Mamazun

В своей прошлой жизни Шэнь Юань не очень любил свадьбы, но и не испытывал отвращения к ним. Его отец был бизнесменом и у него было много партнеров. Большинство свадеб, на которых он бывал, были крупномасштабными, пышными и в западном стиле, они проходили в богатых отелях, где гости с комфортом сидели за ужином или обедом, слушая слащавые любовные истории жениха и невесты или долгие рассказы родственников мужа. Ни один из его братьев и сестер еще не были женаты, поэтому у него никогда не было опыта участия в подготовке к свадьбе. Когда Лю Минъянь принесла письмо от родителей и пообещала скромную свадьбу, Шэнь Юань подумал, что это будет не так уж плохо. Пик Цюндин имел большой зал для банкетов и церемоний, и он уже был украшен с большей помпезностью, чем любой пятизвездочный отель, в котором когда-либо был Шэнь Юань. Одежды, которые Повелители Пика носили каждый день, были сложнее, чем любые смокинги или свадебные платья, которые когда-то видел Шэнь Юань. Тем не менее, он сидел на коленях у Лю Минъянь, будучи одетым, вероятно, в пятнадцатый комплект одежды. Похоже, мадам Лю сшила ему более двадцати мантий специально для особого случая. Какая трата денег, бабушка! Халаты были сшиты из шелка и со специальной вышивкой, как она вообще смогла сделать двадцать таких за одну неделю? Шэнь Юань думал, что жених и невеста должны быть главным событием свадьбы, но почему его все еще «обижают», когда пара уже выбрала свои наряды? — Я думаю, этот лучше, зять, — сказала Лю Минъянь, показывая седьмой комплект. — Разве он не будет слишком душным для А'Юаня? — спросил Лю Цингэ. Шэнь Цинцю взял десятый комплект. — Думаю, этот на нем смотрится лучше. Должен ли я выбрать один, чтобы вы наконец остановились? — подумал Шэнь Юань. Он осмотрел разложенные одежды одну за другой. Он замахал руками, пытаясь указать на один комплект мантий — но, увы, с его короткими детскими ручками это выглядело как любая форма сигнала, просто ребенок в младенчестве. «Дай мне», — хотел сказать Шэнь Юань, но получилось только «Уу…аа…». Было так неприятно быть неспособным говорить. Шэнь Юаня так расстроило то, что он не может ничего сделать и в конце концов он разрыдался. В детстве для него это был единственный способ общаться и показать свои страдания. По крайней мере, казалось, что взрослые понимали его горе. Лю Минъянь подняла его с колен и прижала к себе. Шэнь Юань чуть было не перестал плакать, когда его лицо прижалось к ее груди. Проклятый Самолетный братан... почему он должен был описывать всех женщин в романе как обладательниц больших, упругих грудей? Здесь было тяжело дышать! Шэнь Юань не переставал плакать, даже когда Лю Минъянь начала гладить его по спине и раскачивать. Когда Шэнь Цинцю наконец забрал его у Лю Минъянь, Шэнь Юань наконец смог дышать. Уф! Лю Минъянь выглядела разочарованной, и ему было немного жаль ее, но он ничего не мог с собой поделать. Это могло быть как-то связано с омега-феромонами Шэнь Цинцю или просто с тем простым фактом, что владыка пика Цинцзин был его матерью, но Шэнь Юань испытывал глубокую привязанность и чувство безопасности, когда находился в руках Шэнь Цинцю. — Он, должно быть, устал, — сказал мужчина. — Я накормлю его и дам поспать. —Верно. Мы просто присмотрим одежду для него завтра, — сказал Лю Цингэ. Значит, завтра ему снова придется страдать? Нет! «Ууу…уу…аа…» — Да, А'Юань? Что такое? — спросил Шэнь Цинцю и осторожно покачал своего ребенка. — Хочешь молока? Нет! "Ууу…бух..." И как раз вовремя вошел Ло Бинхэ. — Учитель, вы не хотите поужинать? — Можешь начинать готовить, Бинхэ. Я собираюсь сначала накормить А'Юаня, — сказал Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ, заметив, что Лю Минъянь убирает в гостиной и складывает всю одежду, наклонился, чтобы помочь ей. «Какой джентльмен», — подумал Шэнь Юань. Затем он заметил, что Ло Бинхэ подбирает комплект, который ему понравился. — Э-э-эм! Буу Вуух! Ло Бинхэ моргнул и посмотрел на него. Он улыбнулся. — Что такое, А'Юань? Тебе нравится эта одежда? Так красочно, правда? — Он сказал это и показал одежду Шэнь Юаню. Да, именно его! — воскликнул Шэнь Юань. Он протянул руки и выхватил одежду из рук Ло Бинхэ. Он весело рассмеялся и взмахнул одеждой в руках, полностью растопив сердце Ло Бинхэ. — О, тебе нравится этот комплект, А'Юань? — удивился Шэнь Цинцю. — Я думаю, он ему понравился. Почему бы просто не выбрать его? Он неплох, — прокомментировал Лю Цингэ. Сбоку лицо Лю Минъянь немного потемнело. Этот Ло Бинхэ... она должна опасаться его. Как она, биологическая тетя малыша Юаня, могла быть побеждена этим человеком? Ее альфа-природа категорически отказывается подчиняться этому мальчишке, который просто оказался любимым учеником ее зятя!

