Hairbrush (Расческа)

      На следующее утро, проснувшись, Джоске почувствовал себя дерьмово. По другому это описать нельзя. Физически, эмоционально, морально — дерьмово. Все было дерьмовым.       Он сожалел о прошлой ночи.       — Я никогда не напьюсь снова. — Застонал он, сидя на кровати. Он схватился за голову, было такое ощущение, как-будто по ней кто-то ударил лопатой. — Ох, так вот каково это, когда у тебя похмелье.       Джоске заставил себя встать, ноги подкашивались, как у новорождённого жеребенка. Он оделся, но ещё не причесался. Его голова слишком сильно болела, чтобы даже думать о прикосновении к ней.       Он, спотыкаясь и держась за перила, шёл вниз на кухню. Там уже была Томоко и готовила блины на плите.       — Утречка, дорогой! — прощебетала она. — Где Окуясу?       Джоске забыл, что тот должен был у них переночевать. При воспоминании о том, что он сделал со своим лучшим другом, болела не только голова.       Джоске застонал и рухнул на своё обычное место за столом, положив голову на руки.       — Ещё не спустился.       — Что такое? — Джоске услышал, как она подошла, и почувствовал её холодную руку на своем лбу. — Ты болен?       Джоске покачал головой.       — Ох. Я знаю, что это. — Хоть Джоске и не видел её, он знал, что она положила руки на бедра. — У тебя похмелье.       Джоске наклонил голову набок, чтобы посмотреть на неё. Его теория была верна, она упёрла руки в бока.       — Прости, мам, мы с Окуясу пошли вчера на вечеринку, и я поссорился с ним, потому что напился, и это было просто… Это был тот ещё стресс, хорошо? Я больше никогда не напьюсь, это отстой. — Он снова спрятал лицо в руках. — Только, пожалуйста, не дави на меня слишком сильно, моя голова так сильно болит.       — Хей, милый, всё в порядке. — Голос Томоко смягчился, и Джоске мог слышать скрип ножек стула об пол, когда она тащила стул, чтобы сесть рядом с ним. Она начала нежно поглаживать спину Джоске. — Все мы совершаем ошибки, хотя твоя звучит как довольно большая ошибка. Но я обещаю тебе, что её можно исправить.       Джоске почувствовал, как его глаза начинают слезиться.       — Мам, я безумно влюблён в Окуясу, и я всё испортил. У него был какой-то срыв на вечеринке из-за всех людей и меня… Я был слишком пьян, чтобы хорошенько его утешить, и это просто… Это такой отстой, мам. — Он шмыгнул носом.       — Ох, Джоске. — Она потерла ему спину. — Так трудно, когда происходит что-то подобное. Такое чувство, что уже ничего нельзя исправить, не так ли?       Джоске кивнул, обнажив зубы. Было больно даже шевелить головой.       — Но я обещаю, что всё закончится хорошо. Думаю, первое, что ты должен сделать, так это извиниться перед Окуясу.       — Но мам, я не…       — Ахахах! Бесспорно, я твоя мать. И я обещаю, что извинения не повредят.       — Ладно. Я смогу это сделать. — Тихо сказал Джоске.       — А насчёт влюблённости… Джоске, если это так, то всё получится. Я думаю, тебе стоит рассказать ему о своих чувствах.       Джоске уже было открыл рот, чтобы ответить, но она перебила его.       — Я знаю, что ты собираешься мне сказать, что ты не хочешь портить с ним отношения. Но нечестность с Окуясу повредит вашей дружбе больше, чем безответная влюблённость.       — Я знаю это, но всё равно.       — Понимаю. — Она ещё немного погладила его спину. — Хочешь яиц? Белок всегда помогает от похмелья.       — Было бы потрясающе. Моя голова раскалывается.       Томоко рассмеялась.       — Да, я в этом уверена. Подожди немного, пока я приготовлю яйца.       — Спасибо, мам.       — Не за что, милый. — Томоко поцеловала его в лоб и встала.

