Ресторан с гордым, пафосным, обещающим неземные удовольствия названием "Новый Эдем" был шикарным в своей утонченности, а серьезность этого заведения молодые люди прочувствовали еще на входе, потому как их просто не хотели туда пускать, ссылаясь на то, что все места заказаны не менее чем за месяц. Анна медленно закипала, сдерживая себя фразой профессора «без лишнего шума», Гамбит же взял метрдотеля за локоток и, пошептавшись с ним пару минут, получил маленький столик на двоих. Столик был не самый удачный - рядом с ним на небольшом возвышении стоял новенький белый рояль, а, значит, слышимость сократится в разы, но креол определенно уже приносил пользу. Как он это сделал, Шельма выяснять не стала, лишь скептически проводила взглядом ничуть не менее удивленного официанта, предложившего им меню.
- Четыре сотни за утиную лапку? Они тут совсем с ума посходили? - возмутилась Анна, рассматривая перечень блюд.
Реми пожал плечом, он одинаково уютно чувствовал себя и в дешевой забегаловке и в дорогущем ресторане. Дорогущие рестораны, впрочем, креол предпочитал больше.
- Попробуй, chère, оно того стоит, - кивнул Гамбит и на всякий случай добавил, а то мало ли какие феминистические настроения в этой красивой головке, - Реми платит. Как любой порядочный джентльмен, пригласивший даму на свидание.
- Спасибо, мне приятно, - не стала возражать Шельма, игнорируя все эти его "порядочный" и "джентльмен", - но это
не свидание.
- Жаль. Мне бы хотелось, чтобы это было свидание.
В этот раз фраза прозвучала вполне серьезно, совсем не как шутка, и Анна приподняла бровь, встречая прямой взгляд Гамбита. Креол казался расслабленно безмятежным и не отрываясь смотрел ей в глаза. Яркие блики света от хрусталя прыгали вокруг веселыми солнечными зайчиками, звуки бетховеновской девятой симфонии давили своей экспрессией.
- Давай лучше об искусстве поговорим, - снимая кольцо с белоснежной салфетки, сказала наконец Анна.
Реми потер костяшкой указательного пальца кончик носа и кивнул.
В искусстве креол ориентировался гораздо лучше Шельмы, а, может, просто очень убедительно врал, девушка не знала, но на всякий случай едко поинтересовалась, не подрабатывает ли мсье Лебо в каком-нибудь музее или театре, поэтому так осведомлен. Он отшутился на это чем-то вроде «с моей профессией опасно не разбираться в таких вопросах».
- Не нравятся мне эти репортеры, - после небольшой паузы произнес Гамбит, слегка качнув головой в сторону.
Шельма оторвалась от созерцания сенатора, его супруги и их телохранителей. Анна думала, Келли республиканец до мозга костей, но он очень демократично расположился не в приватном кабинете, а в самом конце общего зала, позволяя потенциальному электорату себя лицезреть.
Девушка обернулась через плечо, во всех деталях разглядывая журналистов, что привлекли внимание креола. Реми на это закатил глаза, поражаясь беспечности своей спутницы, у него самого привычка изучать, не раскрывая свой интерес, уже давно текла по венам вместе с кровью.
Через пару столов от них двое презентабельного вида мужчин вели оживленную беседу с шикарной брюнеткой. Тот, что пониже, держал микрофон и задавал вопросы. Тот, что повыше снимал все это на компактную, но, судя по объективу, мощную камеру.
- Они берут интервью у Лилы Чейни, - наконец пожала плечами Шельма, - довольно популярная сейчас певица, Бобби ее плакатами всю комнату увешал.
- Когда берут интервью, обычно стараются, чтобы в кадре был только опрашиваемый, - креол постучал пальцами по столешнице, - а объектив этой камеры направлен ровненько на Келли.
Гамбит сидел спиной к большей части зала, в том числе и к сенатору, и это сильно затрудняло ему контроль текущей ситуации. Он никогда бы так не поступил по собственной инициативе, но Анна, проигнорировав его ухаживания и галантно отодвинутое кресло, заняла то самое идеальное с позиции наблюдателя место.
- Ты в тенденциях на телевидении тоже разбираешься? – спросила Шельма.
- В общем-то, нет, - задумчиво протянул Гамбит, перевел взгляд на девушку, улыбнулся, взял ее руки в свои и поинтересовался, - могла бы ты не разглядывать присутствующих с таким вызывающим вниманием, ma chérie? Давай-ка мы и дальше будем выглядеть влюбленной парочкой, а не бойцами Дельты в логове террористов.
- Что же мне пока Келли не закончит свой ужин - то есть весь вечер - только на тебя смотреть? - хихикнула Анна.
- Можно не просто смотреть на Гамбита, - Реми ухмыльнулся, провел большим пальцем по тыльной стороне ее ладони, - можно получать удовольствие от ...эмм.. нашего
не свидания.