***

Шэнь Цинцю вздохнул с облегчением, уложив Шэнь Юаня. Он улыбнулся пухленькому малышу, который спал. Наряды были готовы, одежда Шэнь Юаня была готова, приданое и обручальные подарки были обменены. Все шло гладко, несмотря на недолгое планирование. Шэнь Цинцю никогда не думал, что наступит день, когда он действительно выйдет замуж. Не после того, как он сбежал из дома Цю. Тем не менее, он был здесь, со своим маленьким сгустком счастья и парой, который искренне любил его. — О чем ты думаешь? — спросил Лю Цингэ, войдя в комнату и обняв его сзади. — ...Ты действительно уверен в этом? — нервно спросил он. — В чем? В мантии? — ...В свадьбе, глупый. — Завтра мы поженимся, а ты уже нервничаешь? — Лю Цингэ усмехнулся. — Это я должен спрашивать тебя об этом. Ты уверен, что не нужно приглашать твою семью? Когда родился Шэнь Юань, родители Лю Цингэ приехали навестить его. Шэнь Цинцю, однако, никому не отправлял письма с информацией о рождении ребенка. Лю Цингэ давно задавался вопросом, не отдалился ли Шэнь Цинцю от своей семьи или же был незаконнорожденным ребенком. В этом не было никакого смысла, любая семья сочла бы за честь объявить Лорда пика Цанцюн своим родственником. Шэнь Цинцю покачал головой. — Я... я не сказал тебе самого важного. Лю Цингэ посмотрел на него. — В чем дело? Шэнь Цинцю вздохнул. — Ты, наверное, заметил. У меня нет семьи. Лю Цингэ замер. — Под этим ты подразумеваешь... — В детстве меня бросили. Я вырос на улице. Услышав это, сердце Лю Цингэ упало. Шэнь Цинцю не мог удержаться от горького смеха, увидев выражение лица Лю Цингэ. В самом деле, о чем он думал, раскрывая свое грязное прошлое в ночь перед свадьбой? Он мог просто спрятать все внутри себя и остаться безупречным, элегантным ученым супругом в глазах Лю Цингэ, но нет — он просто должен был раскрыться и, возможно, разрушить свой шанс на счастливый брак. Шэнь Цинцю никогда раньше не заботился о своей совести, что же он делает? — Вопреки тому, что все думают обо мне, я не пробовал ни капли роскоши, пока не попал сюда. Я был уличной крысой, проданной в рабство богатой семье. Я напал на своего собственного хозяина и сбежал, чтобы научиться самосовершенствованию. Мой первый учитель... он был подонком. Он научил меня всем этим грязным трюкам. Я жил так и научился быть подонком. Я убил своего учителя. Если бы Юэ Ци... если бы шисюн Чжанмэнь не нашел меня, я бы мог... Лю Цингэ крепко обнял его. — Мне очень жаль, — его голос дрожал. — Я был... таким придурком. Шэнь Цинцю моргнул. Он был тем, кто сознался, почему Лю Цингэ извиняется ? — Все это время я думал, что ты какой-то избалованный, привилегированный ребенок. Я понятия не имел... Мне жаль, что я заставил тебя говорить об этом. Шэнь Цинцю закрыл глаза, чтобы не начали капать слезы. Серьезно, этот человек был таким дураком. Зачем он это делает? Шэнь Цинцю буквально признал свой низкий статус рождения и свои прошлые преступления, но почему Лю Цингэ здесь чувствовал себя плохо? — Тебе не противно? Твой супруг был просто грязным рабом, а не сыном знатной семьи. Лю Цингэ усмехнулся. — Я и так знаю, что ты не самый лучший человек. Ты шутишь и называешь это тактикой, ты смотришь на людей свысока, у тебя плохой характер. Но я знаю, что ты учишься быть добрым, и это все, что сейчас имеет значение. — ...