21.10
«Пошла уже вторая неделя, как я начала делать здесь записи. Сегодня почти весь день льёт дождь и мы промокли насквозь, прежде чем успели вернуться обратно. Ещё и не нашли ничего ценного. Саша особенно злая сегодня из-за этого, взъелась на Нату, за то что она слишком долго разводила костёр, хотя и это сложно было сделать в таком влажном месте. Вроде это было когда-то то ли детским садом, то ли школой, сейчас уже и не разберёшь. Из мебели остались лишь какие-то столы, пара разваленных шкафов, да и в общем-то всё, остальное либо разбито вплоть до отдельных кусочков. Сидя сейчас здесь, думаю, как странно, что в лесу стоит, пусть и небольшое, но достаточное целое здание, особенно сейчас, когда города не отличишь друг от друга. Хотя, иногда мне кажется что все руины разные, по некоторым даже можно определить, какое здание тут раньше было. Конечно, от любых деревянных и не особо огнестойких строений уже ничего не осталось, но много панелек, многоэтажек и даже хрущевок можно увидеть в каждом городе. Точнее, те несколько этажей что от них остались. Сегодня увидела одну, на которой было огромное граффити, часть здания обвалилась, но рисунок всё ещё был понятен. Там был знак мира, растянувшийся на два этажа. Забавно, наверное это последний рисунок, сохранившийся здесь, по крайней мере больше я не видела. Если получиться, хочу зарисовать это, когда время будет. Если обобщить, этот день вышёл даже немного радостным, всё-таки никто не пострадал, да и… » — Надь, ты какого черта тут расписываешь?! — громкий голос Саши раздался практически над ухом девушки, заставив ту вздрогнуть и захлопнуть толстую тетрадь в кожаном переплёте. Пока Надя пыталась хоть что-то выдавить из себя, высокая Саша уже выхватила тетрадку, начав читать первые страницы. Надежда нервно продолжала сидеть на своей куртке, пытаясь понять, почему Саша с каждой секундой всё злее и злее. Несмотря на темные волосы девушки, частично спадающие на один глаз из-за короткой длины и причудливой стрижки, было отчётливо видно как она хмуриться и её губы сжимаются. — Я делала некоторые записи и рисовала… — Ты понимаешь как это опасно?! — воскликнула девушка, перебив Надю, — это превосходный компромат, если его найдут, то ты цель номер 1! — А мы сейчас не первые в списке по поимке?! — Надя разозлённо вскочила с пола, слегка задрав голову из-за разницы в росте, отчего её светло-русые волосы в не тугой косичке подпрыгнули вместе с ней, — это не сыграет роли, если меня поймают, уже ничто не навредит нашей репутации в их глазах! Мы и так им поперёк горла стоим, как будто несколько записей как-то повлияют на это! Несмотря на грозный взгляд Саши, Надя не отступала ни на шаг. За эту потрёпанную тетрадку она готова была практически на всё, а споры с Сашей, ставшие уже еженедельной традицией не пугали Надю. Саша отвела взгляд, открывая тетрадь. — «День первый, — прочитала девушка, — человечество не меняется, когда казалось, хуже некуда, когда планета умирает, в некоторых странах экономика уже давно рухнула, люди развязали войну. Взрослые играют жизнями, а те дети, которых пугали рассказами о мировых войнах и зверствах тиранов, теперь эти жизни теряют в угоду им.» Эти строчки не компромат? Это прямые доказательства твоей причастности! А тебя ведь ещё не видели напрямую ни на одном протесте, ни в одной битве! Надя поджала губы. Эти слова ей было крыть нечем, по сути, о ней знают лишь на словах, что якобы какая-то девушка из сопротивления является неплохим врачом. Так говорят обо всех медиках, всех отрядов сопротивления, однако многие из них всё же участвуют в прямых столкновениях с армией. А Надя нет. Потому что её зрение, да и любые другие физические показатели помогут разве что новым трупом. Девушка нервно выдохнула, не опустив голову. Будь Саша хоть трижды права, тетрадь оставлять Надя не собиралась. Пусть она потрепанная, пара страниц порваны или вырваны, пусть застежка больше не работает, потому что оборвалась. — Мне плевать, отдай тетрадь, — наверное это был первый раз, когда Надя решительно нагрубила Саше. Александра, девушка, которая по скорости реакции и навыках стратега даст фору любому человеку. Лишь благодаря её лидерству, их отряд до сих почти в полном составе, чего нельзя с полной уверенностью сказать о других. Всё-таки в армии тоже не дураки, а многим сопротивленцам не было даже 20. Но в этом отряде, который называли в шутку Александровским, из-за путаницы на