***
Тэхен не знал, почему он проснулся, он он просто открыл глаза. В номере было темно, потому что он предусмотрительно задернули все шторы, прежде чем лечь спать, но несмотря на это, Тэхен сразу понял, что Джина в постели не было. И, осознав это, Тэхен поднялся, под действием шестого чувства сразу направившись на балкон. Джин сидел на широком диване, обхватив руками колени и смотрел за линию горизонта, туда, где черное небо соприкасалось с такой же темной, отражающей его водой. — А чего это мы не спим? Услышав этот вопрос, Джин вздоргнул, повернувшись в направлении раздавшегося голоса, и на его лице появилось отчего-то виноватое выражение. — Я тебя разбудил? Мне… не спится. — Джин опустил голову на колени. — Это был отличный день, безумно приятный вечер, но… Ночь как всегда выбивается. Джетлаг, новое место и… Извини, если разбудил. — Меня разбудил не ты, а твое отсутствие. Тэхен, очаровательно взъерошенный и сонный, прямо направился к дивану, устроившись в углу так, чтоб мягкие спинка и подлокотник тщательнее подпирали его спину. — Ползи сюда. — Что? Нет, Тэ, не заботься, иди спать! Я видел, как ты сладко сопел. — Джин улыбнулся. — Иди, не переживай! Я завтра буду… — Ползи. Сюда. Пока я не начал обижаться на тебя из-за того, что ты меня разбудил. По его голосу было понятно, что он не успел до конца проводить сон, и Джин решил, что если он продолжит отпираться, сон окончательно его покинет. Из них двоих кто-то должен был сегодня выспаться. И он послушно подвинулся к Тэхену, который, ничего не говоря, притянул его к себе так, чтобы голова Джина удобнее устроилась на его груди. Он обхватил его двумя руками, и Джин теперь мог слышать, несмотря на шепчущий рокот моря, его размеренное сердцебиение. — Сейчас ты уснешь, как младенец. — По голосу Тэхена, Джину показалось, что он уже закрыл глаза, но когда он поднял голову, сразу понял, что ошибся. Тэхен перевел на него сонный рассеянный взгляд и улыбнулся. — Слишком жарко, да? Температура воздуха успела опуститься в сравнении с днем, но не так значительно, чтобы можно было ощутить прохладу. Но Джин теперь думал не о температуре собственного тела. И он отрицательно покачал головой, все еще не отрываясь смотря Тэхену в глаза, как будто от этого он действительно мог заснуть как младенец. — Кто-то покупает особенные программы, чтобы иметь возможность засыпать под шум моря, а у тебя это всё в свободном доступе. — Тэхен улыбнулся, нежно проведя пальцами по щеке Джина. — Ты счастливчик. Давай, закрывай глаза. Потом я. — Тэ… — У нас завтра съемка. И ранний подъем. Быстренько. Тэхен нахмурился, и Джин, вместо того, чтобы закрыть глаза, улыбнулся. — Только если ты пообещаешь, что я действительно усну. — Обещаю. Закрывай. И Джин закрыл глаза, почему-то не повернув голову, чтобы удобнее щекой устроиться на гладком, прохладном хлопке пижамы. Наверное, чтобы продемонстрировать Тэхену, что он выполнил его приказание. Но на самом деле, чтобы Тэхен мог его поцеловать. Он мягко губами коснулся его лба, затем медленно запустив пальцы в волосы. Это действовало лучше всякого снотворного. И Джин удобнее устроил голову на груди. Мерное сердцебиение и деликатно ворошащие волосы пальцы. И шум мягких, бережно ударяющихся о берег волн. Он чувствовал, что внутри как будто стало темно и пусто, в лучшем смысле этих обычно неутешительных слов. Он просто растворился в том, что его окружало. И последнее, о чем он подумал, прежде чем провалиться в сон — ему всё хуже и хуже удавалось удерживать Тэхена хоть на каком-нибудь расстоянии. Не от тела, а от того, что его наполняло. Потому что ему хотелось быть ближе. Потому что он медленно, очень медленно, но очевидно, сам того не желая, начинал наполняться Тэхеном.***
