"ЧУДО"

Лань Чжань Мы ехали в машине, я не мог надышаться столь пленительным запахом. Запах Вэй Усяня сводил с ума, он заполнил мои легкие, манящий, нежный и сладкий запах лотоса. Мой лотос, моё сокровище, мой омега! В голове все встало на свои места. Я сидел в машине, держал его нежные, маленькие руки в своих. Мой мальчик. Во сне, он смешно хмурил носик, а я дышал им. Мне кажется, наша встреча, как какой-то фантастический сон. Я так долго его искал. Спи, мой родной, я буду охранять твой покой. Я кончиками пальцев провожу по его щеке. Я до сих пор не могу поверить, что за семь лет он почти не изменился, только повзрослел. Не отпущу, никому не отдам, разорву, всех, кто встанет у меня на пути. Я смотрю на Вэй Усяня, и насмотреться не могу. Внутри все трепещет, мне хочется взять его на руки и прижать к себе. Я любуюсь им и смотрю, как во сне он улыбается. Моё сердце разрывается на миллионы кусочков от счастья. Прикрыв глаза, вдыхаю запах лотоса. В голове, что-то резко проясняется. После того, как дядя резко меня выдернули из школы, и отвез на учебу заграницу, у меня стал появляться запах сандала, неужели он знал. Нет, такого не может быть, хотя дяде никогда не нравился Вэй Ин. Он всегда это показывал открыто, демонстративно, обижая его на моих глазах, и каждый раз я вставал на его защиту, или просто брал за руку и уводил. Нет, я не могу в это поверить, значит, он знал, что Вэй Усянь изначально был моим омегой. От этих мыслей мне становится не по себе. Я целую куда-то в макушку Вэй Усяня. Мой хороший мальчик. Я вспоминаю, как умолял Лань Сичэня дать мне номер Вэй Усяня, я же знал, что он у него есть, но он наотрез отказался мне говорить номер Вэй Усяня. Сообщив, что омегу выдали замуж, и нечего водиться с ним и разрушать его семью. Тогда я ему не поверил, а зря, нужно было тогда сорваться с места и лететь к нему, но я не верил, что это правда. Вэй Усянь ни слова не говорил, что хочет замуж. Мы все свободное время были вместе, каждую минуту. Я скучал, у меня была ломка первое время, я не мог спать, мне нужно было услышать его голос. Но дядя забрал перед отъездом мой телефон. Осталось лишь несколько его видео в облаке, и я смотрел их, сходя каждую ночь с ума. А потом я заснул и проснулся спустя несколько лет, сидя в самолёте. Я скучал, я мечтал встретить случайно его, но меня отослали из города. И сейчас он рядом. Моё нежное сокровище рядом. Сильнее зарываясь носом в его волосы. — Мой… — нежно шепчу. Я чувствую, что он просыпается, но делаю вид, что не замечаю этого. Я целую его в макушку. Мы как раз приехали в наш дом, о котором никто не знает. Я купил его год назад с первой удачной сделки, оформил не через семью, через подставных лиц, и этот дом я записал на себя и на Вэй Усяня. Дом располагался в районе Облачных глубин, высоко в горах, где, не зная дорогу, никто не сможет найти этот дом. В лесной глуши под облаками, расположен район Облачных глубин. Свежий воздух, водопад и горы, и наш уютный домик. Дом утопал в зелени, окруженный цветами и деревьями, недалеко от дома находилась поляна, где живут кролики. Именно те кролики и их потомки, когда-то, давным-давно, в прошлой жизни… «- Лань Чжань, Лань Чжань…- я слышу свое имя и раскатистый смех Вэй Усяня. — Лань Чжань, ты такой серьезный, ну, улыбнись, у тебя же сегодня день рождения. — Вэй Усянь! Веди себя прилично, мы находимся в приличном месте. — Как обычно сдержанный Лань Чжань одергивал Вэй Усяня. — Лань Чжань, нет, Лань Ван Цзи, мы в парке сейчас сидим на траве, какое приличное место, на несколько тысяч метров никого здесь нет, мы же у тебя в поместье. Веселый смех Вэй Усяня разнесся по поляне. Лань Чжань не выдерживает и затыкает его рот клубникой. Сок клубники стекает по подбородку. Лань Чжань завис. Он встряхивает головой и вновь смотрит на Вэй Усяня. Его волосы собраны в высокий хвост, перевязанные красной