Глава 5
22 июня 2021 г. в 11:46
Во дворе девятиэтажного дома Чонгук с тяжестью рухнул на колени, упёрся влажными ладонями в горячий асфальт и протяжно простонал, морально не выдерживая двух вещей: невыносимую жару и несносного начальника. Если первый пункт рано или поздно сменится прохладным дождём, то от липучки-Джина просто так крестом не отмахаться. Уже год он терроризирует самого младшего сотрудника полиции и самого молодого детектива всей Кореи. Утром в автобусе в программе «Звёзды и судьбы» диктор сообщил, что сегодня Девам не рекомендуются дальние поездки, и, как на заказ, Джин отправил Деву в самый дальний семнадцатый участок, положив ему в нагрудной кармашек список вопросов. Узнав у соседей сплетни про работу «пятнашки», детектив, вампиром сгорая на солнце, на автобусе приехал в пятнадцатый участок и тоже зачитал офицерам каверзные вопросы Сокджина. В кармане осталась третья бумажка, и с ней Чонгук отправился в Пьяный район с напарником. К дому, в котором обнаружили мёртвую Мальдини, на машине не подъехать, поэтому служебный автомобиль Тэхён и Чонгук оставили возле главной дороги и с усилием поплелись к нужному дому и подъезду.
Джин разрешил полицейским надеть белые рубашки с короткими рукавами и кепки. Ранним утром Чонгук с любовью погладил белоснежную, как кокаин, рубашку и через полчаса пребывания на солнце проклял начальника. Будто рай с адом поменялись местами, и теперь с ясного неба черти беспощадно жарят грешников. Кожа Чонгука обжигается не только на солнце, но и в тени, и при дуновении ветра. Захотелось вернуться домой и надеть рубашку с длинными рукавами, однако на работу опаздывать нельзя, особенно,когда в машине ожидает любимый человек. Благо в участке сотрудница пожалела бедолагу и поделилась солнцезащитным кремом.
— Оставь меня, Тэхён! — умирающе затянул Чонгук, опуская голову и выжимая скупую слезу. — Я буду тебе в тягость. Один из нас должен спастись. Дальше иди без меня.
Тэхён его всяким видел: ребёнком, подростком, взрослым, больным, блатным или неуправляемым, но новый бзик поразил в сердце и показал неожиданную сторону детектива Чона. Бросить его захотелось, но не умирать, а через плечо на мягкий асфальт, потому что Чонгук оставляет напарника в самую сложную секунду.
— Ты сдурел? — быстро вернулся к нему Тэхён и за ворот насильно поднял с земли. — Нет уж, дорогой, ты тоже полной грудью вдохнёшь благоухание квартиры алкашей!
Чонгук прощально взвыл, поддался Тэхёну и лениво передвигал ногами, горячо шепча, что морально не готов вкусить миазмы Пьяного района. Он расположен в самом конце пятнадцатого участка и состоит из шестнадцати дворов, которые, как ни парадоксально звучит, самые чистые в Мунджэ. Алкаши стеклотару и макулатуру сдают в пункты приёма, не содержат животных или птиц, не рожают и раз в месяц выносят мусор. Редкие семьи, которые поселяются в дешёвом квартале, долго не задерживаются, поэтому мусорить во дворах толком некому. Дворники приезжают убирать листву, снег или косить траву, но редко. Порой под синькой люди сами проявляли инициативу прибраться на улицах, лишь бы чем-то заняться, а вот убрать мусор в своих квартирах их под пулями не заставить.
И вот Джин выгнал детективов в Пьяный район. Чонгук оглядывается на серые многоэтажки и зелёные мусорные баки, всматривается в кусты, опасаясь шевеления, и резко дёрнулся, когда возле подъезда увидел курящую экстравагантную женщину. Алкаши с высоты своей мнимой натуры ощущают себя философами, мудрецами, и у них часто завышена самооценка. Представительница Пьяного района — не исключение. Она демонстративно оттопырила безымянный палец и мизинец, удерживая сигарету, поднесла ко рту и аккуратно обхватила фильтр губами, стараясь не смазать ядовито-красную помаду. Волосы, осветлённые перекисью, соломой торчат в разные стороны, но женщина их кое-как собрала на затылке «крабом». Чёрная мини-юбка переливается на солнце мелкими блёстками, из-под короткого топа торчат груди, а крупный синяк под глазом плохо спрятался за тремя слоями тонального крема. Зато ресницы как лапки паучка и чёрные стрелки до середины висков. Красавица, коих свет не видывал.
— Ты погляди, какой симпатичный, — из-за отсутствия передних зубов шепелявила женщина, и Чонгук заметил, что смотрит она на Тэхёна.
Усталость сдул слабый порыв горячего ветра, в груди проснулся энтузиазм работать до остановки сердца, а смрад квартир местных жителей показался лишь испытанием любви. Поскольку Сомин говорила, что Чонгука ждёт светлое будущее со своим недотёпой, Тэхёна надо оберегать от любого искушения, пусть даже оно на всех зверей похоже.
Чонгук стойко принял вызов судьбы:
— Ты из тридцать девятой квартиры? — он проявил грубость и нервозен из-за широкой улыбки Тэхёна, посланной женщине после комплимента.
— Нет, — она перевела недовольный взгляд на не симпатичного ей Чонгука и сдула пепел с сигареты. — Я приехала в гости.
Чонгук взял напарника за руку, пожелал таинственной незнакомке счастливо гостить у друзей и ввёл код на двери, после чего мысленно послал весь мир к чёрту. Только гадалка обнадёжила его любовью, как находятся тысячи ситуаций, при которых хочется выть от того, что слова Сомин кажутся обманом. В самом деле, если бы она видела будущее, то к ней бы обратился Джин. Он тоже живёт один, поэтому, должно быть, страдает наравне с детективами. Может, заходил когда-то к волшебнице, но вероятность слишком мала, потому что тогда бы Сомин использовала его визит в качестве рекламы и демонстрации надёжности своих видений.
Открыв тяжёлую дверь, Чонгук невольно сморщился от едкой вони и пошатнулся назад, с непривычки почувствовав себя дурно. В подъезде стоит незабываемый аромат мусорной свалки с тонкими нотками последствия энуреза и последующего рвотного рефлекса. Возле некоторых дверей валяются небрежно брошенные порванные пакеты с отходами, к перилам туго привязаны жестяные банки, заменяющие пепельницы, в которых иглами ежа торчат окурки и свисают презервативы, а на ступеньках осталась вонючая мокрая полоса, ведущая к тридцать девятой квартире.
Тэхён скривил губы, глядя на разводы, и проговорил, что госпожа Ма и её сожитель, проживающие в квартире, очень влюблены, если волоком тащат друг друга домой.
— Одна экскурсия в этом квартале, — шептал Чонгук, ощущая, как пот впитывает едкие миазмы протухших продуктов, — заменяет любые услуги кодирования.
Он не понимает, как можно пить алкоголь, когда на улице сорок градусов тепла. Сосуды головного мозга от недостатка кислорода и так таращит, а жители Пьяного района пьют днём и ночью, лишь бы оставаться под особым градусом и с пьяной дымкой в голове. Из квартир пьяниц не выселяют, но Чонгук слышал от господина Чона, что так происходило не всегда. Пару лет назад из Пусана сбежала преступная группировка, осела в Мунджэ и, как хамелеон, слилась с местностью алкашей. Только чужаки законы города не знали, поэтому, когда молодёжь привычно потребовала у одного из членов пусанской банды сигареты, тот послал их по протоптанной дорожке из трёх букв. Через пару часов вся группировка собралась в тёмном месте и, хлебая свою кровь из-под тяжести кулаков, учила правила поведения в Мунджэ. Правда, после этого они окончательно прижились, осели в Пьяном районе и занялись долгами жителей. Чон рассказывал, что некоторые пьяницы до сих пор числятся без вести пропавшими, зато остальные не забывают платить по счетам, а пусанская банда за свою работу имеет жирный процент. Но ведь главное — показатель честности налогоплательщиков в городе для отчёта перед столицей.
