Веская причина любить тебя

      Я сидела у окна укутанная в старую бабушкину шаль и тосковала. На дворе стояла осень. Она конечно же ещё не вступила в свои законные права и последние солнечные денёчки напоминали о себе. Невидимые нити света, натянувшись что струна, пронзали крону близлежащего дерева и ложились глубокими тенями на карниз моего окна. Бликуя на гладкой поверхности, озорные лучики отражались в моих пронзительных глазах тонущих в дымке печали. Сощурив свой проницательный взгляд, я посмотрела на небосклон: привычные лазурные цвета растворялись в свинцовой палитре тонов, от чего на душе становилось тяжко. До моего слуха донеслись переливчатые детские голоса, и я уставилась на ребятню, что могла ещё себе позволить такую роскошь как понежиться в лучах сентябрьского солнышка. Пацанва гоняла на велосипедах по двору и заливалась безудержным смехом. Ну вот, вся эта увядающая природа им вовсе ни по чём, — взгрустнулось мне и я протяжно вздохнула, сильнее укутавшись в шаль. Вот же она беззаботная счастливая жизнь проносится мимо моих глаз, а я сижу и маюсь. Корю себя, занимаясь самоедством. Подперев щёчку кулаком, заскользила взором по жухлой листве деревьев и задумалась о занятиях в колледже. Из подъезда вышла моя соседка баба Фрося с огромным свёртком под мышкой. Гаркнув зычным голосом, она разогнала дворовую шантропу и подошла к площадке. Приступила закидывать свой объёмный рулон на трос натянутый меж двух железных столбов. В развернутом свёртке я опознала палас: знакомый мне с детства интересный узор пестрел на домотканом сукне. «Это гуцульские орнаменты» — разъяснила соседка, увидев меня, ребёнка, торчащего с разинутым ртом и с непрекрытым любопытством глазеющего на коврик. А я тогда просто думала об Ункасе — герое приключенческой книги. Мне эти узоры почему-то напомнили его рубаху надетую на красномедную кожу. Художник смог на цветной иллюстрации так досконально изобразить все эти абстрактные хитросплетения повторяющие точь-в-точь орнамент бабы Фросиного ковра. Тогда это меня сильно удивило. Но став чуть постарше… всё оказалось куда тривиальнее. Просто родственники соседки жили в Западной Украине и прислали ей этот презент, так меня поразивший. Да и сама эта родня выглядела также пёстро как и коврик. Как-то мать отправила меня в магазин за хлебом. Схватив авоську, я вприпрыжку помчала на двор. На лестничной клетке я столкнулась с незнакомцем в расписной рубахе. Он стоял в уголке и молча курил трубку. Увидев меня, он расплылся в широкой лыбе сияющей золотыми фиксами и пробормотал: — Добрыдень. Якся маете, панно? Я оторопев и выпучив глаза, пожала плечиками, не понимая, что там у него мается. Пулей влетела в лифт. И теперь всякий раз как вижу соседку с её паласом, вспоминаю одиозного родственичка. Дверь за спиной с глухим стуком распахнулась, и я, отвлёкшись от созерцания панорамы двора, обернулась. В комнату точно ошпаренная влетела моя подруга Янка. Запыхавшаяся и раскрасневшаяся, она подлетела к столу, и взяв графин, принялась хлебать прямо из горла. Утолив жажду, прокашлялась и начала тараторить. Она, словно боясь упустить что-то важное, всегда так быстро говорила. — Сидишь тут, страдаешь. А там жизнь проходит мимо тебя. — Мне показалось, что она телепатка и умеет читать мысли людей. — Ян, а что ты прикажешь делать, а? До учёбы ещё целая неделя, вот я сижу и прокрастинирую. — Чего-чего ты делаешь? — завертев копной рыжих волос, толстушка нахмурилась и отобрала у меня шаль. — Ничего, — я забрала дорогую моему сердцу вещицу и бережно сложила. — Пошли на день рождение к Марику, — предложила подруга. — Там будут все наши. Развеешься, — заискивающе промурлыкала Яна и с заботой погладила мою русую головку. — Нуу, не знаю, — пожав плечиками, обмолвилась я и поправила взлахмоченные волосы, — как-то неудобно. Мы с ним ведь почти что и не знакомы. Нет, нет, неудобно, — смутившись, отрицательно покачала головой и отпрянула в сторону. — Ой, ой, подумаешь, неудобно. — Отчаяно настроеная рыжеволосая девчонка нахохлилась и вцепилась в меня мёртвой хваткой. — Неудобно это в лесу на ёлке, Варь, а с Мариком я ещё с садика знакома. Пошли, подруга, ты же уже меня знаешь — я просто так не отстану, — полезла рыскать в шкафу. — Ладно, чего грустить. Ты права, — сдалась я под натиском и подошла к гардеробу, в котором приземистая Яна ковырялась, словно крот в земле. Взяв из рук девушки протянутый брючный костюм, я вдруг спохватилась и растерянно промолвила: — Янк, а что ему подарить? Может ты посоветуешь, раз вы общаетесь ещё с садика? — попросила я. — Успокойся. Ничего не надо, — отмахнулась пышногрудая красотка. — Ну нет! Неудобно же так, — застёгивая пуговицы двубортного