***
Ло Бинхэ не нравилось это. Сначала это было еженедельно. Потом ежедневно. Затем Лю Цингэ медленно взял его работу на себя. Раньше все время были только Бинхэ и Учитель. Теперь это время было полностью монополизировано шишу Лю, и Бинхэ ничего не мог сделать, потому что шимей Лю с пика Сяньшу подтвердила, что ребенок в животе Учителя был ее будущей племянницей или племянником. Шишу Лю разбил лагерь на пике Цинцзин, как и предсказывали Шан Цинхуа и Ци Цинци, и ничто не могло его остановить, даже сам Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ испугался, когда Шэнь Цинцю приказал Бинхэ принести дополнительную кровать в бамбуковую хижину, потому что, очевидно, лагерь на заднем дворе был как бельмо на глазу, и зная, насколько упрямым был Лю Цингэ, Учитель решил впустить его внутрь. Если бы это был старый Учитель, он бы поджег палатку, чтобы прогнать бога войны Байчжань. Шишу Лю, казалось, проник в сердце Учителя. По крайней мере, так думал Ло Бинхэ. Учитель, который раньше отказывался от подарков шишу Лю, медленно позволял ему вторгаться в свой мир. На это потребовались месяцы, но настойчивость шишу Лю окупилась. Ло Бинхэ чувствовал себя ребенком, у матери которого только что появился новый парень. Парень, который ему не нравился.***
После этого прошло два месяца. Однажды ночью Лю Цингэ грубо разбудил Бинхэ и потребовал, чтобы он остался рядом с Учителем, пока сам пойдет за шишу Му. Ло Бинхэ пришел в ужас, когда проверил Учителя. У него отошли воды, и на полу образовалась лужа непонятной жидкости. Несмотря на огромную боль, Учитель оставался спокойным, скрывая все за отчужденным выражением лица. Как только шишу Му и его главный ученик прибыли, Ло Бинхэ выгнали из бамбуковой хижины. Он вздохнул и стал терпеливо ждать снаружи.***
Это было больно. Это было так чертовски больно. Шэнь Цинцю не знал, как люди, не занимающиеся совершенствованием, могут переносить эту боль. Его вход медленно рвался, и схватки были настолько болезненными, что он чувствовал себя не лучше, чем когда ему сломали сразу двадцать костей во время столкновения с демоном в своем раннем ученичестве. Слезы наполнили его глаза, и он схватил Лю Цингэ за руку для поддержки. К счастью, он держался за Лю Цингэ. У нормального человека руки сломались бы от одной лишь силы смертельного захвата Шэнь Цинцю. Лю Цингэ вел себя так, будто это было ничто, ни разу не пожаловавшись, только нашептывал слова поддержки. — Я почти вижу голову, шисюн Шэнь. Еще немного, подтолкни, — подбодрил его Му Цинфан. Лю Цингэ прижался губами к вспотевшиму виску, и Шэнь Цинцю нашел в себе силы боднуть его. Он прикусил ткань, которую дал ему Му Цинфан, и зажмурившись, приложил больше усилий. — Голова ребенка вылезла, шисюн Шэнь! — воскликнул Му Цинфан. — Дальше будет немного тяжелее, но ты справишься, толкай! Шэнь Цинцю отбросил свой возвышенный ученый образ. Во всяком случае он уже раздвинул ноги, был полностью грязным и вонючим. Он закричал. — Все получилось, шисюн Шэнь! Ребенок полностью вышел! — подбодрил Му Цинфан. Но звука не было. Шэнь Цинцю ожидал громкого крика. На мгновение его сердце упало при мысли, что с его ребенком что-то не так. Нет, только не его ребенок. Не тот малыш, которого он вынашивал девять месяцев, пожалуйста, не... Му Цинфан похлопал ребенка по попе, и он громко вскрикнул. Шэнь Цинцю наконец почувствовал облегчение. Лю Цингэ плакал, держа его лицо и крепко целуя, и Шэнь Цинцю позволил ему, потому что он больше не беспокоился о своей репутации. Он просто хотел увидеть своего ребенка, подержать его. Му Цинфан передал новорожденного своему главному ученику, чтобы он смыл кровь и жидкость, пока сам работал над закрытием раны. Старший ученик пика Цяньцао улыбнулся, передавая ребенка Шэнь Цинцю. — Ваш малыш прекрасен, шибо Шэнь. Шэнь Цинцю затаил дыхание, когда его пальцы впервые коснулись ребенка. Омега осторожно держал малыша на руках. Он был маленьким, красным и морщинистым — совсем не то, что люди сочли бы красивым, — но для него этот драгоценный малыш был самым великолепным существом во всем мире. Он прижал ребенка к груди и поцеловал в лоб. — У тебя есть имя для него, шисюн Шэнь? — спросил Му Цинфан. Шэнь Цинцю кивнул. — ...