Вот и госпожа Ма пережила маленькую смену власти в квартале. Чонгук костяшками кулака постучал в грязную дверь и разозлился на «пятнашку», ведь офицер из их участка должен присутствовать при допросе, но никто не хочет нюхать благовония мусора и крепкого перегара.
— Заходи! — голос типичного алкаша сотряс полупустую квартиру и с тройным эхом донёсся до детективов.
Чонгук нажал на дверную ручку, но она не щёлкнула, и всё тот же рычащий хриплый голос дал наставление: жать сильнее. Детектив приложил усилие, возненавидев свою работу и выворачивая кисть руки по часовой стрелке, и замок с натяжением прокрутился, впуская полицейских в чужую квартиру. Старая деревянная дверь проскрипела ржавым ограждением на древнем кладбище, и Тэхён непроизвольно сделал шаг назад, опасаясь, что петли оборвутся.
— Кто там?! — продолжала орать Ма, засев где-то на кухне.
Чонгук недовольно проворчал:
— Аккаунт в Инстаграм.
Сначала разрешила войти, а теперь интересуется, кого хрен принёс. Тэхён вежливо представился, сообщил причину приезда и попросил содействия с органами правопорядка, и хозяйка разрешила пройти на кухню. Хозяйкой в плане ведения быта её сложно назвать, но и засранкой не назовёшь. Квартира до писка нуждается в ремонте, однако полы хоть раз в месяц, но моются, окна тоже чистые, паутину детективы не обнаружили и по пути на кухню с любопытством заглянули в туалет. В ржавой ванне стоят пластмассовые вёдра без ручек, на бочке унитаза висит тряпка, а под потолком на верёвках сушатся вещи: халат, мужские спортивные штаны и пара трусов.
— Проходите уже! — растягивая гласные, пригласила Ма. — Чая нет.
Детективы только рады ничего не есть и не пить в гостеприимной семье. В трёхкомнатной квартире почти нет мебели, даже на кухне стоит стол, три табуретки, раковина и холодильник. Посуда тоже не блистает разнообразием: чашка с битой ручкой, две рюмки и пластмассовые ложки с вилками. Среди почему-то синих стен на сером подоконнике гордо жирнеет средних размеров кактус в тесном горшке. Он символизирует характер своих хозяев и явно страдает от духоты, как бледный Чонгук.
— Чем обязаны? — подпёрла кулаком бок Ма, удерживая второй рукой сигарету на уровне лица.
На полу стоит двухлитровая бутылка пива, на столе в пакетике — вяленая рыба, и Тэхён осмотрел пол, ища ранее выпитое пойло, чтобы определить примерный уровень похмелья хозяев. Чонгук полез в карман за шпаргалкой, забыв очерёдность вопросов, и на кухню вошёл сонный сожитель Ма, ворча, что его разбудили громкоголосые копы. Затем он увидел пиво и поменял своё отношение к гостям, ругая женщину за то, что она втихаря глушит алкоголь. Тэхён отметил, что по документам Ма сорок три года, но выглядит намного хуже, даже волосы за долгие годы курения и выпивки превратились в седую паклю, которую женщина туго стягивает на затылке. О её былой красоте напоминает только фотография в паспорте, где Ма не пропитая сухотелая женщина, а молодая студентка с роскошными чёрными волосами.
— Вы ещё помните, что в вашем подъезде обнаружен труп? — по бумажке читал Чонгук, и мужчина, удерживая бутылку, кивнул.
Ма закинула ногу на ногу, поправила край тёмного халата, прикрывая худое бедро, и тоже кивнула, при этом добавив, что город с ума сошёл из-за убийств. На каждом углу только и галдят про мёртвые тела, которые с каждой сплетней обрастают мистическим подтекстом, как городская страшилка. Чонгук проигнорировал возмущения и, желая скорее покинуть прокуренное помещение, задал следующий вопрос.
— Госпожа Ма, в ночь убийства вы покупали в магазине водку, булки и колбасу. Вы расплачивались крупной купюрой. Скажите, пожалуйста, откуда у вас деньги?
Не как зря, а через «пожалуйста». Джин проявлял максимальную вежливость, когда составлял вопросы, отдавая уважение к возможной свидетельнице. Женщина обиделась, кинула в раковину окурок и важно заявила, что деньги заработала честным трудом. А вот это не понравилось её сожителю. Худой, как нога цапли, мужчина стукнул кулаком по столу так, что рюмки на столе легли на бока и очертили полукруг. Он орал, что Ма неверная, а он всегда об этом догадывался, но верил её словам про честность и надеялся, что он не носит рога. И всё это из-за слепой любви. Чонгук искренне посочувствовал мужчине, поэтому не вмешивался в мелкую семейную ссору, считая, что влюблённые должны сами разобраться в недопонимании между ними.
— Сядь, придурок! — Ма ногой двигала табурет к сожителю, при этом посмотрев на мужчину как на стандартного подкаблучника. — Успокойся и вспомни, что деньги я заработала при твоём присутствии.
— Я спал! — рявкнул мужчина и почесал грязными ногтями плешь на голове.
Его припухлое лицо выбрито, а значит, спать он лёг не так давно. Организм Ма крепче, чем у него, поэтому она могла выпить больше и не собиралась останавливаться на пиве. Вытащив из кармана пару купюр, она передала их сожителю, требуя, чтобы тот купил к пиву что-нибудь высокоградусное.
— Что за работа, госпожа Ма? — напомнил о своём присутствии Тэхён. — Полиции известно, что вы неофициально помогаете двум старикам по дому, за что они вам регулярно платят, но не пятьдесят тысяч вон. Это ваш месячный заработок, а наперёд, как известно, вам никто не заплатит, а оплату вы требуете после каждой уборки. Откуда деньги?
Женщина всплеснула руками, поражаясь наглости Джина. Чонгук не ожидал услышать имя шефа, поэтому держал ушки на макушке, собирая про него сплетни. Компромат он не услышал, а, наоборот, Ма негодовала, что детективы «пятнашки» не придираются к деталям, но любопытный нос Джина сунется в каждую мелочь.
— Бессовестный! — сделала она вывод. — Не удивлюсь, если он интересуется половой жизнью свидетелей, жертв и подозреваемых!
Частично это оказалось правдой, однако, если женщину вопрос про заработок задел за живое, значит, не зря нос Джина похозяйничал в её кошельке. Ма развела худыми пожелтевшими руками и спокойно рассказала, что в день смерти Мальдини с вечера бухала дома. Пила, как обычно, соджу и, как привычно, с сожителем. Затем свет погас, на карачках оба искали свечи, но, пока искали, поссорились, и мужчина пошёл спать, а Ма не сдалась и лакала алкашку в одиночестве.
Когда она приготовилась лечь спать рядом со своим благоверным, в дверь тихо постучали.
— Я подумала, что «белочка», — честно призналась Ма и для убедительности приложила руку к груди, — но в дверь постучали более настойчиво, поэтому я взяла свечку и пошла проверять, кто припёрся.
Когда она поинтересовалась, кто по ту сторону двери, услышала, что кто-то хочет снять комнату на пару часов. Чонгук и Тэхён переглянулись, не веря, что человек согласился отдать пятьдесят тысяч вон за пару часов жизни в вонючей квартире. Мунджэ — не Сеул, а комнаты в Пьяном районе — не пятизвёздочный отель. В Мунджэ нет роскошных квартир, за которые отдавали бы большие деньги. Даже в центре города самую лучшую квартиру не назвать шикарной, потому что в любой момент её могут ограбить, а воры ценности вещам не знают, поэтому тащат всё, до чего дотягиваются руки. Если хочется показать своё богатство в Мунджэ, то надо самому построить свой дом, трёхметровый забор, обложить стены сигнализациями и выставить по периметру охрану. Правилами не брезговал Намджун, хоть к Его Величеству в хоромы рискнёт залезть только совсем отчаянный воришка.
Но Ма отдали пятьдесят тысяч вон за комнату без света.
— И вы предложили незнакомцу остановиться у вас? — Чонгук подталкивал её к продолжению рассказа.
