Мелисса

Мелисса с трудом разлепила глаза. Первыми её ощущениями были: вязкий холод, тупая боль в груди и острая — в голове. Она обнаружила, что сидит на деревянном полу в довольно просторной хижине. В воздухе парило несколько десятков толстых свеч. В дальнем углу был потухший камин. Окна были заколочены досками. Из предметов мебели были небольшой стол и пара стульев с высокими спинками. На одном, широко расставив ноги, сидел какой-то парень. При взгляде на него к Мелиссе вернулась память. Её похитили. Мелисса, как могла, осмотрела себя. Её перепачканная одежда была до сих пор влажной и противно липла к телу. Было много ссадин и ушибов. Колдунья выглядела такой изжеванной, словно её несколько раз подряд пропустили через гигантский пресс. Приподняв голову, Мелисса попыталась сфокусировать взгляд на сидящем парне с палочкой в правой руке, но перед её глазами плавали расплывчатые круги. Огни свечей отбрасывали причудливые блики на его лицо. Мелисса не предусматривала никаких вариантов развития событий. Замучают до смерти, думала она. Её мыслям подпевал глумливо завывающий снаружи ветер. Когда её зрение более-менее нормализовалось, она опознала в сидящем Рэмси Лестрейнджа. Он смотрел на неё, насупившись, словно о чём-то напряжённо размышлял. — Где я? — сглотнув, хрипло произнесла Мелисса. — Очнулась, ненаглядная ты моя грязнокровка... — Отпусти меня, негодяй, — судорожно вздохнула она. — Отпустить, говоришь? — угрюмо буркнул он. — А что мне за это будет? Он проклял меня Круциатусом, вспоминала Мелисса. Как её всю корёжило от боли... Она чувствовала себя истязаемой всем, чем только можно. Разве это люди, мысленно вопрошала она. Натуральное зверьё... — Выйдешь из Азкабана раньше остальных, — выплюнула она. Рэмси хмыкнул и, встав с места, пошагал в её направлении. Подойдя к Мелиссе на расстояние двух шагов, он ухмыльнулся с каким-то гнусным выражением. Мелисса решила, что он намерен со вкусом приступить к экзекуции. Окрылённый лёгкой победой, он даже не потрудился связать ей руки и ноги. А зря. Когда Мелисса плюнула ему в глаза, Рэмси инстинктивно потянулся рукой к лицу, тогда она и воспользовалась его беспечностью: зацепив носком левой ноги его щиколотку, она ступней правой резко ударила его чуть выше колена. Лестрейндж с надрывным воплем обрушился на пол. Когда Мелисса поднялась на ноги, комната в её глазах совершила несколько обopoтов, затем медленнo остановилась. Она с размаху пнула скорченного парня ногой под рёбра, затем наступила подошвой сапожка на горло поверженного противника. Тот захрипел. — ПАЛОЧКУ! ЖИВО! — рыкнула разъярённая колдунья, усиливая нажим. — СКОТИНА ТАКАЯ! УДАВЛЮ! — Дыхание у неё было частым и неровным, лицо покрылось потом. Всего несколько часов назад она падала раз за разом и корчилась от мук в тисках Круциатуса. Задыхающийся Рэмси кое-как вынул из кармана брюк палочку и бросил на пол. За секунду до того, как Мелисса успела потянуться за ней, щёлкнул наружный засов, ржавыe петли визгливo заскpипели, и на порогe появился Том Реддл coбственной персоной. Отталкивающее заклятие ударило Мелиссу в грудь. Она не удержала равновесия и упала, ударившись затылком о край стола. Невесомо ступая начищенными до блеска туфлями, Реддл вошёл внутрь. — Эх, Рэмси, — лениво протянул он, выпятив вперёд бледный подбородок. — Что Криспин, что ты... Какие же вы всё-таки неповоротливые, просто жуть берёт. Он сел на стул и, откинувшись на спинку, переводил пытливый взгляд с него на Мелиссу. — Грязнокровки, видишь ли, здорово дерутся, — сказал он Лестрейнджу менторским тоном. — Приди я секундой позже, она бы уже... — ухмыльнувшись какому-то воспоминанию, Реддл сделал неясное движение рукой по воздуху, — подпрыгнула и приземлилась обеими пятками на твою грудную клетку. Рэмси посмотрел на Мелиссу словно в немом вопросе, мол, прыгнула бы? Она же сверлила Реддла убийственным взглядом. — Конечно, учитывая её вес, — продолжал он самым