Ошибка или шанс всё исправить?

Корпус "С" снова был очищен, двор тоже. Джули и Крис выбрались наружу как раз вовремя. - В корпусе чисто? - крикнул Хершел, как только увидел женщину и подростка. - Ага, - приближаясь и щурясь от солнца, сказала Джули. А потом увидела скорчившуюся фигурку Лори рядом со стариком. Пробормотав "Боже", женщина кинулась к ним, дождалась, пока Хершел вытащит свой костыль, которым он подпёр дверь, и помогла Лори спуститься по лестнице. Там с другой стороны беременную женщину подхватил Кристофер. Хершел ковылял сзади. - Карл. Вы его нашли? - глубоко дыша, спросила Лори. - Рик, Дэрил, Линда и Глен ищут их. Всех. - ответила Джули. Они завели женщину в корпус. - Где Кэрол тоже неизвестно? - спросил старик. Встретившая их Шеннон покачала головой. - А ты иди лежи, тебе нужен покой и постельный режим. - Не могу я пропустить такое чудо, - усмехнулась Шеннон. - К тому же Линда убежала с Гленом и усатиком, а значит, только я могу её заменить. Хершел понимал, что это правда. К родам они готовились уже давно. Теми, кто проводит саму операцию был Хершел или Кэрол, если он вдруг умрёт. Ассистировать должна была Линда или же Шеннон. Инструменты тоже искались заранее, самыми важными считались обезболивающие и анестетики, которые группа и не надеялась найти. Однако им повезло. Однажды им попался галотан. Вот только этот анестетик нужно было вдыхать, постоянно. Иначе через три минуты больной очнётся. Следить за поступлением анестетика должна была Джули. Лори завели в заранее подготовленную камеру, раздели, уложили. Все участки кожи вокруг шрама от предыдущего кесарева Шеннон намазала йодом. После этого старушка укрыла одной простынёй нижнюю часть тела, а другой - всё от шеи до пупка. Кристофер принёс фонарики. Один закрепили прямо над койкой, другой должен был держать сам юноша. Хершел, опираясь на один костыль и облокотившись к стене, достал чемодан с инструментами и разложил их на тумбе, щедро облив перед этим алкоголем. Джули за минуту до того, как он закончил, смочила белую ткань и поднесла к лицу Лори, женщина глубоко вдохнула, закрыла глаза. - Теперь резко увеличивай. 40 капель галотана, - Хершел уже надел перчатки и ждал наступления хирургической стадии. Шеннон измерила пульс, открыла веки. Зрачки были сужены и неподвижны. Можно начинать. Оскар, ни секунды не сомневаясь, мчался по коридорам, поэтому Рик был практически на сто процентов уверен, что тот ведёт их не туда. Но остановиться и разобраться времени не было, за ними по пятам ковыляли ходуны. Наконец, один из коридоров вывел их к двери. - Дэрил, закрой дверь, - крикнул Рик, входя за чернокожим заключённым и осматриваясь: нет ли и тут ходячих. Их не было. Зато были генераторы. Удивительно, но в этих сумасшедших условиях, передвигаясь буквально в темноте по запутанным коридорам тюрьмы, Оскар всё-таки нашёл нужное помещение. Рик начал искать выключатель. Он в спешке шарил руками по кнопкам, но ничего не происходило. - Как они выключаются? - закричал он. - Иди помоги, я справлюсь, - кивнул Дэрил, которому Оскар помогал держать дверь. Чернокожий направился к Рику, мечущемуся между генераторами. Мужчина возился с проводами, когда сбоку на него накинулся с топором... Эндрю. Несмотря на удивление и замешательство из-за появления того, кто должен был быть мёртв, мозг Рика всё-таки успел дать команду, и тело рванулось назад. Топор перерубил несколько проводов. Эндрю тут же снова замахнулся, плечом толкая подбежавшего было на помощь Оскара, и снова накинулся на Рика. Он держал оружие за два конца и, припечатав бывшего шерифа к стене, буквально вдавливал его. Кое-как перехватив инициативу и ударив его о шкафчики в помещении, теперь Рик прижимал бывшего заключённого к стенке. Эндрю локтём правой руки заехал Граймсу в нос, заставляя того отступить, однако многолетняя практика позволила Рику быстро вытащить кольт, но помощник Томаса ударил его по руке и толкнул. Оружие покатилось по полу, а Рик упал. Оклемавшись немного от удара, Граймс перевернулся на живот и пополз к кольту, когда на него сверху навалился Эндрю. Резко приподнявшись и ударив бывшего заключённого в живот, Рик смог его с себя скинуть. Они оба начали подниматься на ноги. Но накинуться друг на друга им помешало направленное в их сторону дуло кольта Питон. Оружие было в руках Оскара. - Начинаю, - спокойно, негромко и уверенно констатировал Хершел. Острый скальпель без труда разрезал переднюю брюшную стенку. Натянутая кожа мгновенно расходится в разные стороны. Хершел схватил одну сторону, приставил к ней чистую