Юань. Шэнь Юань. Традиционно ребенок брал фамилию альфы или в парах бет — самца беты, но, видя, что у Лю Цингэ, похоже, не было никаких возражений и он просто счастлив видеть, что мать и ребенок в безопасности, Му Цинфан решил, что это не большое дело. Отношения Шэнь Цинцю и Лю Цингэ теперь были намного лучше, чем в тот день, когда Лю Цингэ принес бессознательного Шэнь Цинцю. Му Цинфан был уверен, что эти двое смогут вместе воспитывать ребенка, не беспокоясь о таких проблемах, как фамилии и тому подобное. Он улыбнулся. — Это прекрасное имя, — сказал Лю Цингэ. — Шисюн Шэнь сделал правильный выбор, — согласился Му Цинфан. — Я зашил рану, но тебе нужно больше отдыхать и принять некоторые лекарства, чтобы оправиться от кровопотери. Я оставлю рецепты здесь. Шэнь Цинцю кивнул. Вскоре после этого Му Цинфан ушел, чтобы дать паре и новорожденному отдохнуть. Культиваторы уровня Шэнь Цинцю не нуждались в особом уходе по сравнению с нормальными людьми, дня или двух было достаточно, чтобы его тело полностью восстановилось, особенно после приема лекарств. Му Цинфан также видел, как Лю Цингэ заботился о Шэнь Цинцю на протяжении всей беременности и во время родов, он был уверен, что может оставить все остальное на Лю Цингэ. — Шиди Лю… помоги, помой меня и отнеси в постель. Лю Цингэ кивнул. Ученик Му Цинфана уже приготовил небольшую ванну с горячей водой для Шэнь Цинцю, чтобы тот помылся. Он помог Шэнь Цинцю снять одежду, затем, когда мужчина сел, Лю Цингэ сменил простыни и использовал очищающий талисман, чтобы смыть кровь. Он работал быстро, вытирая Шэнь Цинцю, в то время как другой все еще держал ребенка, а затем осторожно отнес его в постель. Лю Цингэ сел, прислонившись головой к подушке, в то время как Шэнь Цинцю, одетый в новую чистую одежду, прислонился к груди Лю Цингэ, расположив ребенка и позволив их маленькому сгустку счастья прижаться к соску. Его глаза дрогнули от легкой боли при первом кормлении грудью, но это было ничто по сравнению с той радостью, которую он испытывал. Лю Цингэ собрал волосы, причесал их и начал заплетать косу. — Хочешь съесть что-нибудь? Может, нужно пополнить запасы энергии? Шэнь Цинцю покачал головой. — Я так устал, я просто хочу заснуть, как только малыш уснет. Лю Цингэ кивнул. Он позволил Шэнь Цинцю прижаться к нему всем телом и обнял более тонкого мужчину, чтобы согреть его. Он усмехнулся. В это было трудно поверить. Теперь он был отцом. У него ребенок от Цинцю. Он еще раз нежно поцеловал волосы своей пары. Вскоре Шэнь Цинцю заснул. Лю Цингэ осторожно уложил ребенка в кровать рядом с собой, затем позвал Ло Бинхэ (бедный мальчик упорно ждал снаружи) и решил позволить мальчику взглянуть. Излишне говорить, что Ло Бинхэ сиял как солнышко в весенний день. Он закрыл рот, чтобы не завизжать, затем послушно вернулся в свою боковую комнату, чтобы не нарушать покой Учителя. Удовлетворенный тем, что детеныш Шэнь Цинцю тоже был счастлив, Лю Цингэ забрался в кровать, зажал Шэнь Юаня между собой и своей омегой, а затем с счастливой улыбкой смотрел на спокойно дышащих мать и ребенка, пока тоже не уснул.***
Шэнь Юань был уверен, что умер от пищевого отравления. Теперь он снова стал младенцем, и это была его новая жизнь, хотя по какой-то причине казалось, что старушка Мэн забыла дать ему суп, учитывая все двадцать лет его жизни, включая его последние слова проклятия Самолету, стреляющему в небеса, были свежи в его воспоминаниях. Мэн По не была единственным божеством, которое, по-видимому, допустило ошибку, потому что он переродился в древнем Китае и это не было тем, чего он ожидал. Он был уверен, что люди не должны перерождаться в прошлом, потому что реинкарнация не должна работать в обратном направлении, верно? Так