Ма кивнула и вновь подкурила, считая себя богиней бизнеса и мастером стратегии. Мужчина сказал, что сильно устал, поэтому ему всё равно, на какой кровати спать, и пообещал через пару часов уйти. Оплата, конечно, вперёд.
— И когда он ушёл? — нахмурился Тэхён, догадываясь, каким образом труп Мальдини успешно оставался скрытым в городе.
— Не знаю, — пожала плечами женщина. — Я взяла деньги, указала гостю на комнату и пошла будить Ёнджу, чтобы он составил мне компанию за выпивкой.
А дальше Ма принесла покупки из магазина, поссорилась с сожителем из-за таинственного незнакомца, оба напились до полной невменяемости, а утром полиция смогла разбудить только Ёнджу. Никакого гостя, естественно, в квартире не обнаружили. Если бы не наличие денег в кармане, Ма решила бы, что «белочка» всё же заглянула в её сознание.
Тэхён вообразить не мог, как человек, даже пьяный, рискнул открыть дверь незнакомцу? Женщина всё содержимое черепа растеряла, помогла убийце припрятать труп и до сих пор не понимает, почему детективы расстроились. По её мнению, она всего лишь впустила человека вздремнуть пару часов.
— Потому что ты бестолочь, — на глазах грустнел Чонгук, смотря на ту, которая неосознанно подсобила маньяку.
А ведь с алкоголика вину не спросить. Напилась, в полутьме познакомилась с маньяком, впустила его в свою квартиру, а дальше ни ей, ни Ёнджу, дела до происходящего в комнатах нет. Пока они на кухне при свече пили водку и закусывали булками с колбасой, маньяк занёс Мальдини в одну из спален, выждал время и вынес на площадку на втором этаже. Неизвестным оставалась последовательность ритуала, но в этом должны помочь записи криминалистов.
Ма подошла к раковине и стряхнула пепел, обижено бормоча, что незнакомого человека она бы в квартиру не пустила, потому что давно не маленькая девочка, и детективы затаили дыхание, ожидая услышать имя убийцы. Мозг у Ма пропитый, но она не сумасшедшая, как Сухён, поэтому про тьму сказку не расскажет и в мистику не ударится.
Она сказала, что воровать в Пьяном районе постыдно, а у неё в квартире так подавно лишь кактус, имеющий ценность только для самой женщины. Мебель попросту развалится при передвижении, а технику, кроме старого маленького холодильника, никогда не приобретала. Не откроет чужаку дверь по простой причине: жить хочется. У Ма своя жизнь, которая её устраивает, поэтому она бы ничего не меняла в ней, включая ревнивого Ёнджу.
— Знакомый голос, — задумалась женщина, удерживая тлеющую сигарету над раковиной. — Всё никак не могу его вспомнить. Я дверь-то открыла, чтобы догадками не мучить последние извилины. Думала, что посмотрю на мужика и память освежится.
Но при свете одной свечи много она не рассмотрела. Мужчина в капюшоне, медицинской маске, куртке и чёрных перчатках — мать родная не узнает. Вот только его голос Ма не даëт покоя.
— Знаешь, есть чувство, когда слово крутится на языке, а вспомнить не можешь? — она обращалась к Чонгуку, периодически стуча пальцем по сигарете. — Вот так и я не смогла вспомнить, кому принадлежит голос. Будто Намджун в гости пришёл, а я имя забыла.
«Даже настолько знаком?» — поразился Чонгук и оглянулся на Тэхёна, передавая ему очередь задавать вопросы. Тот попросил женщину перечислить тех, с кем она сравнивала гостя, чтобы назвать его по имени. Среди списка оказались соседи, Ёнджу, старики, у которых Ма прибирает квартиры, ближайшая гопота на «точках», продавцы и даже Намджун с Джином. Маньяк тот, кого женщина хорошо знает, вот только обилие алкоголя помешало назвать его по имени, что очень расстроило Чонгука и Тэхёна. Ма призналась, что на тот момент её не удивил вид человека, а сейчас, когда офицеры «пятнашки» рассказали про убийства, женщина иначе смотрит на ночной заработок, однако всё ещё не может вспомнить голос щедрого гостя.
— И что теперь? — она бросила в раковину окурок и сложила руки на груди, всматриваясь в Чонгука. — Меня арестуют? Потребуют вернуть деньги?
Тэхён отрицательно замотал головой и сказал, что шестому участку нет дела до её денег. Купюра, на которой могли быть отпечатки пальцев маньяка, давно обошла сотню рук, а значит, следствие сделало почётный круг и вернулась к новому тупику. Вроде, делаешь рывок, а потом бьёшься головой о дно, потому что синька — зло. Чонгук мысленно насчитал с десяток «если бы», представляя, как Ма могла бы поступить, будь трезвой. Вероятнее, маньяк переключился бы на других жителей дома, но он прямиком направился к Ма, потому что знает её и предугадал, что она «клюнет» на деньги и впустит переночевать.
Чонгук и Тэхён быстро покинули здание, сбегая от невыносимого запаха перегара и табачного дыма. Детективы постояли немного возле подъезда, подышали горячим летним воздухом и периодически себя обнюхивали. В организме произошёл сбой, Чонгук сравнил его с интоксикацией и пообещал пожаловаться Намджуну на грязный район. Полчаса в квартире Ма постоишь — курильщиком станешь. Все квартиры и подъезды давно пора дезинфицировать со шланга, а не позволять людям медленно себя травить водкой и вонью.
Чонгук набрал номер телефона Джина и пожаловался на глупую алкоголичку. Всё рассказал, как на духу, и от досады переходил то на повышенный тон, то на скорбное бормотание, сожалея о склерозе Ма. Джин включил громкую связь, наблюдая, как принтер покорно печатает пачку стоп-кадров с камер возле участка. После того, как Чимин сообщил, что увидел в окне того, кто семь лет назад его едва не убил, Юнги посчитал своим долгом оповестить об этом Джина, и Джин заинтересовался таинственным мясником. Из-за своего скверного характера, начальник полиции Мунджэ не верит в мистику, да и видел он, откуда ноги растут у предсказаний гадалок, однако не смог не поверить в тесную связь Юнги и Чимина. По крайней мере, маньяк их туго связал, поэтому, кем бы ни оказался человек с ножом, он точно знает про Чимина, Юнги, серию убийств и, быть может, имя убийцы. Даже гадалка точно не скажет, за кем он пришёл ночью: Юнги или Чимин?
Джин повёл указательным пальцем по комнате и остановил его на Юнги, предполагая, что ночной гость выследил его после работы и заглянул посмотреть, где судмедэксперт ошивается.
— Или, — он перевёл палец на Чимина, — он решил посмотреть, какого хрена ты двое суток сидишь в здании.
Не исключалось, что никаких преступных намерений у прохожего нет, однако Чимин, напуганный воспоминаниями прошлого, уверен, что ничего благого в участке мужчина не искал. Но это только слова, и парень прекрасно понимает, что без доказательств его убеждения не имеют смысла.
Он пошёл в ва-банк. Взяв листик с карандашом, нарисовал нож, который чётким отпечатком засел в подсознании. Широкое лезвие украшает рисунок тернового оплетения, а рукоять обтянута кожей, частично оцарапанной до самого основания. Чимин не видел царапин, но в свете фонаря рассмотрел наличие рисунка на лезвии и отблеск кожи на рукояти. Безусловно, расстояние не позволило увидеть детали, но Джин рискнул поискать блуждающую по ночам душу, чтобы стажёр успокоился.
И вот послушная техника с тихим жужжанием распечатывает кадры с видео, Джин выслушал Чонгука и Тэхёна, и задумался над убийцей, как и Намджун.
— У Ма знакомых очень много, — затянул умозаключения Джин и покрутился в кресле. — Если она знает маньяка, почему он её не убил? Она видела его, могла заметить, как тот тащит труп, или зайти в спальню, когда маньяк наносил «макияж» мертвецу.
Намджун развёл руками и высказал очевидное:
— Либо он позже приходил проверять, помнит ли она события ночи, либо свято верил, что она точно его не узнает и не вспомнит.
