Мелисса

После ухода Тома Реддла разговор с мисс Смит был омрачен чувством, которому Мелисса не могла дать названия. На сердцe у неё сталo так тяжело, будтo oгромный гpузовик вывалил туда полный кузов киpпичей. Она попыталась найти правильный тон, спокойный и слегка авторитарный, воспринимая произошедшее как служебную ситуацию, а не как мрачную действительность. Но всё было напрасно. Уход Реддла испортил Хэпзибе настроение, и она смотрела на Мелиссу так, словно это случилось по её вине. Резкий тон вернулся. Хэпзиба сжала губы в жёсткую линию: «Жду вас в следущий раз с моими запонками». Мелисса попросила у неё снимок или рисунок запонок для проведения сложного ритуала поиска, но Хэпзиба ответила, что таковых у неё не имеется. «А портреты мальчиков в столовой?» — предположила молодая колдунья, на что старая колдунья резко рубанула рукой по воздуху, гаркнув, что портреты трогать нельзя. Несчастная женщина потеряла голову от сердцееда Тома, но Мелисса не осознавала всей плачевности её положения. Выход из ситуации она нашла весьма творчески: насмотревшись на портрет одного из мальчиков, она вынула картинку из своей памяти и поместила сияющую жемчужную субстанцию во флакон. Дома Мелисса вылила содержимое в омут памяти и показала Роджеру. Он отлично рисовал, но редко этим занимался, в его альбоме были профили Ангуса, сидящего под деревом, гнёзда камнешарок, эскизы роковых женщин из рекламы папирос. Он сделал набросок запонок, а позже выполнил полноценный рисунок. У него получилось даже лучше, чем на тех портретах, и это скорее смутило его, чем порадовало. Он боялся, что Мелисса догадается о том, как он ради неё старался. — А ты мог бы нарисовать меня? — Упаси Мерлин! — фыркнул Финниган. Мелисса нахмурилась. Последовала десятиминутная пауза. — Может ты это, — замялся он, — Минни позовёшь? Она же разбирается в трансфигурации куда лучше нас с тобой. — Говори за себя. А Минни я позвать не могу. Она возмутится из-за того, что я собираюсь подделать запонки. Даже больше — начнёт меня отговаривать... — Да я вообще-то и сам возмущен! Монти проговорился, что для подмены оригинала копией требуется какой-то ингредиент тёмной магии. Он же сидел в Азкабане, я не понимаю, он что, и тебе того же желает?! — Роджер, я тебя умоляю, — простонала Мелисса. — Когда я верну мисс Смит её запонки, это убедит её вести дела с мистером Монти, а не с его конкурентами из Лютного. Она будет доверять нам и меньше цацкаться со своим Томом. Она у него на прочнейшем крючке, понимаешь? — Так что, стало быть, он украл те запонки? Мелисса удивилась тому, что сразу не предположила такую версию. Её лицо помрачнело. «Заставить Реддла вернуть запонки?» От одной мысли сердце Мелиссы ухнуло в пропасть. «Проще создать новые», — подумала она, прекрасно осознавая, что многогранное искусство трансфигурации на более глубоком уровне заключается не в изменении внешнего вида вещи, а в изучении и трансформации самой её сути. *** В спокойной тиши Никлби-драйв располагались уютные разноцветныe коттеджи. Пригород Лондона утопал в coчной зелени газонов. Мелисса трансгрессировала под огромным платаном и свернула на улицу, где прожила семнадцать лет своей жизни. Решительно перемахнув через забор, она обогнула дом и достигла заднего крыльца. Тут же применила дезиллюминационные чары, чтобы не потревожить семью, поселившуюся в доме её покойного отца. Обычно Мелисса приходила в воскресенье утром, пока семья магглов позволяла себе подольше поваляться в постели, но иногда наведывалась и в будни. Её мрачное лицо озаряла подлинная радость, когда она наблюдала за семьей, состоящей из отца, матери и дочери, фантазируя о том, что это её живой отец, её вернувшаяся мать и она сама — везучий ребёнок, утопающий в любви. Их домашняя суетливость странным образом успокаивала Мелиссу, и она ловила себя на том, что приходит всё чаще, чтобы наблюдать эту диковинную нормальность. Сунув руку в карман, Мелисса вытащила серебряную брошь в виде меча. Подарок Годрика Хельге. «Однажды эта вещь поможет мне отыскать мать и всё исправить». *** В полдень Мелисса