пиджака, возразила я. — Ой, ну что ты заладила своё неудобно, неудобно! — Завозмущалась Яна и полезла шариться на книжных полках. — Вот! Подари ему Фрейда, — постучала ноготком по форзацу с изображением угрюмого старика, — он как раз в мед поступает, будет кстати, — запихнула пухлый фолиант себе под мышку. Мы отправились через пустырь к новостройкам, где, собственно, и проживал парень. Яна всю дорогу не умолкала, делилась историями о Марке. Оказывается, он только недавно демобилизовался и сейчас, вроде бы как восстанавливался в ВУЗе. Ей самой идти было как-то неловко. Как только я на неё с укоризной покосилась и захотела поддеть за это «неловко», она искусно увильнув от ответа, шустро перескочила на другую тему. — Ну и? Тебе уже приходил ответ из паспортного стола? — стреляя цепким взглядом по моей в миг осунувшейся фигурке. — Неа. Сколько бы я не писала в справочную службу, только лишь одно в ответ: такого человека не существует. Словно Анна Дорошенко это какой-то призрак, — завозмущалась я. Щеки покрылысь пунцовым румянцем, а на глаза набежали слёзы. — Ну полно тебе! — Янка утешая, в дружественном жесте похлопала меня по плечу. — Не расстраивайся ты так, — мило улыбнулась, — за то у тебя есть я, — задористо пробормотала она и указала на подъезд девятиэтажки, — ну вот и пришли. Слышь, давай не разводи здесь болото. Соберись! Мы же не на похороны идём, — наставляла меня, пока я хлюпала носом. Лифт не работал: пришлось подниматься по лестнице. Пока мы шли, я думала о Нюте. В то утро всё произошло так внезапно и спонтанно: мамин звонок, затем я сижу в медблоке, а медсестра водит перед моим лицом тампоном смоченным в нашатыре. Я едва придя в себя, шатаясь как сомнамбула, вернулась в комнату. Нюты в номере не оказалось — она ушла на завтрак. Я так и не увидела её и не смогла рассказать о произошедшем случае. В спешке собрав вещи, я отправилась на вокзал, а уже вечером сидела в палате реанимации у койки отца и выслушивала претензии брошенные с укоризной в мой адрес. Горькие причитания матери, тире завывания, которые никак не могли повлиять в сложившейся ситуации, врезались мне в душу, от чего становилось тошно. Оказывается неизвестные подошли к папе, когда он поздно вечером возвращался после работы, и попросили закурить. Завязалась потасовка… и по классике жанра — он сказал, что не курит, а пьяные молодчики, ты, мол, нас не уважаешь. И понеслось-поехало: они избили его до полусмерти… Закономерность причинно-следственной цепочки: отец впал в кому и так и не придя в сознание скончался. За всей этой траурной суетой, я как-то подзабыла о Нюте и о лагере. Но немного оклемавшись от горя, я начала разыскивать Анюту. Мне всё время приходил отрицательный ответ, но я не отчаивалась и не опускала руки. Благо у меня есть такой позитивный человечек как Яна Я посмотрела на разрумянившуюся подругу, которая подошла к двери с цифрой двадцать один выбитой заклёпками на кожаной оббивке и с остервенением вцепившуюся в медную ручку до блеска отполированную сотнями рук. Потоптавшись в нерешительности, она нажала на кнопку звонка: из квартиры доносились приглушённые звуки весёлой музыки. Раздался топот ног и дверь распахнулась: на пороге замер детина под два метра ростом, с добродушной улыбкой до ушей и облачённый в пёстрый передник, который смотрелся на нём нелепо. Обтерев руки в подол фартука, он бархатистым голосом с приятной хрипотцой выдал: — О, Янусик, ты пришла! — Столько восторга и нежности вырвалось из его горла. Покосился в мою сторону. — А ты та девчонка что выгуливала таксу под моим окном? — прищёлкивая пальцами, принялся припоминать. — У меня никогда не было собаки, — краснея до корней волос, ответила я. Тут в наш диалог вклинилась Янка. Ущипнув приятеля за плечо и наигранно надув губки, изрекла: — Эй, ты чего, Марик? Это же Варя Чайковская. Вспоминай! — Ааа, Ильич! — выпалил юноша и поняв, что сморозил глупость, извинился: — Прости, Варвара краса длинная коса. Хотя, где твои косы? — Я ничего не ответила, молча пожала плечиками и провела ладошкой по своей причёске гарсон. Янка извлекла из-под мышки книгу и протянув её другу, недовольно пробурчала: — Ну и сколько ты собираешься держать нас в пороге, а? — Когда молодой человек потянулся за книгой, долбанула нихилым фолиантом по лбу и промолвила: — А это тебе за Ильича, — и поддев растирающего лоб парня плечом, безцеремоно вошла в помещение, а я проследовала за ней. Идя за нами, Марк взял меня под локоток и произнёс: — Варь, ты и вправду не обижаешься? — Его вид напоминал мне о нашкодившем котёнке, жалобно мяукающем и хлопающем своими наивными глазёнками. Расплывшись в лёгкой улыбке, дружелюбно ответила: — Нет. Ты чего? Когда