Шельма звонко рассмеялась задорным, искрящимся смехом.
– Ах да, ключевое слово – удовольствие, как я могла забыть? Только удовольствие тебя и волнует.
– Естественно, - согласился креол, – потому что если не жить в удовольствие, то зачем тогда? По-моему, у меня не плохо получается.
– Воруешь-убиваешь тоже в удовольствие? – фыркнула Шельма.
- Не передергивай, chère, Гамбит не убивает для удовольствия, - что-то такое мелькнуло в глазах креола, толи грусть, толи раскаяние, а может просто раздражение от неуместного на его взгляд вопроса, что-то, что Анна не успела идентифицировать, так быстро вернулась его привычная беззаботность, - другое дело изымать что-нибудь полезное или красивое или интересное у тех, кто не умеет ценить хорошие вещи. Это действительно приятно.
- Серьезно? - спросила Шельма, - это в самом деле согревает тебе душу?
Вопрос прозвучал неожиданно тепло и мягко, совсем без иронии и сарказма, которые Анна намеревалась туда вложить. В этом вопросе были отзвуки того времени, времени с Мистик, времени в котором Шельма забирала чужие способности и упивалась своей силой. Крала для Рейвен и считала по ее указке, что вокруг есть только враги и война. Изо всех сил старалась угодить приемной матери, верила, что жить как-то иначе просто невозможно, не понимая, в какую пропасть толкают ее убеждения Мистик.
Гамбит посмотрел на девушку с легким удивлением - ей действительно было какое-то дело до его души? Под этим взглядом ее руки сковано, едва заметно дрогнули в его ладонях, и Реми неожиданно для самого себя ответил чуть серьезней, чуть мягче и тоньше, чем собирался.
- Да, в самом деле. Это только в книжке мальчик-сирота, к ворам попадая, остается чист и безгрешен. А из таких, как я, Оливеры Твисты не вырастают, знаешь ли, - креол снова расслабленно усмехнулся и легонько сжал пальцы девушки, - открою тебе секрет, ma chérie, если отрекаться от своих желаний, от того, что будоражит твое нутро, легко заработать невроз.
- Это не секрет, котик, - рассмеялась Шельма, - но есть желания, которые вредят другим. Такие как твои, например.
"Такие как мои, например", - добавила она мысленно.
- Я не граблю вдов и сирот, если ты об этом, - отмахнулся тем временем Реми, - люди, владеющие ценностями, знают, что такие, как я придут за ними, и готовы рисковать. Гамбит тоже готов. Кому-то из нас посчастливится, кому-то нет, но чтобы жить в согласии со своими желаниями, нужно делать выбор. Брать на себя ответственность. И рисковать. А у Гамбита всегда много интересных желаний, и он всегда готов рисковать ради удовольствия.
Анна недовольно сморщила нос, но ее руки все еще оставались в руках креола. Гамбит улыбнулся, он хорошо знал эту банальную истину - наглость мужчине более позволительна, чем скука. Реми осторожно поцеловал костяшки пальцев Шельмы и аккуратно потянул за светлую ткань перчатки на мизинце. Гладкий сливочно-белый атлас легко съехал вниз, оголяя тонкое запястье и часть кисти по первую фалангу...
Первым желанием было долбануть его рыжей головой о стол, а из приличных слов на кончике языка оставались только предлоги, но Шельма каким-то чудом удержалась, лишь резко, словно коснувшись каленного железа отдернула руки. От ее порывистого неосторожного движения на пол укатился бокал и с мелодичным звоном рассыпался на блестящие кусочки, выплескивая на пол солнечно-золотую жидкость. Последовавшая за этим пощечина даже не лязгнула, приглушенная атласом перчатки, тихо щелкнула по высокой креольской скуле, оставляя красные полосатые следы.
- Я не пошутила на счет челюсти, каджун. Благодари Бога, что я на задании.
У Гамбита от казалось бы легкого удара дернулась голова, а в ушах яростно зашумело океанской волной. Реми поморщился, провел языком по внутренней стороне щеки, проверяя целостность, потер подушечками пальцев сустав под ухом и ухмыльнулся. Было больнее, чем обычно, но вполне терпимо.
Они оба молчали, пока вышколенные, любезные официанты убирали осколки, пролитое вино и меняли Анне бокал. Гамбит откинулся на мягкую, обитую жаккардом, спинку кресла и закурил, разглядывая девушку, превратившуюся от его вполне себе невинной шалости из отважной Плеяды в трепетную голубку. Значит, все действительно серьезно.
Шельма, поправив сползшую перчатку и широкий эластичный манжет комбинезона, сложила руки на коленях и наблюдала как кудрявый молодой человек за роялем длинными тонкими пальцами наигрывал попурри из известной классики. Знакомые хиты в его исполнении звучали рублено, но по-своему приятно, легко и завораживающе.