Ты такой дурак, знаешь? Лю Цингэ крепко поцеловал его, а Шэнь Цинцю приоткрыл губы и ответил на поцелуй. Лю Цингэ смахнул слезы, которые грозили пролиться, и улыбнулся. — Я думаю... я слишком сильно люблю тебя, чтобы волноваться. Шэнь Цинцю ухмыльнулся и обхватил его лицо ладонями. — Наш шиди Лю прошел долгий путь. Теперь он может быть поэтичным. — Благодаря тебе, — сказал Лю Цингэ и нежно поцеловал его лицо. — Следует ли мне поблагодарить шисюна Чжанмэнь за то, что он привел тебя сюда? — ...Не беспокойся. — Почему? — Я не хочу об этом говорить. Он еще не был готов рассказать Лю Цингэ о том как с ним обращались в особняке Цю и о том, как именно он сбежал. Это были воспоминания, которые он хотел навсегда похоронить. Он не хотел рассказывать Лю Цингэ о своем детстве, проведенном с Юэ Ци, и о том, как этот человек оставил его. Он больше не был Шэнь Цзю, а Юэ Цинъюань больше не был Юэ Ци. Их секта не должна страдать от старых разногласий. Лю Цингэ обнял его. — Когда ты будешь готов, я буду здесь. Всегда.

***

Наконец настал день свадьбы. Несколько учениц омег пришли рано утром, чтобы помочь Шэнь Цинцю собраться. Лю Минъянь, Ци Цинци и несколько других учениц с пика Сяньшу также пришли, чтобы помочь Шэнь Юаню одеться. Лю Цингэ уже давно затащили на пик Байчжань, чтобы тот тоже подготовился. Ци Цинци притворилась плачущей и поднесла платок к лицу. — Не могу поверить, что наступил день, когда мне придется отсылать тебя. Шэнь Цинцю закатил глаза. — Не говори глупостей. Как его могли отослать, если он выходит замуж за другого Лорда Пика и все равно останется на том же месте? — Я знаю, что ты получила деньги, делая ставки с Шан Цинхуа. Ци Цинци ухмыльнулась. — Бедному шиди Шану никогда не везет, когда дело касается ставок. — Мне не удалось увидеть зал. На что он похож? — Как и следовало ожидать от того, кому благоволит шисюн Чжанмэнь. Это более щедро, чем наши ежегодные банкеты, более пышно, чем любая свадьба, на которой я когда-либо присутствовала, — сказала Ци Цинци. Шэнь Цинцю был ошеломлен. — Я думал, свадьба будет скромной... — Ты думаешь, что шисюн Чжанмэнь и престижная семья Лю устроили бы что-то скромное для Владык пика Цанцюн, любимого шиди и гордости семьи? Ци Цинци рассмеялась. — Не волнуйся, список гостей ограничен, шисюн Чжанмэнь помнит твои истерики. Однако он не пожалел средств на украшения, я слышала от Шан Цинхуа, что деньги шли из его собственного кармана. Шэнь Цинцю выругался себе под нос. На самом деле, Юэ Цинъюань снова делал что-то ненужное. Когда он и Лю Цингэ заговорили о свадьбе, он, конечно, был взволнован и предложил приготовить приданое, которое Шэнь Цинцю отклонил, пока Юэ Цинъюань неохотно не сказал семье Лю, что это будет от имени горы Цанцюн. Однако у Шэнь Цинцю не было семьи, так что лидер секты Юэ Цинъюань по-прежнему заменял ее. У Шэнь Цинцю не было выбора. Ему оставалось только принять это, даже если это казалось неприятным. Он не хотел, чтобы ему напоминали, что когда-то он называл этого человека Ци Гэ. Шэнь Цинцю вздохнул. Нин Иньин с радостью нанесла на его лицо еще пудры, но когда она открыла контейнер для румян, он решил, что это