пропагандийских каналах в первое время, ведь тогда те решили что фактически символ сопротивления это некий Александр, даже те, кто был хилым, можно сказать ещё ребёнком, выживали, более того, приносили пользу. Но при этом, Саша была строгой, она из тех людей, кто прагматичен и порой даже циничен. Надя не знала наверняка, всегда ли она была такой или эти несколько лет непрекращающейся войны сделали её такой. — Тебя вот эти рисуночки и записочки сведут в могилу при первой возможности, ещё подпиши её с полным именем, чтобы военные при первой возможности узнали о тебе всё, — размахивая тетрадью, проговаривала Саша — Верни чёртову тетрадь! — Надя потянулась к тетради, но девушка лишь подняла руку наверх, не давая и шанса её достать, — я никогда не прекращу в ней писать, даже если умру! Верни блять её! На лице Саши отобразилось смятение. Она не могла понять, почему это может быть ценнее жизни. Надя всегда была солнечной, порой даже чересчур. Даже видя мертвых, едва живых она никогда не позволяла себе ругательства, всегда помогала, поддерживала как будто всех и сразу. За её улыбку Саша была готова отдать всё, поэтому ни разу с её появления в отряде не брала на вылазки и сражения. А она так раскидывается жизнью из-за тетради. Тетради, которая может убить её! Саша посмотрела на горящий рядом костер, освещавший пустую комнату и едва ли гревший даже их двоих, стоящих практически вплотную к нему. — Прекращай эти истерики, считай это приказом, — жестко ответила Саша, кидая тетрадь в огонь. Надя замерла, смотря как пламя охватывает кожаную обложку, пока Саша крепко сжимает её руку, тянущуюся к огню. Глаза начали застилать слёзы, которые никак нельзя было показывать при Саше, поэтому Надя резко вырвала руку, быстрым шагом уходя в другую комнату. Комната на секунду наполнилась тишиной, нарушаемой лишь редким потрескиванием дерева, прежде чем Саша осознала что сделала. Кинула в огонь вещь Нади, которая со слезами ушла отсюда. В первый и последний раз Саша видела слёзы на её глазах, когда та появилась пороге заброшенного здания, в котором они в очередной раз ночевали, скрываясь от военных. Тогда она, потерянная, в, грязной и местами порванной, одежде, искала место, где можно переночевать. В панике схватив какую-то лежащую рядом деревяшку, девушка откинула тетрадь из огня и начала тушить подгоревшие страницы. Кожаная обложка оказалась достаточно толстой, чтобы предотвратить полное сгорание тетради, но края страниц заметно подгорели. Саша взяла ещё теплый предмет в руки, осев на пол. — Вечер добрый, капитан, — шутливый голос Дена раздался за спиной Саши, заставив ту обернуться, — чего сидишь на полу? — Что надо, Денис? — Саша специально не называла его сокращением, когда не хотела поддерживать разговор, но когда это вообще останавливало такого гиперактивного паренька, — и я просила не называть меня капитаном. — Да ничего, в общем-то, — садясь рядом, парень поправил короткие дреды, — это не тетрадка Надьки? Саша удивленно глянула на парня рядом, смотревшего на костер. — Да, её, откуда знаешь? — рассматривая кожаную обложку, спросила девушка. — Так увидел как-то раз что она рисует, вот разговорились, я же тоже сам своего рода художник, — Денис с усмешкой пожал плечами, бросив взгляд на сосредоточенную Сашу, — узнал, что ей эту тетрадь то ли мама, то ли кто-то другой близкий подарил. Не знаю почему рисовать в ней она только сейчас начала, она что-то тогда промямлила про память к умершим. — Чёрт, — вырвалось у Саши вместе с тяжелым вздохом. Рука друга поддерживающе опустилась на плечо. Денис мог понять девушку, даже не спрашивая, особенно когда что-то казалось Нади. Он понял всё даже раньше, чем Саша, просто видя как они смотрят друг на друга. Несмотря на все споры, Надя продолжала спрашивать о состоянии Саши после каждой вылазки, проверять её раны гораздо чаще чем у остальных. А Саша никогда и не была против этих проверок, пусть и не показывала этого, в силу закрытого характера. — Всё наладиться, поговори с ней, — ободряюще произнёс Денис, смотря на хмурую девушку.***