— Ой, а чего такое лицо сонное? Что, только-только разлепил глазки? — Чонгук быстро просочился мимо Тэхена, который открыл ему дверь и теперь направлялся в ванную, в которой уже завершал обычный утренний туалет Джин. — Давайте, голубки, готовность пятнадцать минут. Правила просты: обращаясь в камеру, общайтесь с ней, а не со мной. Меня нет. Иногда я буду что-то говорить, но лишь потому, что знаю как потом убрать свой звук. Я осмотрюсь? — Чувствуй себя как в гостях. — Это был голос Джина, который звучал довольно странно, и после того, как послышался плеск воды, стало понятно, что он просто чистил зубки. Чонгук самодовольно улыбнулся, направившись к кровати и прилегающей к ней мебели. У них с Чимином был план, который он обязан был воплотить. — А где Чим? Как, кстати, спалось на новом месте? — Джин показался из ванной комнаты первым, затем направившись в небольшую гардеробную, которая по сути представляла собой ооочень просторный шкаф. — Спит. Мы вчера уснули как только опустились на подушки — без всяких романтических подробностей. Он подойдет позже. Я сейчас снимаю вас в номере и на территории, потом мы отправляемся в столицу. У вас сегодня по плану Национальный ботанический сад тире природный заповедник. Скорее всего, пробудем там очень долго, так что готовьтесь. Но если верить Джеймсу Скотту, который вот сейчас завтракает с моей сестрой, вы останетесь очень довольны. — Какой подчеркнутый официоз. — Джин улыбнулся, выйдя из шкафа другим человеком, в светлых просторных брюках и заправленной в них белой, с длинными рукавами и узким, но глубоким вырезом тонкой хлопковой рубашкой. Если раньше его плечи казались огромными, то теперь и подавно. — Как ты думаешь, мне не будет в этом жарко? — Тебе нет. Жарко будет всем вокруг. — Чонгук начал расчехлять камеру. — А где второй принц? Он там случайно не заплыл за буйки? — Я здесь. — Тэхен появился внезапно и очень эффектно, уже каким-то образом успев переодеться и выглядел он как… — Вы одеты как парочка. Это так задумано? — Он переводил взгляд с Джина на Тэхена и обратно, активно этим взглядом недоумевая. — Мы носим одинаковый размер и на экране должны выглядеть как… парочка. Поэтому мы и выглядим как парочка. Плюс к тому, это очень удобно. — Джин улыбнулся: это была затея Тэхена, которую он смог оценить по достоинству только тогда, когда за несколько дней до отлета обнаружилось, что в их гардеробах не было ничего, хоть мало мальским подходящего под жаркий климат. — Так, давайте уже приступим к съемке материала. Вступление мы запишем потом, когда будем уезжать, а пока… — Он покрутил миниатюрную, но очень мощную и со всех сторон технологичную камеру в руках, затем включив запись. — О, ты записываешь? — Тэхен остановился, до этого стремительно направляясь в гардеробную, а затем посмотрев в камеру и широко улыбнувшись. — Сегодня предстоит очень насыщенный день. Под палящим солнцем. Поэтому, и это должен знать и помнить каждый, на улицу нельзя выйти без защиты. Тэхен быстро скрылся за дверью, а затем послышалось протяжное «Джин, а где мой санскрин?». И Джину оставалось только улыбнуться и развести руками, также глядя прямо в камеру. — Посмотри рядом с кроватью. Кажется, я видел тебя с ним там вчера. Джин прошел к балкону, усевшись напротив окна в кресло, и Чонгук показал ему большой палец за правильно найденный ракурс, свет и… И он быстро глянул на Тэхена, который как-то слишком долго смотрел в отодвинутый ящик прикроватного столика. Долго, затем быстро его закрыв. И Чонгук улыбнулся. Шалость удалась. — Мне теперь стоит поделиться первым впечатлениями. Честно признаться, странно записывать их на камеру, но раз уж мы взяли на себя такую ответственность… — Джин был задумчив, затем прикрыв глаза и улыбнувшись самым очаровательным образом. — Это сказка… — Он открыл глаза, и его взгляд тут же начал транслировать уверенность, как будто он собирался кого-то в чем-то убедить. — Я давно не видел мест живописнее. После каменных джунглей, тропический лес — это нечто невообразимое… Чонгук, не отводя от Джина камеру, потому что кадр был исключительно удачным, посмотрел на Тэхена, который стоял чуть поодаль и сосредоточенно смотрел на Джина, при этом нанося на лицо крем. Белый крем. И наносил он его слишком обильно, в один момент потерявшись в том, что видел. — Сложно передать словами, как замерло сердце. И как оно… — Джин заметил на себе прямой, немигающий взгляд Тэхена, и на его лице начала упорно расползаться улыбка. — Тэ, мне кажется, ты теперь не только защищен, но, даже вооружен. Этим санскрином. Он встал и направился к Тэхену, и Чонгук направил за ним объектив. — Что такое? — Тэхен был растерян, пока Джин не подвел его к зеркалу. — Ого! Лицо Тэхена было белым, как чистый лист бумаги, при том, что все остальное отдавало теплым золотом. В этом не было бы ничего смешного, если бы не растерянное выражение лица Тэхена, который уставился на