- Не сердись на Гамбита, chère, - улыбнулся креол, когда последний официант, наконец, убедился, что все идеально и удалился, - Гамбит всего лишь хотел взглянуть на твои прекрасные пальчики, которые свели его с ума еще в вашей лаборатории.
Анна посмотрела на него как на придурка. Наглого самодовольного придурка, не знающего что такое границы от слова совсем.
- Я не разрешала! - рыкнула Шельма, - свои воровские замашки оставь для музеев. Я тебе не картина в Лувре, я не для того эти гребанные перчатки ношу, чтобы ты тут в русскую рулетку играл и рисковал чем только возможно ради своих дурацких удовольствий.
Креол затянулся, выдохнул струйку дыма и весело хмыкнул.
- А ради чего еще стоит рисковать в этой жизни? Ради вашего пресловутого равенства? Ради... как вы там говорите? Мирного сосуществования людей и мутантов? Неужели ты готова умереть за эту нелепую идею?
- Готова, - ответила Анна, - как и каждый в команде икс.
Сначала креол не поверил, но профессия заставляла его очень хорошо разбираться в невербальных сигналах. В ее интонациях, в ее мимике, несмотря на раздражение, не было ни патетики, ни надрыва, одна уверенность.
- Ты серьезно? - возмутился Гамбит, стряхивая белесый пепел, - это же просто смешно! Профессор вам там что, все-таки телепатией мозги промывает?
- Не телепатией, а заботой, добротой и справедливостью. Слышал вообще такие слова? - Шельма ответила резко, но тут же усмехнулась, - хотя, откуда? В вашем луизианском болоте только по норам учат сидеть да обирать добрых людей по ночам.
Креол крепче сдавил сигарету - ему категорически не нравились эти плоские шуточки про его родину, от них вечно несло высокомерным снобизмом.
- А что, в Миссисипи все болота пересохли? - насмешливо спросил Гамбит, невольно подаваясь вперед и наклоняясь к девушке через стол, - мы с тобой из одинакового болота, так что сделай одолжение, ma chérie, избавь меня от своего напыщенного иксменовского пафоса.
- Ну надо же, мсье Выпендрежник будет мне здесь что-то про пафос говорить! - нараспев протянула Анна, приподняла бровь с легким пренебрежением, - зачем ты тогда к Магниту прибился, раз тебя от пафоса воротит? Веришь в его идеи? Будешь вместе с Братством рай для мутантов строить?
Креол брезгливо поморщился, затянулся сильней, чем планировал, и вдавил сигаретный фильтр в пепельницу. Какого, спрашивается, дьявола он вообще завел разговор про это долбаное равенство? Не о таких вещах Реми Лебо привык беседовать, ужиная в ресторане с красивой девушкой.
Зачем он прибился к Магниту? Затем! Затем, что в очередной раз оказался в ненужное время в ненужном месте, а Леншерр посчитал Реми Лебо слишком ценным ресурсом, чтобы за свою помощь просто взять деньгами и отвязаться. И Гамбиту в целом нравились задания Эрика по воровскому профилю, но все эти социальные проекты, переустройство общества... Реми от них мутило. Креол лениво приподнял бровь, медленно выдохнул дым, потом все-таки ответил.
– Гамбит старается не вмешиваться в политику, у него своя собственная конституция.
- Ладно, Бог с ними - с равенством, с новым государством, с абстрактными людьми и мутантами, – отмахнулась Шельма, - никто не остается равнодушным, когда это касается его лично. У тебя что, нет друзей, нет близких, которым может угрожать опасность, которых нужно защитить? Ты не понимаешь, чем могут обернуться методы Братства?
- Так, ma chérie, у кого-то слишком длинный нос, - насмешливо фыркнул Гамбит и заговорил быстро, непроизвольно попадая в такт клавишному стаккато, - не нужно строить тут из себя команду ангелов. У вас, конечно, исключительно благородные цели, но вы играете по тем же правилам, пользуетесь теми же методами, что и Братство. Ты и Джина при необходимости воруете информацию, не особо-то спрашивая хочет человек с вами делиться или нет. Доктор Маккой без зазрения совести взламывает нужные ему сайты. Бравый Циклоп руководит вашими проникновениями на правительственные или частные объекты, видимо не считая, что вы тоже относитесь к посторонним, которым вход воспрещен. Росомаха нет-нет, да и убьет какого-нибудь совсем уж безнадежного отморозка, чтобы под ногами не путался.
- Слушай, ты, - зашипела Анна, давно пытавшаяся вставить хоть слово, - люди икс не убивают!
- Брось, chère, - перебил ее Гамбит, - люди икс не убивают, а Росомаха убивает, когда считает, что так правильно. Профессор пожурит его, а потом преспокойно пускает обратно в команду. Почему? Да потому, что для Ксавье тоже главное – результат, а не слащавые розовые сопли.