это было. Мы же уже взрослые люди и реагировать на глупые детские дразнилки, ну это такое… Несолидно. Мы вошли в комнату где уже толпились ребята, жадно бросавшие взгляд на убранство праздничного стола. Мы с Янкой стали располагаться на отведённых нам местах. Приглядываясь, я пыталась распознать в изменившихся лицах повзрослевших молодых людей черты и повадки знакомые мне с детства. Некоторые из гостей также исподтишка бросали вороватые взгляды в мою сторону. Чувствуя неловкость, я завертелась на стуле и невнятно промямлила: — Ммм, привет, — помахав взмокшей ладошкой, потупила взор: мои щеки начали пылать. Повисло неловкое молчание, но тут виновник торжества разрядил напряжённую обстановку: — Ребят, ну все в сборе, можем начинать, — выкрутил кнопку звука на полную мощность и громогласно добавил: — я буквально на пару минут, а вы тут пообщайтесь с Яной и Варей, — одобряюще прихлопнул меня по плечу и скрылся в глубине квартиры. Янка получив добро, в один миг развернулась ко мне спиной и стала о чём-то шептаться с эффектной блондиночкой по соседству. Заразительно хихикая и бросая бесиков в сторону мальчишек, они привлекали к себе внимание всех присутствующих. Оказавшись в тени славы весёлых девчонок, я лишь молча улыбалась их шутеечкам и иногда поддакивала невпопад. Сальные колкости брошенные сплетницами в адрес парней мне было не интересно слушать, поэтому я скромно ретировалась и на цыпочках отправилась к книжным полкам. Когда-то мой отец говорил: если хочешь узнать человека получше, посмотри что он читает. Мне хотелось узнать Марка, поближе с ним познакомиться, ведь я, почему-то, плохо его припоминаю. Хоть убейте, но не могу вспомнить ни одного значительного случая из детства связанного с ним. Ну да, конечно, Янка жужжала мне в уши: Марик то, Марик сё. Но это мнение влюблённой девчонки, а я хочу сложить своё непредвзятое суждение о человеке. Пройдясь кончиком пальчика по пёстрым корешкам книг, принялась изучать названия: Военно-полевая хирургия. Хм… Это что такое? Энциклопедия спецназа мира. Медицинский справочник Платена. Анатомический атлас: «Dell anatomia»… Ого! А парень основательно подготовился к поступлению. Прищёлкнув ноготком по обложкам, я, забегав взглядом, засмотрелась на верхнюю полочку. На кружевной вязаной салфетке расположился портрет юноши в красивом подрамнике. Незнакомец с фото зорко смотрел куда-то за кадр, с остервенением сжимая в руках автомат. Его лицо показалось мне давольно знакомым. В глубинах сознания начали вырисовываться образы. Вот на детской площадке на качелях сидит этот солдатик с гитарой в руке и напевает забористые частушки. Столпившаяся возле него дворовая шпана, заливаясь, насмехается над ним. Находясь в пьяном угаре, разбивает инструмент об столб, и гневно рыча, разгоняет малышню… На улицу вышел наш сосед и погнал его взашей: Куба, иди проспись! Камуфлированная курточка сползла с вояки и обнажилось плечо с татуировкой… Зеленоватое изображение прям вгрызлось мне в память: на щите с перекрещёнными автоматами и парашютами, выбиты буквы ВДД, в обрамлении загадочных цифр 330/7. Ещё раз взглянув на портрет солдата, заметила, как в углу ретушёр размашистым почерком вывел: Джелалабад Осень'88. Захотела поставить его на место. Могучая пятерня опустилась мне на плечо, я от неожиданности вздрогнула и чуть не обронила фото. Оглянулась. Это был Артём, лучший друг Марка. Он забрал у меня портрет и немного повертев его в руках, поставил на накрахмаленную салфетку. Я набравшись смелости, решила задать мучавший меня вопрос: — Тём, а почему все его называли Кубой? — Протяжно вздохнув, парень предложил присесть. Видимо разгавор намечался долгий — я села в глубокое кресло и испытывающе уставилась на Артёма. — Это была его кличка, — приглушённо произнёс юноша. — Я и сама догадалась, что это прозвище. Я о другом. Меня интересует, откуда оно взялось? Насколько я знаю, в основном клички дают по производным фамилий или имён. — Раздался безудержный смех. Судорожно закашляв, он вытер проступившие в уголках глаз слёзы. — Глупышка! Но отчасти ты права, — Артём добродушно потрепал мою русую шевелюру и присев возле, на валик кресла, приступил разъяснять: — Отец Сашки и Марка потомственный военный. Во времена блицкрига в Карибском бассейне, его часть дислоцировалась на Кубе. И так вышло, что сослуживцы дали ему погоняло Куба. А когда Сашка вырос и решил идти по стопам бати — поступил в учебку, где преподовал сослуживец родителя… — Задумался. Отмахиваясь от меня словно от назойливой мухи, добавил: — В общем вот как-то так отцовское прозвище перекочевало к сыну. В комнату вошёл Марк, и грозно сверкнув взглядом, подошёл к полкам. Резко опустил портрет фотографией