Ошибка или шанс всё исправить?

Филип Блейк вернулся домой. Сначала, конечно, раздал приказы. Мэрл и Мартинес завтра пойдут и проведают тюрьму, соберут информацию. Диксон сказал, что, выбирая между братом и городом, конечно же, будет на стороне Вудбери. Блейк в это, естественно, не верил. Мэрл вообще доставлял в последнее время много хлопот. Губернатор уже решил, что при первом же удобном случае избавится от него. А жаль. Реднек был хорошим послушным рабом. Пока не появилась эта девчонка. Даниэль. Но о Мэрле можно подумать завтра. В квартиру вошла Андреа. Она тоже станет проблемой, если узнает об азиате и его подружке. Но пока ему не хотелось её убивать. Она была такой доверчивой, прониклась его речами, хотела помогать людям. А его это всё не интересовало. Этот город был для того, чтобы кто-то мог прикрывать его, чтобы Милтон мог заниматься исследованиями и нашёл лекарство для ходячих. Но и это ему нужно было в личных целях. На остальных Блейку было плевать. Когда Андреа легла, Блейк прошёл в ту самую комнату. В ту запертую комнату, где Филип держал дорогого ему ходячего. Он отпёр решётку, уселся в кресло и тихонько позвал: «Пенни!» Сначала из темноты послышался хрип. - Солнышко, - снова позвал он её. - Это папа. Из темноты показался ходячий с мешком на голове. Почуяв мясо, которое Филип предусмотрительно принёс с собой, труп девочки уже быстрее вышел из заточения. Если бы не ошейник с цепью, удерживающей её на расстоянии, девочка бы накинулась на него. - Тихо, милая, - он осторожно стянул мешок и коснулся холодной щеки. Его маленькая девочка, его малышка продолжала разлагаться. Его сокровище даже не смотрело на него. Взгляд устремлён на стол, на котором лежит свежее мясо. Пенни. Самое дорогое, что у него было и что у него есть. Он помнит, как впервые увидел её, помнит сморщенную кожу на маленьких ножках, помнит открытый взгляд огромных глаз. Она была любовью всей его жизни. Нет. Она была его жизнью. Она могла сделать его счастливым лишь своим видом, своей улыбкой. Он не любил своё имя, ему нравилось, лишь когда она звала его. А она называла его «Папа!». Она не любила морковь и выковыривала её из тарелки. А он смеялся и просил жену не ругать его девочку. Он знал, что она обожала крекеры с арахисовым маслом, и иногда давал ей их до обеда. Хотя это было строжайше запрещено. Они мыли его машину, и его девочка, визжа, убегала от него, когда он брызгался водой. Филип был рядом, когда она болела, читал ей сказки, целовал на ночь, сидел у её кровати, чтобы в любой момент защитить от монстров из шкафа. Но монстр пришёл средь бела дня. Они любили гулять вечером по парку, он качал её на качелях, но больше всего она любила сидеть у него на шее. Хотя была уже довольно взрослой для этого. Она сидела на шее, держалась за его голову и показывала в небо. «Смотри, падающая звезда!» - Значит, тебе надо загадать желание. - Хочу, чтобы мы никогда не расставались! - Тебе не стоило этого загадывать, - смеялся Филип. - Почему? - Потому что мы и так всегда будем вместе. И даже сейчас. И даже так. Но они ведь вместе. - Мэгги, он тебя...? - осторожно спросил Глен, боясь получить положительный ответ. - Нет, - замотала головой Мэгги, прижимаясь к нему сильнее и утыкаясь носом ему в шею. - Нет. Почти не трогал. Девушку всё ещё била мелкая дрожь. - Когда так долго убегаешь от ходячих, - заговорила она, после недолгой паузы, - забываешь, на что способны люди. Посмотри, что с тобой сделали. Она подняла голову и дотронулась до его лица. - Это неважно, - Глен взял её ладонь и поцеловал. - Главное, что ты в порядке. Он крепко её обнял. Как бы Глен хотел увезти её отсюда как можно дальше. Взгляд парня вдруг упал на ходячего, которого он убил