Mamazun

Вскоре наступила годовщина свадьбы Шэнь Цинцю и Лю Цингэ. Лю Минъянь пришла в бамбуковую хижину с письмом в руке. Ее глаза сощурились, когда она улыбнулась. Она постучала в дверь, и ее улыбка мгновенно исчезла. Ло Бинхэ, этот несчастный мальчишка. Ее заклятый враг. Ло Бинхэ поднял бровь, но тем не менее вежливо поздоровался с ней. — Шимэй Лю. Что привело тебя сюда? — Мне нужна причина, чтобы повидаться со своей семьей? — ответила Лю Минъянь. Ло Бинхэ не знал, обижаться ли ему на ее грубый тон или забавляться тем фактом, что враждебность Лю Минъянь вытекала из ревности после тех случаев, когда ее собственный племянник несколько раз отвергал ее. Тем не менее, он впустил гостью и вернулся к уборке книжных полок. Шэнь Цинцю и Лю Цингэ не было поблизости, но скоро они должны были вернуться, а Лю Минъянь была сестрой Лю Цингэ, в конце концов, не было никакой проблемы с тем, чтобы позволить ей войти. Лю Минъянь села рядом с Шэнь Юанем, игравшим с одним из кубиков, которые ему подарили она и дядя Лю Цингэ. Мальчик был очень умный. Даже если оставить его в покое, никто ни разу не видел, чтобы он брал в рот что-то, помимо еды. Шэнь Юань улыбнулся, как только увидел ее. — А'Йи, — сказал он. К этому времени он уже мог произносить самые простые слова, и его произношение стало намного более понятным. — А'Юань, скоро годовщина свадьбы твоих родителей. Что ты думаешь о том, чтобы отпустить их в путешествие? — спросила Лю Минъянь. — Э-э? Пувть? — спросил Шэнь Юань. Лю Минъянь кивнула. — Ты можешь остаться со своей тетей, твоя Минъянь А'Йи позаботится о тебе. Шэнь Юань не выглядел особо взволнованным. — Мм...э-э... К разговору присоединился Ло Бинхэ. — Что ты хочешь этим сказать, шимэй Лю? — Именно это я и имею в виду. Недавно открылась гостиница с горячими источниками, и мои родители зарезервировали ее для моего брата и зятя. Они могут провести там некоторое время, отдыхая. Сейчас А'Юань не так сильно зависит от грудного молока, я смогу позаботиться о нем, — сказала Лю Минъянь. — Все же ему нужно есть пищу, подходящую для него, — указал Ло Бинхэ. — Он также нуждается в купании и уходе. Лю Минъянь прищурилась. — Ты хочешь сказать, что я не могу позаботиться о своем маленьком племяннике, шисюн Ло? — Ничего подобного, шимэй Лю. Этот шисюн просто еще не видел, как шимэй проявляет свои способности в домашнем хозяйстве или воспитании детей, и поэтому беспокоится об А'Юане, вот и все, — Ло Бинхэ говорил самым дружелюбным тоном, но самодовольство на его лице было невозможно скрыть. Лю Минъянь подняла свой меч. — На улицу, сейчас же. То, как ее характер напоминал характер ее брата, очень позабавило главного героя. — Боюсь, я не могу этого сделать, мне доверили присматривать за А'Юанем, понимаешь? Глаза Лю Минъянь дрогнули. — Как ты смеешь! Я его тетя. — Я был с А'Юанем с тех пор, как Учитель забеременел, — отстаивал свои права Ло Бинхэ. Шэнь Юань молча наблюдал за жарким противостоянием перед ним, задаваясь вопросом, было ли это началом любовной драмы или боем в сёнен манге. Похоже, все могло пойти по другому пути. Или, может, он был просто предвзят, потому что Лю Минъянь должна была быть одной из членов гарема. Здесь она была свирепой альфа-женщиной со странной обидой на Ло Бинхэ. Шэнь Юань не был уверен, что в этот раз маршрут гарема будет распространяться