Джина. — Ты должен теперь показать тюбик крема в объектив, выставить большой палец и сказать «Настолько хорош, что не могу остановиться», затем назвав бренд. — Джин улыбался, пальцами пытаясь получше размазать крем, стягивая его к шее, чтобы немного уменьшить его концентрацию на лице. Тэхен, не прерывая Джина, посмотрел в наведенную на них камеру, став очень серьезным. — Настолько хорош, что не могу остановиться. — Он со смертельно серьезным выражением лица подняв вверх большой палец, при этом сдвинув брови к переносице. — Мой муж. Джин рассмеялся, и Тэхен перевел взгляд на него, в котором Чонгук мог очень отчетливо видеть влюбленность. Блеск глаз нельзя сыграть, особенно, такой бешеный. — А ты почему такой… беззащитный? — Тэхен хитро сощурился смотря на Джина, который теперь аккуратно вытирал руки о находящиеся рядом с кроватью бумажные салфетки, упакованные в яркую деревянную коробочку. — Я намажусь чуть позже. — Он закончил, развернувшись к камере. — Санскрин это очень важно. Единственная вещь, о которой нельзя забывать на отдыхе. О работе можно, а о защите от солнца нельзя! Джин строго грозил в камеру указательным пальцем. — Что у нас по плану? Завтрак? — Тэхен мягко обнял Джина за талию, затем посмотрев в камеру. — Первый завтрак в раю. Кстати! — Тэхен неожиданно что-то вспомнил. — Если кого-то интересует, здесь вообще нет насекомых! Мы спали на балконе, под морские волны, так вот наш сон остался неприкосновенным. Или он просто был очень крепким... — Потому что побережье. — Джин взял Тэхена за плечо, направив к выходу. — Пойдем, нас ждут великие дела.***
— Итак, объявляю правила игры. — Чонгук, вспомнив разом всё, чему его учили на операторском факультете, теперь испытывал некоторое волнение, но такое, которое позволяло собраться, а не подкашивало колени, приближая обморок. — Все, кроме Джина, Тэхена и Джеймса находятся за моей спиной. То есть, сестра и Пак Чимин. Те, кто в кадре — если не говорите друг с другом, смотрите строго в объектив, будто говорите со зрителем. Теперь, что касается Джеймса... Джимми улыбнулся, закатив глаза. — Зови меня просто Джимми. — Так вот, что касается Джеймса Томаса Скотта. — Чонгук смотрел на него прямо и очень строго. — Я уверен, что ты можешь дать полную энциклопедическую справку, но от тебя требуется что-то поэтичное, что передаст настроение. — Понял, мистер Чон Чонгук. — Джимми приложил к груди руку, чуть склонив голову. — Не время паясничать — мы здесь занимаемся серьезным делом. По крайней мере, я. А теперь… — Чонгук взял камеру наиболее удобным для себя образом, настраивая кадр в окошко видеоискателя. — Можем начинать. — Скажите, теперь волнуюсь только я? — Джимми с надеждой посмотрел на Тэхена и Джина, которые ответили ему сочувствующими взглядами. — Тебе не нужно волноваться. — Джин коснулся его плеча. — Твоя единственная забота — сделать так, чтобы мы запомнили это место на всю оставшуюся жизнь. — Ох, в этом я не сомневаюсь. — Джимми задумчиво улыбнулся, затем серьезно посмотрев на Чонгука. — Можно приступать, да? — Не знаю, как ты, Джеймс Томас Скотт, а я уже начал запись. — Гук, вот что ты за… — Юдзи дала ему нежный сестринский подзатыльник, который заставил Чонгука лишь самодовольно улыбнуться. Джимми вдохнул и выдохнул. — Прежде чем мы вступим на территорию этого по истине волшебного и чарующего места, в чем вы обязательно убедитесь, я хочу сказать одну вещь. На этом острове, человек находится в гостях у природы, стремясь на ее гостеприимство ответить самым лучшим воспитанием. Этот ботанический сад, который некоторые называют природным заповедником, лучшее тому подтверждение. И они вступили на вымощенную каменной плиткой широкую тропу, утопающую в зеленой траве, которая по началу залегала между высоких кустарников, которые обрамляли путь своими диковинными по конфигурации листьями, отвлекая от желания поскорее узнать, что же будет ждать впереди… А впереди их ждал настоящий зеленый рай. Высокие тропические деревья, которые пока не закрывали своими кронами небо, но все равно, возвышаясь неприлично высоко уже как будто отделяли от внешней реальности, все меньше пропуская солнечные лучи и все больше даря живительную тень. Было тихо… Раздавалось только отдаленное щебетание птиц. — Здесь нет правила о том, что нельзя шуметь. Просто хочется прислушиваться