несколько часов назад. Глен отстранился от Мэгги и поднялся. Всё тело ныло и болело, но боль эта была слаба по сравнению с ненавистью к Губернатору и желанием вытащить отсюда любимую. Глен, не моргнув глазом, вырвал у ходячего руку, сломал её у локтя и вытащил кость. Одну часть дал Мэгги, другую оставил у себя. Подумать только, в тот день, когда они встретили Рика, им пришлось измазаться внутренностями ходячего. Азиата, помнится, тогда вырвало. А теперь... время идёт, всё меняется, и он меняется. Страшно подумать, что ждёт их в конце. Но сейчас это не важно. Потому что за дверью послышались шаги. Они оставили машину за два-три километра до Вудбери. Так было безопасней. Несмотря на то, что спасать Глена и Мэгги вызвались все, поехали только четверо: Дэрил, Оскар, Мишонн и Рик. Добрались до Вудбери тогда, когда солнце село за горизонт. Рик с интересом наблюдал за людьми на заборах. Все хорошо вооружены. Что за человек смог всё это соорудить и ещё и заставить этих опасных на вид людей подчиняться? Сейчас они связывались с влиятельным, сильным, а главное, разумным врагом. Но по-другому было нельзя. Их позвала Мишонн и завела за одну из пластин, которыми были обложены дома снаружи, за ней скрывался чёрный вход. Они оказались в одном из домов. Чернокожая женщина оказалась права: город защищён от ходячих, но не от людей. Пробраться сюда было просто, а вот найти здесь Глена и Мэгги... задачка куда сложнее. Дэрил сразу подошёл к окну, оглядел улицу. - Тебя здесь держали? - спросил Рик. - Допрашивали. - А где ещё они могут быть? - Они могут быть в его квартире, - как-то неуверенно отозвалась Мишонн. - Да? А если нет? - вспылил опять Дэрил. Чернокожая женщина больше всего раздражала почему-то именно его. Может, вылезали наружу расистские наклонности, которые из года в год воспитывал в нём старший брат. - Тогда ещё где-нибудь поищем, - Мишонн от реднека тоже была не в восторге. Ссора уже была готова вспыхнуть. Но ей помешала внезапная стрельба. Рик прижался к стене и подкрался к двери, ведущей в город. Дэрил был уже рядом и занял своё обычное боевое положение. Бывший шериф приоткрыл дверь. Стрельба всех отвлекла. Отовсюду бежали напуганные люди. Пока это были обычные жители. Оружия у них в руках Рик не видел. Паникой можно воспользоваться. Сейчас лучшее время, чтобы идти. - Выходим, - тихо приказал он и, вытащив автомат и прижимаясь к стене, направился в ту сторону, откуда бежали люди. Других идей у них всё равно не было, а стрельба могла означать, что Глен и Мэгги пытались сбежать. Они прошли дома два-три. На людей с оружием никто не обращал внимания, и до здания, расположенного на самом краю города, они добрались без проблем. Стрельба давно прекратилась. Внутри было множество коридоров и комнат, напоминающих гаражные помещения. Везде было пока пусто, но каждый был наготове. Рик шёл первым. Они прошли два коридора, когда впереди послышались голоса. После следующего поворота будут люди Губернатора. Рик замедлился и заглянул за угол. Никого нет, только открытая дверь, голоса людей и свет, освещающий часть коридора. Граймс прижался к стене и подкрался так близко, чтобы можно было слышать, о чём там говорят. До входа в помещение оставалось полтора метра. Несколько слов, и Рик уже был уверен: в той комнате кроме солдат Губернатора Глен и Мэгги. Они их нашли. - Встать! Живо! - этот приказ был слышен отчётливо. - Чёрт, - пробормотал Рик, понимая, что их друзей сейчас выведут, и шаря в рюкзаке. Дэрил уже приготовился стрелять в первого вышедшего, Мишонн вытащила катану, а Оскар поднял топор. Но Рик всё-таки наспех вытащив газовую шашку, едва при этом её не обронив, бросил её у выхода, и вовремя: из комнаты вышли люди, ведущие девушку