Когда лекарша ушла, Леви раздумывал, не стоит ли ему прямо сейчас, не откладывая, отправиться выяснять, кто в действительности посмел напасть на Фарлана и кто их кинул, мысленно представляя, как не оставит живого места на предателе. Однако, посмотрев на Фарлана, который уснул, окончательно обессилев, и мечущуюся вокруг него Изабель решил, что сейчас он нужен здесь. — Иззи, хватит мельтешить, сядь и успокойся. Мы всё сделали, теперь надо подождать, — спокойно сказал Леви и сам присел на стул в их кухне-гостиной. — Я убью того, кто это сделал, — зло сжав кулаки, сказала Изабель. — Братик, Фарлан же успел сказать, кто это был и где их найти? Я пойду к ним и убью их! — Никого ты не убьёшь. Во-первых, потому что это сделаю я, а во-вторых, не надо думать, что это так легко — убивать кого-то. — Я уже это делала, — холодно заявила Изабель. — Что? — Леви никогда не видел её такой злой и это ему совсем не нравилось. — Фарлан всё спрашивал, откуда я взялась, а я… я… а мне… — она замолчала, а потом не выдержала и закрыла лицо руками. Плечи её затряслись от рыданий. Леви моргнул. Очень хотелось, чтобы происходящее оказалось кошмаром и он сейчас просто проснется, а его друзья весело пожелают ему доброго утра и всё будет в порядке. Фарлан бы не лежал на диване в крови на грани смерти, а Изабель так горько не плакала перед ним. Он встал, подошёл к ней, усадил на стул, вытащил из кармана платок и, взяв её за подбородок, стал тщательно вытирать слезы со щёк. — Если хочешь что-то рассказать — я выслушаю, если нет — ничего страшного, но только перестань реветь, мне не нравится. По её глазам, полным слез, он понял, что она очень хочет что-то сказать. — У меня был брат, — начала рассказ Изабель плача, но уже без сильных всхлипываний. — Настоящий брат, его звали Мартин. Мы с ним были очень близки, он всегда защищал меня, пока я была маленькой. Наш отец часто и много пил, а ещё поколачивал маму и нас с братом. Однажды он не рассчитал силы и случайно убил маму. Он велел нам с братом молчать, а если кто из соседей спросит, где она, сказать, что заболела, а позже он сам объявил всем, кто нас знал, что она умерла от болезни. Мы были маленькие и пришлось жить с ним дальше зная, что он натворил, хотя сейчас я думаю, что лучше бы сбежали из дома, может, тогда братик был бы жив. — И что случилось дальше? — осторожно спросил Леви после того, как она переборола очередную волну подступающих рыданий. — Как-то раз снова придя домой пьяным, он опять решил избить нас с Мартином, но братику это надоело и тогда он впервые решил противостоять отцу. Он сам стал его избивать и делал это долго, мстя за все те годы, которые мы жили с ним как в аду. Надо было убить его, но брат сказал, что каким бы монстром не был этот человек, он всё-таки наш отец, а потом Мартин пропал. Когда я спросила у отца, где Мартин, то он улыбнулся и сказал, что братик больше не вернется. Той же ночью, как только отец уснул, я перерезала ему горло кухонным ножом, а потом ушла из дома и несколько месяцев скиталась по улицам, пока не встретила вас. Новая волна всхлипов сотрясла её хрупкие плечи. — Я, наверное, ужасный человек, но мне не жаль отца. Я жалею лишь, что не убила его гораздо раньше, пока дорогие мне люди были живы, а теперь ты и Фарлан… Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось… Я не хочу снова остаться одна. — Какая же ты громкая, Иззи, — со стоном мученика проговорил Фарлан, чуть приподнимаясь на локтях на диване, но оставил эту попытку и лёг обратно. — Фарлан, ты очнулся! — вся ещё мокрая от слёз, она подскочила к нему. — Да, я ж просто задремал, но даже если бы я умер, ты так шумишь, что мне бы пришлось вернуться с того света, — он попытался дружелюбно улыбнутся ей, хотя из-за жгучей боли в боку это было непросто сделать. — Чего разревелась, дурёха? Только же порывалась убить