Все в здании уже давно спали, кроме Саши. Она пару раз прошлась по комнате, в которой спала с несколькими другими людьми, стараясь не шуметь. Однако сон так и не пришел, поэтому она вышла из помещения, идя по коридорам. В мыслях была лишь одна фигура, которая так и не вернулась в единственную комнату с костром в этом здании, в которой должны были спать самые младшие и слабые. И как бы Надя не старалась это отрицать, она одна из их числа. Спустившись на первый из двух этажей, она прошлась ещё немного по коридорам, прежде чем увидела в пустой комнате небольшую фигуру, закутанную в маленькую куртку. Приглядевшись, она поняла что нашла Надю. Девушка фактически спала сидя на полу и прислонившись к стене. Саша вздохнула и подошла ближе, наклоняясь к Наде. Протянув руки под спиной и коленями девушки, она с легкостью подняла её. Мысленно отметив что та явно потеряла вес за последние пару недель, она аккуратно понесла девушку в комнату с костром. Дежурным по костру была Наташа, которая заметив Сашу с Надей на руках лишь двусмысленно усмехнулась, добавив бревно в огонь. Саша лишь молча положила Надю недалеко от огня, и, убедившись что куртка закрывает большую часть её худого тельца, ушла обратного наверх. После этого сон пришёл гораздо быстрее.***
А в итоге они так и не поговорили. Саша пыталась, но не решалась. Она не знала как извиниться, лишь терпя все взгляды Нади, словно кричащие «Зачем ты это сделала?». Хотелось ответить, что погорячилась, что слишком разозлилась на такие выражения Нади, но каждый разговор с девушкой не уходил дальше отчётов о больных и травмах. И скорее всего так бы и продолжалось, если бы одна из вылазок в новом городе не окончилась так ужасно. Они наткнулись на целый военный отряд, который тут же начал стрельбу по ним, когда те фактически были безоружны. Саша, как лидер, тут же начала прикрывать всех, давая шанс сбежать большей части тех, кто шёл с ней. Однако, она тоже не способна на всё, пусть ей и удалось сбежать, пуля попала прямо в ногу, создавая невероятное множество проблем. Саша смутно помнила происходящее, вроде оторвались, идут в убежище. Весь путь от самого города до заброшенного склада она прошла фактически лишь благодаря огромному выбросу адреналина. После того как они чудом добрались до временного убежища, Саша отключилась. Буквально упала прямо в руки Нади, чье испуганное лицо осталось последним что она помнила. Темнота, редкие пробуждения на пару секунд и постоянная боль, вот что преследовало её следующие сутки. Для Нади это время прошло едва ли не «веселее». Колотящееся сердце, страх и тревога висели над ней словно ножи на хлипкой верёвочке. Пуля попала прямо в колено Саши, что обеспечивало ей в лучшем случае хромоту и проблемы на всю жизнь, но тем не менее, даже понимая это, Надя делала всё, чтобы этого не допустить. Долгая операция, которую пришлось делать без анестезии в силу отсутствия любых видов данного медикамента, вымотала Надю на ближайшие пару дней так точно. Спустя сутки нервов и переживаний, Надя уснула буквально сидя рядом с койкой девушки, боясь отойти от неё, будто бы это убьет её. Хотя, учитывая серьезность раны, девушка в этом даже не сомневалась. — Нельзя здесь оставаться — вот что услышала Надя, проснувшись после операции. Пока Саша лежала без сознания, все решали что делать. Количество военных в городе начало увеличиваться, из-за присутствия Саши, так что остаться здесь, значит принять гибель. Это само собой никто не хотел, но была одна проблема. — Саша не в состоянии даже проснуться, не то чтобы ходить, она не сможет пойти в таком случае, — возразила девушка, сложив руки на груди. Дальнейшие споры и обсуждения прервал голос девушки, вставшей в дверном проёме. — В состоянии, — опираясь о косяк, Саша стояла, оглядывая соотрядников. Надя резко подскочила к ней, придерживая девушку. Как медик, та понимала что Саша лишь терпит ужаснейшую боль. Это заставляло сердце Нади болезненно сжаться, от такого пренебрежения собой, со стороны Саши. Денис лишь выкрутил громкость небольшого радио побольше, вместо каких-либо споров и возражений. — Преступники, называющие себя сопротивленцами, недавно были замечены в городе — трансляция на пару секунд покрылась помехами, прежде чем продолжиться, — просьба оставшихся там жителей быть благоразумными и сообщать о любой информации о них, в соответствии с законом. Все замолчали, понимая весь риск ситуации. Совсем скоро, помимо военных, их проблемой здесь станет ещё и некоторые, особенно ответственные граждане, считавшие что сопротивление и правда преступники. Но они никогда ими не были. Они не убивали, по крайней мере пытались, даже если на них нападали первыми, не крали. Их целью было остановить военные действия, разрушающие страну. Пусть и «врагов» больше не было в городах, а бомбардировки уже