вниз и сквозь зубы прорычал неразборчивое моджахедовская подстилка. — А вот Марк, — Артём в шутку шлёпнул друга по заднице, — нарушил семейную традицию и поступил в мед. — Я свой долг родине отдал! — в опале бросил насупившийся юноша. И посмотрев на меня, тут же изменился в лице: лучистая улыбка озарила его. Задорно произнёс: — Ребят, ну сколько можно вас ждать. Пошлите, — подцепил меня под локоток, — там водка греется. — Хихикнув, исподтишка ударил друга в отместку, но увы, едва зацепил его ляжку… *** …Торжество в самом разгаре: раскрасневшиеся и взбудораженные горячительными напитками парни общаются между собой. Горланят, пытаясь перекричать мелодию, вырывающуюся из динамиков кассетника. Они на повышенных тонах обсуждают с именинником его недавнюю службу в армии. И пьют здравицу за удачное возобновление на курсе. Тут в их мужскую полемику встревает ярко накрашенная блондинка, что весь вечер судачила с Янкой. — Марк, а откуда такая рьяность поступать именно в мед? — В её густо подведённых глазах с поволокой заплясали бесики. Томно облизав влажные губки, она жадным взглядом вытаращилась на Тёму. Хозяин торжества не замечая флирта девицы, весело ответил: — Катюш, а это, наверное, судьба. Я не собирался возвращаться в институт, но… — Опустил свою могучую лапищу на плечо рядом сидящего тщедушного паренька в свитерке BOYS и ласково потрепал его: тот чуть не поперхнулся напитком. И ловя любопытные взгляды, улыбнулся, отставляя стакан в сторону. — Когда дембельнулся и возвращался домой, встретил Костяна. Вы же помните Костю? — Монотоный невнятный гам прошёлся по рядам гостей. Марик продолжил рассказывать о Костике: — Я сам его едва узнал. Десять лет прошло. Когда повнимательнее пригляделся, стал расспрашивать о том, о сём. — Смущёный Костя ёрзал на стуле от пристального внимания. — Он мне поведал, что всё так же учится на заочном отделенни нашего института и заодно подрабатывает на подстанции скорой помощи. — Ну конечно же, — с металлом в голосе выпалил Артём и скривился в наиграной улыбке, — не захотел отдать долг родине и решил отсидеться в «засаде». Генерал подкладных суден! — презрительно фыркнул. Язвительность так и сочилась из всех щелей. Константин побелев, покрылся пунцовыми пятнами и с обидой процедил: — Какой долг? Мы живём в свободной демократической стране и у каждого из нас есть право выбора! — сжав тоненькими пальчиками рюмку, весь затрепетал. В миг опрокинул её и осушил. — Эй, Тём, слышь, харэ! — разряжая накалившуюся обстановку, прикрикнул виновник торжества и налил в рюмки алкоголь. — Не порть людям настроение. Лучше давай тост, я знаю что ты мастак в этом деле, — направил беседу в миролюбивое русло. — Ну это мы могём! — заявил Артём хватаясь за наполненный фужер. Приподнялся: Катя вся нахохлилась, и томно поглядывая в его сторону, наманикюренным пальчиком судорожно погладила ободок бокала из богемского стекла, наполненный игристым. Это не ускользнуло от внимания девушки с пышной косой. Насколько я была осведомлена, она носила редкое красивое имя Ясна. И ещё из Янкиных сплетен узнала, что они вроде бы как встречаются с Тёмой. Но все во дворе знали, (ага, кроме меня) что Катька неровно дышит к парню. И сейчас эти её косые взгляды и экивоки не ускользнули от моего любопытного взора. Подцепив вилкой маринованный грибочек, я отправила его в рот и тут же чуть ли не подавилась: Костя с лихорадочным блеском в глазах посматривал в мою сторону. Он странноватый какой-то! Или мне это показалось? Погрузившись в мысли из далёкого детства, я попыталась припомнить Костика. Этот удручённый парень с засаленными жиденькими волосами и проплешинами на висках не вязался с тем образом милого соседского мальчишки которого я знала. Тихий, спокойный и уравновешенный, всегда приходивший в трудную минуту тебе на подмогу — такие воспоминания отложились у меня в голове. А этот дерганый юноша с болезненным видом, казался мне чужаком, незнакомцем, и просто не мог, в моём понимании, быть тем добродушным ребёнком. Мда-а-а, как жизнь меняет людей. Увидав что я тоже бесцеремонно его рассматриваю, Костя, и так неприметный, весь поблек и опустив взгляд, принялся ковырять в тарелке. Я невзначай улыбнулась, вспоминая нашу первую встречу. Тогда Константин оказал мне неотложную помощь. Видимо с тех пор у него такая тяга к медицине, раз он пошёл работать на скорую… Как-то раз я гуляла у беседки в которой соседские дяденьки забивали козла. После шумной игры и распития пенного, они, эти дяденьки, оставляли полчища пустых бутылок, что изумрудными бликами переливались в лучах летнего солнца. А дворовая шпана обзавёвшись рогатками, безжалостно палила по этой стеклянной шеренге, разбивая