всех моих обидчиков, а в итоге расплакалась, как маленький ребёнок. — Я не ребёнок, — надула губы Изабель, но тут же её заплаканные глаза расширились. — Погоди, ты всё слышал? — Попробуй тебя не услышь, так кричишь, — Фарлан всё-таки поднялся с дивана, спустив ноги вниз и оставшись в полулежачем положении. Он посмотрел на заплаканную Изабель и Леви, усевшегося обратно на стул. — Когда я был маленький, мы с родителями жили наверху, в пригороде Митры, — начал Фарлан под удивленные взгляды друзей. — У папы была своя стекольная мастерская, богачами мы не были, но жили в достатке. Я, конечно, плохо помню события, мне тогда было года четыре, но я всё-таки запомнил, как мы оказались здесь, в Подземном городе. В один из дней к нам в дом пришли полицейские и стали избивать отца, спрашивая про какую-то трубу. Мама потом сказала, что отец придумал такую штуку со стеклами, посмотрев в которую можно увидеть, что находится на очень-очень дальнем расстоянии. Он сначала использовал её, чтобы ночью смотреть на луну и звезды, но потом подумал, что эту штуковину можно продать военным с гарнизона, которые находятся на стене Мария, или Разведкорпусу, чтобы они могли увидеть, что находится впереди на много миль дальше. Я так и не понял, что плохого в этом и за что тогда полицейские так взъелись на него. Может, тоже денег хотели или присвоить эту злосчастную трубу со стеклами себе, но вряд ли за неё нужно было забивать его до смерти прямо у нас с мамой на глазах. Он немного помолчал, нахмурившись своим мыслям, видимо, вспоминая те события. — Те полицейские хотели убить и нас с мамой, но один из них их остановил. В ублюдке, наверное, совесть проснулась, решил побыть героем и пожалеть женщину с маленьким ребёнком, — Фарлан скривил рот и горько усмехнулся. — Ну и думаю, вы поняли, что с нами случилось потом. Леви хотел спросить, почему Фарлан никогда раньше не рассказывал ему об этом, но осекся, подумав, что тоже не сказал всю правду о себе, но Фарлан сам дал ответ и на этот незаданный вопрос. — Я однажды проговорился, что родился на поверхности, о чём пожалел. Когда мама начала болеть, я пошёл работать на каменоломню и там познакомился с другими парнями, мы неплохо общались и я подумал, что им можно доверять, но, когда рассказал эту историю, они меня избили. Им, видите ли, не понравилось, что я был рождён под солнцем, а не как они, хотя больше ничем другим я от них не отличался. За этим всем тогда случайно наблюдал один мужчина. Нет, он не заступился за меня, пока меня били, но всё-таки помог мне. От него я узнал, что лучший способ выжить в этом в этом городе — это обманывать всех ради своей выгоды. Он же, кстати, меня потом в карты научил играть, — Фарлан чуть улыбнулся при упоминании игры. — Вскоре я бросил свою работу и стал воровать, заговаривать зубы всяким олухам, дурить тех же олухов в карты, а потом собрал свою банду и мы начали заниматься грабежами. Мама до последнего думала, что я добываю деньги честным путём, а я не хотел её расстраивать. Она верила, что мы сможем заработать денег, снова вернемся назад и заживём как раньше, а когда она умерла, я остался совсем один. Вокруг, конечно, всегда были люди, но я никогда им не доверял и не подпускал близко. Мне было очень одиноко, пока не появились вы, ребята. Фарлан замолчал и все трое задумались о чём-то своём. — Моя мама была проституткой и умерла на моих глазах от заразы, которую подцепила от клиента, а мой отец бросил меня одного, как ненужный мусор. Вы первые, кому я это говорю, — Леви сглотнул подступивший к горлу ком. — Я очень долго был один и мне тоже было одиноко. В комнате воцарилась тишина, но она вовсе не была напряженной. Леви почему-то знал, что все присутствующие, как и он, испытали облегчение будто внутри развязался тугой узел из самых крепких веревок, сдавливающий всё нутро. К нему молча