и на Лю Минъянь. К счастью, борьба не обострилась, потому что Шэнь Цинцю и Лю Цингэ вернулись. Шэнь Юань вздохнул с облегчением и тут же побежал к родителям. — Мама! Бабаа! — Мы дома, А'Юань, — сказал Шэнь Цинцю и быстро поднял сына в воздух и поцеловал. — Ты сегодня хорошо себя вел? Шэнь Юань кивнул. Затем он указал на Ло Бинхэ и Лю Минъянь. — Мама, баба... — Шэнь Юань сделал паузу, пытаясь вспомнить, учил ли Шэнь Цинцю его таким словам, как "драка" или "спор". Скорее всего, нет. — А'Йи, Гэгэ, бах-бах! — сказал он и показал свой крошечный кулачок. — Бах-бах? — повторил Лю Цингэ. И Лю Минъянь, и Ло Бинхэ выглядели откровенно пристыженными из-за того, что ребенок показывал на них пальцем за их детский спор. — У нас были небольшие разногласия. Пока пара возилась со своим ребенком, Лю Минъянь рассказала о письме, которое пришло от Мастера и Мадам Лю, а также о ее намерении посидеть с Шэнь Юанем, пока пара будет путешествовать. — Если вы собираетесь бессмысленно драться, мы можем просто не ехать, — сказал Лю Цингэ. — Но это подарок твоих родителей, и было бы нехорошо отказываться от него, — сказал Шэнь Цинцю. Шэнь Юань потянул Шэнь Цинцю за одежду. — Мама! — Возьмите и меня! Я тоже хочу пойти на горячие источники! — Мама, Баба, я. — Что такое, А'Юань? — спросил Шэнь Цинцю. — Я, ховосо? — сказал Шэнь Юань. — Я, мама, папа. —Ты хочешь сказать, что с тобой все будет в порядке? — спросил на этот раз Лю Цингэ. — Я буду хорошо себя вести, возьмите и меня, я хочу выйти! В любом случае, вы два извращенца находитесь в медовом месяце большую часть времени. Шэнь Юань изо всех сил пытался вспомнить слова, которым его учили и которые он мог произносить со своими молочными зубами. — Мм...мне ховосо. — Я думаю, А'Юань пытается сказать нам, что он будет хорошим, так что мы можем идти, — сказал Лю Цингэ. Шэнь Юань поморщился. — Вы неверно истолковали это, идиоты! Или ты хочешь делать папапа сколько твоей душе угодно, а? — Видите, даже А'Юань говорит, что все будет хорошо. Успейте развлечься, брат, зять, — сказала Лю Минъянь. — Я позабочусь об А'Юане. Лю Цингэ ущипнул сына за пухлые щечки. — Ты хочешь остаться со своей Минъянь А'Йи? — Бу-у, — надулся Шэнь Юань. — А'Юань лучше знаком с этим местом, я не думаю, что он будет хорошо себя чувствовать, если ему придется спать на Сяньшу, — сказал Ло Бинхэ. Лю Минъянь пришлось сопротивляться, чтобы не кинуть свирепый взгляд на него. — А'Юань нуждается в пище с правильной консистенцией. Каковы твои кулинарные способности, Минъянь? — спросил Шэнь Цинцю. Лю Цингэ фыркнул. — Не лучше, чем у меня. Лю Минъянь ахнула. Подумать только, ее собственный брат предал ее! — Брат! — Что? Я не видел, чтобы ты когда-нибудь выполняла какую-нибудь домашнюю работу. Ты собираешься заставлять других готовить и убирать вместо тебя? — спросил Лю Цингэ у сестры. — Просто приходи и присматривай за Шэнь Юанем вместе с Ло Бинхэ, как и всегда, не нужно приводить его на Сяньшу и беспокоить твоих боевых сестер. Культивация Ло Бинхэ уже превзошла твою, у него не будет проблем с тем, чтобы потратить целый день на то, чтобы присмотреть за А'Юанем. Ло Бинхэ кивнул. — Этот ученик удостоен чести, Учитель, Шишу. Лю Минъянь спрятала дрожащие руки под длинными рукавами. Черт побери, этот Ло Бинхэ! Однажды она обязательно вернет свое законное место!