вдребезги тару. И так повелось, что там возле беседки всегда было полно битого стекла. Я неудачно поскользнулась на бордюре и полетела вниз. Сильно порезалась об осколок. Перепугалась до чёртиков, ведь знала — если мать увидит мою израненную ногу, она меня больше не выпустит на двор. Я стала лихорадочно срывать листочки винограда, которыми была увита беседка, и прикладывать к порезу. — Ты чего? — Услышала я голос незнакомца над ухом. — Это же не подорожник! — Появившийся из ниоткуда мальчишка вцепился мне в руку и потянул к подъезду. — Пошли. — Пока мы шли к двери, он представился: — Костыль…тьфу ты, — сплюнув, дружелюбно улыбнулся: — Костя. Пока он обрабатывал мне рану и налаживал повязку, я осматривала его комнату с множеством игрушек и книг… Я со своей раной ещё долго шифровалась от матери. Да она даже и не обратила на меня внимания. А я бегала к Костику на перевязку в соседний подъезд. Так незаметно мы и сдружились. Мы общались вплоть до его переезда в другой район… Раздалась переливчатая трель дверного звонка: все умолкли и стали в недоумении поглядывать на хозяина квартиры. Ясна подорвалась с места и подбежала к кассетнику, дрожащими ручонками нажала на кнопку «стоп». Позитивная песенка С днём рождения в исполнении Ирины Аллегровой замолкла на полуфразе: комната погрузилась в гнетущую тишину. — Ой, наверное соседи вызвали милицию, — предположила перепуганная девушка, судорожно накручивая свою пышную косу на палец. — А вот сейчас и проверим, — с бравадой объявил Марк и отправился в прихожую. Мы с ребятами навострив ушки, начали прислушиваться к невнятному бормотанию незнакомца, которое перекрыл довольный возглас именинника: — Ооо, Руся! Братан, сколько лет, сколько зим! Марк появился в комнате в сопровождении высокого парня. Мы все принялись таращиться на смуглого юношу кавказской внешности в камуфлированной форме и с громадной спортивной сумкой рибок наперевес. Он в свой черёд, хищным взглядом курсировал по присутствующим. Сверкая белоснежной улыбкой, застопорил взгляд на мне. Стало как-то дискомфортно, но я не подала виду. Он представился: — Руслан! — Подошёл к столу и начал протягивать руку в приветствии каждому из нас, а мы стушевавшись, пожимали её. — Ребят, это мой сослуживец, — пояснил Марк прихлопывая парня по плечу. Обратился к нему: — Русик, какими судьбами? Давай рассказывай! — Засуетившись налил в стопку алкоголь и предложил другу присесть на свободное место. Юноша одним махом осушил протянутую рюмку, скинул с плеч сумку и присев к столу, приступил к объяснениям: — Марик, дружбан, можно я пару деньков перекантуюсь у тебя? Я с предками поссорился, — в его тёмных глазах заискрились чёртики, а лицо покрылось надменной гримасой. — Нууу, ладно, если на пару деньков, — нехотя с растерянностью произнёс виновник торжества. От всех нас не ускользнула эта едва приметная нотка в голосе Марка, а вот Руслан, напротив, принял любезность воспитанного друга как должное. Точно дикий варвар развалился в широком кресле, стал пододвигать к себе блюда с закусками и с хамовитостью уплетать за обе щеки. Едва прожевав, с полунабитым ртом затараторил: — Я уже вторые сутки не жрамши. На вокзале попытался скомуниздить беляш у торговки, так она позвала свою крышу, и братки чуть ли не отбили мне селезёнку. Но благо, мы трохец погутарили и нашли общий язык. — Болтая, он усердно орудовал вилкой и сам себе подливал горячительное. — Приглашали к себе в бригаду. Артём прыснув от смеха, с неприязнью выдал: — Что пойдёшь в рэкетиры? Будешь бедолаг на перроне шмонать? — накинулся с вопросами словно коршун. Но Русланчик видимо тоже был птицей высокого полёта, презрительно сморщив свой орлиный нос, злобно выпалил: — А что если пойду? Тебе какое дело, пацан! — В голосе зазвучали угрожающие нотки и он, до побеления костяшек, сжал стопку. — Вам городским чего. А ты знаешь как сложно в деревне выживать? — Заняв оборонительную позицию, казалось он оправдывается перед нами. До сих пор перепуганная Ясна спохватилась и посмотрела на часы. Ойкнула. Затараторила, косясь на парня в камуфляже: — Мне ещё надо заскочить в аптеку и купить лекарство бабушке, — засобиравшись, вопрошающе посмотрела на Артёма: — Тём, пошли. — А попозже никак? — спросил парнишка. — Нет. Ты же знаешь мою бабку, — Ясна пустилась в разглагольствования, — сейчас она сядет за свою Дикую розу и не достучишься, и не дозвонишься. — Ладно, пошли, — нехотя поднимаясь из-за стола, буркнул юноша. — Я с вами, — Катя поправив свой пышный начёс, бросилась следом за влюблённой парочкой. Я уловив удобный момент, тоже стала собираться. Обратилась к подруге: — Ян, нам уже пора уходить. — Ммм, Варь, — замялась, покрываясь пунцовыми пятнами, — я