к этому тихому умиротворению заботливой природы, которая как по мановению волшебной палочки снимает с плеч любой груз, позволяя оставить его где-то позади. И пусть к нему придется вернуться, как только нужно будет вновь оказаться в суровой городской реальности, душа получит свою порцию созидающей гармонии. Джимми говорил тихо, стараясь не нарушить разбавленную пением и воркованием птиц и шелестом листьев тишину. Джин и Тэхен теперь восторженно озирались по сторонам, пока Тэхен вдруг не схватил Джина за локоть, теперь рукой указывая куда-то в высокие кроны. — Смотри! — Низкий взволнованный шепот, который отчаянно старался быть тихим. Чонгук направил камеру туда, куда указывал Тэхен, и смог разглядеть большую птицу, с яркими, красно-синими перьями и роскошным хохолком. Она сидела на ветке и как будто с любопытством смотрела на все, что происходило внизу, то и дело дергая головой, будто сама соглашалась со своими предположениями. Птица втянула голову и начала издавать какие-то гортанные звуки, которые затем перешли в высокие непродолжительные, но быстро сменяющие друг друга трели. — Потрясающе. — Юдзи теперь держала под руку Чимина, который полностью разделял ее восторг. — Здесь у животных и птиц нет вольеров. — Джимми, который так же до этого смотрел на птицу, теперь смотрел на Тэхена и Джина. — Они живут так, как жили бы в дикой природе. Человек при этом нужен только для того, чтобы оберегать и поддерживать их хрупкий мир. Джимми продолжал делиться какими-то общими сведениями с послушно следующими за ним актерами, которые проявляли интерес и задавали вопросы, чтобы помочь гиду заполнять паузы. Они шли по тропе, пока она вдруг не уперлась в каменную лестницу, которая утопала в зелени и не выглядела очень надежной, но слишком органично сливалась со своим исключительно природным окружением. — Сад утроен так, что большинство троп для гостей находятся на весу, чтобы никак не мешать животным и растениям сосуществовать так, как они привыкли. Где-то деревянные мосты, где-то — подвесные мостики, но все это над завораживающей и сохраненной в первозданном виде флорой и фауной… Они продвигались не спеша, то и дело пропуская Чонгука, который теперь активно снимал все виды, вперед. Пока Джин не остановился, буквально разинув рот. — Божечки, какая красота… И все сразу поняли, что он имел ввиду. — Орхидеи. Здесь более трех тысяч разновидностей этих чудесных цветов, и это один из них. Никто не мог отвести взгляд от свисающих с тяжелой, толстой, покрытой серо-коричневой корой ветки дерева тонких коротких лиан, унизанных розовыми цветами. И чем дальше они проходили по деревянному мосту, тем причудливее становились цветы, иногда обвивая стволы деревьев, иногда как будто прорастая прямо из них. Это было чудо. Это было чистое волшебство, и не только из-за первозданной красоты диковинных бутонов. Атмосфера. Влажная, напитанная кислородом и свежестью листьев тишина, так прекрасно дополняемая трелями птиц. — Советую теперь смотреть вниз, потому что на земле можно встретить очень интересных представителей местной фауны. Некоторые, совсем крошечные, прячутся по норам или скрытно снуют под зелеными листьями. Но есть и покрупнее, которые чувствуют себя здесь полноправными хозяевами. Джин же теперь мог смотреть только на насекомых, которые проносились рядом с благоухающими яркими цветами, явно пытаясь раздобыть немного нектара или пыльцы. И Джин крепче вцепился в Тэхена, надеясь, что тот сможет его защитить от посягательства летающих и ползающих крошечных прислужников зла. Да, Джин был уверен в том, что все насекомые хотят его смерти или по крайней мере, сердечного приступа. Поэтому он держался от них на расстоянии. — Эй, ты чего? — Тэхен удивленно округлил глаза, когда Джин встал у него за спиной, крепко схватив за плечи. — Насекомые… — Джин звучал непримиримо испуганно, и Тэхен, улыбнувшись, взял его за руку, подтянув к себе так, что они стояли плечом к плечу. — Они тебя боятся больше, чем ты их. — У них есть жала и крылья, а у меня только инстинкт самосохранения. — Джин внимательно следил за слишком близко подлетевшей к ним… пчелой? — У тебя есть я. — Тэхен выпрямился, все еще сжимая руку Джина, вновь завел его себе чуть за спину. — Что такое? — Джимми заметил волнение Джина. — Я… немного опасаюсь насекомых. — Джин