- Я смотрю, ты подготовился.
Шельма сверлила креола взглядом и как в нем еще не появилось дырок, оставалось загадкой, но крыть, по-хорошему, было нечем. Гамбит просто называл вещи своими именами, и никто не виноват, что без привычного профессорского флера они смотрелись не так симпатично.
- Конечно, - кивнул Реми, - после того как твоя прелестная ладошка едва не сорвала мне задание, я изучил про команду икс всю информацию, которой располагает Магнит. Вы детей-то, кстати, учите или так, для прикрытия используете?
- Учим, - едва не зарычала Шельма, она сама не заметила как легко втянулась в этот спор и как горячо теперь отстаивала свои убеждения, - и даже получаем от этого удовольствие. А ты, вот скажи мне, ты получаешь удовольствие, работая в команде Магнита?
– Я работаю на Эрика, а не в команде, – фыркнул Гамбит, покрутил в пальцах бокал и снова откинулся на спинку кресла, – это слово пугает меня. Я всю жизнь был сам по себе, я не умею по-другому. Все эти ваши сильно благородные и возвышенные чувства не для меня.
– Врешь, Лебо, – раздраженно бросила Анна, – не знаю мне или себе, но ты врешь!Я видела на какие чувства ты способен! Та блондинка. Твоя Гильдия. Твой отец, он до сих пор тебе дорог! Я не разобрала, почему ты стал изгнанником, но ты стал.Ты не можешь этого изменить и смириться тоже не можешь. Я видела, как тебя раздирает на части, - девушка хмыкнула и передразнила, - этими нашими благородными возвышенными чувствами. Так что, будь добр, рассказывай сказки кому-нибудь другому, но не мне!
Раздражение стихло, и Шельма, наконец, заметила, что Гамбит сделался похожим на статую, его пальцы, сжимающие бокал, побелели на костяшках, а на лице написан только один вопрос - куда деть ее труп?
Себе креол не врал, но обсуждать с кем бы то ни было то, что он старался вообще не вспоминать, Реми не намеревался. Он хотел схватить эту девчонку, без спроса засунувшую свой настырный нос в его жизнь, и хорошенько потрясти, и еще больше хотел спросить, как глубоко она покопалась в его голове, но подумал, что, по всей видимости, недостаточно глубоко, раз не сбежала, визжа от ужаса. Да и какая, собственно, разница, ему не нужно было от нее ни понимания, ни индульгенции, он здесь работал, развлекаясь между делом. Не более того.
Так ни слова и не сказав, но не отрывая от девушки взгляда, креол в два глотка опустошил свой бокал и только после этого произнес.
– Это прошлое. Его больше нет. И то, что ты, ma chérie, о нем что-то знаешь, не значит, что оно тебя касается.
Его голос неуловимо изменился. Даже скорее не голос, говорил он, впрочем, как всегда, но почти неуловимо изменился тон, перестал быть насмешливым, сделался непривычно резким, тяжелым, однако, это продлилось не более нескольких секунд, потом он снова усмехнулся, разглядывая витиеватое оттиснутое клеймо на глянцевом боку пустой бутылки.
- Неплохое оказалось вино, правда? Думаю, стоит повторить.
Гамбит поманил официанта, и пока он обсуждал с ним урожай какого года лучше всего подойдет под цвет глаз его очаровательной спутницы, Анна вглядывалась в лицо креола и видела ответ на свой вопрос – ему некого было защищать и не ради кого бороться.
Шельма полжизни убегала, стараясь защититься и защитить от себя других. И только попав к Людям Икс, она научилась защищать, не убегая. Анне посчастливилось встретить Ксавье. Реми, видимо, не посчастливилось встретить кого-то очень непохожего на Ксавье.
- Сегодня ты заплатишь за свои мерзкие слова! – грозный гнусавый голос мгновенно привлек всеобщее внимание, нападавших было пятеро и они, парализовав сенаторских телохранителей, окружили Келли, потрясая штурмовыми винтовками в большущих лапах, - Эрик Леншерр передает тебе привет.
Шельма непонимающе взглянула на Гамбита, тот в ответ также озадаченно пожал плечом. Нападавшие определенно не были людьми Магнита. Они походили на один большой стереотип о мутантах - огромные, клыкастые, когтистые и очень устрашающие.
- Ты пойдешь с нами, и мы посмотрим насколько ты храбрый без своей охраны! - один из нападавших двинул сенатора по плечу темно-лиловой ладонью.
Келли оказался человеком необыкновенно хладнокровным, он с презрением осмотрел угрожающее ему существо, стряхнул его руку, потом произнес.
- Вам не удастся меня запугать!
Музыкант перестал играть, и громкий, звучный голос сенатора был отчетливо слышен в каждом уголке. Политик обвел взглядом зал ресторана и добавил.
- Вам не удастся запугать всех нас!