закончились, государственная пропаганда и попытки контроля над всеми привели к образованию сопротивления. Буквально за пару недель они стали врагами страны номер 1, даже более ужасными чем те, с кем идёт война. — Так, завтра уходите, я приду в себя и присоединюсь к вам через день-два, слишком рискованно оставаться всему отряду здесь, — четко и громко объявила Саша, на что никто не ответил ни слова, кроме Нади. — С твоим ранением одна ты не нагонишь, даже нормально убежать от преследования не сможешь! — запротестовала девушка, всё ещё придерживая Сашу. — Это приказ. — отрезала девушка, бросив грозный взгляд на Надю. В тот момент все поняли, что это возможно последний раз, когда они видят Сашу. От осознания всеми этого факта в комнате резко стало ужасно тяжело и душно.***
На следующее утро весь отряд успешно ушел из убежища, направившись в пригород, а оттуда к следующему городу. Когда Саша проснулась, в здании было уже пусто. Тишина стояла во всех комнатах, не было больше шуток, утешений и разговоров о будущем. Лишь тишина. Зато они все выживут, лидер появится новый, а вот целый отряд, это вряд ли. И новый символ сопротивления появится, хоть Саша и терпеть не могла это звание, отрицая свою значимость, её смерть наверняка подорвёт веру людей в их движение. Но оно не умрёт, такое не забывают. Ни они, так следующие, а потом другие и до тех пор, пока всё не изменится. Аккуратно поднявшись со скрипучего дивана, на котором она лежала, Саша потянулась в разные стороны, чтобы побыстрее проснуться. Надо было придумать, что делать, даже если она уже и не догонит их, продержаться как можно дольше здесь она точно было бы не против. Хотя бы просто ради того, что заставить военных напрячься. Выйдя на крыльцо, Саша замерла. На ступеньках, мирно заплетая волосы сидела Надя. Надя, которая должна была уйти вместе со всеми, какого-то черта сидит здесь. — Надь, ты почему здесь? — Саша даже голос свой не узнала, всё внутри перемешалось от страха. — Не болит нога? Рана ещё не зажила наверное, — с улыбкой пробормотала Надя, обернувшись на голос девушки. Саша медленно спустилась на ступеньки, на которых сидела Надя. Она не галлюцинация, не сон, она сидит здесь. Не ушла с ними, а должна была. Саша положила руки на плечи девушки, начав их трясти. — Надь, почему?! — воскликнула Саша, чувствуя как на глазах выступают слёзы, — почему не ушла с ними?! — Ну как же я без тебя, — с успокаивающей улыбкой пробормотала девушка, — к тому же, твою рану кто-то должен проверять… — Ты должна была уйти, ты понимаешь что здесь тебя найдут?! Это смерть, Надя, тебе надо уйти! — Саша чувствовала как несколько слёз скатились по её щекам, пока Надя лишь успокаивающе гладила по голове сидящую девушку. — Не уйду, Саш, я тебя не брошу, люблю же, — Саша на секунду замерла, чувствуя как сердце болезненно сжалось. Надя осталась здесь из-за неё. Нет, нет так нельзя, она здесь умрёт. — А я тебя нет, уходи Надя, вспомни, я сожгла ту тетрадь, твоей матери или чья она там была, я считаю тебя слабой! — Саша пыталась звучать увереннее, чтобы Надя возненавидела её, но та лишь рассмеялась в ответ. — Ты лжешь, я же видела тетрадь у тебя на столе, — с улыбкой ответила Надя, стараясь сделать голос не таким дрожащим, когда Саша уронила голову ей на плечо, разрыдавшись в её объятиях. — Я тоже, — сквозь всхлипы пробормотала Саша, пока они так сидели на ступенях.***
Стоя здесь и готовясь к смерти, Саша думала только о Наде, что стояла рядом. Они держались за руки даже сейчас, не отпуская даже когда их собирались развести по разным камерам. Схватили их ночью, просто при проверке склада нашли их, пока те спали и тут же в наручники и в камеры смертников. О суде не могло быть и речи, их уже утром вели на полигон для смертельной казни. По новостям в тот же день объявили о поимке двух сопротивленок, в частности о поимке Саши. — Я даже завидую, поймали обеих, а говорят только о тебе, — сидя в камере, шутила Надя, вызывая улыбку на лице девушки. За всю ночь, сидя в камере, они так и не сомкнули глаз, пытаясь надышаться перед смертью тихими разговорами и объятиями. Подготовка к их казни шла как можно быстрее, до того от них хотели избавиться как можно скорее. Когда они уже стояли в наручниках у стены, крепко сжимая руки друг друга. Надя с улыбкой повернулась к Саше. — Погибать, так рука об руку, — успела произнести она. Раздались оглушительные выстрелы и полная темнота, накрывшая обеих.