останусь у Марика и помогу ему с уборкой, — сообщила она. Руслан перестав жевать, предложил: — Слышь, красотка, давай я тебя провожу, — расплылся в самодовольной ухмылке. Я растерянно захлопав глазками, на миг оторопела, а затем спонтанно выпалила: — Да не стоит себя так утруждать, — сбив спесь с гостя, подошла к Константину. — Если что, меня Костик проводит, — испытывающе посмотрела на астеничного юношу, который начал натягивать манжеты великоватого свитерка на кисти рук. — Да, Кость? — осторожно произнесла я, надеясь, что он откажется и я с чистой совестью, спокойно смогу покинуть квартиру. — Да, Варь, — Константин резко подорвался с места и зацепил локтём рюмку — та с грохотом полетела под стол. — Ну лады, — в недоумении пожав плечами, ответил Руслан и продолжил чавкать. Мы вышли на двор, и той же проторенной дорожкой — через пустырь — отправились к моему подъезду. Я шла на шаг впереди, а Костик семенил сзади. Небо затянуло свинцовыми тучами и начал накрапывать частый дождик. Мы ускорили шаг. В сумраке я плохо рассмотрела тропку и поскользнулась на кочке. От резкого толчка внутри всё сжалось и стало подташнивать: перед глазами поползли чёрные точки. Костя быстро среагировал, и прежде чем я полетела в заросли кустов, придержал меня за талию: мою шею обдало влажным дыханием. Ком подкатил под горло и я в ту же секунду вырвала…на его брюки. Покраснев, я смущённо залепетала: — Ох, прости, я не созла, — подавила нервный смешок. — наверное этот коктейль от Русланчика был лишним. — О да, этот парень может и мёртвого уговорить, — он натянуто улыбнувшись, с брезгливостью взглянул на испорченные штаны. Подойдя к парадной, я посмотрела на Костика с неприкрытой жалостью: весь такой несчастный в этом громадном свитере, да и ещё испачканных мною брюках. Он стоял под проливным дождём и смахивал струйки воды, катящиеся по его жиденьким волосикам. Мне стало неловко, отворив дверь, я предложила: — Пойдём, я приведу в порядок штаны и угощу кофе. — А твоя мать? — испуганно поинтересовался юноша. — Она не будет против? — замялся в пороге. — Пошли, — взяв парня за руку, втащила в подъезд. — Мамы нет дома, она укатила на юга в санаторий, — поднимаясь по лестничной клетке, разъяснила я. Оглядываясь по сторонам, Костик обронил: — А здесь за десять лет ничего не изменилось, — уставился на входную дверь. Щелкнул замок и я предложила пройти в квартиру. Он вошёл и сразу же отправился в ванную. С порога сказал: — С пятном я справлюсь сам, а ты приготовь кофе, раз обещала. Хмыкнув, я пожала плечиками и отправилась на кухню. Засуетившись у плиты, принялась громко разговаривать, пытаясь перекричать шум воды. — Знаешь, матери недавно на работе коллеги подарили банку настоящего бразильского кофе. Я тебе приготовлю кофе по-венски, меня отец научил, — достала из шкафчика банку мёда, — согреешься и не заболеешь, — поставила джезву на конфорку. Резко вздрогнув, чуть ли не пролила содержимое на себя: неожиданно над ухом раздался голос Костика. — Я бы предпочёл с коньяком, — отодвинул банку с янтарной жидкостью в сторону. — Сейчас что-то придумаем, — я выскочила из кухни и отправилась в зал рыскать в горке. Я знала что в серванте мать хранила горячительные напитки. Бутылки с красочными этикетками на иностранном языке придавали статуса в глазах гостей — так считала мама. Порывшись на верхней полке я не обнаружила коньяка, поэтому взяла плоскую пляшечку какого-то биттнера. Понюхав его, сморщилась: запахло травами. Самое то, подойдёт, — решила я. И взяв бальзам, вернулась на кухню. Костя разливал дымящийся напиток по чашкам. — Я тут немного похозяйничал, — подвинул чашку с ароматным кофе поближе ко мне. — Думаю тебе на сегодня алкаголя будет предостаточно, — невзначай хихикнул. Покраснев до корней волос, я смутившись потупила взор. — Прости ещё раз, — промолвила я и спохватившись протянула бутылочку, — извини, но коньяка не было. — Хватит извинений, Варь! — обронил он, наливая себе в чашу бальзам. Присев, я отхлебнула напитка и нахмурилась: вкус показался мне каким-то странным. Может кофе испортился? — чувствуя кисловатую оскомину на языке, подумалось мне. Да нет, не может такого быть! Ещё раз глотнула из чашки: приятное тепло разлилось по всему телу и моя продрогшая под дождём душонка наконец-то согрелась. Ощутила как плоть стала какой-то воздушной и невесомой. Веки отяжелели и начали слипаться. Кухня поплыла перед глазами и я полетела в темноту… *** …Попытавшись сфокусировать взгляд в одной точке, я уставилась на витиеватый узор на пёстром фоне. Попыталась понять что это и где я? Прислушалась: за окном бушевал ветер. Он, барабаня веткой о стекло, пытался перекрыть шум дождя. Сморщившись, испуганно