***

В то утро, когда Лю Цингэ и Шэнь Цинцю отправлялись в путь, они постарались задушить Шэнь Юаня достаточным количеством поцелуев и объятий, чтобы хватило на всю жизнь, прежде чем действительно уехать. Ло Бинхэ, конечно, пообещал хорошо заботиться о Шэнь Юане, и Лю Минъянь уже отказалась от всех миссий и занятий, чтобы не позволить Ло Бинхэ в одиночку наслаждаться этой привилегией. День прошел как обычно, без происшествий. Ло Бинхэ приготовил завтрак, а Лю Минъянь сидела рядом и читала ему сказку. Однако Шэнь Юань чувствовал, что что-то не так. Когда Ло Бинхэ принес ему миску с тыквенным пюре, он наконец понял, в чем дело. Сегодня его не кормили грудью. В полтора года Шэнь Юань уже получал много питательных веществ из пищи, но еще не был полностью отучен от грудного молока. В конце концов, молочных смесей в эту эпоху не существовало, так что большинство младенцев отучали от груди намного позже, чем современных детей. Дерьмо. Шэнь Юань не мог поверить, что он позволил себе спокойно сосать грудь злодея так, что теперь ему этого не хватало. — А'Юань, дай я вытащу ложку, — вдруг услышал он голос Ло Бинхэ и быстро открыл рот, ужаснувшись собственному поступку. Неужели он просто вцепился в ложку, как в сосок? Черт! Шэнь Юань позволил Ло Бинхэ продолжать кормить его, даже принял вторую миску от Лю Минъянь в надежде, что прогонит голод, а также отвлечется от желания сосать. Наступил полдень, и Шэнь Юаню стало ясно, что отлучение от груди — нелегкий процесс. Он безостановочно пускал слюни и впервые не мог удержаться от желания пососать собственные пальцы. Черт побери, он чувствовал себя наркоманом, пытающимся побороть влечение! — А'Юань, нет, не делай этого, — сказала Лю Минъянь и вытащила пальцы изо рта, осторожно вытирая слюни. Шэнь Юань пополз вокруг и нашел открытую банку кислых маринованных слив. Он сунул руку внутрь и положил в рот кислую сливу. Плохой ход, вкус был слишком сильным для его детского языка, который пробовал только пресную пищу, и он выплюнул её. Ло Бинхэ поспешно поднял его и плотно закрыл банку. — Нет, Юань, это не для тебя. Шэнь Юань был расстроен. Ему нужно было что-то взять в рот! Он безостановочно пускал слюни! — Великий Лорд Самолет-джуджу, разве в этом мире нет соски сянься? Видя, что он беспокоится, несмотря на то, что только что поел, Ло Бинхэ и Лю Минъянь прибегли к всевозможным трюкам, чтобы отвлечь его. Когда чтение сказок ничего не дало, они попытались играть с ним. Когда игрушки не смогли привлечь его внимание, Ло Бинхэ решил вывести Шэнь Юаня на улицу, пока Лю Минъянь исполнила танец с мечом. Наконец-то им удалось отвлечь Шэнь Юаня. Ло Бинхэ и Лю Минъянь почувствовали облегчение. До тех пор, пока маленький шальной камешек, лежащий на земле, не полетел - его пнула Лю Минъянь, когда выполняла движение, — и не ударил Шэнь Юаня в лоб. Оба подростка вытаращили глаза. На самом деле удар был не очень сильный и едва оставил след на лбу, но ребенка это, конечно, потрясло. Шэнь Юань моргнул. Камешек, ударивший его по лбу, был не таким уж болезненным, но этого было достаточно, чтобы сломать плотину, которая росла из-за его странного разочарования от того, что он не