пытался не выглядеть взволнованным, но у него это плохо получалось. — Ядовитых здесь нет точно. Тебя, разумеется, можно сравнить с прекрасным цветком, но этих малышей интересует только пыльца и нектар, а не красота, обаяние и всевозможные таланты. — Джимми ободряюще улыбнулся, и Джин, который успел оценить сравнение себя с цветком, стал чувствовать себя чуть свободнее. Совсем чуть-чуть, все еще не решаясь далеко отходить от Тэхена. — Вообще, я знаю, что сможет тебя расслабить. И он уверенно двинул вперед, аккуратно ступая по надежно закрепленным на канатах деревянным подмосткам. И через несколько минут они замерли, слушая раздающиеся ото всюду птичьи трели. — Райские птицы. — Джимми мечтательно улыбнулся. — Некоторые своими голосами тонизируют, другие же умиротворяют и… — Он поднял вверх указательный палец. — Просто вслушайтесь…***
— Боже, я не чувствую… ничего. — Джин, только войдя в номер, сразу плюхнулся на диван, запрокинув голову и вытянув ноги. — Это было потрясающе. На самом деле. Незабываемые впечатления. Особенно от птиц. А еще я давно не видел столько цветов, которые просто росли повсюду, вообще не рискуя быть срезанными. Это… потрясающе, но четыре часа без возможности присесть — я слишком стар для этого. — Сильно устал? — Тэхен приземлился рядом с ним на подлокотник, и Джин поднял на него полные немой мольбы глаза. — А как же вечеринка на берегу? Джимми обещал нам показать немного местного колорита. — Думаешь, я доживу? — не лице Джина до сих пор была только безысходность, и Тэхен засмеялся, быстро поднявшись. — Хватит прибедняться! Я же знаю, что ты еще полон сил! Вставай, устрою тебе сеанс мотивирующего массажа. Услышав слово «массаж», Джин поднялся, готовый на всё. Его мышцы любили массаж, его скелет любил массаж, весь Джин, от мозжечка до простаты любил массаж и готов был полностью ему отдаться. — Сними рубашку и ложись на кровать, лицом вниз. — А рубашку зачем снимать? — Джин уже успел улечься, уткнувшись носом в мягкое покрывало, теперь с недоверием повернув голову к Тэхену. — Затем. Давай, без лишних вопросов. Джин сомневался лишь секунду, затем приподнявшись и стянув ее через голову, вновь уткнувшись носом в кровать. Вообще, теперь, когда он принял горизонтальное положение, казалось, что он уже счастлив, но… Могло быть лучше. — Я смотрел на ютубе несколько уроков, так что сделаю все полупрофессионально. Тэхен устроился на его бедрах. — А смазать ничем не надо? Или я успел достаточно вспотеть, чтобы теперь не только вонять, но и обеспечить себе райское наслаждение? Тэхен засмеялся, с силой взявшись за широкие плечи. — Помнишь, Джимми сравнил тебя с цветком? Так вот, цветы не могут вонять. — Ой, ну это смотря какие… — Джин больше уткнулся лбом в матрас, чтобы максимально выпрямить шею. — Чуть-чуть посильнее. — Как скажешь. — Голос Тэхена раздался прямо у самого уха, и Джин мог бы дернуться, если бы не был полностью погружен в приятные ощущения. — Ты... пахнешь солнцем. И наверное, нужно больше внимания уделить пояснице? — Ты прелесть. — Джин теперь лежал с закрытыми глазами, сконцентрировавшись на ощущениях от сильных пальцев, приятно разогревающими кожу. В него буквально вливалась жизнь. Он чувствовал это. Он чувствовал, как все неприятные последствия волшебной экскурсии начинали выветриваться из тела, оставляя после себя только восторг. И Джин не заметил, когда сдавливания, пощипывания и разминания заменились на легкие скользящие касания, приятно дразнящие кожу. Теперь это было еще приятнее, чем применяемая до этого к его мышечному каркасу сила. Нервные окончания, которых на коже было ого-го сколько, приятно сокращались, что у нормальных людей называется мурашками. Он чувствовал, как деликатные нежные пальцы рассыпали по его коже мурашки, и готов был застонать от удовольствия. — Нравится? — В голосе Тэхена теперь не слышалось усердие — только интригующее волнение. — Ты самый лучший мужчина на свете. Это официально подтвержденная мной информация. — А награда? — Тэхен аккуратно слез с Джина, теперь устроившись рядом. — Награда… — Джин размышлял, затем повернув к Тэхену голову. — Я тоже могу размять тебя. Перед дискотекой. Но сначала хоть на пять минут притворюсь мертвым. — Справедливо. — Тэхен засмеялся, а затем хитро улыбнулся, а Джин перевернулся на спину, закрыв глаза и свободно