нормальным тоном, — пострадала бы только твоя гордость. Но всё же... я обеспокоен, Рэмси. Сообщи когда надумаешь сбросить пару килограмм, я подскажу, как это сделать. — Слушаюсь, Повелитель. — На щеках Рэмси бушевал самый настоящий пожар. Мелиссе показалось, что она ослышалась. Она сидела на полу, откинувшись на руки, и чувствовала, как они немеют. — Ну и дружки у тебя, — сквозь зубы процедила она. — Какими отец наш небесный меня наградил, — нараспев протянул Том. — Ты совсем из ума выжил, Реддл? Где я? — Высокогорье. — Очень информативно, — прошипела девушка. Перенеся вес туловища с затёкших рук, она кое-как встала. Тому это не понравилось. Он повёл кистью бледной руки, и её ноги подогнулись, из-за чего ей снова пришлось сесть на пол. — ТЫ ЧЕРТОВ ПОХИТИТЕЛЬ И ГРУБИЯН! — проскулила она и вдруг почувствовала, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. — Прискорбно, прискорбно, — сочувственно поцокал языком Том. Его чопорная осанка и невозмутимое выражение лица создавали впечатление нереальности происходящего. — А сейчас... — обратился он к Рэмси, не удостоив того взглядом: — пора тебе оставить меня наедине с мисс грязнокровкой. — Слушаюсь, повелитель, — буркнул тот и, одарив Мелиссу очередным хмурым взглядом, вышел в другую комнату. Она только сейчас заметила, что помимо входной двери была ещё одна. От тяжелого предчувствия у Мелиссы перед глазами всё поплыло. Том встал во весь рост, прожигая девушку жадным до чужой боли взглядом. Он держался на расстоянии, прохаживаясь между парящими свечами, — настолько был он высок. — Итак, — негромко произнёс он, остановившись. — Я не могу оставить без внимания то, что нарыл в твоей голове, грязнокровка. То, с каким удовольствием ты воровала у пастора еду. А в бомбоубежище ты пошла ещё дальше, — ухмыльнувшись, Реддл выждал драматическую паузу, — и воровала у младенцев батистовые платки. Несчастные дети заходились безудержным плачем на руках у матерей, потому что не находили своих платочков... Мелисса провела языком по пересохшим губам. Она была в замешательстве. Реддл нарыл слишком много, и его замыслы были скрыты от неё, и если вкратце, Мелисса не надеялась выжить. Ногти её правой руки скребли по половице. Том пару секунд наблюдал за этим с застывшей улыбкой на лице. — И я подумал вот о чём: чем твои хорошие родители заслужили такую ужасную дочь? Разве ты была достойна хороших родителей? Последовала долгая, томительная пауза. Она повисла среди парящих свеч, чтобы спустя мгновение лечь тяжким грузом на Мелиссу. Она подняла глаза на змея, который жадно рассматривал её своими горящими углями, словно боялся упустить малейшую эмоцию. Его глаза торжествующе сверкнули, но взгляд по-прежнему был ледяным. — Иди к черту, — бросила девушка. — Ах вот как?.. — Реддл ухмыльнулся. — Я так и думал. Контраргументов у тебя в избытке. Синяя вена на бледном виске Мелиссы порывисто вздымалась и опадала. — А ты сам-то хорошо себя вёл? Достоин был своих родителей? — Моего достоинства хватило бы на десятки самых достойных мамочек и папочек, — отозвался он невозмутимым тоном. — Но речь идёт не обо мне, Мэл. Не мне нужно поправить нервишки, а тебе. И я тебе помогу. Призвав один из стульев, он расстегнул мантию и опустился на него, всего в двух шагах от Мелиссы. Тишина вновь воцарилась в комнате. Было слышно тиканье часов на стене над головой Мелиссы. У неё не было сил, чтобы посмотреть на время. И смысла смотреть не было. Реддл готовился нанести удар, Мелисса чувствовала это от кончиков пальцев до кончиков волос. Злой замысел гнездился в его глазах, и это потрясло её. Она отчаянно желала, чтобы он ушёл, но он не двигался с места. Хладнокровный и надменный, он сидел с прямой спиной, прихлебывая выколдованный из ниоткуда кофе, и пристально смотрел на неё. — А знаешь, в чём загвоздка? — небрежным тоном проговорил он. — Ты во всём винишь свою мамочку. Но ты по сути очень на неё похожа. Ты тоже бросила своего