мог ничего сосать в этот день. И тогда он разразился плачем, возможно, самым громким, который когда-либо слышали Ло Бинхэ и Лю Минъянь. — Мв-ма-а-а-а!!!!! Это мгновенно повергло обоих подростков в паническое безумие. — Что же нам делать? Зятя здесь нет! — ахнула Лю Минъянь, подбежав к племяннику и коснулась его лба. — О нет, о нет, А'Юань... Прости, я не хотела тебя обидеть... — Давай пока просто доставим его к шишу Му, — сказал Ло Бинхэ. Они оба вскочили на свои духовные мечи и полетели так быстро, как только могли к пику Цяньцао. Му Цинфан вышел из своей клиники еще до того, как Ло Бинхэ приземлился. Встревоженный громким плачем ребенка, он бросился к двум подросткам. — Что случилось? Лю Минъянь виновато объяснила, что произошло. Му Цинфан спокойно взял ребенка из рук Ло Бинхэ и принес его в клинику. Он осмотрел рану на лбу Шэнь Юаня, затем проверил все его тело на наличие других повреждений. — Ничего серьезного, просто небольшая царапина, которая не оставит даже шрама, — сказал Му Цинфан, очищая рану, смазывая ее небольшим количеством целебной мази и накладывая сверху какую-то травяную пасту. — Он мог заплакать от шока. Дайте ему немного времени, и он скоро перестанет плакать. По крайней мере, так думал Му Цинфан. В конце концов Повелитель Пика Цяньцао начал беспокоиться, когда Шэнь Юань все еще продолжал громко рыдать. — Вы уверены, что с ним все в порядке, шишу Му? — спросил Ло Бинхэ. Му Цинфан вспотел. По словам Шэнь Цинцю и Лю Цингэ, их ребенок никогда не был тем, кто так много плачет. Он и сам это видел, Шэнь Юань был очень спокойным, достаточно спокойным, чтобы Шэнь Цинцю мог привести его на их встречи! Почему он вдруг стал таким, да еще когда его родителей не было рядом… ...Ох. Му Цинфан вытер пот. — Вполне вероятно, что он огорчен отсутствием шисюна Шэня и шисюна Лю. Он не привык, что их нет рядом. Ло Бинхэ и Лю Минъянь обменялись встревоженными взглядами. — Что же нам делать? ...Му Цинфан понятия не имел, честно говоря. Его пациенты обычно были ранеными культиваторами, а не несчастными младенцами. — Утешьте его или отвлеките, а я пока найду решение.

***

На самом деле прошло всего пять минут. Однако, столкнувшись с громко плачущим ребенком, подростки и взрослый запаниковали. Почти все ученики Цяньцао были вызваны, чтобы помочь успокоить Шэнь Юаня, но никто не преуспел, и Му Цинфан собирался вырвать свои волосы. Шэнь Юань первоначально действительно плакал от горя. Однако сейчас он просто забавлялся их испуганным выражением лица. Он чувствовал себя немного скверно, но дразнить их было забавно. Это сняло стресс от того, что какое-то время не было ничего, что можно было бы сосать. Как раз в тот момент, когда Шэнь Юань задавался вопросом, должен ли он остановиться, внезапно появился Юэ Цинъюань. Казалось, он пришел сюда, чтобы послать своего главного ученика, который только что вернулся раненым после миссии, и не ожидал увидеть там Шэнь Юаня, рыдающего, а позади него паникующих няню и тетю. — Шичжи Юань, что случилось? — Юэ Цинъюань осторожно подошел к нему и погладил по голове. Шэнь Юань продолжал всхлипывать. — Ик, Мамаа… Му Цинфан вышел из своей комнаты. — Шисюн Чжанмэнь. Тебе