положив руки вдоль тела, как в самой любимой абсолютно всеми, не только йогами, Шавасане. Он, очевидно, в этот момент не думал о том, что был обнажен до пояса и о том, что Тэхену до этого не приходилось видеть его настолько оголенным. И Тэхен, не спуская с лица задумчивую, едва различимую на плотно сжатых губам улыбку, теперь медленно и жадно изучал это тело, осторожно подвинувшись на кровати, чтобы Джина не спугнуть. — Ты бы знал, как хорошо… — А Джин продолжал просто лежать с закрытыми глазами, затем вздрогнув, когда ощутил на коже рук пальцы. — Это продолжение сеанса? — Да, чтобы ты совершенно растаял и впитался в матрас. Тэхен хитро улыбался, и Джин, явно не подозревающий ничего потенциально для себя опасного, не стал оказывать никакого сопротивления, сконцентрировавшись на пальцах, которые едва касались кожи. Удивительно, насколько чувствительно может быть обычное мимолетное прикосновение… — А вторую? — Джин до сих пор отказывался открывать глаза, подняв вторую руку, которой не досталось мурашек. — Раз уж ты вызвался. Тэхен, как будто ждал чего-то подобно, быстро устроился поверх бедер Джина, ближе к тому месту, которое не должно было получать мурашки, но, кажется, поджалось, ощутив столь близкое… присутствие. И Джин напрягся. — Ты не против? Вопрос был риторическим, низкий бархатный голос Тэхена был совершенно спокоен, и теперь его пальцы начали с одинаковым усердием мурашить гладкую кожу, но Джин теперь ощущал не расслабление, а волнение. — Только не открывай глаза, пока я не закончу. Большая ладонь нежно коснулась щеки Джина, который теперь совсем растерялся, не зная, на чем ему лучше сосредоточиться: на приятном волнении, которое теперь рассыпалось по коже под деликатными пальцами или на рассудке, который почему-то отказывался теперь искать аргументы за и против. — У тебя очень красивое тело. — Тэхен положил ладони Джину на грудь, медленно заскользив вниз к животу, как будто невзначай задев соски. — Тебе стоило показать мне его раньше — было бы больше мотивации к тренировкам. — Ты и так превзошел меня. — Джин до сих пор не слышал в голосе Тэхена никаких граничащих со здравым смыслом намерений — лишь теплый, низкий, пробирающий до мурашек бархат... Потому совершенно расслабился, пропустив ловкий маневр Тэхена, который быстро стянул с себя рубашку. — Не думаю. — Я видел. — Джин улыбнулся, ощутив, как пальцы, бережно надавливая, спускались вниз по мышцам пресса, затем медленно поднимаясь вверх. Он перестал следить за их направлением, остановившись лишь на ощущениях. — Хочешь потрогать? — В низком голосе было игривое, а не соблазнительное подначивание, и Джин засмеялся. — Думаешь, это изменит мое мнение? Он, наконец, открыл глаза, и улыбка застыла на его лице, а затем медленно сползла. Он не ожидал увидеть то, что увидел. — Я тебя смущаю? Как вообще Тэхен мог сохранять такую завидную невозмутимость? Кажется, его вообще нисколько не смущала двусмысленность его положения, и в подтверждение этого он лишь подвинулся на бедрах Джина, еще ближе подобравшись к члену. — А тебя ничего не смущает? — Джин не собирался раздражаться или возмущаться — ему просто было интересно. — Нет. — Тэхен как ни в чем бывало вновь стал наглаживать тело Джина, на этот раз как будто нарочно задержавшись на груди. — А должно? Он смотрел Джину прямо в глаза, почти нагло, самоуверенно, при этом большими пальцами, совершенно точно осознавая, что он делает, то и дело чувствительно проходясь по соскам. Джин замер. Он не знал, как себя вести, потому что был пойман врасплох. Воздух между ними стал тяжелым, густым, пронизанным насквозь ожиданием чего-то, что теперь легло на плечи, медленно спускаясь по позвоночнику. Томление. Необходимость держать себя в руках, соседствующее с очевидным сексуальным желанием. — Я могу встать, если ты попросишь. — Тэхен уперся руками в кровать по бокам от головы Джина, почти угрожающе над ним нависнув. — А могу продолжить, если ты захочешь. Он медленно стал наклоняться к Джину, как будто давая ему возможность всё это остановить и передумать. В момент, когда горячее отрывистое дыхание коснулось его губ, Джин как будто хотел что-то возразить, но вместо этого стал отвечать на поцелуй. Торопливый, жадный, и только теперь было понятно, насколько сильное на самом деле сам Тэхен испытывал