отца, — сделав паузу, он еле слышно добавил: — это невыразимо грустно, Мэл. Проговорив эту издёвку, он что-то задумчиво прошипел, а Мелисса приняла это за шум крови в бешено пульсирующих висках. — Мамочка Айрис любила азартные игры, да? — негромко протянул он. Девушка медленно подняла глаза. — Подумать только, каждый год ездила в Блэкпул. Ты никогда там не была? — он покачал головой вместо Мелиссы. — А я был. Сказочный город на берегу Ирландского моря. Единожды побывав там, уже не забудешь. Накладывает на тебя печать... красоты. Жаль, что твоя мамочка находила красоту только в рулетке. Играла, пока не оставалась без гроша... — Его голос становился вязким, он говорил всё медленней, словно смакуя каждое слово. У Мелиссы сердце в пятки ушло. — Прекрати, Реддл... Замолчи... — Потупив взгляд, она потёрла виски. — А знаешь что? Возможно, я встречал твою мать в Блэкпуле. Возможно, она была одной из тех, на ком я оттачивал чрезвычайно тёмные чары. После Хогвартса я слонялся то тут, то там. Вот бы вспомнить всех, кого я убил в Блэкпуле... Как говорится, на одного убийцу приходится слишком много людей... — Его холодный смешок окутал Мелиссу невыразимой апатией. — Н-нет. Остановись... Мою мать никто не убивал... Пару мгновений змей смотрел сквозь девушку, будто предавший каким-то воспоминаниям об особенно сладострастных пытках. — Ах да, я ошибся. Она была одной из тех, кто раздвигал ноги, чтобы наскрести пару шиллингов и снова играть. Айрис всегда проигрывала и влезала в долги. А однажды какой-то мужлан в подворотне прирезал её... Палочка в правой руке Тома совершала едва заметные движения, от которых глаза Мелиссы заволакивало пеленой. Он вкладывал в её мозг ложные воспоминания. Нагромождение паутины и слизи самого отвратительного пошиба. Но властная и ровная речь Тома была так же сладка, как высший сорт мёда. — Ты всё выдумываешь. Прекрати... — взмолилась Мелисса слабым голосом засыпающего ребенка. Несомненно, этой ментальной магией руководил мастер, наделенный тонким чувством. Том Реддл был крайне сведущ в чарах ложной памяти. Он продолжал тасовать и путать воспоминания Мелиссы до тех пор, пока её не охватило желание закричать, чтобы проснуться от кошмара. А он не смог бы уже остановиться даже, если бы захотел. Его охватил почти священный экстаз. Том соткал новый мир из лжи и тщательно завуалированной полуправды, затем снова наполнил свою чашку черным кофе. — Бедняжка Мэл... Даже ни разу не была в Блэкпуле. И не видела, как прирезали мамочку. Его речь становилась всё более властной, неторопливой и звучала размеренно, с гортанной певучестью. Он навевал истомленную дрёму на мозг Мелиссы, подобно давно забытой песне. Подобно усыпляющему гомону сверчков или далекому хору мирно жужжащих пчёл. Сознание Мелиссы шло под темную гладь болота. Её собственная мысль цепенела. — Айрис веселилась ночи напролёт, а Оливер с малышкой Мэл сидели дома и плакали. Перед смертью Айрис была пьяна в стельку, приставала ко всем, как конченная потаскуха. Ей так важно было исповедаться перед толпой в том, что она произвела на свет нечестивое создание. Она так и сказала: «Ведьму, дьявольское отродье привела я в этот мир». — Реддл подался вперед и упёрся локтем в колено. — Ты только представь, несчастной маггле пришлось бросить свой дом из-за ведьмы. Она боялась тебя. Мелисса cудорожно глотнула воздуx и — в точности как попавшаяся на крючок рыба — почти беззвучнo выдохнула: — Я была ребёнком, это я боялась... Том пропускал реплики Мелиссы мимо ушей. Его глаза мерцали при свечах, как жидкое пламя. — Айрис и так страдала в этом безотрадном, наполовину разрушенном Лондоне, — продолжал он, — но ты превратила её жизнь в сущий ад. Она сбежала от тебя. А папочка не смог, он был слишком привязан тебе, но ты... бросила его. Уехала в Хогвартс, а ведь могла остаться, не так ли? — Реддл презрительно скривил губы. — Ты такая же как твоя мать. Мелиссой овладело нестерпимое