почему, черт возьми, все окружающие его голоса звучали как диалоги из драмы сянься? Основываясь на диалогах и голосах, он мог сделать вывод, что в комнате было по крайней мере десять человек, двое его родители и остальные, которые приходили, чтобы увидеть его. Чего он не мог понять, так это того, как они обращались друг к другу. — Как его зовут, шисюн Шэнь? — спросил кто-то. — Шэнь Юань, — ответил человек, держащий его. О, послушайте, его настоящее имя все еще при нем. Но на самом деле, что происходило? Больше всего расстраивало то, что даже когда Шэнь Юань открыл рот, чтобы попытаться что-то сказать, то все, что у него получилось, были какие-то непонятные булькающие детские звуки, а когда он попытался пошевелить руками, получилось только в виде слабого, непонятного извивания. — Все ученики ждут снаружи, чтобы взглянуть на него, шиди Цинцю. — Я не уверен, что Юань готов увидеть столько людей. Может быть, тот, кто держал его, был его отцом? Но Шэнь Юань мог сказать по запаху и ощущениям, что это был тот же человек, который кормил его грудью, так что это, должно быть его мать. Однако его мать, казалось, была немного мускулистой. Она не была такой мягкой, как он мог себе представить, но опять же Шэнь Юань умер девственником. Так как он мог знать, что чувствуется на руках у женщины? Может, она больше была похожа на мужчину, но и голос у нее был низкий как у мужчины. Шэнь Юань иногда чувствовал, как ее шелковистые длинные волосы касаются его, так что она, вероятно, была его матерью, у которой был мужской голос и тело более жесткое, чем у большинства мужчин, которых он знал. Эх, а что если это мужчина с длинными волосами...? Он открыл глаза, но все было расплывчато. Он мог примерно видеть очертания лица матери, но остальное было слишком расплывчатым. — О, смотри, шисюн Шэнь, он открывает глаза! — Он видит нас, шиди Му? — Он может, но не очень ясно. Новорожденные могут видеть только на небольшом расстоянии, поэтому лучше держать лица ближе и больше общаться через слух и прикосновения. Хм? Шэнь Юань действительно подумал, что, возможно, из-за того, что его слух еще не полностью развит, он перепутал диалоги включенного поблизости телевизора с реальными людьми. Однако теперь было ясно, что все, что он слышал, исходило от окружающих его людей. Он действительно перевоплотился в прошлом. — Учитель, я принес тебе лекарство. — Дай мне посмотреть, шичжи Ло. Хм, ты хорошо приготовил его. Я думал, шисюн Шэнь попросит шисюна Лю сварить его. — Он даже не может приготовить приличную еду, я больше доверяю своим ученикам на кухне. — Я научусь! — Конечно, если ты не будешь пытаться сделать это в этом доме. Бинхэ, принеси сюда. — Да, Учитель. Шэнь Юань немного вздрогнул. Бинхэ? Шичжи Ло? Ло Бинхэ? Это звучало так... разве это не имя главного героя того романа, который он проклинал перед смертью? Ло Бинхэ, главный герой, жеребец с золотым пальцем, хозяин гарема слишком сильный во всех аспектах? ...Нет, это невозможно. Учителем Ло Бинхэ был Шэнь Цинцю, мерзавец, который оскорблял главного героя при каждом удобном случае. Наверное, это было просто совпадение. Если этот Ло Бинхэ был тем Ло Бинхэ, это означало бы, что Шэнь Юань родился в... ... Здесь его фамилия была Шэнь. Дерьмо.***
Примерно через три месяца после своего рождения Шэнь Юань смог наконец подтвердить, что да, он действительно перевоплотился в мире сянься, в частности, в вымышленном мире Пути Гордого Бессмертного Демона. Наконец, он смог ясно и хорошо видеть, а также смог понять все слова и диалоги вокруг себя, чтобы сделать определенный вывод. Этот мир был еще более странной версией Пути Гордого Бессмертного Демона. Это была омегаверсная вселенная уже и так дерьмового романа о жеребцах! Более того, какого хрена он переродился как сын Шэнь Цинцю и Лю Цингэ?! Что это было? Какой-то дрянной фанфик, написанный кем-то, у кого слишком много времени? Шэнь Юань требовал справедливости, это был OOC, все здесь были OOC! Тем не