его предел. — Хватит, Иньин. Этому мастеру не нужен излишний макияж. Нин Иньин надула губы. — Но Учитель, только с пудрой и без румян вы будете выглядеть бледным. — Ну, тогда вытри пудру. — Нет! Учитель должен выглядеть лучше всех в день свадьбы! Верно, шигу Ци? — Конечно. Используй все свои способности, шичжи Нин, — усмехнулась Ци Цинци. Пока Нин Иньин наносила макияж, Шэнь Юань наконец проснулся. Он был удивлен, когда его встретила группа старших сестер с пика Сяньшу, которые наблюдали за его спящим лицом, наслаждаясь. Лю Минъянь умыла его лицо, Шэнь Юань закатил истерику, когда она попыталась его раздеть. Пришлось вызвать Ло Бинхэ. — Доброе утро, А'Юань, — с улыбкой поприветствовал его Ло Бинхэ, втайне празднуя, заметив разочарованное выражение лица Лю Минъянь. Он знал, что Шэнь Юань по какой-то причине был застенчивым ребенком и не хотел, чтобы кто-либо кроме его родителей и самого Бинхэ менял ему подгузники или купал его. Ло Бинхэ вытер тело Шэнь Юаня, надел ему свежие чистые пеленки и одел. Он не знал, как уложить волосы Шэнь Юаня, поэтому Лю Минъянь с радостью взяла на себя его прическу. Шэнь Цинцю заметил появление Ло Бинхэ и нахмурился. — Почему ты одет в свою обычную одежду, Бинхэ? — Учитель, — покраснел Ло Бинхэ. — У этого ученика нет ничего для особых случаев, это мое лучшее. — А'Ло смотрится хорошо во всем, — похвалила Нин Иньин. — Не будь смешным, Бинхэ, сделай что-нибудь, — сказал Шэнь Цинцю. Он взял серебряную корону и манжеты из своей коллекции, а также нефритовую кисточку и передал их Ло Бинхэ. — Надень хотя бы это. Иньин, после сделай что-нибудь с его волосами. Слезы навернулись на глаза Ло Бинхэ, когда он принял украшения. — Учитель... Нин Иньин рассмеялась. — А'Ло, почему ты плачешь? Учитель никуда не денется, он все еще здесь. Верно? — Не думаю, что он плачет поэтому... — подумал Шэнь Юань, наблюдая со стороны. — Учитель, я приготовил завтрак. Не хотите ли вы немного прежде чем красить губы? — спросил Ло Бинхэ. Пальцы Шэнь Цинцю дрожали. — У меня нет аппетита. Ци Цинци хихикнула. — Ой, шисюн Шэнь, ты нервничаешь? — С чего это? — рявкнул Шэнь Цинцю. Затем он побледнел. — О нет, А'Юань. Что, если А'Юань внезапно захочет молока? Эти мантии слишком тесные. — Успокойтесь, Учитель. Иньин и А'Ло будут здесь с вами все время, мы сможем помочь Учителю переодеться, если А'Юань захочет молока, — заверила его Нин Иньин. — ...Позвольте мне сначала накормить его, — решил Шэнь Цинцю, взяв Шэнь Юаня и направившись к своей кровати с балдахином, чтобы уединиться, прежде чем Нин Иньин сможет накинуть на него красную вуаль. Паланкин для невесты прибыл, когда Шэнь Цинцю закончил суетиться с Шэнь Юанем. Мин Фань и Ло Бинхэ вместе с двумя старшими учениками несли паланкин, в то время как другие весело пели во время свадебной процессии к пику Цюндин. Шэнь Юань был удивлен, увидев, насколько нервным на самом деле был Шэнь Цинцю в уединении паланкина. Когда они прибыли, Лю Цингэ уже ждал у входа, даже не пытаясь скрыть своего волнения. Шэнь Юань был передан восхищенной Лю Минъянь, которая стояла вместе с Мастером и Мадам Лю. Это был первый раз, когда Шэнь Юань смог ясно видеть лица своих бабушки и дедушки. Эти двое однажды посетили гору