простыню. Шеннон одной рукой специально приготовленными кусочками бинта впитывала выступившую кровь, другой дала старику обычный канцелярский зажим. Бывший фермер прикрепляет ткань к мышце и оттягивает вверх и в сторону, прикрепляет к верхней койке. То же самое с другой стороной разреза. Теперь дыра, растянутая в разные стороны, полностью открыта. Она размером с ладонь, красная, кровоточащая, обрамлённая белыми простынями. Необычный контраст. Посередине видна белая плёнка. Её-то Хершел и рассекает вдоль. После чего дыру вместе с плёнкой расширяет настолько, чтобы туда смогла пролезть голова ребёнка. Следующим - матка. Хершел рассекает нижний сегмент матки ножницами с загнутым концом поперёк, фиксирует, снова расширяет пальцами. Шеннон отдаёт ему инструмент в виде небольшой лопатки, только вогнутой. Как будто специально созданной для головки ребёнка. Но Хершел сказал, она служит для расширения ран. Лопатка установлена, её держит Шеннон. Ветеринар рассекает последнее препятствие между окружающим миром и плодом. Внезапно сначала тонкой струёй, а потом вовсе как из ведра полилась околоплодная жидкость. Рука Шеннон на секунду дрогнула. Хершел непривычным властным, твёрдым, злым и будто не своим голосом крикнул ей: "Держи!". Старушка не посмела ослушаться. Хершел засовывает руки внутрь матки, хватает ребёнка и начинает вытаскивать. Фиолетовое, будто неживое маленькое кукольное тельце появляется, вытащенное белыми из-за перчаток руками Хершела. Джули в ужасе смотрит на ребёнка. Неужели Даниэль была такой же? Или ребёнок умер? Женщина чувствует, что ещё чуть-чуть и потеряет сознание. Шеннон и Хершел этого не видят. Старушка перерезает пуповину, берёт ребёнка. Хершел берёт иглу и нить, собирается зашивать рану. Руки Джули слабеют, голова немного кружится. Резко выдёргивает её из этого состояния душераздирающий детский крик - плач новорождённого ребёнка. Она протягивает руки вперёд, прямо как шесть лет назад, и ей отдают младенца. Прекрасную маленькую девочку. Джули, прямо как тогда, шепчет: "Привет, Даниэль. Это мама". - Убей его! Вернём себе тюрьму, - кричит Эндрю застывшему Оскару. Но чернокожий продолжал стоять, только его глаза смотрели то на бывшего шерифа, то на бывшего сокамерника. - Чего ты ждёшь? Стреля.. И он внезапно выстрелил. Рик только успел поднять руки в защитном жесте и зажмуриться на секунду от звука выстрела. Когда же Граймс открыл глаза и обернулся, то увидел на полу Эндрю, на этот раз точно мёртвого. Оскар протянул ему оружие, а потом выключил сирену. Они поспешили обратно. Их опять вёл Оскар. Но на одном повороте пришлось задержаться. Рик, услышав хрип ходячего, свернул не в ту сторону, прошёл немного по коридору, снова повернул и увидел как двое ходунов кого-то едят. Он дважды выстрелил, и оба гниющих трупа упали на землю. Медленно приближаясь к тому, что ели ходячие, Рик почувствовал, как сводит от страха живот. Он не хотел узнавать, но узнал моментально. Это был Ти-Дог. Точнее то, что от него осталось. Дэрил с Оскаром тоже приблизились. Охотник заметил рядом и, подняв, показал цветастый шарф. Шарф, который совсем недавно красовался на голове Кэрол. Рик сказал, что лучше вернуться в корпус "С", проверить, не вернулся ли кто. И уже потом продолжить поиски. Так они и сделали. Рик и Дэрил снова следовали за Оскаром, тихо и осторожно, несмотря на то, что в корпусе хотелось оказаться как можно скорее. Каждый помнил, что случается, когда теряешь бдительность. Они вернулись через десять минут. А в корпусе увидели, что около одной из камер собрались Глен, Линда, Кристофер, Джули, Аксель, Мэгги и Бет. Рик с облегчением заметил среди них и Карла, но потом, подойдя поближе, увидел в руках у Джули ребёнка. Он поднял вопросительный взгляд на женщину. - Лори родила, - сказала она, а потом, не увидев должного счастья на лице бывшего шерифа, добавила. - Она очнулась пять минут назад. Хершел её осматривает и даёт ей обезболивающие. Рик, мимолётно прикоснувшись к ребёнку, прошёл в камеру. А Джули, почему-то обрадовавшись, что он не взял девочку, сильнее прижала её к себе и поцеловала. Дэрил узнал от Глена, что Шеннон в своей камере. Туда же при их появлении ушла Линда. А вот теперь снова появилась. Лицо её было печально, брови сведены, а нижняя губа старушки немного дрожала. Линда вышла, чтобы позвать Хершела. Охотник понял это, когда ветеринар вышел из камеры Лори и сразу же пошёл к Шеннон. Дэрил незаметно отделился от остальной группы, с маниакальным пристрастием смотрящей на ребёнка, и встал так, чтобы видеть, что происходит в камере. Хершел