и парня. Их заволокло густым дымом. Рик сначала немного отошёл, чтобы не попасть под действие слезоточивого газа, а потом, разглядев Глена и Мэгги с мешками на голове, вместе с Дэрилом вытащил их. Они кинулись бежать. Они пришли за ними. Рик пришёл за своими людьми, как и ожидалось. А значит, с ним наверняка был его глупый братишка. Оправившись от дыма, хотя из глаз всё ещё непроизвольно текли слёзы, но не так обильно, Мэрл кинулся совсем не к Губернатору, а домой, где его ждала маленькая племянница. Они должны воспользоваться суматохой и бежать вместе с Риком. Пусть этот шериф ему не нравится, Даниэль здесь оставаться не могла. - Быстрее! - ворвался Мэрл в комнату с криком. - Иди сюда. До смерти напуганная стрельбой Даниэль вылезла из тёмного угла за креслом и кинулась к нему на руки, крепко обхватив руками шею, а ногами - торс. Его плечо намокло от детских слёз и наверняка соплей. Но сейчас ему было не до подколов. - Отлично, - пробурчал он, выглядывая из дома. На улице было жарко. Повсюду уже снова шла стрельба, был слышен свист пуль, сливавшийся с криками людей в одну пугающую симфонию войны. Почти ничего не было видно, только вспышки кое-где и тёмные силуэты тех, кто пробегал близко к дому, откуда вышел Мэрл с Даниэль. Видимо, и здесь группа Рика пустила шашки, но эти были без слезоточивого газа. Отличный ход, ещё и ночь на руку играет. Костры, разведённые на улицах Вудбери, освещали не так хорошо, как хотелось бы. Пригнувшись, Мэрл направился к строну ворот. Если шериф был не дурак, а он таким не был, он со своими людьми ринулся туда. Скорее всего, они попытаются захватить машину. Приблизившись к одному из домов, там, где туман немного рассеивался, реднек увидел знакомую блондиночку. Он с трудом сдержался, чтобы не огреть эту дуру по голове. Андреа стояла у стены и стреляла в тех, кто нарушил покой вудберийцев. А по факту, блондинка отстреливала своих людей. И плевать, что она не знала про Рика, пришедшего за своими друзьями. Всё равно все бабы - дуры. Диксон пошёл дальше. Даниэль рыдала чуть ли не в голос, иногда переходила на визг, но этот визг пропадал в окружающем их шуме. Каждый выстрел будто отдавался в её теле: она тряслась и дрожала. Мэрл торопился, как мог, но если девчонка словит пулю, бежать уже будет не нужно. Они всё же добежали до ворот, но поздно: Рик не брал машины, они просто перелезли через сваленные автобусы и скрылись в темноте окружающего Вудбери леса. Даниэль с трудом понимала, что говорил ей Мэрл. Единственное, что до неё дошло через шум в ушах, было требовательное: - Сиди тут! А где это «тут»? Она огляделась. Дядя запихал её в полку, стоящего у стены какого-то незнакомого дома шкафа. Зачем они сюда забежали? Воспоминания и смысл происходящего медленно возвращались. Его позвали. Видимо, Мэрла заметили другие солдаты Губернатора и, естественно, окликнули правую руку Филипа Блейка. Может, дядя уладит там дела и тогда вернётся за ней? Даниэль закрылась в полке и оказалась в кромешной темноте. Боязнью замкнутого пространства она не страдала, без света ей тоже было нормально. Мама, бывало, тоже прятала её в такие места. Однажды она засунула её в шкаф, потому что на них напали ходячие, и вернулась только через два часа. Почти всё это время Даниэль сидела с закрытыми глазами и ушами, сидела так, как велела мама. Поэтому было даже не страшно. Ходячие же, увлечённые погоней за другими людьми, не замечали пахнущий человечинкой шкаф и быстро разошлись. Но теперь ходячих не было. Прошло около пятнадцати минут. Девочка слышала, как на улице собираются люди. Они громко разговаривали, возмущались, ругались и кричали. Но их ругань отдалялась. Они куда-то шли. Скоро стало тихо. Не выдержав, Даниэль вытерла всё ещё мокрые глаза рукавом слишком большого свитера и приоткрыла дверцу полки. Дверь дома была выбита, и потому Даниэль могла немного видеть улицу. Там было пусто. Девочка вылезла и выглянула. В самом конце единственной улицы Вудбери, там, где проходили постановочные бои, собрались в круг люди. Даниэль вышла и направилась туда же. Её не покидало ощущение, что там происходит что-то важное. Через метров десять, она услышала голос. Говорил Губернатор. - ...