Чимин, сидя под стеной возле доски, сомневается, что есть хоть один человек, который уверен в своём плане на сто процентов. Всегда может возникнуть форс-мажор, поэтому маньяк, по мнению Чимина, позже намеревался вернуться на место преступления и выведать обстановку. Однако комнату в доме сняла Ямада-младшая с Попой, поэтому рано утром, когда все алкаши ещё спят, вышла из квартиры и обнаружила труп, из-за чего по соседям первыми прошлись полицейские, а не убийца.
— В Пьяном районе часто случаются драки и убийства, — Джин прокручивает в руках ручку и размышляет вслух, предоставляя свои мысли на осуждение окружающих, — поэтому регулярно приезжает полиция. Возможно, Ма слышала голос знакомого ей полицейского. Участковый? Один из детективов? Дань с района собирает пусанская банда, поэтому Ма могла среди ночи встретить бандита, но спьяну не вспомнить голос.
Намджун кивнул, соглашаясь, что первоначально мысль идёт логически. Чардра мог обращаться в полицию из-за грабежа, ведь местные разбойники обожают трясти кошельки иностранцев. По этой же причине Чардра мог встретиться с членом банды из Пусана. И полиция, и пусанские пацаны, отлично знают город и ориентируются по камерам. Ямада тоже могла первоначально обратиться в «пятнашку» с просьбой найти Попу, откуда её попёрли, считая, что у старушки маразм. И пусанские парни могли заинтересоваться богатой японкой, желая наживы, поэтому согласились помочь бабушке найти собаку. Но Мальдини портит «малину». В аэропорту её встретил любимый человек, они не расставались, всюду ходили вместе и только перед важным свиданием итальянка отлучилась на пару часов, чтобы навестить салон красоты и купить новое платье. За два часа она не могла одновременно побывать в полиции и у пусанской банды.
— Может, нет никакой связи? — закинул ногу на ногу Джун, отмечая жёсткость стула, чтобы гости не задерживались в кабинете. — Мальдини из любопытства заглянула за угол. Чардра услышал во дворе мольбы о помощи или звук шелестящих купюр, поэтому направился в темноту. А вот Ямаду можно было шантажировать. Инсон уехал к Ю, маньяк это увидел, позвонил старушке и сказал, что её благоверный в заложниках в парке. В обмен на мужа он потребовал обеих Поп, поэтому Ямада шла по парку с ними.
— В своём уме? — недовольно скривился Джин. — Зачем маньяку две чихуахуа? Ему предпочтительнее одна старушка. За Попу на войну разом поднимутся камикадзе Японии, а Бобу скоро Интерпол искать начнёт. Более того, семь лет назад маньяк напал на корейца, но жертва выжила, потому что убийца его только слегка придушил. Жертва не меняла имени, фамилии и места проживания, но до сих пор жива.
Намджун удивился, приподняв бровь, и задумался, переваривая новую пищу для ума. Юнги почувствовал себя неловко, встал возле чайника, проверил наличие воды и стукнул пальцем по кнопке. Замечая, что Джун не просит подробностей, а Чимин ведёт себя спокойно, не обращая внимания на то, что начальник упомянул его парня, Юнги расслабился и лишний раз проверил помаду на губах.
— У него точно проблемы с руками, — бормотал Чимин, оглядываясь на шефа. — Не смог задушить, не может уверенно сунуть розы в рот, а Чардру для надёжности стукнул по голове.
Джин указал на него ручкой и дополнил:
— А Ямаду повесил. Попробуй взобраться на невесту, у которой подъюбник с семью металлическими кольцами, и ты поймёшь, что маньяк поступил мудро. Поскольку платье для него было важно, выписывай его на доску.
Чимин шустро встал, взглядом нашёл на столе фломастер, схватил его и метнулся к доске. В левом углу он написал слово «платье», а рядом — «розы» и «белые лицо, шея, грудь». У Ямады и Чардры нет декольте, поэтому для маньяка важно выбеленное лицо. Учитывая, что он перед тем, как сунуть в труп розы, выжидает несколько часов, Джин потребовал написать слово «кровь».
— Может, он первоначально не хотел убивать? — раскачивал ногой Намджун, в пятый раз читая написанные слова. — Ему важно вложить розы, а живой или мёртвый человек — без разницы.
Джин попросил его не молоть ерунду. Свадебное платье маньяку очень ценно, но в Мунджэ сложно найти невесту-иностранку. Однако он не переодевает своих жертв в свадебные наряды, значит, этот пункт в последовательности действий можно опустить. А розы слишком важны, поэтому они будут присутствовать на каждом трупе хоть зимой, хоть летом. Маньяк точно не поклоняется цветам, потому что они — часть общей картины, а не отдельный идол. Розы — распространённый и популярный цветок, и раз в жизни человек с ними сталкивается: дарили, садили, чай заваривали, варенье варили, воровали. У матери Джина дома растёт роза в большом белом горшке. В парке Мунджэ клумбы с розами, в кафе «Корё» тоже стоят мелкие розы, а влюблённые парочки часто дарят друг другу букеты роз. Однажды Джин тоже пришёл на свидание с розами, а вот парень, который ему нравился, не явился, после чего букет небрежно опустился на дно урны.
— Какие у вас воспоминания про розы? — крутил ручку в руках Джин, рассматривая доску.
Юнги вспомнил, как упал в клумбу с розами. Благо погода стояла холодная, поэтому только куртку оцарапал, да приземлился на спину, а не прямиком лицом в шипы. Чимин вспомнил белые розы в детском саду, которые не разрешали трогать руками, на что маленький Чимин обижался и громко плакал. Намджун сказал, что всегда любил королеву цветов, поэтому его по жизни сопровождают именно розы.
Ответы Джину не понравились. Слишком банальные ситуации, после которых люди не идут убивать. Должна быть причина намного серьёзнее, травмирующая психику и мучительная от одних воспоминаний. Юнги бы, как маньяк, подошёл идеально, ведь семь лет назад он очнулся в поле с цветами во рту и в ладонях. Его организм находился в состоянии шока, срабатывали только инстинкты, и работа маньяка сильно повлияла на психику. Юнги убивает, чтобы кто-то прочувствовал такую же боль, как он, а иностранцев выбирает потому, что сам кореец и не трогает соотечественников. Он переносит свою боль в другого человека, и на время тяжёлым эмоциям становится легче.
Джин перевёл взгляд на Намджуна и тяжело вздохнул, определяя в число маньяков того, кто сидел в тюрьме за убийство. Быть может, оно совершено не по неосторожности, а просто Джун не успел завершить ритуал? Он любит розы, поэтому убивает людей и делает клумбы из трупов, совмещая эстетическую красоту и дикую жажду крови.
Или же семь лет назад Чимин поссорился со своим парнем, напал на него, но не смог убить из-за любви? Их любовь невероятна, парень страдает от того, что не в состоянии убить предателя Юнги, поэтому убивает ни в чём неповинных людей, чтобы на короткое время усмирить своё желание отомстить любимому. А иностранцев убивает, потому что Юнги для него стал чужим человеком, не таким близким, как раньше.
Или у Чонгука кукуха вылетела из гнезда. От неразделённой любви великое чувство переросло в не менее обширную ненависть. Труп с розами — символ любви, и Чонгук душит её, чтобы не страдать. Он хоронит свои чувства каждый раз, как они воскресают в груди.
Возможно, спятил Тэхён от одиночества. Мужчины не обращают на него внимания, потому что красивые люди сами по себе отталкивают от себя желающих создать с ними семью, а постоянная занятость на работе подавно делает из Тэхёна жениха из числа на «двоечку». Никому не захочется регулярно, как истинные самцы, сражаться с конкурентами за красивого парня, а охочих притащить его в постель в качестве любовника, чтобы не брать на себя ответственность за брак, будет великое множество. Кто согласен маяться с супругом, вокруг которого кудахчут страдающие от гормонов мужики? Видимо, только Чонгук не менее глуп, чем Тэхён. Только он не знает, что объект его мастурбации убивает людей и украшает их тела розами, потому что привлекает к себе внимания тысяч людей. Он хочет, чтобы его наконец-то заметили, заговорили о нём и обратили взоры на его душевные страдания.