***

      Джоске сидел за своим столом, и лист бумаги лежал перед ним. Он должен был извиниться перед Окуясу, чего бы это не стоило, но ему нужно было сначала подумать о том, о чём он собирался написать.       — Окуясу, я знаю, что то, что я сделал на вечеринке, очень ранило тебя. — Пробормотал он, записывая это.       Он задумался на мгновение.       — Нет. Это ужасно. — Он стёр запись ластиком.       — Окуясу, мне очень жаль за то, как я повёл себя. Я напился, и я не должен был этого делать. — Пробормотал он. Нет, это звучит неискренне. Он стёр и это.       Он перебрал ещё около четырех вариантов, каждый из которых получал всё более разочарованное «нет!» чем предыдущий. Свою седьмую попытку он стёр со вздохом, случайно проделав дыру в бумаге.       Джоске поднес её к свету. Всё шло не очень хорошо.       Кто-то постучался в его дверь.       — Входите! — вскрикнул Джоске. — Коичи? Что ты здесь делаешь?       Коичи закрыл за собой дверь и сел на кровать Джоске, размахивая ногами.       — Я здесь для эмоциональной поддержки и чтобы попросить тебя извиниться перед Окуясу!       Джоске застонал.       — Это как-раз то, над чем я сейчас и работаю! Я просто не могу подобрать слова! — он взял в руки свою бумажку. — Я стирал столько раз, что проделал в ней дырку, Коичи.       Коичи скривил лицо.       — Блин, чувак. Ты когда-нибудь думал о том, чтобы просто поговорить с ним от всего сердца? Потому что мне кажется, что это, наверное, сработает. Или хотя бы поможет, понимаешь? Без сценария или чего-то ещё, просто иди напрямую.       Джоске на мгновение задумался.       — То есть я бы мог, но я ведь всё испорчу! Я всё испортил в прошлый раз!       — Ты был пьян тогда. То есть, реально пьян. Ты едва мог идти прямо.       — Я почти ничего не могу сделать прямо. — Пробормотал Джоске с улыбкой на лице.       — Это было ужасно.       — Знаю.       — Кстати говоря, ИДИ К ОКУЯСУ. — Глядя на Джоске, Коичи расширил глаза, подчеркнув своё заявление.       — То есть я мог бы, но он и так через многое уже прошел. Ты не думаешь, что это будет последней каплей для него, когда его лучший друг влюблён в него? — Джоске вздрогнул при слове «влюблён», оно показалось таким ребяческим, но он не мог придумать, как ещё это сказать.       — Я думаю, ты ему тоже нравишься, да я говорю тебе, Джоске! — Коичи спрыгнул с кровати. — Я знаю вас обоих очень хорошо. Поэтому я могу сказать.       Джоске почувствовал, как его щеки покраснели.       — Ну я даже не знаю насчёт этого, Коичи. Раньше я не замечал каких-то намёков.       — Просто доверься мне! Тебе нужно сказать ему, что ты чувствуешь, иначе ваши отношения просто продолжат распадаться.       — Я знаю, я просто… напуган, Коичи.       — Я знаю. Но я привел кое-кого ещё, чтобы подбодрить тебя. — Коичи подошел к дверной раме и с энтузиазмом помахал кому-то.       Желудок Джоске сделал сальто. Если это был тот, о ком он подумал, то…       — Почему мы здесь, Коичи? — Рохан вошёл в комнату, ремешок его большого альбома для рисования висел у него на руке. Очевидно, Коичи где-то наткнулся на него и потащил к Джоске.       — Ну давай, скажи это! — Коичи сделал легкое движение рукой, подгоняя Рохана.       Рохан вздохнул, это был самый долгий вздох, который Джоске когда-либо слышал.       — Ладно. Джоске, заставляю тебя признаться в любви к Окуясу, иначе я буду приходить к тебе домой на ужин каждый божий день.       — Я… ты и вправду это сделаешь?       — Я сделаю это, если это означает, что я смогу тебя выбесить. — Скучное притворство Рохана прекратилось, и он впился взглядом в Джоске. Если он раньше не говорил этого всерьёз, то сейчас он был по-настоящему серьёзен.       Джоске не мог понять, серьёзно ли он говорил это или подыграл ради Коичи, но если честно, он и не хотел знать.       — Ладно. Я признаюсь в своих чувствах Окуясу. Теперь вы двое счастливы?       — Ещё как! — Коичи улыбался.       — Угх, конечно. Было бы неплохо досадить тебе, хотя, полагаю, это означает, что мне приходилось бы видеть тебя каждый божий день. Что было бы просто ужасно.       — Да, это действительно было бы ужасно. — Джоске закатил глаза. Хотя, честно говоря, он был бы не менее рад, если бы не видел Рохана каждый день.       — Где Окуясу?       — Ох, ты имеешь в виду, что хочешь сделать это прямо сейчас? — Коичи приподнял брови. — Могу предположить, что он, вероятно, дома.       — Д-да, я тут подумал, что просто покончу с этим и всё, понимаешь? Н-но если ты думаешь, что это плохая идея, то я… — Джоске внезапно засмущался.       — Нет! Это прекрасная идея! — Коичи практически вытолкнул его за дверь. — Иди извинись! И сделай всё правильно!       — Хорошо-хорошо! — Джоске рассмеялся, а затем отправился к Окуясу.