лентой, которую Лань Чжань подарил недавно, просто так. Не совсем просто так, а на праздник. Ему вдруг захотелось купить и оформить ее для него. Лань Чжань тогда первый раз держал иголку, но в памяти всплыли моменты, когда его мать вышивала для него, и он, прикрыв глаза все увидел. Да сначала было криво, но он переделывал, и в результате получилось все идеально. А ведь по-другому и не могло быть у него. Ни у кого нет такой, только у этого прекрасного омеги есть эта лента. Концы красной ленты развеваются на ветру. Лань Чжань засмотрелся и не заметил, как Вэй Усянь машет руками перед лицом, а затем он открывает глаза и видит перед своим лицом двух маленьких пушистых кроликов, которые Вэй Усянь держал за холку. Это был белый и черный кролик. — Вэй Усянь! Что это такое? — Лань Чжань, разве ты не знаешь, что это кролики, пара милых кроликов. Я не знал, что тебе подарить. Когда гулял по магазинам, наткнулся на старушку, которая продавала этих милых зверят, и понял, что один из них очень похож на тебя, а другой на меня. Я не смог пройти мимо, и так они оказались у меня. Ведь, правда, они милые. — И Вэй Усянь задорно улыбается. Еще ни разу Лань Чжань не мог устоять перед этой улыбкой, а Вэй Усянь периодически этим пользовался. — Вэй Усянь, но я не знаю, как мне за ними. — Лань Чжань замолк. — Лань Чжань тебе не нравится? Я так старался. Хотя ты прав, я глупо поступил, наверное, их нужно было отправить на кухню повару. Прости, я поступил глупо. — Совсем тихо сказал Вэй Усянь, и его лицо в одни миг стало грустным. — Усянь, Усянь… мой дорогой друг я приму твоих кроликов, не нужно их убивать, давай сюда. Теперь они мои и я буду о них заботиться. — Правда, Лань Чжань? — Да. И на лице Вэй Усяня вновь появилась солнечная улыбка, которая всегда согревала душу Лань Чжаню…» Я тряхнул головой, вновь приводя свои мысли в порядок. Заехав на территорию дома, водитель открыл мне дверь и дверь со стороны Вэй Усяня. Я еще раз целую его в макушку и выхожу из машины, аккуратно пристроив голову Вэй Усяня, чтобы она не упала. Обошел машину и, подойдя к Вэй Усяню, взял его на руки, бережно, как самую драгоценную хрустальную вазу. Вместе с Вэй Усянем на руках я захожу в мой, нет, наш дом. Я бережно прижимаю его к себе, вдыхая аромат его волос и целую куда-то в волосы. Вэй Усянь открывает глаза и смотрит мне в душу. Я стою в холле с Вэй Усянем на руках и вижу, как он тянется ко мне и целует меня в губы. Страсть, любовь, нежность в этот момент захватили нас наши губы, и языки сплелись в одном бешеном танце. Я схожу с ума. Я ускоряю шаг, чтобы быстрее закрыться в нашем мире от всех, чтобы никто и никогда не смог нам помешать. Бешеный стук наших сердец заглушает все, черные глаза, в которых я теряюсь. Мы целуемся бесконечно долго, я захожу в комнату, ногой закрываю дверь и аккуратно укладываю Вэй Усяня на кровать и нависаю сверху над ним. Мы останавливаемся и смотрим друг на друга, приводя дыхание в норму. Вэй Усянь задает вопрос, от которого я немного теряюсь, но сразу отвечаю: — Лань Чжань, это правда, ты? — Да. — Ты мне не снишься? — Нет. Он не верит мне и прикасается ко мне кончиками своих пальцев, трогает моё его лицо, глаза, губы и налобную ленту. От его прикосновений таких робких и нежных по мне проходит табун мурашек, от осознания того, что вот он рядом, мой мальчик, мой воздух, моя Вселенная. — Это правда, не сон? — Доказать, что это не сон? — Да. — Обратного пути не будет. — Я буду только счастлив. — Я предупредил. После этих слов мы оба срываемся, я хочу его. Хочу любить, целовать его каждую клеточку тела, хочу раствориться в нем весь без остатка. Я не выдерживаю и разрываю на Вэй Усяне рубашку, и целую, целую столь желанное тело. Аромат лотоса сводит с ума меня, сейчас он все ярче. Но я чувствую на нем чужой запах, и это выводит меня из себя. Ревность накрывает меня с головой, мой омега, только