закурсировала взглядом по помещению. Молоточки бьющие по вискам затихли и я смогла более-менее сконцентрироваться. Захотела сглотнуть, но язык не слушал меня. Хм?.. Вновь скосила взгляд на узор и поняла, что это ковёр в моей комнате. Попыталась пошевелить конечностями, но тело больше не принадлежало мне! От волнения всё поплыло перед глазами. Почувствовала как надо мной нависла тень. Хлопая глазками, скосила перепуганный взгляд на обнажённую фигуру. Забулькала, и, захрипев и промычав, начала проваливаться в пустоту. Над ухом раздался приглушённый смешок: — Не дрейфь, я в скафандре! Рваные толчки, тело сползает на край кровати и едва ощущаю, как по внутренней поверхности бедра сочится что-то липковатое и тёплоё. Адская боль пронзает меня пополам. Огненное жало застревает в промежности, сосредотачиваясь тянущей пульсацией где-то внизу живота. Громкий взвизг и недовольное всхлипывание долетает до моего воспалённого сознания, прежде чем я погружаюсь в неизвестность: — Блять, сука! Ты что целка?! *** …Я с трудом разлепила припухлые веки, казалось мне в глаза насыпали песка. Пытаясь сфокусировать взгляд на светлом размытом пятне, приподнялась в постели. Вдруг пришло осознание что это окно, за которым всё ещё идёт дождь. Дрожащими ручонками хватаясь за изножье постели, встала. На негнущихся свинцовых ногах, шатающейся походкой, поплелась в сторону кухни. Пыталась понять: что же со мной произошло? Внизу живота тянуло и жгло: хотелось в уборную и до умопомрачения пить. Едва шевеля языком, решила сначала посетить туалет. Сняв трусики, присела на чашу унитаза. Подумала: ну вот, в этом месяце прозевала, — придирчиво разглядывая нижнее бельё в буроватых пятнах. Облегчившись, мне показалось, что огонь только сильнее разбушевался в промежности. Замахав головой, словно отгоняя неприятное наваждение нависшего обнажённого тела надо мной, вошла в кухню. По стеночке подползла к столу и стала с нескрываемой жадностью поглощать воду прямо из чайника. Ну их в задницу, такие мероприятия! Припомнила Русланчика, который по окончании водки решил сварганить коктейль из того что было под рукой. Сказал, что у них в деревне так довольно часто делают. В общем обнаруженный в отцовских запасах самогон и вишнёвый компот пошёл в обиход. Смешав непривычные ингредиенты, залил остатками шампанского. Русланчик назвал напиток Дикая вишня и посвятил его мне. От такой чести некуда было деваться, вот и пришлось пить. А теперь последствия. Допив содержимое чайника я нахмурилась: на столе полный бедлам и чашки с недопитым кофе. Спохватившись вылила остатки напитка в мойку и ополоснула посуду. Попыталась вспомнить: с кем я пила? Хм?.. Кажется я в гости приглашала Костика! А дальше? А дальше кромешная темнота. Завертев отрицательно башкой, попятилась, почувствовала как под ногами что-то хрустнуло. Наклонилась и подняла треснувший пузырёк из закалённого стекла — в таких склянках моя бабушка хранила в аптечке пенициллин. Повертев флакончик в руках, я с недоумением уставилась на этикетку с непонятной надписью presinol. Припомнила горечь и кислоту на языке после кофе. Неприятная мысль назойливым червячком стала вгрызаться в мозг. Подошла к раковине и нагнувшись захотела выкинуть бутылочку. Пришла в ужас: в мусорном ведре на кучке из шкурок от бананов лежал использованный презерватив в засохших пятнах крови. В ушах зазвенел ехидный смешок незнакомца и обронённая им фраза: не бойся я в скафандре, — пазл понемногу начал складываться! Надо найти Костика и спросить, что было после кофе. Ну же вспоминай Варя! Вспоминай! Ага, вот! Он весь вечер талдычил с Марком о медицине, кажется он работает на скорой, он медик и должен знать, что значит эта надпись. Надо съездить на подстанцию и узнать о произошедшем. Я с тоской посмотрела за окно, там разразилась непогода: шквалистый ветер с неистовством срывал с деревьев пожухлую листву и разбрасывал её по двору. Отправилась в душ, чтобы хотя бы немножко привести себя в порядок. Спустилась вниз и кутаясь в штормовку, лавировала среди луж. Побежала к близлежащей остановке. В скором времени подъехал троллейбус на котором виднелся маршрут. Среди предоставленного перечня улиц и скверов, в глаза бросалось название — вторая городская клиническая больница, припомнила что там где-то рядом располагается подстанция скорой. Шустренько запрыгнула на подножку городского транспорта и отряхнувшись от потоков воды, прошла в салон. Дверь со свистом захлопнулась. На удивление, в такую погоду внутри пусто, конечно если не считать дряхлой контролёрши, ходившей из угла в угол и пристально поглядывающей по сторонам. Ещё милая парочка затесалась в конец вагона и зажимаясь, хихикала и незаметно