что-нибудь нужно? — Мои ученики только что вернулись с миссии, бедный Ли Сюань столкнулся с обиженным божеством, слишком сильным, чтобы справиться с ним, — объяснил Юэ Цинъюань. — А что с А'Юанем? Му Цинфан сообщил ему о том, что произошло ранее. Юэ Цинъюань замолчал и, казалось, глубоко задумался. Затем он достал что-то из своей сумки цянькунь и показал Шэнь Юаню. Шэнь Юань моргнул. Это был маленький нефритовый кулон с прикрепленным к нему ржавым старым колокольчиком. Юэ Цинъюань позвонил, затем передал его Шэнь Юаню, который держал его и с любопытством рассматривал. Ло Бинхэ и Лю Минянь были ошеломлены. Му Цинфан тоже был удивлен. — Он... перестал плакать. Юэ Цинъюань мягко улыбнулся. — Это нравилось его матери, так что я не удивлен, что шичжи Юаню он тоже по душе. Шэнь Юань вытаращил глаза. Откуда, черт возьми, Юэ Цинъюань знает, какую игрушку любил Шэнь Цинцю в детстве? Как долго они знали друг друга? Насколько они были близки, что Юэ Цинъюань помнил даже такие подробности? — Может, шичжи Юань переночует у тебя сегодня, шисюн Чжанмэнь? Ты, кажется, можешь его успокоить, — спросил Му Цинфан. Лицо Юэ Цинъюаня изменилось. — Боюсь, шиди Цинцю это не понравится. Почему? Юэ Цинъюань, казалось, очень дорожил Шэнь Цинцю, так явно благоволил к нему, но Шэнь Цинцю даже вполовину не обращался с ним так хорошо, как с другими Лордами пиков, такими как Му Цинфан и Ци Цинци (забудьте о Шан Цинхуа, этот человек теперь был в черном списке Шэнь Цинцю). Между ними была какая-то история, и Шэнь Юань очень хотел её узнать. Он потянул Юэ Цинъюаня за рукав. Юэ Цинъюань снова посмотрел ему в глаза. — Я думаю, он хочет пойти с тобой, шисюн Чжанмэнь, — предположил Му Цинфан. Юэ Цинъюань мягко посмотрел на Шэнь Юаня. — А ты, А'Юань? Шэнь Юань кивнул. Юэ Цинъюань выглядел озадаченным. Лю Минъянь нерешительно предложила: — Я знаю, что это может быть неудобно для вас, но как насчет того, чтобы мы перенесли А'Юаня на пик Цюндин, по крайней мере, пока он не заснет? — ...Мне не неудобно. Просто… — Юэ Цинъюань замолчал. — Мы не скажем об этом моему брату и зятю, — добавила Лю Минъянь. — Пожалуйста, шибо Чжанмэнь. Юэ Цинъюань вздохнул. — Хорошо. Вы двое можете прийти и привести шичжи Юаня на пик Цюндин.

***

В последний раз помимо встреч Шэнь Юань был на пике Цюндин во время свадьбы его родителей. Это был первый раз, когда его принесли в частную резиденцию Юэ Цинъюаня. Она была более роскошной в сравнении со скромной бамбуковой хижиной на пике Цинцзин или простыми комнатами пика Байчжань, но ничего чрезмерно показного. Юэ Цинъюань позволил Ло Бинхэ воспользоваться кухней, чтобы тот приготовил ужин для Шэнь Юаня. Лю Минъянь отправилась на пик Цинцзин за одеждой Шэнь Юаня, оставив в комнате только Лидера Секты Цанцюн и ребенка. Шэнь Юань занялся тем, что рассматривал редкие предметы в комнате Юэ Цинъюаня. Там были всевозможные безделушки, несколько подарков от других сект и некоторые подарки от его боевых братьев или учеников. Пока он стоял перед книжными полками, рассматривая различные книжные коллекции, он услышал смешок Юэ Цинъюаня. — Глядя на тебя, я вижу, что ты действительно очень похож на Сяо Цзю, когда он сам был маленьким ребенком. Сяо Цзю? ...