подошла Изабель и взяла за руку, потянув за собой и усадила на диван к Фарлану. Сама она оказалась посередине и тоже взяла Фарлана за руку. — Мы больше никогда не будем одиноки, — сказала Изабель, крепче сжимая ладони парней, — потому что мы вместе, как… Она замолчала, закусив губу и опустив взгляд. Леви с Фарланом переглянулись. — …как семья, — наконец сказала она, и в глазах у неё снова появились слёзы. — Мне нравится, — сказал ей Фарлан, улыбнувшись, и покрепче сжал её за руку. — А ты что скажешь, Леви? — Это неплохо, — ответил он, тоже крепче сжимая со своей стороны теплую маленькую ладонь Иззи. Внутри завязался новый узел, накрепко связывающий его с людьми, которых впервые после смерти мамы и ухода Кенни он мог назвать своей семьёй.***
Следующие несколько дней Леви посвятил поиску тех, кто устроил покушение на Фарлана. Начал он с посещения дома последнего заказчика. Плюнув на упущенную выгоду, он выпытал у Фишера признание, что к нему действительно заходили парни Конрада с настойчивым предложением воспользоваться их услугами, но он отказал. Выяснив, как выглядели эти парни, он по описанию узнал в одном из них Финна. После чего нанёс последнему дружеский визит. В ходе непринужденной беседы с применением холодного оружия Леви узнал, что Финн давно сливает информацию об их делах другой банде, в которую хотел вступить и переманить других парней, когда они поймут, что на Леви с Фарланом больше невыгодно работать. Услышав это, Леви решил, что он и Фарлан слишком долго были хорошими, а некоторые пособники стали воспринимать это как слабину и терять к ним уважение, что по законам преступного мира могло закончиться только смертью. Собрав всех членов банды, кроме Фарлана, за которым осталась ухаживать Изабель, Леви приволок на сходку избитого и связанного Финна, а подробно рассказал о том, как изобличил эту крысу и устроил над ним расправу. Труп с множеством колотых ран в области живота отправился на дно ближайшей выгребной ямы. Неудачи на этом не закончились. Через пару дней в их с Фарланом и Изабель доме подожгли дверь. Избежать полной катастрофы удалось лишь благодаря тому, что у Леви был новый затяжной период бессонницы и в момент поджога он спускался из комнаты вниз на кухню. Учуяв запах дыма и увидев его из-под порога двери, он сразу сообразил, что к чему и вылетел наружу, затушив начинающийся пожар дорожным плащом. После этого ребятам пришлось заняться поисками нового убежища. Таскать всё ещё больного Фарлана за собой было опасно и он временно поселился у Яна, с которого спали все подозрения в крысятничестве. За это время Леви с Изабель подыскали новое обиталище, которого в Подземного городе было очень много, но чтобы оно стало пригодным для жилья, нужно приложить усилия. В промежутках между кровавыми разборками с бандой Конрада, объявившего им войну, Леви латал крышу в новом доме, отмывал его вместе с Изабель от грязи и потихоньку перетаскивал туда вещи, спрятанные в доме Яна и других пособников. К тому времени, когда они почти закончили, Фарлан чувствовал себя значительно лучше и уже помогал Леви с Изабель завершать обустройство. Новоселье они втроём отмечали пивом и мясом, прикупленным на трофейные деньги после полного устранения банды Кондрада. А ещё Фарлан одолжил у Яна гитару. — Я, пока маялся от скуки в гостях у Яна, разучил пару аккордов и песню, — Фарлан прокашлялся. — Вот, послушайте.До утра ведут разговор
Те, кто поймут друг друга без слов,
Наш приют так тесен и мал,
Мы сидим плечом к плечу.
Фарлан начал играл не очень уверенно, да и певец из него был не лучший, но зато у него получилось вложить в песню искренность, а на середине мелодии ритм гитары стал куда более мерным.И всегда лишь в этом был наш покой,
Мы пьём и поём, и встречаем рассвет,
Под обугленным небом, как было всегда,
Мы держимся вместе, ночь так длинна.