Джин сморщился, как на лимон, и подумал, что есть в каждом подчинённом что-то от настоящего маньяка, вот только то, что логически подходит под поведение убийцы, будто взято от двух разных людей. Если он страдает от любви, то его жертвы должны быть одного типажа, но Мальдини, Чардра и Ямада слишком разные. Если же в детстве один из родителей недолюбил будущего маньяка, тогда бы умирали люди одного пола.
Намджун потянулся за распечатанными изображениями неизвестного мужчины с ножом, пролистал несколько снимков и попросил Чимина подать рисунок. Раз убийство иностранцев зашло в тупик, Джун решил принять активное участие в поиске загадочного незнакомца, который лапает стёкла, ведущие в комнату Джина, и бесит своим хозяйским поведением. Слишком много боссов развелось на один Мунджэ, и настало время навести порядок в городе, чтобы никто не мешал искать маньяка.
— Что говорил тебе преступник, когда на тебя напал? — Намджун забрал из рук Чимина рисунок и всмотрелся в узор на лезвии, определяя, что нож коллекционный или годен только как украшение, а не для работы.
Парень замялся, задержал дыхание и оглянулся на Юнги то ли ища поддержку, то ли защиту. Рассказывать о прошлом отказывался язык, но Намджун настоял на ответе, отчего Чимин ментально ощутил, как сильно болит шрам, и лёгкий холод стали волной прошёлся по коже. Неприятные воспоминания обрывками ужаса пронеслись со скоростью птиц и вынудили парня непроизвольно дёрнуться.
— Я рассказывал, как человека убил, — поднял на него взгляд Джун, — а ты не можешь сказать про нападение?
Чимин попросил его не равнять всех людей под себя. Если Джун морально подкован, то для Чимина нападение стало шоком с плачевными последствиями, от которых никак не избавиться. Намджун всмотрелся в него спокойным взглядом, изучая напряжённую мимику лица и оценивая состояние парня, и согласно кивнул.
— Ты не похож на человека, который боится смерти, — он встал со стула и медленно подошёл к окну. — Значит, испугался чего-то большего.
Чимин молчал, позволяя каждому присутствующему мужчине делать свои предположения, а правду он не готов сказать, чтобы не вредить Юнги.
Намджун выглянул в окно, наблюдая за редкими прохожими в лёгкой одежде и с зонтами в руках, заметил трёх парней под кустом жасмина и задумчиво всмотрелся в их поведение. Они что-то увлечённо обсуждают, прокручивая в руках бутылки с водой, изредка оглядывают, выбирая человека, с которого можно содрать выгоду, и вновь возвращаются к разговору. Самому старшему парню исполнилось двадцать четыре года, самому младшему — девятнадцать лет. Вместе они приходят к зданию, когда люди выходят из домов на работу и направляются к автобусной остановке. Покидают свою «точку» вымогатели позже, чем Джин уезжает домой, потому что вскоре на улицах появляются те, кому заступать в ночную смену.
Протяжный свист Намджуна привлёк внимание парней, и они послушно направились к окну, бормоча, что их отвлекают от работы.
— В котором часу вы вчера домой ушли? — Джун заметил, что этим летом парни сильно загорели, а старший из них вовсе надел лёгкую ветровку, предпочитая промокнуть, чем сгореть.
Они насупились, из-под бровей переглянулись и пожевали губы, предполагая, что где-то совершили ошибку, поэтому настал час выговоров и расплаты. Намджун терпеливо ждал, когда те заговорят, и подбадривал, обещая не «стучать» их главному.
— Поздно, — неоднозначно ответил один из них, и Намджун показал им снимок, на котором мимо участка проходит неизвестный в кепке. — Не наш. Мы его две ночи пасли, чтобы пасть ему порвать.
— И кто это? — осторожно любопытствовал Джун, и в кабинете наступила гробовая тишина.
Оказалось, что человек не первый раз приходит к участку и сильно оскорбил мини-шайку. Одним поздним вечером, когда Чимин покинул стены участка и направился к остановке, у парней закончились сигареты, три пары ушей свернулись в трубочку, а поблизости, как назло, не оказалось прохожих. Решив, что стажёр — не полицейский, они пошли к нему требовать либо сигареты, либо денег на них.
— А этот фраер, — кивнул на лист бумаги парень, — двинул к стажёру с левого фланга. Нам такой расклад не по душе.
Не желая отдавать добычу чужаку и защищая негласные законы Мунджэ, парни остановили незнакомца и принялись морально давить на него, объясняя, чья эта территория и кто тут главный. Тот в конфликт не встревал, молчал и пытался уйти, но шайка его дёргала и поворачивала к себе. Затем в руке чужака блеснул нож.
— Вот тут мы поняли, что он не наш, не из Мунджэ, — щурился от солнца парень. — Наши бы не бычились со сталью. Вобла решил его проучить.
Следующей ночью парни устроили засаду, расселись по разные стороны участка и ждали обидчика. Они думали, что тот будет вымогать деньги у прохожих, составляя конкуренцию гопоте, но, когда неизвестный появился возле участка, то принялся заглядывать в окна.
— Возле вождя прям прилип к окну, — Вобла указывал на окно кабинета Джина. — Я не понял, что там ценного или интересного, но гляжу, что окно открыто, и подумал, что грабить будет, а мне терять «точку» не охота. Окликнул его, а он как дал дёру, так только пятки сверкали. Я в окно заглянул, а в комнате стажёр сидит, пялится в монитор.
Святой троице не понравилось ни то, что на их территории шакал появился, ни то, что им угрожали ножом, ни то, что на Чимина кто-то зуб точит. Чимин никогда не отказывал парням ни в сигаретах, ни в деньгах, а те пользуются его щедростью в крайних случаях, потому что за наглость Джин надаëт по шапке, и за частые обращения можно испортить отношение к себе и породить жадность. Население города вполне достаточно, чтобы без убытка прокормить местных бандитов, поэтому парни с осторожностью относятся к своим лишним капризам и растратам.
— А этой ночью? — спросил Джин и предупредил, что врать нельзя, потому что снимки сделаны с видео прошедшей ночи.
— Воблу подрезал, — парень сдал товарища. — Мы подметили, что стажёр из участка не вышел, и приехал труповед из СМЭ, поэтому обходили здание несколько раз. Парень в кепке прибыл как по волшебству, тоже ходил вокруг да около, в окна заглядывал. Ну Вобла к нему двинул, хотел пообщаться, а тот ножом его полоснул по руке.
В доказательство Вобла расстегнул ветровку и указал на завязанный платок на плече. Ткань пропиталась кровью, кожа потеет, и наверняка рана болит, но парень терпит, ведь важнее поймать обидчика и жестоко отомстить. Нельзя хозяйничать в Мунджэ, и Намджун лучше самого коренного жителя города знает, что ничем хорошим охота на человека с ножом не окончится: либо он Воблу убьёт, либо Вобла его.
Намджун отошёл от окна и пригласил парня залезть в кабинет. У Джина есть аптечка, а «труповед» вызвался обработать рану, изредка посматривая на замершего Чимина и замечая, что Вобла заставил его задуматься над собой.
— Рожу его видел? — усаживал парня на стул Джун, и Джин вытащил из ящика пакет, заменяющий аптечную сумку.
Юнги надел перчатки, приказал снять верхнюю одежду и демонстративно подкатил глаза от вида серо-красного платка.
— В больницу бы обратился, а не занимался самодеятельностью, — он развязывал платок, наперёд зная, что ткань присохла к ране и придётся её размачивать.
Вобла пытался пробиться в отделение скорой, но ночью подрались «чёрный» рынок торговли органов с «чёрным» рынком торговли одеждой. Они не поделили отправной контейнер, пошли стенка на стенку, после чего в больнице подрезанного в плечо Воблу не восприняли как больного. Раненые не помещались в приёмном отделении, сидели на полу, на улице перед входом и отсиживались в машинах «скорой», а операционные до сих пор занятые. Вобла, имея возможность ходить на своих двоих ногах, направился домой.