Темно-лиловый на это только гоготнул, и, грубо ухватив миссис Келли чуть выше локтя, дернул ее на себя, насильно поставив на ноги жену сенатора, сохранявшую свою элегантность даже в такой ситуации. Миссис Келли дернулась и сдавленно пискнула, но политик остался тверд, свирепо уничижая нападавших взглядом. Публика молчала. Кто-то еще не понял, что дело серьезное, кто-то, наоборот, все слишком хорошо понимал.
Удивляясь, как этой девчонке удалось настолько вывести его из равновесия, что он пропустил начало заварушки, Гамбит с большим вниманием осмотрел зал ресторана. Расклад креолу не нравился - столик сенатора находился слишком далеко от них и слишком близко к служебному выходу. Охрана Келли была выведена из строя профессионально и качественно, куда делась служба безопасности ресторана Гамбит вообще не понял. В сухом остатке - шанс перехватить сенатора мизерный, но можно попробовать успеть, если только напролом.
Не глядя на девушку, Реми еле слышно шепнул.
- Уходи, как только начнется.
- Что начнется? - также тихо отозвалась Анна.
Креол улыбнулся, поднялся из-за стола, в гнетущей тишине нарочито громко отодвигая кресло, излишне беззаботно, излишне безобидно, манерным выскочкой оповестил террористов.
- Mes amis, вы совсем не умеете обращаться с дамами.
Шельма всем нутром ощутила, что Гамбит сейчас также безобиден, как обманчиво безобидной кажется красота кипящего металла, вот только нападавшие этого не почувствовали, и его грациозные скользящие шаги в их сторону остались без должного наказания в виде пули промеж глаз.
- Тебя не спросили, сядь на место! - прохрипел главарь террористов и кивнул своему похожему на красного сатира-переростка приятелю.
- Давайте мирно решим разногласия, поверьте, никому здесь не нужны неприятности, - все тем же манерным елейным тоном увещевал Реми.
Сатир-переросток с внезапным для его комплекции проворством двинулся наперерез креолу и прогнусавил, замахиваясь для удара.
- Не нарывайся, парень, думаешь, самый умный?
- Не думаю, - ласково улыбаясь, отозвался Гамбит, - знаю.
Креол опередил амбала и мгновенным, почти незаметным колющим движением сложенной ладони ударил его под ребро, будто хотел пальцами вытащить у того селезенку. Амбал взмахнул рукой, согнулся пополам и захрипел. Реми все с той же ласковой улыбкой приложился кулаком по затылку, довершая прием, и с изяществом королевского полоза запетлял к нападавшим.
Наблюдая как бандит падает лицом в испещренный светлыми прожилками темный дубовый паркет, Шельма понимала, что с этого момента ситуация будет разворачиваться стремительно, непредсказуемо и бесконтрольно, и девушке это совершенно не нравилось. Слишком много потенциальных жертв - посетителей и служащих ресторана, слишком красноречиво дуло винтовки смотрит в лоб сенатору. Анна мрачно выругалась и нажала тревожную кнопку своего передатчика.
- Всем оставаться на своих местах! - проревел главарь.
Прогремела очередь выстрелов, посетители ресторана слишком одновременно отпрянули и завизжали, это могло бы показаться комичным, если бы не серьезность ситуации. Женщина в модной шляпке запричитала, две ее дочурки зарыдали в голос, из всех углов битым стеклом и фарфором, рвущейся тканью, звоном металла, стонами, плачем, воплями полезла и без того припозднившаяся паника. Журналисты, напротив, оживились, забыв про певичку, пытались снять происходящее с как можно более удачного ракурса.
Уворачиваясь и отбиваясь верным шестом от мелькавших пуль, Гамбит запустил для пробы пару заряженных карт, но похитители умело прикрывались политиком и его женой, и это было не безопасно. Не хватало еще случайно убить Келли прямо на камеру, такого мутантам точно не простят. Бандиты, волоча за собой заложников, организовано отступали к служебному выходу.
Шельма вскочила на подиум, перевернула рояль, взлетела повыше - не привлекать внимание было поздно, вокруг и так творилось черт знает что - и запустила его в сторону нападавших, крышка открылась и болталась в воздухе как косой парус боевой бригантины.
- Ловите, мальчики!
Рояль приземлился удачно, перегораживая дверной проем служебного выхода, но похитители были действительно хорошо вооружены. Грянул выстрел, на этот раз не винтовочный, гранатометный - инструмент жалобно звякнул и разлетелся во все стороны еловыми щепками.
Еще один выстрел предназначался парящей в воздухе Анне, но девушка описала красивую дугу, уходя от прямого столкновения, и снаряд врезался в потолок. От взрыва полетел бетонный град, поползло по деревянным вставкам нежно-оранжевое пламя, оборвалась и рухнула вниз, сияя переливами хрусталя и кварца, огромная золоченая люстра, перекрытия трещали и лопались, и Шельма, оставив погоню, взмыла вверх.