менее, он был здесь, уютно устроившись в объятиях Шэнь Цинцю, когда мужчина нежно качал его и напевал мягкую колыбельную. Он был далек от образа насильника детей, изображенного в романе, даже с главным героем он был мил! — Учитель, я вернулся с задания, — поприветствовал Ло Бинхэ у двери. Шэнь Цинцю кивнул, слишком занятый ребенком, чтобы смотреть на Ло Бинхэ. — Помойся и расскажи мне все за ужином. — Да, Учитель, — сказал Ло Бинхэ и пошел в свою комнату. Что это была за сцена? Это напомнило Шэнь Юаню ребенка, который пришел домой из школы, а затем его родители сказали ему принять ванну, сделать домашнее задание — так же как дома! Такой домашней сцены не было в романе о жеребце, особенно когда злодей взаимодействовал с главным героем! Тем не менее, именно это и произошло — Ло Бинхэ приготовил ужин, затем сообщил о задании Шэнь Цинцю, и был отправлен ложиться спать. Это ничем не отличалось от того, как Шэнь Юань сообщал своим родителям, что он сделал всю свою домашнюю работу, а затем отправлялся спать. — Ты голоден, Юань? Тебе пора кушать, — сказал Шэнь Цинцю и начал расстегивать мантию. Неудивительно, что его мать была жесткой. Его грудь немного опухла, но у Шэнь Цинцю все еще было худощавое мускулистое тело, и он знал, что из-за этого Шэнь Юаню было труднее сжать свой рот. Не то чтобы было бы менее неловко, если бы это была незнакомая женщина...но боже мой, почему бы старушке Мэн не дать ему суп?! Лю Цингэ вернулся домой вскоре после того, как Шэнь Юань поддался голоду и поспешил сесть рядом с Шэнь Цинцю, чтобы поддержать его спину, пока он кормил Шэнь Юаня. Похоже, для Лю Цингэ стало привычкой пытаться сесть сзади Шэнь Цинцю , пока он кормил грудью. Шэнь Юань где-то слышал, что для отца это хороший способ сблизиться с ребенком, помимо эмоциональной поддержки матери. Любой мог видеть, что Бог Войны Байчжань был трудолюбивым, хотя и немного неловким. Если бы Шэнь Юаня преследовали с такой искренней преданностью, он, вероятно, тоже влюбился бы. Он все еще понятия не имел, как Шэнь Цинцю и Лю Цингэ стали парой, и даже имели его. Единственное, что он знал, это то, что они еще не были женаты, но уже были парой. Лю Цингэ, должно быть, долгое время ухаживал за Шэнь Цинцю. Шэнь Юань перестал сосать, как только наелся. Он начал чувствовать сонливость. Лю Цингэ осторожно понес его и положил в кроватку, не забыв поцеловать его пухлые щеки, прежде чем уложить. Шэнь Юань всего за несколько секунд погрузился в сон. Но в полночь ему приснился один из худших кошмаров. Он нахмурился, когда его разбудили громкие вздохи и непристойные стоны. — Ааааааааа… Раздался звук ударов по плоти, и до Шэнь Юань дошло. Он побледнел. Дерьмо! О, дорогой господин...эти двое...они были...черт, они делали это! Шэнь Юань закрыл глаза. Неа. Спи, Шэнь Юань. У людей есть потребности, просто игнорируйте их. Это человеческая природа. Даже если в этой колыбели есть прорези, и ты можешь видеть сквозь них, это нарушение личного пространства, и ты не любишь вуайеризм. …Может, немного. Он слегка повернул свое пухлое тело и повернул голову, чтобы немного взглянуть. Конечно же, Шэнь Цинцю лежал в постели под Лю Цингэ, их нижние половины были соединены. Они оба были обнажены, и Лю Цингэ двигался так быстро, его бедра двигались, как двигатель, в то время как Шэнь Цинцю обвил ногами его спину, а руками — шею. Они выглядели так, как будто ели лица друг друга, и Шэнь Юань очень сожалел о том, что поддался своему любопытству. Не то чтобы он никогда раньше не видел порно, так чего он ожидал?! Он откатился на другой бок и закрыл глаза. — Ааааааа, еще...ммм... — Черт, в тебе так жарко и мокро… — Да, быстрее~ — Очень туго~ ААААА !!!! Он не хотел слышать эти слова от двух вымышленных персонажей, которые теперь были его родителями! Он не хотел, никогда не хотел слышать это снова!!!! Я должен заплакать? — Просто…еще немного… — Мм…я близко…ах… …Возможно, нет. Все скоро закончится, и Шэнь Юань был уверен, что у этих двоих не будет особых возможностей сделать это ещё раз. Шэнь Цинцю всегда так уставал, заботясь о младенце и своих учениках, даже когда Лю Цингэ был рядом с ним и Ло Бинхэ помогал ему. Он не должен мешать своим собратьям-мужчинам веселиться, в любом случае они были парой, парам следует делать то, что им хочется, чтобы сохранять романтику. Шэнь Цинцю и Лю Цингэ заканчивали... Ну, это Шэнь Юань понял по громким стонам. Наконец, все было кончено, и он мог спать. — ...Еще раз? — спросил Лю Цингэ. — Бля, черт возьми !!! — Шэнь Юань выругался.***