— Ты не геройствуй, — Юнги залил рану антисептиком и вытер куском ваты стекающие струи. — Если попадёшь в передрягу, беги ко мне в бюро.
Вобла с недоверием покосился на него, считая, что охрана не пропустит, поэтому щедрый жест Юнги — пустое красноречие. Но Юнги объяснил, что боевая троица, сама того не замечая, дважды спасла Чимина, а Чимин — парень Юнги. В долгу нельзя оставаться, поэтому Юнги хочет отблагодарить парней по мере своих возможностей. Вобла сказал, что запомнит должок, а Джуну ответил, что не видел лица нападавшего. У незнакомца нижняя часть лица закрыта тканевой маской, на голове носит кепку, а шею прикрывает шарфом.
— Но знаешь, — Вобла задумался, пока Юнги медленно отрывал платок от раны, — он худой, щуплый, дрыщ. Когда Пекарь схватил его за руку, я заметил, что тот целиком обхватил его запястье. Я серьёзно. У Пекаря большой и средний пальцы прям друг на друга легли, будто девку за руку поймал.
Юнги кинул платок в урну и прошептал, что маньяк точно не худенький дядечка, потому что, чтобы таскать на руках Чардру, нужна мышечная масса.
— Джун, — Вобла снял кепку, поправил взъерошенный чуб и попросил: — оставь ублюдка мне. Я его зубами раздеру.
Намджун не хочет знать, что парень намерен делать с обидчиком, но и отдавать преступника без пользы для себя тоже не решился. Он согласился, но с условием: сначала Вобла приведёт человека в полицию, Джин вытрясет из него нужную информацию, а потом гопота вольна распоряжаться задержанным. Самосуд не произойдёт, потому что без лидера парни не пойдут на убийство, а лидеры, как известно, зависли на хате Хмыря. Алкоголь магазины не продают, а желающие идти за выпивкой в дальние края через одного попадают в больницу из-за потери сознания под палящим солнцем. Компания стремительно редеет, Хмырь позвонил с претензиями Намджуну, и тот ему популярно объяснил, зачем он нужен трезвый. Хмырь хотел под капельницей полежать, очистить кровь, но больницы переполнены из-за ночной драки, поэтому мужчина устроил дома вытрезвитель. Вместе с ним «лечатся» лидеры мелких шаек, а своего главаря Вобла, Пекарь и Жгут ждут второй день, чтобы договориться, как быть с вооружённым парнем.
Чимину стало стыдно, вопреки здравому рассудку. Слушая парня, ему захотелось провалиться сквозь землю, хотя никто не смотрит на стажёра с осуждением. У Воблы рана шириной в сантиметр, а он стремится поймать незнакомца и отомстить. А Чимина едва на две части не разрезали, но он всё ещё ощущает страх перед нападавшим мужчиной и в мыслях убегает от него. Никогда в жизни Чимин не думал про месть, ощущая только дикий ужас. Семь лет назад он доверился полиции, а та ничем не смогла помочь, поэтому и он оставил попытки найти человека с красивым ножом.
— Зачем он тебе? — заинтересовался Вобла, посмотрев на Намджуна как на сторону переговоров. — Стажёр ему где-то дорогу перешёл?
В разговор встрял Джин, отвечая, что, возможно, этот человек едва не убил Чимина. Врать тем, с кем договариваешься, — плохая идея. В дальнейшем это очень плохо обернётся, а полиции заводить врагов в городе преступников никак нельзя. Вобла посмотрел на Чимина, нахмурился и мягко, непривычно для его общения, попросил кратко рассказать, что случилось. По напряжению в руках Юнги он понял, что дело тяжелое для воспоминаний парня, поэтому подчеркнул, что можно совсем кратко описать произошедшее.
— Я вам доверяю, — с выдержкой проговорил Вобла, — поэтому спрашиваю в первую очередь у вас, а не у ублюдка с ножом. Заинтересуйте меня привести его к вам целым и живым. Мне не интересно, из-за чего у вас с ним сыр-бор, я должен знать, что он вам важен не меньше, чем мне.
Намджун с ним согласился, сложил руки на груди и сказал, что дальше договор зависит от Чимина. Преступник не является маньяком, поэтому дальнейшая его поимка ориентируется на того, кому он нанёс вред. Юнги не вмешивается, обрабатывая рану, но на потерянный взгляд Чимина прошептал, что примет любое решение парня. Чтобы он быстрее думал, Намджун показал Вобле рисунок ножа, и тот подтвердил, что ранен именно им.
— С таким ножом в музей надо идти, а не на людей нападать, — Вобла хмыкнул, и Чимин попросился поговорить с ним наедине, чтобы две жертвы преступника между собой обговорили положение.
В дверь постучались, и Джин крикнул, что входить может кто угодно, лишь бы с хорошими новостями, а плохие новости можно рассказать дежурному. В кабинет вошли вспотевшие Чонгук и Тэхён, последний держит в руке метровый цилиндр, упакованный в праздничную бумагу с изображением маленьких цветков роз. Напряжение в комнате возросло до уровня температуры за окном, Джин пообещал отправить двух детективов патрулировать парк, если они не объяснят, что под обёрткой. Чонгук проигнорировал угрозу и присосался к графину с водой, мысленно отмечая, что вода сегодня самая вкусная. Тэхён пожал плечами и пояснил — подарок забрал у дежурного, а на открытке указано имя шефа.
— Я не вскрываю чужие письма и подарки, — в конце сообщил детектив и положил цилиндр на стол, поворачивая подарок золотистым бантом вверх.
В наступившей тишине послышались булькающие звуки Чонгука и его тяжёлое сопение от удовольствия утолить жажду. Тэхёну не понравился подозрительный взгляд шефа на детектива Чона, будто тот бомбу принёс ради премии, и сообщил, что дежурному посылку «подкинули», т.е. он проспал момент, когда её доставили. Именно поэтому дежурный сразу её не отдал, опасаясь увольнения, но посчитал, что все сливки гнева шефа мужественнее перенесут Тэхён и Чонгук, поэтому передал подарок через них.
— Может, минёра позвать? — Чонгук поставил графин на столик и предложил подстраховаться на случай сюрприза от недоброжелателей.
— Может, там Экскалибур? — Тэхён проявил оптимизм, и Джин приказал всем покинуть комнату.
— Намджун, останься, — громом прогремел Джин. — Если раздастся бабах, то подохнем вместе. Я не допущу, чтобы ты злорадствовал на моей могиле.
Никто не шевелился, уговаривая шефа проявить мудрость, но Джин встал с кресла и насильно вытолкнул каждого из кабинета, крича, что у него срочное совещание, которое нельзя задерживать. Он не обратил внимания, что Вобла просится вылезти через окно, и выгнал его толчками в спину, повторяя, что видеть никого не хочет. Для убедительности он захлопнул дверь и провернул замок до щелчка, бормоча, что способен сам о себе позаботиться. Никаких нервов не хватит, чтобы расставить по полочкам все пункты убийства и нападений, теперь ещё помощники навязывают своё мнение. Нервишки шалят и требуют покоя.
Намджун сел на стул, поправил белоснежную футболку и привычно закинул ногу на ногу, ожидая, когда таинственный подарок распакуется. Если кто-то решил взорвать участок, то навлёк на себя беду. Во-первых, Мунджэ, наконец-то, нашёл себе начальника полиции, и нового подбирать у местных «шишек» желания нет. Во-вторых, как известно, Ким Сокджин — племянник мэра города, что тоже является не последней фигурой в местной власти. В-третьих, возле Джина часто трётся Намджун, а за него весь город будет мстить, поэтому убивать шефа полиции не выгодно. Но мало ли самоубийц на свете? Возможно, кто-то не прочь пожертвовать собой и следом утащить на тот свет Джина.
— Предполагаешь, что там взрывчатка? — спросил Намджун, когда Джин сел в кресло. — Или тебе ближе вариант про Экскалибур?