Это было так по-иксменовски - бросить все и спасать случайных ни в чем неповинных людей. Анна покорно держала изящно расписанный вычурными узорами потолок до тех пор, пока последний посетитель не эвакуировался. Люди бежали в панике через большие двери главного выхода, спотыкаясь, бросая вещи и опрокидывая мебель.
Гамбит, напротив, вытянувшись в струну, нырнул вслед за похитителями, проскользнул по гладкому полу под баррикадой столов, уже перекрывавшей дверной проем со стороны ресторанной кухни.
Побитый креолом бандит очнулся и поспешил догонять своих подельников. Сенаторские охранники пришли в себя позже всех и теперь торопливо покидали ресторан. Последний человек исчез из поля зрения Шельмы как раз в то мгновение, когда перекрытия все-таки переломились, и крыша обрушилась, погребая под собой столовое серебро, тонкий фарфор, роскошную мебель и дорогие вина. Шикарный ресторан "Новый Эдем" перестал существовать.
* * *
- Сенатора утащили неизвестные мутанты, мой сладенький.
- Принято, - отозвался передатчик голосом Циклопа, - мы засекли тебя, пытаемся отследить сенатора.
Отряхиваясь от побелочной пыли и бетонной крошки, Анна обнаружила креола в узком, изогнутом переулке, ярдах в тридцати от того места, где раньше был служебный выход ресторана. Под рассеянным светом уличного фонаря, Гамбит, прислонившись к стене, наблюдал за скользящей по воздуху девушкой и выпускал кольцами сигаретный дым. Келли не было, зато на асфальте у ног креола распластался красный нападавший неудачник, так и не сумевший преодолеть все препятствия сегодняшнего вечера. Шельма на мгновение испугалась, что Реми переусердствовал, и как бы тело уже не начало остывать, но счастливая звезда все же решила больше не покидать горе-похитителя - он был определенно жив.
- Ты цел? - спросила Анна, опускаясь на асфальт.
Гамбит кивнул. Вся погоня заняла у него от силы полторы минуты. Автомобиль с Келли и похитителями вильнул хвостом перед самым носом креола, оставив после себя лишь запах жженной резины. Последний бандит попытался сбежать, но не успел - шест Гамбита оказался проворней. И тогда же сложился как карточный домик ресторан, крышей внутрь, страшно и громко. Реми обернулся на грохот, с нарастающей тревогой обвел взглядом окружающее пространство, пытаясь найти Анну, потому что по всем законам логики - его логики - она не должна была там оставаться. И выдохнул только когда наконец увидел, как девушка проламывает изнутри месиво железа, дерева и бетона и поднимается в воздух.
- А ты, chère?
- Нормально, – ответила Анна и уточнила, - что здесь было?
- Хаммер, - отозвался креол, - бронированный.
- Всего-то? – насмешливо осведомилась Шельма, - и что же, мсье Гамбит не смог его остановить?
- Не убив при этом Келли? – Реми внимательно осмотрел девушку, затянулся и со спокойствием аллигатора выдохнул вместе с дымом, - нет.
Шельма опустилась на колени рядом с неудачливым похитителем и прижала обнаженную ладонь к толстой шее бандита, готовясь принять память и силу, но к ней перешли только воспоминания. Силы не было, никакой, ни капельки, а воспоминания поражали неожиданностью.
- Скотт, - позвала Анна в передатчик, - отбой, не нужно его искать.
- Не понял тебя, - настороженно отозвался Саммерс.
- Это не мутанты, это «Друзья человечества», - пояснила Шельма, - Келли инсценировал свое похищение. Весь образ мутантов - это грим, бутафория, маскарад.
Гамбит присвистнул, отрываясь от созерцания позвонков на выгнутой девичьей спине, соблазнительно выделявшихся под тонким шелком. Теперь встали на свои места все странности этого вечера – и репортеры, берущие неправильное интервью, и бесполезная охрана, и оружие в руках у «мутантов». И «железная выдержка» Келли, который знал, что ему ничего не угрожает.
Передатчик помолчал, потом все же ожил.
- Понял тебя, - медленно произнес Циклоп и добавил, - тогда проверим базу Крида. Выбирайся сама.
Убедившись, что "друг человечества" дышит глубоко и ровно, Анна поднялась с земли и отряхнула коленки. Бандит был морально слаб, как и все недалекие фанатики, и личности Шельмы не грозила даже временная деформация, но в нем было столько агрессии. Агрессии, которую Анна не успевала переваривать, которая требовала выхода. И мысль, не дававшая девушке покоя с того момента, как Реми начал действовать, снова заявила о себе. Шельма повернулась к креолу и, медленно проговаривая слова, спросила.