Цанцюн после того, как Шэнь Цинцю родил, чтобы взглянуть на внука, но тогда Шэнь Юань был всего лишь розовым, морщинистым младенцем с опухшими глазами, которые едва могли видеть что-либо дальше десяти дюймов от лица. Как он и думал, они были красивой парой. В списке гостей, помимо тех кто входит в состав Цанцюн, были только родственники семьи Лю. Шэнь Юань был немного озадачен и задавался вопросом, почему семья Шэнь Цинцю никогда не появлялась — ни когда он родился, ни на этой свадьбе. С другой стороны, в романе никогда не упоминалось о происхождении или семье Шэнь Цинцю. Будут ли NPC, про которых ничего не было написано, просто засчитываться как никогда не существовавшие в недоделанной вселенной Самолета? Шэнь Юань не знал. К счастью, в эту древнюю эпоху церемония не занимала много времени. Шэнь Цинцю и Лю Цингэ поклонились родителям Лю Цингэ, а также Юэ Цинъюаню, который представлял семью Шэнь Цинцю, поклонились небесам, а затем поклонились друг другу. Не было разрезания шестиуровневого торта или длинных речей родственников мужа, просто банкет, на котором несколько учеников продемонстрировали свои таланты, развлекая гостей. Шэнь Юань мог только с завистью смотреть на разнообразие блюд и десертов на столе, сидя на коленях у Шэнь Цинцю. Он схватил один лунный пирог с тарелки, желая откусить кусочек, просто чтобы попробовать, но Шэнь Цинцю быстро забрал его из рук и покачал головой. — А' Юань, ты пока не можешь это есть. У тебя нет зубов. Шэнь Юань сердито надул губы и что-то бормотал. «Ааа! Уууу! Ууваа! Буууу !!!» Я просто хочу лизнуть! Я не собирался ими давиться, я не дурак! Лю Цингэ засмеялся. — Он зол. Наберись терпения, А'Юань, скоро ты сможешь присоединиться к обеденному столу. Шэнь Юань отвернулся. «Бух! Ммуу...» — Хорошо, может быть, нам пора покинуть банкет, — сказал Шэнь Цинцю. — Он все время пытается дотянуться до еды, он, должно быть, голоден. — Вы вернетесь, верно? Позвольте нам позаботиться об А'Юане, а вы двое можете идти в брачную комнату, — сказала мадам Лю. — Пусть Цинцю тоже немного отдохнет, материнство может быть очень утомительным. Лицо Лю Цингэ покраснело. — Мама, комната для новобрачных может подождать... не то чтобы мы... — Ой, это совсем другое, даже если это не твоя первая ночь, это все равно твоя первая брачная ночь, — поддразнивающе сказала мадам Лю. — Мама! — Так теперь ты знаешь, что такое стыд? — криво усмехнулся Шэнь Юань. Затем он заметил, что одна из нефритовых заколок с волос Шэнь Цинцю упала, и, казалось, никто этого не заметил. — Мваах, — крикнул он. Однако Шэнь Цинцю слушал, что говорит госпожа Лю, и не слышал его. Шэнь Юань потянул его за одежду. — Мваа. Маа. Шэнь Цинцю наконец посмотрел на него. — Что такое, А'Юань? Ты звал маму? — Мваа. Мвама. Шэнь Цинцю замер. Лю Цингэ и мадам Лю тоже смотрели в сторону Шэнь Юаня широко раскрытыми глазами. — Почему они её не замечают? — подумал Шэнь Юань. — Мвама. Маа... ма. Маама, — повторил Шэнь Юань, разочарованный тем, что они не смотрели на шпильку, на которую он указывал. Лю Минъянь ахнула. — Он говорит свое первое слово! — ...