На следующий день, когда Лю Минъянь приехала в гости, Лю Цингэ с гордостью объявил ей, что он и Шэнь Цинцю наконец-то поженятся. Лю Минъянь радостно хлопнула в ладоши. — Я так рада за вас, брат, зять! Лю Цингэ кивнул. — Мы еще не обсуждали детали, но… — он сделал паузу и посмотрел на Шэнь Цинцю. — Если ваша семья хочет празднования, меня это устраивает, — сказал Шэнь Цинцю, а затем добавил: — Если это не будет слишком грандиозным. Юань устанет. Лю Минъянь улыбнулась, хотя это было видно только по складке между ее глаз. — Конечно. Я напишу об этом маме и папе, не волнуйтесь. Брат и зять, оставьте планирование нам. Тем временем Шэнь Юань без остановки извергал проклятия на отца — конечно, только в своей голове. Неудивительно, что у этих двоих было столько папапа, сколько душе угодно и ещё так громко… Лю Цингэ сделал предложение, и Шэнь Цинцю наконец согласился! Прокляните этих двоих, зачем ему это слышать?! Разве они не могли поставить талисман заглушения? А что насчет бедного Ло Бинхэ? Стены не такие уж толстые! Лю Минъянь ушла вскоре после этого, и Шэнь Цинцю наконец кое-что заметил. — Где Ло Бинхэ? Он не выходил сегодня, у него ведь нет никакой миссии. — Я пойду проверю его, — сказал Лю Цингэ. Лю Цингэ вернулся через три минуты, покачивая головой. — Я думаю, он вот-вот испытает свой первый гон. У него лихорадка и начинают выделяться феромоны. Шэнь Цинцю нахмурился. — Должны ли мы отправить его в изолятор? Хотя Шэнь Цинцю был повязанной омегой и, следовательно, не должен слишком сильно реагировать на феромоны другого альфы — более того, имея своего настоящего партнера рядом — но все же для альфы в гоне было неприемлемо быть близко к омеге, который не был их парой. — Мы должны, — согласился Лю Цингэ. В квартале учеников была изолированная комната для альф и омег, охраняемая особыми талисманами, подавляющими любой эффект феромонов. Шэнь Юань тайно усмехнулся. Видите, что вы двое сделали? Бьюсь об заклад, именно благодаря вам двоим начался первый гон Ло Бинхэ, вы две возбужденные задницы! Шэнь Цинцю подошел, чтобы забрать Шэнь Юаня из кроватки. Он нахмурился. — Как ты думаешь... может быть... он слышал нас прошлой ночью? Лю Цингэ немного покраснел. — Этого... не может быть. Боковая комната не так близко к спальне, и мы не были такими громкими. — Вы были громкими, ублюдки! — Шэнь Юань хотел закричать, но получился только плач. Шэнь Цинцю погладил его по волосам. — Ты голоден, Юань? — спросил он, расстегнул мантию и поднес Шэнь Юань к груди. Шэнь Юань увидел след укуса на груди Шэнь Цинцю и понял, что это не он, потому что у него еще даже не было зубов. Воспоминания о прошлой ночи крутились в его голове, и он заплакал еще громче. Шэнь Цинцю нахмурился. — Он не голоден. Он так же не писал и не какал. — Должны ли мы спросить шиди Му? — быстро спросил Лю Цингэ. — Да, пожалуй, — сказал Шэнь Цинцю, а затем добавил: — Было бы неплохо провести свадьбу раньше, чтобы твоя мама тоже могла приехать сюда. Возможно, я смогу узнать от нее, как растить детей, чтобы они были похожи на твою сестру. — Разве ты не хочешь, чтобы они были похожи на меня? «...» — Хэй! Увидев, что эти двое буквально флиртуют глазами и тонкими намеками, Шэнь Юань решил не щадить их и завыл еще громче, разжигая их панику. Позже он на собственном горьком опыте понял, что в детстве изображать болезнь — не лучшая идея, когда Му Цинфан воткнул таблетку ему в задницу.