отправилась в Лютный Переулок за тёмным ингредиентом. Монти подсказал, как распознать уличную торговку с нужным товаром. У неё должны были быть разные цепочки, надетые на неё — одна из крупных золотых звеньев, другая из черных бусин, а третья из какого-то подобия бразильских ягод. Монти велел Финнигану пойти с колдуньей. Тот шёл с таким видом, будто его ведут на казнь бабушки. Зловоние и сырость били в ноздри. Кругом были ветхие здания, облупившиеся стены, двери, наполовину сорванные с петель. Где-то вблизи раздался звон бьющейся посуды, после чего послышались характерные раскаты и всплески заклинаний, громко завизжали то ли дети, то ли мандрагоры. Это был чёрный рынок для тёмных волшебников, о чьих деяниях ходило много рассказов, и ни один из них не имел счастливого конца. Мелисса была в Лютном Переулке всего один раз, но во второй раз ощущения не сгладились. Она осматривалась по сторонам и чувствовала себя львёнком, забредшим в замок дракона. У неё по спине побежали мурашки: подобное чувство западни она испытывала в последний раз в церкви Святого Луки, когда умер отец. Торговку долго искать не пришлось. Роджер вынул из сумки верёвку с крюком на конце, что должно было доказать ей чистоту их намерений. Она подошла к ним мягкой кошачьей походкой, и Мелисса купила у неё темный ингредиент в кожаном мешочке. В нём находилась пара высушенных глаз кентавра. Тем временем начался дождь. Унылый и монотонный шум заполнил coбою весь Лютный Переулок. На улице воцарилось запустение. Мелисса вдруг спиной почувствовала чьё-то присутствиe — где-то там, в непpoглядном и мокpoм мраке. Ей стало не по себе. В воздухе запахло бедой. Они с Роджером развернулись и пошагали назад к алее вдоль кованой ограды, где должна была находиться предназначавшаяся для трансгрессии арка. Мелисса ощущала холоднoe дыханиe страxа, который гнал её прочь, прочь. Осколки от разбитого окна вдруг брызнули чуть выше головы Мелиссы. Она вскочила, как подброшенная пружиной. Оглушающее заклятие прошило воздух там, где они с Роджером только что стояли. Последовало второе. Ещё не осознав толком, что произошло, Мелисса ничком бросилась за ближайший угол, потянув за собой Роджера. Они бежали, как угорелые, но вместо арки попали в тёмный коридор с лестницей и парой железных дверей. Мелисса выхватила из кобуры палочку и собиралась открыть первую дверь, но Роджер остановил её. Он заметил свет, горевший где-то бесконечно далеко в тёмном коридоре. — Уже кое-что! — тяжело выдохнул он. Мелисса кивнула, и они бросились туда. Источником света оказалась масляная лампа, висевшая на крюке, вбитом в потолок. Под одной стеной гopoй лежали поломанныe стулья и старыe, облезлыe метлы. А дальшe не было ничего. Это был тупик. — Значит, будем взрывать к чёртовой матери! — выкрикнул Роджер с присущей только ему смесью решительности и растерянности. В тот самый миг, когда он направил палочку на кирпичную кладку, оглушающее заклятие сбило его с ног. Он рухнул на каменный пол без сознания. Холодный смешок заставил Мелиссу обернуться. Том Реддл стоял в десяти шагах от неё. Его глаза сверкали неподдельным весельем. — Попалась, — произнес он низко и глухо, словно поймал дичь, сбежавшую от него в подлесок, но преследование увенчалось успехом. Пару минут он держался на расстоянии, молча разглядывая Мелиссу, будто выискивал на её лице признаки отчаяния. Многозначительная пауза затягивалась. Её взгляд метался между Роджером и Реддлом, ей нужно было оказать первому помощь, а от второго защищаться. В висках Мелиссы молотком стучала кровь. Она подняла палочку и прицелилась в Реддла. Его ухмылка ожесточилась, и он стремительно зашагал в её направлении. — Надо же, мисс грязнокровка, — холодно произнёс он. — Смерив Роджера взглядом, он лениво пнул его носком ботинка. — И мистер оборвыш. — А ты кто? Мистер Малфой или мистер Блэк? — люто парировала Мелисса. — Я? — вскинув подбородок, Реддл выдержал драматическую паузу. — Я тот, кто преподаст тебе урок. Почти незаметное движение бледной палочкой — и масляная лампа перевернулась. Её содержимое вылилось на Роджера. — Мне