волнение. Возбуждение, которое распалялось внутри медленно, вместе с тем, как он испытывал выдержку и здравый смысл Джина. Тэхен опустился на его грудь, с облегчением почувствовав, что руки Джина сомкнулись на его талии, не прижимая сильнее, но и не побуждая отстраниться. Он как будто еще раздумывал, при этом одну руку подняв к шее Тэхена, затем запустив пальцы в его волосы. Это был хороший знак, и Тэхен решил что теперь самое время принять положение поудобнее, несколько раз осторожно двинувшись на бедрах Джина, которые, в неосознанном стремлении, чуть приподнялись навстречу. И Тэхен взволнованно выдохнул прямо в пухлые губы, которые теперь полностью завладели поцелуем, в то время как решившиеся на что-то руки сжались на ягодицах Тэхена, побуждая его двигаться с большим усердием. И давлением на член, который слишком долго ждал своего часа, чтобы теперь не начать быстро поддаваться эрекции. Джин оторвался от губ Тэхена, тут же переместившись к его шее, с которой он обходился чуть грубее, но все равно ласково. Просто эта ласка должна была не успокоить и ободрить, а возбудить и приблизить тот момент, когда находиться в одежде уже не будет сил. Тэхен запрокинул голову, ощутив, как теперь отчетливо выпирающий кадык скребнули зубы, на смену которым пришли влажные горячие губы. Откровенные, самоотверженные поцелуи открытыми губами, не стесняющимися пропускать к коже нетерпеливый язык. И пока одна рука Джина ожесточенно ухватилась за талию, другая сжалась на шее Тэхена, заставив губы переместиться ближе к лицу, остановившись на тонкой, теперь особенно чувствительно коже под нижней челюстью. Горячей, манящей коже, которая то и дело мягко зажималась зубами, чтобы потом быть утешенной языком. Пальцы Джина сжимались, но Тэхен не чувствовал недостатка воздуха или выбивающейся за рамки приятного боли. Но напряжение и возбуждение совершенно точно стали расти стремительнее. Тэхен упрямо отстранился, с трудом преодолевая сопротивление сильных рук. И это было роковой ошибкой, потому что вместе с возможностью вдохнуть, Джин получил возможность подумать, что тут же стерло пелену возбуждения с его взгляда. — Тэ. — Он мягко положив свои руки Тэхену на талию, останавливая его стремление спуститься по бедрам ниже, чтобы иметь возможность удобнее заняться членом. Который так волнующе теперь прорисовывался по тонкой тканью брюк. Так зазывно, что Тэхен был готов припасть к нему губами, даже не освободив его от штанов. — Не нужно. Могло прозвучать как пощечина, если бы не мягкая интонация в голосе, пусть и с немного надрывной из-за эрекции заботой, и нежно поглаживающие горячую кожу ладони. — Что? — Тэхен быстро убрал с лица волосы, сомневаясь теперь в том, что для этого разговора было время и место. — Мы переходим границы. — Границы? Тэхен в недоумении удивился, а затем задумался. Он смотрел Джину в глаза, но Джин совершенно точно мог сказать, что он не видел его в этот момент, погруженный в свои мысли. — Границы. Джин хотел в первую очередь убедить себя, не успев до конца победить в себе желание перевернуть теперь Тэхена на спину, до этого полностью освободив от одежды. — Хорошо. — Он спокойно улыбнулся. — Ты прав. — Да? — Джин удивился невольно, как будто на самом деле не ожидал такую сговорчивость. — Да. — Тэхен поднялся, и теперь Джин мог отчетливо и почти в деталях рассмотреть его вставший в карман член. И даже полностью прикрытый, он выглядел слишком хорошо, чтобы не попытаться освободить его от одежды. — Ты прав. Границы. Это важно. Он поднялся. — Ты куда? — Джин испугался, что его слова могли обидеть Тэхена, но по его лицу невозможно было прочесть чего-то отъявленно негативное. Он спокойно улыбнулся. — В душ. Видишь ли, у меня встал, и с этим нужно что-то делать. Плюс к тому, через несколько часов у нас выход в свет, к которому нужно подготовиться. Тэхен рассуждал спокойно, так же спокойно стянув с себя брюки, аккуратно преодолев твердый от возбуждения член. — Я думал, ты уступишь мне… — На самом деле, Джин не знал, что стоит теперь сказать, а Тэхен лишь многозначительно улыбнулся. — Можешь присоединиться — я никогда не закрываю дверь.***