- Зачем ты это сделал? Ты ведь сам спровоцировал стрельбу! Ты же не только своей жизнью рисковал, ты рисковал жизнями всех этих людей! Зачем, Гамбит?
Креол встретился с ней взглядом и вместо ответа невинно улыбнулся, выдыхая сизый дым.
- Я скажу тебе зачем, - поджав губы, произнесла Анна, - тебе наплевать на всех вокруг, на всех этих людей наплевать! Тебя не волнует, что кто-то мог пострадать!
Реми неспешно затянулся и затушил окурок о стену.
- Так и есть, - подтвердил Гамбит, и Шельма едва не задохнулась от возмущения.
- Ты – ублюдок! – рыкнула она.
Креол задумчиво кивнул.
- Может быть, я ведь не знаю, кем были мои настоящие родители.
Анна несколько раз моргнула, сбитая с толку такой внезапной сменой темы, и только потом поняла, что он истолковал оскорбление в прямом смысле этого слова – ублюдок, незаконнорожденный. Да он еще и шутки свои снова шутит!
- Ты знаешь, что я имела ввиду! Ты – моральный, чтоб тебя, ублюдок!
Креольская усмешка стала чуть более принужденной. Шельма была не первой, кто называл его так или еще более нелицеприятно, и Реми, в общем-то, никогда не волновало кто и что о нем говорит. Если бы он обращал внимание на каждое оскорбление в свой адрес, в его организме давно бы не осталось нервных клеток, но, черт возьми, сейчас это оказалось подозрительно неприятно.
- Я такой, какой есть. Меня все устраивает. Я не герой, не иксмен, чтобы думать обо всех подряд. Я делал то, что должен был делать. Я, в отличие от вашей команды, умею расставлять приоритеты. И потом, никто ведь не пострадал, - добавил Гамбит, снова невинно улыбаясь.
Анна подошла ближе и уткнулась в Реми указательным пальцем.
- Никто не пострадал, потому что у нашей команды другие приоритеты! На которые тебе плевать! - жестко выдохнула Шельма и продолжила, методично постукивая по груди креола, - ты ищешь адреналина, впечатлений, ты лезешь на рожон, только чтобы чувствовать себя живым, чтобы заполнить чем-нибудь пустоту внутри, а она все не заполняется – такая там огромная дыра! Но сколько бы ты не развлекался, тебе не удается подменить своими понятиями об удовольствии настоящего счастья! Потому что от своих самых глубоких желаний ты бежишь, от самого себя ты бежишь!
- Хватит играть в доктора, девочка, - Гамбит отмахнулся от Анны как от назойливо зудящего комара и саркастично добавил, - мне некачественный психоанализ не нужен.
- У нас и качественный имеется, - огрызнулась Шельма, - обратись к профессору, тебе помогут.
- Думаешь, что ты знаешь, какой я? - вкрадчиво спросил Гамбит, - только потому что нахваталась обрывочных видений в моей голове? Думаешь, ты что-то знаешь?
Он стоял перед ней, небрежно опираясь о стену, согнув колено и заложив руки в карманы брюк, с лицом профессионального игрока в покер, непроницаемым и безэмоциональным, и Анна резонно решила, что ей, по сути, нет до него никакого дела.
- Думаю, что я не хочу знать, - ответила Шельма и отвернулась.
Девушка не успела даже осознать, как Гамбит переместился так быстро и неслышно, но перед самым ее носом на потрескавшуюся кирпичную стену легла рука креола, преграждая ей путь, и Анна едва не оставила красный след губной помады на светлой ткани его пиджака.
- Здесь не мне нужна помощь, chère, - пугающе ласково прошуршал совсем рядом с ее ухом креольский акцент, и Шельма от неожиданности чуть отступила назад, прислоняясь спиной к стене, - уверена, что ты от себя не бежишь? Так боишься кого-то ранить, а самой почувствовать эту боль, что не позволяешь никому даже приблизиться. Так яростно отрицаешь любую возможность на свои желания, на свою - свою, личную! - жизнь, что даже не замечаешь - проблема не в твоей способности, проблема в твоей голове. Что на самом деле за этой показной бравадой, а?
Девушка вздрогнула, распахнула свои и без того огромные глаза и в очередной раз посмотрела на него как на отбитого идиота. Где-то совсем близко уже выли служебные сирены пожарных, полиции, скорой; нужно было уходить отсюда, да поживей.
- У тебя все свидания так проходят? - фыркнула Анна.
- Это же
не свидание, забыла? - подмигнул ей Реми.
- Эй, мисс, Вам нужна помощь?
Трое крепких молодых парней стояли на самом краю светлого лампового пятна, подозрительно разглядывая парочку, и неспешно вынимали из глубоких карманов кто цепь, кто кастет. Анна представила, как все это выглядело со стороны - она, прижавшаяся к стене, и Гамбит, нависающий над ней - легким прикосновением ладони к груди креола оттолкнула его от себя, освобождая место для маневра, и хмыкнула.