Может быть, это старое имя Шэнь Цинцю? Шэнь Юань точно знал, что нынешние имена Владык Пиков были именами поколений, данными им, когда они заняли свои должности. Их имена при рождении, однако, никогда не были раскрыты в романе, как и их происхождение или история. — Мама? — спросил Шэнь Юань, подползая поближе к Юэ Цинъюань. Юэ Цинъюань кивнул. —Твоя мама. Цинцю. Ты очень похож на него в молодости. Таким образом, Юэ Цинъюань, по-видимому, знал Шэнь Цинцю достаточно долго, чтобы знать, каким он был в детстве. — Цз-юуу? Лицо Юэ Цинъюаня снова помрачнело. Он слабо улыбнулся. — Ты не должен говорить это при своей матери. Ему не понравится. Почему? Шэнь Юань умирал от любопытства! Почему упоминание старого имени Шэнь Цинцю было под табу? Была ли причина, по которой Юэ Цинъюань, казалось, благоволил Шэнь Цинцю, но последний проявлял к нему крайнюю неприязнь? Что-то случилось в их детстве? Может быть, серьезная ссора? — Мама, малыш? — спросил Шэнь Юань. — ...Тебе интересно, каким был твоя мама в детстве? Ты очень любопытный, не так ли? Юэ Цинъюань усмехнулся. Он снова достал нефритовый кулон и позвонил в него, отвлекая Шэнь Юаня. — Тогда, когда мы были… когда он был расстроен и мне приходилось его успокаивать, я просто позволял ему держаться за этот кулон, и он успокаивался. Это единственное, что оставили мне родители, и я сам плакал, когда мне приходилось снимать колокольчик, чтобы он не издал ни звука, но оно того стоило. Мой Учитель починил его для меня, так что теперь все в порядке. Чем больше Юэ Цинъюань говорил, тем больше Шэнь Юань становился любопытным. Колокольчик был фамильной реликвией, оставленной родителями Юэ Цинъюаня, и по какой-то причине Юэ Цинъюань подразумевал, что он использовал его, чтобы успокоить очень юного Шэнь Цинцю, почти как если бы они были в большой опасности, если бы их голоса услышали. У Шэнь Юаня не было хорошего предчувствия по этому поводу. Он взобрался на колени Юэ Цинъюаня. — Еще? Юэ Цинъюань затаил дыхание. В конце концов он покачал головой. — Мой рассказ о прошлом заканчивается здесь, шичжи Юань. — Что? Я хочу услышать больше! — Однажды, если Сяо Цзю... если Цинцю решит поделиться с тобой своим прошлым, ты наверняка больше не будешь смотреть на меня как прежде, — в глазах Юэ Цинъюаня были печаль и раскаяние. — А сейчас я не имею на это права. Уже нет. Примерно в то же время Ло Бинхэ пришел покормить его, и Шэнь Юань больше не мог цепляться за Лидера Секты. Ло Бинхэ искупал его и переодел в спальный халат, который принесла Лю Минъянь. Когда Шэнь Юань закатил истерику, поскольку хотел дальше слушать Юэ Цинъюаня (может быть, разузнать еще какие-нибудь подробности?), Юэ Цинъюань в конце концов сказал: — Пусть он спит в моей комнате. Отнеси его обратно в Цинцзин, когда он уснет. Он позволил Шэнь Юаню лечь в свою постель. Юэ Цинъюань протянул ему нефритовый кулон, а Шэнь Юань продолжал держать его, рассматривая, не вырезано ли на нем чего-нибудь. Он плакал и капризничал весь вечер, так что в конце концов так устал, что заснул, держа кулон в руках, и не заметил, как Лю Минъянь отнесла его обратно в его кроватку на пик Цинцзин.