Я? - подумал Шэнь Юань. В своей голове он безостановочно разглагольствовал каждый божий день, пытаясь выговорить слова, которые обычно выходили только как бульканье и лепет. Сможет ли он наконец издать какой-то связный звук? Он улыбнулся. Ну наконец то. — Маама! Маама! И, святая корова, впервые он увидел слезы, текущие из глаз Шэнь Цинцю под тонкой красной вуалью. Он не думал, что злодей может испытывать такие эмоции. Неужели его тронуло одно единственное слово? Лицо Лю Цингэ расцвело от счастья, мадам Лю выглядела такой же взволнованной, как и Лю Минъянь. — Он только что сказал свое первое слово! Ах, сегодня поистине благоприятный день! — воскликнула мадам Лю. — Небеса благословили моего сына и его невесту. — Шичжи Юань сказал свое первое слово? — Все остальные Повелители Пиков тоже начали толпиться вокруг них, почувствовав волнение. — Что он сказал? Лю Цингэ фыркнул. — Он сказал «мама». Нин Иньин рыдала и искала свой носовой платок. Она не смогла ничего найти и прибегла к тому, чтобы потянуть ошеломленного Ло Бинхэ за рукав и вытереть им слезы. — А'Юань такое благословение для нас. Ты так не думаешь, А'Ло? Ло Бинхэ кивнул. А'Юань — самое прекрасное существо из всех, что когда-либо существовали. В тот момент, когда он был в животе Учителя, насилие над Ло Бинхэ прекратилось. Ло Бинхэ никогда не сможет выразить достаточно благодарности этому ребенку. Шэнь Цинцю улыбался от всей души под своей вуалью. — А'Юань, ты можешь сказать это еще раз? — Маа-ма? — О Боже! — остальные Лорды Пиков ворковали. — Он действительно сказал это! Шан Цинхуа отпил чай и кивнул. — Это так потрясающе. Похоже, он даже смог понять твой вопрос. — Какое проницательное наблюдение, предатель, — подумал Шэнь Юань, слушая Шан Цинхуа.

***

Шэнь Цинцю и Лю Цингэ в ту ночь не катались между простынями. Они были слишком счастливы, увидев еще одну ступень роста, на которую встал их малыш. Шэнь Цинцю не удержался и с любовью поцеловал Шэнь Юаня. Возможно, это будет самый памятный день в его жизни. От одного этого слова он почувствовал себя очень счастливым. — Я не могу в это поверить. Скажи это еще раз, А'Юань, — сказал Шэнь Цинцю, положив Шэнь Юаня между собой и Лю Цингэ на красную свадебную кровать. — ...Маама, — сухо сказал Шэнь Юань, наверное, в двадцатый раз за день. — Ты так хорошо справляешься, малыш. Может, теперь попробуешь "папа"? — спросил Шэнь Цинцю. — Бваа...ба. Баа, — попытался Шэнь Юань. — Бааба. — Достаточно близко, — усмехнулся Лю Цингэ и продолжил осыпать своего ребенка поцелуями. Пара улыбнулась и обменялась долгим горячим поцелуем. Шэнь Юань сожалел об этом. Ему следовало просто промолчать. Его лицо теперь было покрыто следами от помады и слюной! Отвратительно! Почему эти двое были так взволнованы каким-то лепетом? И почему они взяли его, чтобы он присоединился к ним в постели, в первую же брачную ночь? Он не был готов ко второй части кошмара «увидеть своих родителей во время папапа»! — Аааооо! Бухх!! Ааао! Буххх! Мваамваа! Баааааааааааааааааааааааааааа! Шэнь Цинцю ухмыльнулся и отошел от Лю Цингэ. — Я думаю, А'Юань считает, что мы не обращаем на него внимания. Лю Цингэ засмеялся и перекатился к Шэнь Юаню. —Не волнуйся, А'Юань. Папа будет целовать тебя столько, сколько ты захочешь. — Вы ошибаетесь, два дурака!!! — Шэнь Юань закричал, когда его снова осыпали поцелуями по всему телу.