стоит только захотеть, — голос Реддла внезапно стал как бархат, — и он воспламенится. — Не смей! — закричала Мелисса, и тут же применила к одежде Роджера Скорджифай. Он снова был чист и сух. Реддл порывисто шагнул вперёд. — «Не смей»? Ты сказала мне «не смей»? Мелисса машинально попятилась, пока её спина не соприкоснулась со стеной. Он был слишком близко. Очередной незаметный взмах палочки — у Мелиссы подкосились ноги. Упав, она больно ушибла колени. Хотела подняться, но зацепилась взглядом за Роджера и предпочла остаться ближе к нему. Реддла это позабавило. Он был доволен. Непринуждённо прислонившись плечом к стене, он смотрел на неё сверху вниз. — Там тебе и место, — бросил он. Мелисса потеребила плечо Роджера с молчаливой мольбой. Больше всего на свете она хотела, чтобы он очнулся. Едва ли надо говорить, что к тому времени она уже настроилась на самое худшее. — Я хочу тебе кое-что показать, — снова заговорил Реддл и, не сводя с Мелиссы глаз, лениво полез в нагрудный карман своего пиджака. — Видишь это? — Он держал в ладони изумрудные запонки. Мелисса застыла. — Это моё. Я беру что хочу. А ты тут шныряешь, вынюхиваешь как паршивая грязнокровка, которой поручили какое-то дело, и она лопается от важности. — ТЫ ПОДЛЕЦ И ВОР! А Я НИЧЕГО НЕ ВЫНЮХИВАЛА! Он издал холодный смешок, от которого внутри Мелиссы свернулся тугой клубок гадюк. — Что, правда колет глаза? — КАКАЯ ПРАВДА? Кто ты такой, чтобы говорить о правде?! — выкрикнула Мелисса, вскочив на ноги. Мощная, рокочущая энергия захлестнула её. — Обзываешь меня? А ты сам кто такой? Выглядишь, как нищий церковный привратник, морочишь голову одинокой женщине, обворовываешь её! ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ НАПАДАТЬ НА НАС! ЭКСПЕЛЛИАРМУС! Реддл отбил красный луч ловким взмахом кисти. Другим взмахом пришпилил Мелиссу к холодной стене, как булавка — жука. Она протяжно застонала, ощутив разрыв кожи на спине. Её палочка покатилась по полу. Реддл приблизился к ней, переступив через тело Роджера. — Ах ты, грязная маггла, — его выражение резко вылилось в беспредельную злобу. Мелисса чувствовала на лбу его могильное дыхание. Она была низкой и щуплой. Её голова едва доходила ему до плеч. — Какая же ты жалкая, — выплюнул он. — Если завтра тебя утащат в лес оборотни или семейство голубых кровей сделает из тебя чучело, которым украсит свою столовую, разве что-нибудь изменится? Прихлопнули грязнокровку, — а кто, никто не выяснит. И никто не помешает. Никому нет дела до таких, как ты. Мелисса сдула с лица шальную прядь, сверля Реддла убийственным взглядом. Тот сделал паузу, выжидая, пока она расплачется и будет биться в истерике. Но Мелисса молчала. — Придётся преподать тебе ещё один урок, мисс грязнокровка, — сказал он тоном вежливого убийцы с прекрасными манерами. — Давай, не мешкай! — прорычала Мелисса. Он покачал головой, словно не веря тому, что колдунья подписала свой смертный приговор. — Видишь ли, — сказал он, морща лоб, — я очень занятой человек, а тут ты, грязная, тощая маггла, болтаешься у меня под ногами. Вздумала напакостить мне? Думаешь, сунешься на мою территорию, и это сойдёт тебе с рук? Мелисса сдвинула брови, усомнившись в Реддловой вменяемости. — И с каких это пор Лютный Переулок стал твоей территорией? — Я не о Лютном, дурочка, — его губы изогнулись в презрительной ухмылке. — Если ты ещё раз пойдёшь к Хэпзибе Смит — я узнаю. Если обратишься к аврорам — я узнаю. Поверь, тебе, в отличие от меня, не понравятся принятые мной меры. Видишь ли, я привык повелевать млекопитающими, — негромко сказал он, всё ближе подступая к Мелиссе. Его костюм соприкоснулся с её мантией. — У меня талант повелителя. Могу приказать броситься под поезд. Могу приказать удавиться собственным языком. Что выберешь? Типичный слизеринец решил её припугнуть, подумала Мелисса. С подобным ей приходилось сталкиваться в Хогвартсе. Но там были преподаватели и целая орава гриффиндорцев, готовых навалять слизеринцам. Реддл склонил голову набок, поглаживая палочку и наблюдая за бурей эмоций на лице Мелиссы. Он понял, о чём она думает