***

На следующее утро Шэнь Юань проснулся от теплого поцелуя в лоб. Он открыл глаза и с удивлением увидел, что Шэнь Цинцю и Лю Цингэ наблюдают за ним. — Мама? Баба? Лю Цингэ улыбнулся. — Сюрприз, А'Юань. Мы слишком скучали по тебе и вернулись рано. Не слишком ли рано? Солнце только что взошло! Либо эта парочка покинула гостиницу с горячими источниками в два или три часа ночи, либо сразу после пробуждения они на огромной скорости вылетели на своих мечах только для того, чтобы увидеть его. Шэнь Цинцю фыркнул. — Я так и знал, что эти дети не готовы остаться с А'Юанем на ночь. — Ну, он прекрасно выглядит, тебе не кажется, что они неплохо справились ? — ...А'Юань выглядит хорошо, но Бинхэ и Минъянь... определенно нет. Ло Бинхэ и Лю Минъянь по очереди присматривали за Шэнь Юанем в ту ночь на случай, если он проснется в слезах, и поэтому выглядели совершенно разбитыми. Они выглядели еще хуже, чем в те времена, когда отправлялись на задания и проводили бессонные ночи в лесах. Шэнь Цинцю мог только ухмыльнуться за своим веером, глядя на гнездо волос Ло Бинхэ. По крайней мере, его лицо все еще было достаточно красивым, чтобы спасти его репутацию. — В любом случае, раз уж ты проснулся, давай помоем и накормим тебя, — сказал Шэнь Цинцю и поднял Шэнь Юаня. Что-то вдруг упало с одежды Юаня. Лю Цингэ поднял это и нахмурился. — Что это? Шэнь Цинцю потребовалось несколько секунд, чтобы узнать его. Он побледнел. Он положил Шэнь Юаня обратно в кроватку и выхватил нефритовый кулон из рук Лю Цингэ. Он позвал Ло Бинхэ и Лю Минъянь... — Шисюн Чжанмэнь приходил вчера в гости? — Нет, Учитель, — ответил Ло Бинхэ. — Не лги мне!! — внезапно сердито рявкнул Шэнь Цинцю, заставив Ло Бинхэ вздрогнуть. Ло Бинхэ задрожал, и слезы выступили у него на глазах. Даже Лю Цингэ был потрясен, почувствовав сильный запах гнева и горя от своей пары. Шэнь Юань, сидевший сзади в своей кроватке, был в ужасе. Это был первый раз, когда он увидел, как Шэнь Цинцю сердито кричит на Ло Бинхэ. Всю свою жизнь он видел только спокойную, мягкую сторону Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ быстро опустился на колени и склонил голову. — Учитель, этот ученик не лгал тебе! Этот ученик не посмел бы этого сделать! Лю Минъянь, почувствовав, что ее зять по по-настоящему взбешен, быстро сказала: — Он не лгал. Я... это была моя вина. Я случайно поранила А'Юаня во время игры, и мы встретились с шибо Юэ на пике Цяньцао. А'Юань не переставал плакать, пока шибо Юэ не отдал ему этот кулон, так что… Шэнь Цинцю крепко сжал кулон. — ...Я собираюсь повидаться с шисюном Чжанмэнем. Присмотрите за А'Юанем. Как только Шэнь Цинцю ушел, Лю Цингэ бросился к Ло Бинхэ, чтобы не дать ему упасть на колени. Бедный мальчик был весь в соплях, все еще напуганный внезапным вспыльчивым характером омеги. Это могло напомнить ему о прежних, не слишком приятных днях с Шэнь Цинцю. — Вставай, ты альфа и его лучший ученик, но все равно плачешь как ребенок, — вздохнул Лю Цингэ. — Но… Учитель сердится… — всхлипнул Ло Бинхэ. — Это была моя вина, — Лю Минъянь с сожалением прикусила нижнюю губу. — Шибо Юэ сказал, что зять не будет в восторге… — Никто из вас не виноват. Возвращайся на свою вершину, Минъянь, а ты вернись в свою комнату, Ло Бинхэ. Я поговорю с ним позже, — сказал Лю Цингэ. Он определенно собирался выудить все из своего супруга. Чтобы даже наброситься на своего собственного детеныша, должно быть что-то в этом кулоне или в самом Юэ Цинъюане, что привело его пару в ярость. Он вернулся к кроватке и взял Шэнь Юаня. Он моргнул и приблизил Шэнь Юаня к себе, обнюхивая его. — Ты только что описался? — Кто бы не стал после этого? — Шэнь Юань скривился, чувствуя отвращение. — А теперь поторопись и очисти меня, прежде чем тебе придется иметь дело с еще одним разгневанным Шэнем. Мне до смерти хочется узнать, в чем тут драма.