- Можете поучить этого проходимца манерам, мальчики.
Парни проследили, как свободно девушка взлетела в темное ночное небо, как мужчина лениво приподнял бровь, разглядывая их с такой ледяной улыбкой, от которой непонятно почему появлялся озноб, и решили, что это приключение, чего доброго, может выйти себе дороже.
Провожая взглядом точеный силуэт, уже слабо различимый в тусклом свете звезд, Гамбит ощутил едва заметное разочарование, свернул в ближайший переулок, и снова оперевшись о стену, закурил, потом взглянул на часы. Одиннадцать ноль четыре, еще масса времени, чтобы достойно закончить этот вечер, полно мест, где можно хорошо развлечься - легкая приятная мелодия из ближайшего бара звучала весьма заманчиво - но размышления креола прервал треск передатчика, который чудом остался цел в этой кутерьме. Реми задумчиво разглядывал экран, на котором светилась яркая надпись «Général», но похоже прибор все же пострадал, потому что кроме булькающих звуков ничего из него не доносилось. Даже если у Эрика новое задание, Гамбит все равно предпочел бы вернуться на базу и переодеться, работать в классическом костюме было категорически неудобно.
Креол выругался, лихорадочно сминая окурок, осознав, что ему не хочется ни развлекаться, ни новое задание. Его навязчиво тянуло продолжить вечер в компании этой девчонки, услышать снова ее глубокий грудной голос. Дразнящий голос, затрагивавший в нем давно вырванные, давно уже отмершие нервы, которые, как ему казалось, никогда больше не оживут.
Да, раньше он был частью большего. Да, раньше он знал, ради чего бороться. Да, он не хотел терять свою семью и становиться изгнанником. Но карта легла как легла. Теперь он был сам по себе. Если он вернется, то втянет свою семью в кровавую бойню. Поэтому он не вернется, на нем и так слишком много крови. Гамбит вздрогнул, не желая даже прикасаться ко всем этим разрывающим на части воспоминаниям, медленно выдохнул, отгоняя их прочь как липких приставучих мух в жаркий полдень. Нет смысла ворошить прошлое, когда все равно не можешь там ничего изменить.
Это его жизнь, его действия, его последствия.
Если эта девчонка думает, что Гамбит не проживет без каких-то там дурацких идеалов, то она очень сильно ошибается - всех этих чувств ему и даром не надо. Глупая наивная сентиментальность и больше ничего, вот только Реми не мог объяснить даже себе, почему это его так задевало, и с досадой подумал, что его самообладание сегодня, определенно, оставляло желать лучшего.
Все еще подпирая стену, Гамбит достал карты и, подбрасывая по одной, наблюдал за их светящимся полетом и ярким исчезновением, но думал совсем не об этом, потом вдруг фыркнул.
- Вредная зараза!
* * *
- Безмозглый лягушатник! – снова выругалась Анна, как делала уже, наверное, в сотый раз на протяжении полета.
Не хотелось даже думать, что этот безмозглый лягушатник хоть в чем-то был прав, и обмануть своей бравадой у Шельмы получалось только себя. Она так старалась, она держалась, она почти привыкла, почти смирилась с тем, что она - такая, как есть, что ее жизнь именно такая, именно с такими ограничениями. На каждого жизнь накладывает свои ограничения и каждый справляется с ними на своем уровне, так, как может.
Но желания, невозможные в ее даре, зарытые, подавленные и обесцененные, мгновенно проявились при первом же триггере в лице чрезмерно настойчивого креола. Черт бы побрал этого Гамбита, его самого и эту его наблюдательность!
В Академии Анна научилась защищать, не убегая, потому что создала дистанцию, которую никому не позволялось сокращать. Потому что за каждой попыткой сблизиться следовала боль. Снова и снова. А одиночество, как оказалось, никуда не делось и не вылечилось ни прожитыми годами, ни друзьями, ни миссиями. Возраст Джульетты и все его томные романтические страдания остались далеко позади, но где-то внутри все еще жила маленькая раненая девочка, мечтающая о красивой любви.
Анна давно уже не была подростком, когда так остро чувствуется потребность быть понятым и принятым, потому что сам еще не умеешь понимать и принимать себя. Но проблема была в том, что Шельма, взрослея, так и не научилась этого делать - принимать себя всю целиком, вместе со своим гребанным даром. Она умела работать на благо команды и общества, без конца только работать. Учить чужих детей, выполнять задания профессора. Заполнять свободные промежутки чем только придется, всем, что давало страстные, яркие эмоции, только чтобы не думать, чтобы не смотреть в будущее. Но в какой-то момент все равно придется оглянуться на свою не в полной мере реализованную жизнь. Жизнь, где так и останется белое пятно вместо любви.
- Если мы все тут раньше не передохнем, - фыркнула Анна, приземляясь во дворе академии.