Джин полез под стол и гордо заявил, что ему по душе третий вариант. Ему не нравится, когда вокруг него хлопочут, будто он беззащитный, уязвимый и глупый человек. Подумаешь, он самый молодой начальник полиции, но это не показатель ума. В депутаты скоро вовсе несовершеннолетние попрут, а возглавить полицию там, где эта полиция ничего не решает, может хоть попугай. Джин же в работе старается, проявляет энтузиазм, а инициатива, как известно, наказуема.
— Я вчера заглянул в мэрию, — он вытащил из-под стола синюю термосумку, — а там, как всегда, корпоративная вечеринка.
Намджун пожал плечами — ничего удивительного. Праздники в мэрии проходят чаще, чем они есть в православном календаре. На сходку подтягиваются не только политики, но и местные бандиты, а выпить и уехать по домам их не устраивает, поэтому вечеринки украшают на свою фантазию: стриптиз, переодевания, конкурсы, азартные игры. На последнем празднике, на который посчастливилось попасть Джину, не нашлось только тех, кто завис на квартире Хмыря. Намджун видел Хмыря семь лет назад, и он казался самым обычным мужиком, который на все руки мастер. Через два месяца его вновь посадили в тюрьму, и вот он вернулся в пустую квартиру, потому что его мать умерла три года назад, а более у него родственников нет.
— Дядьку едва узнал, — открывал сумку Джин. — Ему достался герой Карабас-Барабас. Стриптизёрша была Мальвиной. Когда я пришёл, её в отдельную комнату уводил Буратино.
Он вытащил бутылку пива и предложил её Намджуну, продолжая рассказывать, как веселятся в мэрии. Поскольку с подросткового возраста Джин гулял и резвился от души, вскоре устал от многих вещей: мучиться похмельем, испытывать судьбу, нервничать от того, что закончились сигареты, вечно куда-то спешить и придумывать новые развлечения, драться, строить авантюры и вытаскивать товарищей из неприятностей. Отдохнув от насыщенных дней, Джин понял, что прожил свои годы впустую. Он мог бы потратить это время на протаптывание дороги в жизнь, но всё пропил и прогулял. Мама не будет всю жизнь востребованной моделью, а дядя — мэром, поэтому доживать век придётся самому, а период, когда можно выбиться в люди и закладывать фундамент карьеры, упущен. Не удивительно, что прижился Джин только в Мунджэ.
Намджун не назовёт его глупым или дураком, но и мозг у Джина пророс не сразу, поэтому ему сложно пришлось наверстать упущенное, однако он справился. Вот только чувство усталости от привычного ритма жизни должно прийти с осознанием её причины, и её Джин тщательно от всех скрывает.
— За что пьём? — Джун снял с джинсов связку ключей и нашёл среди брелоков открывалку.
— За то, что Карабас-Барабас спьяну пообещал своему великому начальству, что убийствами иностранцев займусь я, — он стукнул ладонью по крышке о край стола, и раздался шипящий звук пива. — Я об этом не знаю, зато пятнадцатый участок узнал первым, поэтому отправил ко мне Тэхёна с коробкой, но ни слова не сказал, что дело передаётся нам. А официального приказа не увидим, потому что мэр Ким прикрывает свою задницу. Если я совершу ошибку или не справлюсь, он скажет, что я не имею никакого отношения к расследованию, поэтому мои слова — детский лепет. Стоит мне справиться, как сразу появится приказ «задним» числом. И после такого отношения ко мне, какие-то там Чонгуки и «пятнашки» будут меня тыкать носом в родословную! Какой толк от дяди-мэра? Карабас-Барабас и в Африке Карабас-Барабас!
Ругался он громко, прерываясь на пиво, матерными словами называл мэра и обещал вычислить в городе маньяка. Угрожал яро, будто вождь племени отстаивал свою меченную территорию, размахивал бутылкой, притоптывал ногой, а Намджун его не перебивал, подпёр ладонью подбородок и парил средь облаков своей фантазии.
Намджуну не доводилось завязывать серьёзные отношения, и по сей день он предпочитает уезжать из города, скрывая свою личную жизнь. Пробираясь на вершину иерархии Мунджэ, он не знал, что она требует полного отсутствия семьи, потому что первенство передаётся не по крови, а по преданности и заслугам. Если у него появится кровный наследник, в городе может развязаться война за звание лидера, а она местным лидерам ни к чему, потому что любая внешняя суета нарушает привычный ход дел в Мунджэ.
Намджун не умеет ухаживать за потенциальным любовником, не понимает намёков и не знает, что человеку дарить, поэтому спросил прямо, перебивая Джина на полуслове:
— Если в свёртке бомба, и мы скоро умрём, давай перед смертью займёмся сексом?
Зато честно. Его прямолинейность Джина не удивила и, если бы на их месте сидели Чонгук и Тэхён, последний бы воспринял предложение в шутку, но Намджун говорит со всей серьёзностью. Раз семью не создать, надо обзавестись человеком для души и тела, а Джина он год знает и доволен его характером. Намджуну скучно жить с простым и предсказуемым человеком, а бесшабашный начальник полиции полон сюрпризов и не боится Мунджэ.
— Я дам тебе ключи от комнаты, — Джин открыл ящик стола, — можешь в ней передёрнуть пару раз. И умирать я сегодня не намерен.
— Зайду к тебе завтра, — не сдавался Намджун и постучал пальцем по цилиндру.
Внутри что-то твёрдое. Джин нажал несколько кнопок на ноутбуке, посмотрел на время и промотал видео камеры. Ему не составило труда найти того, кто подкрался к окошку дежурного и, пока он спал на стуле, подсунуть длинный цилиндр. Человек не скрывался, покривлялся на камеру, дружелюбно помахал рукой и ушёл.
Никакой он не убийца — судебный фотограф с улыбкой чеширского кота. Сделал шкоду и доволен, как ребёнок. Джин нажал на паузу и повернул к Намджуну экран, бормоча, что фотограф не похож на того, кто подложит в цилиндр бомбу или гаубицу.
— Возможно, — Джин отставил в сторону пиво, рассматривая подарок, — там важная улика.
— Джин! — Намджун с волнением наблюдал, как пальцы шефа полиции тянутся к бантику. — Может, сначала секс?
За повторное предложение его послали к чёрту, и золотистый бантик с лёгким треском оторвался от бумаги. Если бы судебный фотограф желал Джину смерти, закинул бы гранату в окно, а не расхаживал по участку в коротких шортах и майке. И зачем ему смерть начальника полиции? Джин никогда не жаловался на его работу, хвалил его золотые руки и зоркий глаз, поэтому у молодого мужчины нет ни одной причины превращать шефа Кима в гирлянду.
— Нет, никакого секса, даже если там бомба, — терпел нахальство Джин, аккуратно отрывая кусочек скотча. — Я на том свете повешусь от стыда, если криминалисты среди развалин найдут меня с хером в заднице.
Намджун со скорбью на лице тяжело вздохнул и залпом допил остатки пива, мысленно пожелав себе успехов в покорении мужчины, а Джин предложил ему взять в сумке ещё одну бутылку, чтобы залить горе алкоголем. Сейчас они напьются, и Тэхён развезёт их по домам, а Чонгук подгонит машины на их стоянки, чтобы утром шеф приехал на работу, а Намджун — на встречу с Хмырем. Отлепляя скотч, Джин катил к краю стола подарок и слышал лёгкий шорох. Для гаубицы или меча слишком лёгкая посылка, будто прислали кусок картона или пенопласта.
— Не смотри на меня, — ворчал Джин, боковым зрением замечая сверлящий взгляд на себе. — Сходи в «Тыковку», если «шлагбаум» поднят.
Намджун недовольно цокнул языком и полез в сумку за холодным пивом. Чтобы избежать в будущем лишних сплетен и недопонимания, он сообщил, что не ходит в «Тыковку», потому что в клубе местные жители не дадут спокойно отдохнуть. Посыплются сотни вопросов, предложений и уговоров, и не обязательно любовного характера. В «Тыковку» захаживают местные авторитеты, всегда готовые обсудить бизнес и дела на рынках, а Намджун в час покоя или расслабления хочет смотреть в одну точку, слушать музыку или голоса людей и думать о чём-то своём.