уныние. Прежде чем она смогла ответить, змей снова заговорил: — Ты разрушила свою семью, Мэл. Она вздрогнула как от пощечины. — Нет. Я ни в чём не... — Ты вынудила мать сбежать из дома. Она была суеверной женщиной, ты напугала её до смерти своими фокусами. — Суеверной она не была... Она была скептически настроена... — Ты просто не помнишь, Мэл, — снисходительно-ласковым тоном проговорил он. — Я тут пытаюсь тебе помочь. Я рассказываю тебе всю правду. Мамочка увидела твой магический выброс и испугалась. Реддл повёл палочкой, и Мелисса увидела мать, которая сбегает не ради любовника, а из-за дочери: «Я не могу простить себе того, что родила ведьму». — Мамочка бросила папочку, затем папочку бросила ты... — Реддл укоризненно покачал головой. — Бросила несчастного в полном одиночестве и удрала в Хогвартс. От тоски по тебе он заболел. Он писал тебе письма, но ты не отвечала... Мелисса гневно затрясла головой. — Он никогда не писал мне в Хогвартс... Ни разу не было такого... — Он писал, но ты не отвечала, — настаивал Реддл. — Ты была слишком занята зельями и чарами. Тебе претило общение с магглом... — Я любила своего отца... — голос Мелиссы надломился и стал почти беззвучным, все её чувства были мучительно обострены. — Ты бросила его, Мэл. Ты не можешь этого отрицать. Её свинцово тяжелые веки опускались, новые образы копошились в её мозгу, и она не могла устоять перед их натиском. Мелисса снова и снова умоляла Тома остановиться, но он не обращал внимания. Она казалась себе заточенной в ловушку из детских кошмаров, где все пути к спасению были отрезаны. Том повёл палочкой, и она услышала, как отец говорит ей: «Ты променяла меня на вымышленный мир». Ещё один взмах палочкой, и она увидела, как отец смотрит на их с Мелиссой снимок, его дыхание приостанавливается — у него начинается приступ. Мать ушла из-за неё. Отец умер из-за неё. Мелисса вспомнила то, чего не было. Её мысли разошлись рябью — круг воспоминаний замкнулся. *** Змей вонзился ягнёнку в шею, прямо под основание черепа. Он вошёл в её разум и наполнил его иллюзиями. Он перетасовал её воспоминания и наводнил мрачные ущелья чудовищами. Геометрия его искажений была точна, пропорции лжи и правды соразмерны, он всколыхнул её рассудок и заключил его во мрак. Том Реддл чувствовал то же, что человек, который, ринувшись к звёздам, стирает их в порошок, одну за другой. Его высокоразвитый мозг не знал пресыщения, он жаждал очистить яблоко одной полосой, не отнимая ножа. Тогда она не выдержит. Поток беспросветной скорби накрыл Мелиссу. Лихорадочный блеск появился в её глазах за минуту до того, как между её бескровными пальцами заструились слёзы. — Ты плачешь? — Том склонил голову набок. — Ощутила свою вину сполна, не так ли? Он сполз со стула и вплотную приблизился к Мелиссе. Она пробормотала какую-то бeccмысленную угрозу, на которую тот не обратил внимания. Она снова всхлипнула, едва при этом не заxлебнувшись. Протянув руку к её щеке, Том провёл по ней кончиками пальцев. — Глупая грязнокровка хотела натравить на меня авроров, — в холодных глазах Реддла промелькнула искра насмешки. — Хотела дать показания против меня?.. Твоя затея оказалась безумной, обречённой на провал авантюрой. Совершенно естественно, что теперь твоя память рвётся в клочья, и мозг закипает. Ш-ш-ш... — Тон, с каким он шептал ей на ухо, полностью выбил её из равновесия. Он чувствовал, как Мелисса вздрагивает: по её телу проxoдила дрожь, подобнo волнам прибоя. Эрекция ничуть не смутила Тома, он уже привык к своей самой естественной реакции на пытки. А Мелиссе уже было всё равно. Её руки безвольно coскользнули в подол юбки и замeрли там ладонями вверx. Цветом лица она напоминала иcтаявшую cвечу, способную лишь на то, чтобы расплакаться с удвоенной силой. — Попробуй-ка выжить, — со всей жестокостью произнёс Том, — пока я выдавливаю из тебя жизнь — капля за каплей. Он вышел, оставив Мелиссу в состоянии, близком к помешательству.