меряет пульс лежащей Шеннон, смотрит что-то на лице, качает головой, тяжело вздыхает. Они с Линдой смотрят друг на друга, переговариваются. Кажется, спорят. Потом, вроде как, соглашаются. Дэрил понимал о чём идёт речь, но не хотел этого признавать. Такого просто не может быть, думал он. Потому что слишком странно вот так вот, после настоящего чуда... Линда ненароком смотрит на выход из камеры и замечает его. Подзывает. Как будто бы на ватных ногах, охотник приближается, входит в камеру. - Я пойду сообщу, - поднимается Хершел. - Я с тобой, - вызывается Линда, и они покидают камеру. Дэрил стоит, подперев стенку, скрестив руки на груди, сосредоточенно смотрит в верхний дальний угол камеры, не зная, что делать. - Дэрил, - лениво разносится по камере шероховатый голос. Шеннон ещё жива. Но чувство, что это ненадолго, было практически осязаемо. - Я здесь, - не зная, что ещё сказать, отзывается реднек. - Да что, - резкий судорожный вдох. Небольшая пауза. - ...ты говоришь! Теперь, если ещё чего захочешь узнать о Даниэль, спрашивай у Линды. Шеннон говорит еле слышно, делая паузы между словами, поэтому Дэрил приближается, даже не замечая этого. В этот момент в камеру врывается Рик. Граймс, в отличие от охотника, подходит прямо к кровати и опускается на корточки. - Думал, ты тогда, как обычно, пошутила, - мрачно замечает мужчина. Шеннон почему-то молчит. Все заволновались. - Только не плачь, - выдавливает, наконец, она из себя спокойно, даже без намёка на шутливый тон или иронию. Так непривычно. - Это прекрасная смерть. Желаю и тебе, умереть от старости, дорогой. Она замолкает. Грудь всё ещё поднимается и опускается. Рик напряжённо следит за этим, не замечая ничего вокруг. Кажется, кто-то заходит и выходит. Говорит что-то. А он только сидит и смотрит. Вдох-выдох. Вдох-выд... или нет. Она что..? Нет. Выдох. -Рик! - Доносится откуда-то издалека. - Рик! Он поднимает голову. Это Хершел. - Ты сидишь тут уже два часа, - бывший шериф удивлённо оглядывается. И правда, в камере никого нет. Он и не заметил, как все вышли. - Тебе надо поесть. Она может умереть только под утро... - А может сейчас, - прерывает Граймс. - Я подожду. Это действительно важно. Тяжело, невыносимо, больно, страшно, по-настоящему страшно, но в то же время очень-очень важно. Смирение приходит, когда ты понимаешь, что нет смысла бороться, что это конец и ничего не изменить. Видеть, как испаряется жизнь, лёгкая, практически неосязаемая, словно воздух, увидеть, что она действительно вся исчезла, это и даст ему смириться. Мы не знаем, что такое на самом деле жизнь, но ценим её больше всего остального. Мы ценим пустоту. Ведь по сути своей она ничего не представляет. В животе у женщины зарождается жизнь, настоящая, голая, как она есть. Случается выкидыш, но никто не плачет. Потому что это было ничем. Так что же делает жизнь ценной? Люди, воспоминания,чувства: любовь или ненависть, счастье или грусть, ревность или благоговение; касание человека, мурашки на коже, холод, жар, пылающий красный закат, бледный желтоватый диск луны в небе, чириканье птиц за окном, первый кристально чистый, ослепляюще белый снег, пьянящий запах сирени... Мы боимся всё это потерять, мы боимся не увидеть восход солнца, не почувствовать больше радости, не услышать голос родного человека, зовущего тебя из другой комнаты... Вся наша жизнь сложена не из нас, а из того, что нас окружает. Мы боимся неизвестности, боимся перемен, боимся того, что ждёт нас после смерти. Здесь ведь так хорошо, так по-настоящему прекрасно. Терять что-то навсегда. Само слово "навсегда" не укладывается в голове человека. Как это навсегда? Ни один не сможет этого представить, потому что наше «навсегда» кончается через семьдесят, может восемьдесят, а может даже через двадцать лет. Мы живём во времени, мы не понимаем, что такое бесконечность, так как всё для нас исчисляется в секундах, минутах и часах и имеет свои границы. По-настоящему верим в «навсегда» мы как раз-таки, когда говорим о жизни. И это, наверное, величайшая ошибка человека. Мы ссоримся, ругаемся, обвиняем в чём-то друг друга, обижаемся и забываем при этом самое главное: человек не вечен. Он умрёт, исчезнет, будет стёрт с лица земли. Но это может случиться не когда-нибудь. Это может случиться сейчас, вот прямо сейчас, ну, может, через минуту, или две. «Сейчас... вот сейчас», - крутилось в голове Рика. Но как бы ты не готовился, это всегда наступает неожиданно. Просто в какой-то момент сердце решает остановиться. Кровь больше не движется. Лёгкие Шеннон больше не втянули воздух. Она умерла.