целовалась. Присев наискось от парочки, я, чтобы их не смущать, уставилась в запотевшее окно покрытое потеками дождевой воды. Панорама за окном троллейбуса выглядела подобно картинам Люсьена Писсарро — одного из представителей неоимпрессионизма. Пёстрые размытые точки городских пейзажей складывались в моей голове в одно целостное полотно, но тут же ускользали, тая при движении общественного транспорта. Троллейбус скрипя и гудя мчал далее по маршруту под заунывный голос кондуктора, объявляющего через каждые сто метров очередную остановку. Когда в динамике заскрежетало стадион юность, в салон забралась промокшая до нитки челночница с огромным клетчатым баулом наперевес. Мне почему-то вспомнилось как мы с родителями, лишь только на стадионе открылся рынок, поехали мне за мальвинами. Конечно же джинс мы так и не купили — отец увидел на углу напёрсточника и… Счастливые воспоминания из далёкого детства нахлынули волной и я не сдержавшись заплакала. Папа потом ещё долгое время извинялся передо мной и мамой. — Эй, ты чего, дочка? — озабочено спросила грузная женщина, пристраивая необъятную сумку на сиденье. — Но, но, но, — позади раздался горланистый голос контролёрши. И видя как внимание переключилось на кричащую женщину, обрадовалась тому что мне не пришлось разъяснять постороннему человеку, почему же я грустная такая и плачу навзрыд. Как только кондуктор объявил: улица Академика Королёва, я тут же словно ужаленная вылетела из салона. На прощание взглянув на штангу и башмак, * через который пустили искру и транспорт загудев, накренился и поехал далее, пошла в сторону сквера выглядывающего из-за угла. В глубине сквера виднелась красная черепичная крыша неказистой постройки времён Сталина. Покружив по аллейкам, прошла к корпусам больницы. Я вымокла до ниточки, но не собиралась отступать. Заметила на тротуаре девушку в халатике, прижимающую к груди позвякивающий бикс как что-то ценное. Спросила о месторасположении скорой помощи. Она указала на двухэтажное строение сталинки — оказывается я впустую кругами бродила вокруг здания. Под миниатюрным козырьком, на крылечке стояла немолодая женщина в накрахмаленном халате и колпаке. Недобро зыркнув на меня сквозь толстые линзы своих очков в роговой оправе, она нервно затянулась сигареткой и с прохладцей в голосе процедила: — Приёмный покой находится на противоположной стороне. — Смахнув потоки воды с лица, отрицательно замотала головой и попросила: — Позовите, пожайлуста, Костика. Он у вас работает санитаром. — Женщина хмыкнула. Отбросила окурок в жестянку у водосточной трубы и поёжившись, закуталась в серый пуховый платок, что висел на её костлявых плечах. Зашла в помещение. Раздался её визгливый голос: — Кооон-стан-тииин! Это что такое?! Сколько раз мне уже вам говорить… — Оправдательное бормотание в ответ. На пороге появился перепуганный Костя. Как только он заметил меня, забегал глазками. Сжался, и побледнев, попятился назад точно рак. Я поднялась на крыльцо и поздоровалась. Он угрюмо бросил: — Привет. Слышь, мне некогда. Давай говори быстрей, чего хотела? — принялся ковырять заусенец на большом пальце. — Кость, после того как ты ушёл, не помнишь, я закрывала за тобой дверь? — Что, обнесли? — участливо произнёс астеничный мальчишка, сплёвывая обгрызанный заусенец под ноги. — Да нет. — Слёзы навернулись на глаза, всхлипывая я захныкала. — Ну, ну, полно тебе, — юноша боясь подойти ко мне, словно я прокажённая, одобряюще похлопал по плечу издалека, — не вой. Я протянула ему пузырёк: — Ты же медик, может знаешь, что это такое? — Костя затрясся, и тут же спешно запихнул склянку в карман брюк. Покосился на ближайшую дверь и тихонько спросил: — Ты его уже кому-то показывала? — Нет, — ответила я и задумавшись… — Это был ты! — Мои щёки полыхали огнём. — Прости, я же не знал, — тяжко вздохнул. — Это было недоразумение. В коридоре появился мужчина в кожаной жилетке с множеством карманов и в аналогичном кепи. Почесав свой пивной животик, подошёл к нам. — О, Костян, ходь сюды, подсобишь, — прикусил верхнюю губу теряющуюся в рыжих зарослях усов, что носили музыканты ВИА в середине семидесятых. — Да, да, дядь Вась, — с облегчением выпалил Костик и выцепил из рук пожилого мужчины кукую-то запчасть. Неровной походочкой побежал в сторону гаражей. — Извини, девка, — промолвил водитель. Отталкивая меня в сторону, проследовал за юношей. Я вышла на двор: мимо с завыванием промчала карета скорой помощи. Отскочила прямо в лужу и почувствовала, как струйка воды льющаяся из водосточной трубы у порога подстанции, заливается мне за ворот. Всхлипнув подумала: я недоразумение. Варь забудь и иди дальше, — подбодрила себя и неразбирая дороги побрела к остановке.