и не мог отпустить её ненаказанной. Он таким не грешил. Он вскинул бледную руку. — Что ты заду... — Мелисса умолкла на полуслове. — Легиллименс! Мелисса ощутила тупую головную боль, словно от удара о землю. Боль резко увеличилась, будто по виску стукнули молотком. Её сознание было вынесено и подано на блюде. Расчётливые холодные пальцы шарили в её мозгу, перебирали её воспоминания, просеивали их, чтобы найти больное место и нанести удар. Мелисса бессильно затихла. Он увидел её родителей. Прощальную записку её матери. Апатию отца. Голод. Пастора. Бомбоубежище. Мистера Монти, который вместо самых бойких и предприимчивых, взял на работу самых обездоленных. Реддл смотрел на неё в упор холодным взглядом, словно удав на свою жертву. Когда он отменил заклинание, пригвоздившее её к стене, Мелисса свалилась на пол на свои ушибленные колени. Она была обессилена, не могла даже поднять на Реддла глаз и невидящим взором смотрела в пол. Он провёл ладонью по своим волосам. — Надо же, — хмыкнул он. — Мамочка бросила папочку, и тот подох. Что ж ты сразу не сказала? Я бы знал, с чего начать. Доволен её оцепенением, Реддл наклонился над ней и прошептал ей в волосы: — Либо же... он подох из-за малышки Мелиссы, бросившей его ради Хогвартса? Как ты считаешь? Мелисса молчала и не поднимала взгляда. Её подбородок дрожал. — Эх, не умеешь ты проявлять уважения к мёртвым, грязнокровка, — Реддл поцокал языком. — Теперь, когда я знаю о тебе всё, ты боишься меня до одурения. И правильно. Перестанешь — я узнаю. Кому-нибудь расскажешь о том, что здесь было — я узнаю. — Реддл поднялся во весь рост и лениво пнул Роджера в плечо. — А мистер оборвыш ничего не вспомнит. Поэтому советую тебе ему не напоминать. Мы же не хотим, чтобы суровая реальность обрушилась на такого славного парнишку. Мелисса посмотрела на него и ощутила то же, что человек, оступившийся в темноте на лестнице. Издалека доносились раскаты грома. Реддл отошел от них на приличное расстояние, когда внезапно вспомнил о том, что больше всего позабавило его. — Сделаешь ей запонки, — властный, насмешливый голос прорезал сумрак коридора. — Принесёшь в пятницу. И извинишься за то, что навязала ей общество грязнокровки. Дождь усилился. В потемневшем небе равнодушным зигзагом вспыхивали молнии. *** Часом позже Том Реддл, в черном пальто и шляпе, ни дать ни взять безупречный служащий, поднялся по ступенькам и остановился перед дверью дома мисс Смит. Хэпзиба суетилась возле него, заранее шикнув Похлёбу, чтобы та не показывалась. Она потянулась за чаем, но её рука повисла над подносом. — Налить тебе немного джина, Томми? — Я не пью, мэм. Хэпзиба в немом восторге прижала руку к сердцу. — Томми, я всё хотела спросить, — сдерживая волнение, промолвила она. — Какого ты мнения о мисс Ридли? Она тебе... симпатична? «Грязнокровка у меня на крючке, — мысленно констатировал он. — Я вонзил в неё свои зубы, и она это запомнит. Съёжилась под стеной и молчала, точно тупоголовая Бэнсон. Небось описалась. Совсем скоро из её уст будет вырываться мольба», — на губах у Тома заиграла полуулыбка. Он сделал вид, что не понял ни содержания вопроса, ни к чему клонит старая дама. — Вы — само совершенство, мисс Хэпзиба. На дальнейшие вопросы Том отвечал машинально, потому как был слишком увлечен лежащей у него на коленях шкатулкой. Нетерпение придавало его спокойному голосу заметное вибрато. Он еле сдерживался от того, чтобы проклясть Хэпзибу и поскорее вернуться к себе. Рассмотреть как следует все эти прелести, изучить добытое вдоль и поперёк, облизнуться над собственным хитроумием. Он уже знал, что оставит себе, а что передаст барахольщику Бэрку. Всё самое ценное конечно же отправится в Реддловый сундучок. Хэпзиба с замиранием сердца наблюдала за тем, как он водит пальцем по узору на шкатулке. Том прекрасно осознавал, что от этого её мозги сдвигаются подобно тектоническим плитам. — Завивка портит волосы, Томми, — проворковала старая дама. — А они у тебя такие красивые и вьются от природы... — Это популярное заклинание, мэм, — ответил он, изображая беспомощную жертву моды.