Я боюсь террористов, которые хотят всё у нас отнять! Хотят нас уничтожить! - кричал он. - И хуже всего то, что один из них жил вместе с нами... Послышались удивлённые возгласы, люди начали перешёптываться, каждый с недоверием посмотрел на соседа. Даниэль было интересно, кто мог это быть, но она боялась приближаться к кругу жителей Вудбери. Если взрослые её заметят, то уведут, и Мэрл может её не найти. - Мэрл! Человек, на которого я полагался, которому доверял. Он их сюда привёл! Даниэль будто огрели по затылку. Несколько секунд она даже не верила в происходящее. Нет, даже сейчас не верила. Ноги сами понесли её ближе. Но жители были слишком удивлены, чтобы заметить её. За спинами столпившихся людей ничего не было видно. Даниэль опустилась на корточки, всё ещё сохраняя дистанцию в метр от вудберийцев. - Это - один из террористов, - продолжил Губернатор, когда шум стих. Даниэль с трудом видела арену. Но разглядела, что туда кого-то вывели. Сердце бешено стучало в груди, рвалось наружу от страха за дядю, которого, очевидно, собираются там убить. - И он родной брат Мэрла! - снова закричал Губернатор. И опять поднялся шум. А Даниэль застыла, попыталась осмыслить, что Блейк только что сказал, попыталась вспомнить, о каком это брате Мэрла идёт речь. Но осознание скоро всё-таки к ней пришло, и девочка рванулась под ноги окружавшим арену и не дающим ей пройти взрослым. Многие, не поняв, что именно толкает их, просто пропускали её, но один из жителей попытался её схватить. Даниэль укусила его ладонь, и тот разжал руки, но сделал это скорее от неожиданности, чем от боли. Даниэль кричала «Дэрил! Дэрил!», но тот не мог её услышать, потому что вокруг люди решали судьбу двух братьев. Желали им смерти. Впереди уже был просвет, а девочка задыхалась и начинала уставать, тела будто специально плотнее прилегали друг к другу. Уже из последних сил дёргаясь вперёд, Даниэль снова позвала охотника, но уже по-другому. Привыкнув, наконец, к свету, Дэрил увидел брата. Новость не была для него неожиданностью. Тогда, когда они вывели Глена и Мэгги, кореец почти сразу сказал, что тем, кто пытал его и чуть не убил, был Мэрл. Как ни стыдно было признавать, но в тот момент Дэрилу было откровенно плевать, что делал с его другом старший брат. Главное, что Мэрл был жив. Но в тот момент реднек всё-таки не до конца поверил Глену. Именно поэтому он, наверное, сейчас с такой жадностью разглядывал брата, будто убеждаясь, что тот действительно здесь и вполне себе живой. Дэрил даже не обращал внимания на окружающих его людей и на нависающую над ним опасность. Поднялся шум, вокруг решали их дальнейшую судьбу, но реднеку было всё равно. Даже обещание вернуться, данное Джули, как-то отошло на задний план. Но тогда, когда голоса жителей уже начали стихать, он услышал детский зов. Он не знал, почему повернулся, услышав это слово. Ведь так его никто и никогда не называл. И Дэрил был уверен, что никогда уже не назовёт. Но вот оно. Сквозь толщу воздуха, наполненного ненавистью окружающих его людей, их страхом и напряжённостью, сквозь его собственные мысли, которыми была забита сейчас голова, сквозь радость от встречи с родным братом прорвалось одно единственное слово. Кто-то крикнул чудесное: - Папа!