Дикая, и потому особенно прекрасная музыка барабанов, которая лилась из-под сильных ловких рук сосредоточенно отбивающих бодрые ритмы мужчин, одетых в юбки из банановых листьев и этнические украшения, которые украшали не только их, но и весь устроенный на песчаном побережье, украшенный огнями и факелами праздник. Джин сидел, откинувшись на кресле за столиком, который с ним делили Чонгук, который быстро отсматривал снятый несколько минут назад материал, Чимин, с вожделением смотрящий на пеструю толпу танцующих в цветах людей, и Юдзи, которая явно кого-то ждала. Это было весело. На самом деле, и Джин ненадолго успел проникнуться этой атмосферой, с удовольствием откликнувшись на протянутую ему руку, которая принадлежала улыбчивой девушке, одетой в пестрый купальник, юбку из банановых листьев и длинные бусы из живых цветов. Она качалась под барабанный ритм, разбрасывая по плечам копну темных кудрявых волос и, как только завладела рукой Джина, тут же втянула его на импровизированный, расположившийся прямо на успевшем чуть остыть песке танцпол. Как и Тэхена, который и не думал сопротивляться. Движения были просты и не затейливы, и все гости повторяли их не для того, чтобы блеснуть пластикой и танцевальными умениями, а лишь для создания настроения. Чонгук уже предвкушал, насколько красочно и уместно будут смотреться эти пестрые кадры, успев выбрать очень правильный и безопасный ракурс для съемки. Это было очень весело, ровно до того момента, как девушка, до этого вытянувшая их танцевать, не взяла в руки такие же, как были на ней цветочные бусы. Она надела их на шею Джина, а затем повернулась к Тэхену. И Тэхен тут же стянул с себя футболку, затем подставив голову под цветочное кольцо бус. Это было в сложившейся ситуации более чем уместно, прилично и даже правильно, но Джин сразу потерял куда-то настроение. Хотя он до этого убедился, что Тэхен на него не обижается. Тэхен убедил его в этом, а теперь почти не обращал на него внимание, ограничиваясь вежливыми улыбками. Он быстро слился с толпой танцующих, затем начав невольно выделяться на ее фоне. В его движениях не было ничего нарочито пошлого, соблазнительного и всего остального, что подразумевают активные движения бедрами. Он был естественен. Он был как будто одним из аборигенов, у которых первобытная сексуальность в крови и которым не нужно ее изображать, чтобы кого-то привлечь. От него невозможно было оторвать взгляд. Не только Джину… — Гук, давай мне камеру и идите танцуйте. — Джин поднялся. — Я пойду в номер. Обещаю, что доставлю ее в целости и сохранности. Увидев воодушевление Чимина, Джин понял, что это было правильным решением. — Устал? — Чимин коснулся его плеча. — Да. А вы хорошенько оторвитесь. — Джин с молчаливого согласия Чонгука взял камеру и направился в сторону отеля. Он испытывал раздражение, и не собирался теперь его распалять. Так же как объясняться с собой в его причинах. — Уже уходишь? — Джимми возник перед ним слишком внезапно. — Что-то не так? — Всё так. — Джин поспешил улыбнуться, чтобы успокоить теперь обеспокоенного молодого человека. — Просто устал. Я успел получить положительный заряд. — Ну, хорошо. — Джимми, явно успокоенный, улыбнулся, пока Джин решил залезть в карман. И не найти там то, что искал. — Черт, ключ у Тэхена. На ресепшене смогут дать мне второй? — Я проведу тебя. — Джимми взял Джина под локоть и направил в сторону отеля, явно стремясь побыстрее присоединиться к танцующим. — У меня есть ключ от всех дверей. — Спасибо. — Джин улыбнулся, но улыбка быстро сошла с его лица, стоило ему только обернуться. Всё веселье без него. Пусть веселится. — Ребята, а где Джин? — Тэхен, который до этого не нашел Джина на его месте, в свою очередь нашел Чонгука и Чимина, которые очень быстро смогли проникнуться и музыкой, и друг другом. — Пошел в номер. Устал. Хотя судя по его лицу, скорее, ему кто-то успел оттоптать ноги. И он, чтобы не провоцировать международный скандал, решил ретироваться. Пока ты, кажется, успел стать здешней звездой. — Чонгук совсем остановился, все еще прижимая к себе Чимина и глазами пытаясь найти свою сестру, которая явно смеялась где-то по-близости. По-близости от Джеймса Скотта. — А ты, кстати, куда? Тэхен почему-то очень самодовольно улыбался. Настолько самодовольно и самоуверенно, что Чонгуку очень захотелось узнать причину для такой реакции. — Туда же, куда и Джин. Кажется, теперь самое время… кое что обсудить. — Что? Что вы собрались обсуждать, черти? — Чимин нахмурился. — Границы.