мой. Омерзительный запах табака ударяет мне в нос, и я отстраняюсь от Вэй Усяня. Всегда ненавидел этот запах. Запах табака забивает мне нос, я не выдерживаю и отстраняюсь от него. Я смотрю на Вэй Усяня и вижу в его глазах слезы. Мой мальчик плачет, и сердце начинает болеть. Он плачет, я быстро снимаю свою рубашку и возвращаюсь к нему, я начинаю его целовать, сцеловывать каждую его слезинку. Я не выдерживаю и произношу. — Я ненавижу табак. — Я тоже. — Отвечает Вэй Усянь — Я перекрою его. — Я буду только счастлив. Я нежно целую Вэй Усяня, ласкаю его руками и вижу, как он мечется на кровати, ему хорошо, возбуждение больно давит, но это не важно. Запах лотоса стал все ярче, он смешивается с моим запахом, заполняя комнату. Я целовал его, спускаясь вереницей поцелуев от губ таких сладких и манящих. Я чувствую, как Вэй Усянь зарывается мне в волосы мне хорошо. Я целую его шею, ставлю засос, спускаюсь к соскам, нежно покусывая. Я слышу, как стонет мой омега. Я все ниже спускаюсь вереницей поцелуев, чем я ниже, тем стоны все громче. Дыхание Вэй Усяня участилось, я взглянул на него он весь раскрасневшийся лежит. Я целую и дохожу до пояса брюк и рукой сжимаю его вставший член. — … Аххх… — по комнате разносится стон удовольствия. Я вижу, как ему хорошо, его глаза горят, он прикасается ко мне, слегка царапая мою кожу, меня это сводит с ума. Я не знаю, как выразить свои чувства к Вэй Усяню. Я беру его маленькую руку в свои и подношу ее к своему сердцу. Я беру его руку и подношу к своим губам и целую. Не отдам никому, никогда только мой мальчик, только мой Усянь. Я делаю то, что должен был уже сделать давным-давно, несколько лет назад. Я снимаю с себя свою налобную ленту. — Вытяни руки, — тихим и спокойным голосом говорю я ему. Усянь вытягивает руки, и я не туго связываю его запястья своей лентой. Он моя пара до последнего вздоха. — Навсегда? — Да. — Возьми меня, мой муж, — тихим голосом говорит Вэй Усянь. — Возьму, моя жизнь. И сейчас в этот миг мы срываемся, выключая тормоза. Я снимаю с себя и с него остатки одежды. И теперь два обнаженных тела, сплетаются вновь. Я целую его в губы долго, он обнимает меня, прижимая к себе сильнее, наши члены трутся друг об друга. Я хочу его чувствовать. — Усянь, я… — Давай. Я глажу его дырочку, она вся уже сочиться и манит, запах такой насыщенный яркий, кружит мне голову. Я играю с ним, лаская и проникая. Не хочу спешить, хотя так хочется сорваться и войти в это жаркое тело, и ощутить его узость. Я прошу Вэй Усяня встать на четвереньки я хочу его целовать там. Вэй Усянь выполняет то, что я прошу, и я замираю. Мои глаза наполняются кровью. В мыслях кричу: «Убью!» — Кто это сделал? Я смотрю на спину, она вся исполосована красными следами, его били? Мою омегу били. Красный следы на такой красивой попке, отпечатки пальцев и множество мелких шрамов и царапин. — Кто это сделал? — Повторяю еще раз вопрос. Вэй Усянь молчит, лишь тихо всхлипывает. — Кто это сделал? — Уже более мягким голосом говорю я. Я переворачиваю его на спину и нависаю над ним, из глаз текут слезы. Нет, нет, …он не должен плакать. — Я не сержусь на тебя. — Вэнь Чао… — Вэй Усянь молчит, — мой муж. — Совсем тихо говорит он. — Убью! И целую своего омегу. Целую каждую клеточку тела. — Не плачь, мой хороший. Я целую его губы, такие сладкие с привкусом соли. — Не нужно плакать. Он вновь возбужден. Мы вновь на пределе и я вхожу резко, и сразу заполняя его. Стон удовольствия и Вэй Усянь выгибается в моих руках. Люблю его, даю привыкнуть и начинаю медленно двигаться не спеша. Спустя миг мы вновь оба срываемся в бешеном ритме. Люблю его, сберегу его, я целую его в губы, входя до конца и сводя его с ума. Все глубже и резче, и я кусаю его, впиваясь в столь нежную и любимую кожу, пронзая до крови оставляя след. Он кричит и кончает, я целую. Вслед за ним кончаю и я, заполняя его своим семенем.