— Я твою машину постоянно вижу возле клуба, — Джин разматывал бумагу, нахмурив брови наблюдая за раскрытием тайны подарка.
— Ты за мной следишь? — поразился Намджун, и его настроение значительно повысилось не от пива, а от того, что желанный объект проявляет к нему внимание.
Джин не смог признаться, что просто хочет навестить клуб, а не выслеживать того, за кем можно понаблюдать днём и не забивать им голову вне рабочего времени. Следом Намджун рассказал, что его машиной пользуются охранники и водители, и в сознании Джина прогремел гром в грозовой туче. Целый год он не переступает порог «Тыковки», когда этого хочется. Только благодаря нескольким преступлениям он смог увидеть это чудо-заведение изнутри, но не посмел задерживаться по зову души. Он не плясал на танцполе год из-за красной машины Намджуна возле клуба, отказывал себе в удовольствии повеселиться, как дядя-мэр, потому что сохранял осторожность в городе, избегая сплетен и скрытых съёмок. Прошёл год, а Намджун только соизволил сказать, что в клубе резвятся его водители, охранники и телохранители.
И ведь не выругать Джуна, чтобы не показывать своё поражение. Джин глубоко вдохнул, задержал дыхание и медленно выдохнул, словно волнуется перед открытием тубуса. Ремешков на нём нет, Джин потрогал пальцем места срезов и зажал футляр между коленями. Намджун открыл вторую бутылку пива и пожелал мужчине не обнаружить наркотики, за которые главу полиции посадят.
— Не забывай, что люди, желающие убрать твоего дядю, могут начать с тебя, — предупредил Намджун и всмотрелся в Джина, по мимике определяя, что внутри цилиндра.
Тот снял верхнюю часть тубуса и как любопытный сурикат заглянул внутрь, изучая неизвестный объект с расстояния. Затем, проявляя животную осторожность, Джин понюхал содержимое и, убеждаясь, что оно не опасно, полез пальцами внутрь. Пахнет бумагой, карандашом и красками. Видимо, фотограф по совместительству художник и передал что-то важное в ценной для себя вещи.
Вытащив что-то гладкое и скользкое, Джин потянул его из тубуса и морщился изюмом, не понимая, что это и зачем оно ему сейчас нужно. Следом пристально прищурился Намджун, отставляя пиво в сторону, чтобы не отвлекаться от наблюдения. Джин развернул нечто похожее на плакат и с широко открытыми глазами в это всмотрелся.
— Спасибо, — бормотал он, — что не прислал фото трупа.
Он развернул широкий плакат в сторону Намджуна, и тот увидел снимок с места преступления. Влюблённо и со всей душевной нежностью друг на друга смотрят Чимин и Юнги, словно на ментальном уровне дарят друг другу ласку. Мёртвая Ямада в кадр не попала, зато видны четыре руки в перчатках и красивый зелёный фон парка. С одной стороны, мог бы вырезать из кадра руки мужчин, чтобы белые перчатки не перетягивали на себя внимание. С другой стороны, так становилось понятно, что оба человека имеют отношение к медицине.
— Труп перед ними, а они лыбы давят, — вставал со стула Джин, осматривая стены, чтобы прицепить красоту вместо картины, на которые жадничает тратить деньги. — Подай кнопки в ящике стола.
Намджун перегнулся через стол и заглянул в ящик, отмечая среди припрятанных мятных конфет, упаковок таблеток и разноцветных ручек коробочку с кнопками. Зачем Джину в кабинете метровый снимок двух мужчин, Джун предпочёл не знать, но догадался, что таким образом создаётся атмосфера семейных фотографий. В комнате нет портрета президента или премьер-министра, зато появился плакат стажёра и судмедэксперта.
— Только представь, — вставал на цыпочки Джин, чтобы прикрепить кнопку к уголку, — какой вой будет стоять, когда Чимин и Юнги увидят свой запечатлённый интимный момент.
Он хихикнул, и Намджун обозвал его сатаной. Под тридцать лет мужику, а дури как у подростка. Он из тех шалопаев, которые делают в шоколадной конфете дыру, заполняют её горчицей и угощают своих товарищей. Для него в аду отведена отдельная лопата, которой он будет подкидывать уголь в костёр, потому что лучше чертей знает уровень температуры в котле, чтобы душа мучительно страдала.
Чимину будет плохо от одной мысли, что любой вхожий в кабинет увидит на стене необратимо влюблённый взгляд парня и догадается, чей Юнги парень. Скрывать очевидное нет смысла, но и выставлять на показ не рекомендуется, потому что на работе надо трудиться, а не кушать глазками объект страсти.
— Шеф Ким! — лёгок на помине Чимин мчался вдоль здания, и Джин попросил Джуна окончить пакость, пока он отвлечёт стажёра на себя.
Намджун идею поддержал, посчитав, что давно не шкодил, поэтому прикрепить три кнопки — самое безобидное, что он может сделать.
— Чего орёшь на весь город? — Джин высунулся в окно и заметил, что за Чимином бегут детективы Чон и Ким. — Не к Рапунцель в гости напрашиваешься, и глухих здесь нет!
В руках Чимин удерживает ноутбук и кричит, что нашёл важную информацию, которую босс должен немедленно посмотреть и выдать дальнейшие распоряжения. Намджун нажал на последнюю кнопку, оценил, как будет смотреться картина при входе и подумал, что свет из окна как раз падает на стену, поэтому Чимин увидит себя и Юнги даже с улицы.
— Нашёл Экскалибур? — выгнулся Джин, и Чимин повернул к нему ноутбук, следом к нему подбежали детективы и Вобла, бормоча, что не знают, что такого важного нашёл Чимин.
Он поговорил с Воблой на улице, затем попросил ноутбук у одного полицейского, который бездельничал в полупустом зале. Сидел и работал, а потом вскочил и побежал с воплями «Шеф Ким!»
— Волшебница Сомин передала флешку для изучения факта преступления, — глотая окончания, объяснял стажёр, едва соображая от нахлынувших эмоций, и Намджун слегка лёг на спину Джина, всматриваясь в экран, — поэтому я занялся поиском преступников. Они часто ошивались возле её приёмной комнаты, поэтому я выписывал даты и время. Среди записей нашëл вот это.
Ноутбук облепили: Чонгук заглянул снизу, Тэхён полез сверху, а Джин настроил экран так, чтобы солнце не мешало смотреть. Он вспомнил, что Сомин никого не оповестила о намерении установить камеру, поэтому о её существовании знают три человека: Джин, Чонгук и Тэхён. Сомин ловит преступников на горячем, держа свои противозаконные выходки в тайне, и маньяк о них тоже не узнал. Только из-за лени Джин поддержал её идею повесить камеру: не захотел маяться с поисками доказательств вины преступников.
За два дня до смерти Мальдини камера послушно записывала всё, что попало в поле её зрения. Крематорий работает днём и ночью, поэтому неоновая вывеска и свет из окон охватывают часть ночного тротуара, включительно освещая вход в царство гадалки. Сомин воспользовалась выгодой от соседа, поэтому ей не потребовалось устанавливать лампу, чтобы преступление чётко отпечаталось на видео.
Около часа ночи из-за угла здания показалась полутёмная фигура мужчины. На немного согнутых от тяжести ногах он тащит на руках человека, а на кожаном ремне сбоку букетом висят розы. Человек одет в чёрную одежду, голова накрыта капюшоном, а по сторонам он не оглядывается. Вероятнее, он хотел остаться полностью в тени, но из-за ограничения видимости ошибся несколькими сантиметрами. Слабый силуэт не позволил рассмотреть приметы преступника, но на руках точно находится мужчина, потому что с воротника голубой рубашки к спине свисает галстук, которым его, вероятно, задушили.
— Хочешь сказать, — Джин со строгостью сверлил взглядом бледного стажёра, — что в городе лежит труп, а я о нём знать не знаю?
Чимин не изъявил желание что-то отвечать, наблюдая, как Джин начинает злиться. В шестой участок не поступали заявления о пропаже иностранцев, но пятнадцатый участок вполне способен скрыть факт заявления, лишь бы наблюдать, как кресло шефа полиции постепенно освобождается.