Эта песня часто звучала на улицах Подземного города и была не знакома только глухому. Никто не знал её автора, но зато все знали, что она посвящалась мечтам о жизни под бескрайним небом, где солнце и луна сменяют друг друга, озаряя своим светом всё вокруг. Мечтам о свободе и спокойной жизни для себя и своих близких.Звёзд не зажгут никогда
Каменные небеса города,
Свет и огонь — только здесь,
В наших песнях и наших сердцах…
*****************************************
Леви достал из внутреннего кармана презентованный снимок с семьей своей родственницы. Это уже второй снимок, который у него есть. Первый — фотография его женщины, которая, стоит только о ней вспомнить, появлялась рядом, не позволяя мрачным теням уныния сползаться к его голове. — Там, наконец, мясо подали и даже предварительно его убили. Услышав голос Петры, он ловким движением руки свернул фото и спрятал за пазуху. — Я лично проверила. Так что можешь хоть что-то попробовать на этом банкете. А что это у тебя? Петра подошла к нему и положила рядом руки на перила. Леви повернул голову, чтобы посмотреть на неё. Как всегда улыбчивая в его присутствии, немного раскрасневшаяся из-за духоты зала и выпитого вина. — Ну уж нет. Глядя на остальные блюда, боюсь предположить, чьё это может быть мясо, — сказал он, игнорируя последний вопрос. — Вдруг наши гости предпочитают подавать к столу плоть хорошеньких глупых девчонок, которые любят всюду совать свой нос. Я же не титан, чтобы жрать такое. — Кто знает, — хмыкнула Петра, отворачиваясь от него и смотря на сад внизу. — Только почему сразу девчонок? Мясо ворчливых поджарых майоров, которые обманывают, что не умеют танцевать, тоже ничего. Диетично, без вреда для фигуры. Леви чуть подернул уголки губ и скользнул рукой по перилам, коснувшись ребром ладони её руки. Она почувствовала касание и зацепила мизинцем мизинец на его руке. — Левииииичка! Петра! — раздался сзади пьяный голос Ханджи. — Вы почему сбежали из зала? Там сейчас чуть было не случился скандал. Жан хотел полезть в драку с Эреном, так еле удержали. Что вы тут делаете? «Да твою ж мать, Кирштейн! Будешь у меня целый месяц драить офицерские нужники». — Петра решила внести предложения по улучшению морального климата в коллективе и повышению сплоченности солдат, — выдал Леви. — Что? — Ханджи икнула и подняла бровь. Петра тоже уставилась на Леви. — Предлагает пригласить к нам на базу фотографа и сделать групповые снимки с солдатами, а потом развесить их в столовой или в коридорах, чтобы все смотрели, — пояснил он. — Какие только глупости не взбредут на пьяную голову. — А что, это неплохая идея, — задумалась Ханджи. — Петра, а чего ко мне не подошла, а к Леви? А то ты же знаешь, какой он консерватор. — Я подошла, чтобы занять нам места получше. Скоро же будет праздничный салют, командор, — выкрутилась Петра и с ухмылкой бросила хитрый взгляд на Леви. — Но увидела, что майор меня опередил. — О, точно, салют! Да, Леви у нас любитель посмотреть на небо. Пойду тогда позову остальных, — Ханджи отправилась обратно в зал. Петра внимательно рассматривала Леви своими светло-карими, почти янтарными глазами, но ничего не сказала, а только улыбнулась и вскользь провела по его руке. Огромный балкон постепенно заполнялся гостями, желающими полюбоваться на разноцветные огни фейерверков. К нему с Петрой поближе подошли Ханджи, Оруо, Гюнтер и Эрд. Конни и Армин тащили на себе пьяного Жана в надежде, что свежий воздух хоть как-то приведёт его в чувство, а сзади них шла, глядя на эту троицу, недовольная и закатывающая глаза Хитч. Места в самом центре балкона уступили королевской чете, где рядом с ними стоял Эрен, крепко сжимающий Микасу за руку. Пока все, задрав головы вверх, восторженно наблюдали за игрой ярких красок, осветивших чернильное небо, Леви нашел момент, чтобы повернуться и посмотреть на всех присутствующих. Свет огней отражался в глазах членов его одной большой семьи, частью которой он был, но в особенности ярко сиял в одной паре янтарных. Он неосознанно коснулся рукой груди, где под кителем во внутреннем кармане были спрятаны две фотографии.