— Да увереннее лей, ну что ты как маленький! — Чимин всплеснул руками, усевшись на стул и самовольно взяв предназначавшийся для виски стакан, теперь внимательно наблюдая за тем, как он этим самым виски наполнялся. — И лед. И себе.
— Всё так плохо? — Джин с сомнением и нарастающей в геометрической прогрессии с каждой новой минутой тревогой смотрел на Чимина, который качал головой.
— Всё хуже, чем просто плохо, Джинни. — Он поднял на него тоскливый взгляд, затем обратившись к Тэхену. — Ему тоже надо налить.
— Я не пью крепкий алкоголь. — Тэхен стоял, прислонившись спиной к холодильнику и как-то очень задумчиво водил по губам пальцам, явно в этот момент себя не контролируя.
Тем временем Джин послушно, чтобы скорее добиться от Чимина правды, налил себе на две фаланги виски, бросив в него до этого добытый Тэхеном из морозильной камеры лед.
— Не чокаясь. — Чимин осушил стакан, под шокированным взглядом Тэхена, который впервые видел, чтобы кто-то так вдохновенно пил.
— Даже не поморщился, черт. — Джин сделал интеллигентный глоток. — Так что ты хотел сказать Тэхену? Ты начал с тыыы…
— Моя карьера разрушена, Джин. — Чимин продолжал трагично качать головой, взглядом ища то место, куда Джин поставил начатую бутылку. — Понимаешь? Моя карьера пиарщика пошла под откос. Я тебе больше не нужен, Джинни.
— Ясно… — Джин перевел взгляд в окно, уже примеряя к себе самые худшие сценарии. — Он все-таки опубликовал что-то, да? Что мне теперь остается — откатиться в сторону и лечь помирать?
В его голосе не было отчаяния — только усталая злоба. Однако, Чимин не обращал на это внимания, плеснув себе теперь меньше виски, чем до этого, добавив еще один кубик льда.
— А знаешь, почему тебе больше не нужен пиарщик? — Чимин поднял на Джина взгляд, взяв стакан в руку. — Потому что твой фиктивный муж — долбаный супермен! И если ты не лох, ты порвешь ваш контракт и будешь любить его до конца своих дней.
— Что? — Джин вопросительно смотрел на Тэхена, который продолжал сохранять задумчивость, но теперь с легкой, волнующе самодовольной улыбкой.
— Первое место в национальных трендах в твиттере! Первое, мать его, место, с почти миллионом ретвитов и огромной кучей реплаев. Огрооооомной, Джин! Твое имя в трендах, Джин, и можешь мне поверить — его склоняют с самыми добрыми и лучшими пожеланиями. — Чимин осушил стакан. — Я сейчас кончусь, и вам придется хоронить не только мою карьеру, но и меня.
— Тэ, а как ты… — Джин до сих пор не мог до конца сообразить или скорее примириться с тем, что услышал, и Тэхен подошел к нему, крепко обняв со спины за плечи. И Джину оставалось лишь рассеянно накрыть своими ладонями его предплечья. — Что ты сделал?
— Черт, у вас есть что-то закусить? Что-то я лишка хватил на радостях… — Чимин стал озираться, обнаружив в непосредственной близости банан. — Так, этот не занимать — он мой.
— Я просто обратился к людям и был с ними искренен. — Тэхен продолжал обнимать Джина, положив свой подбородок ему на макушку. — Тогда, когда я встречался с Бэкхеном и Юми — они мне помогли осуществить съемку, и еще кое в чем…
— О! Юми! — Чимин жевал банан, быстро достав из кармана джинсов телефон, начав торопливо водить своим маленьким, но очень умелым пальчиком по его экрану. — Прежде чем показать тебе обращение Тэхена, я покажу тебе это. Потому что это слишком мило.
Юми, одетая в обычную футболку и шорты, сидела за столом, со стильным кухонным интерьером за спиной, поставив одну ногу на стул, положив обе руки на колени. Перед ней была тарелка, в которой оставалось несколько красивых ягод клубники. Она задумчиво смотрела в камеру.
— Вообще, я долго думала, чего умного могу сказать. А потом вспомнила, как на моих глазах какой-то наглый журналюга счел нормальным тыкать и грубить… Не звезде, нет, просто незнакомому ему человеку, который по чистой случайности оказался звездой. Грубил, пользуясь тем, что этот незнакомый человек популярен и не может себе позволить осадить хама как полагается. И...
Девушка не смогла продолжить, так как в кадре неожиданно появилась маленькая девочка, которая, в силу слишком нежного возраста, очень не уверенно наступала на пол, очаровательнейшим образом пытаясь сохранять равновесие.
— Юкки! — Девушка улыбнулась, протянув к девочке руки, и она, радостно засмеявшись, тут же оказалась на ее коленях.
Юми дала девочке клубнику, которую та начала с энтузиазмом и большим аппетитом есть.
— Эту клубнику передал мне тот самый Ким Сокджин. Нет, не в качестве взятки. Мы познакомились с ним на одном мероприятии, тогда же виделись единственный раз, но он проявил это внимание просто потому, что… — Юми улыбнулась. — Такой человек. И он понятия не имеет, что я теперь сижу здесь и пытаюсь подобрать подходящие слова, чтобы донести до людей, что всё, что о нем теперь говорят гадкого — ложь и провокация.
На этих словах, маленькая девочка, круглые, как будто взбитые щечки которой были испачканы клубничным соком, потянула руки куда-то за камеру. Юми заметила это ее движение и первой взяла телефон.
— О, кто это тут у нас… — Она улыбнулась, затем показала экран смартфона в камеру, до этого быстро кивнув кому-то, кто находился за пределами направленного на нее объектива. — Ким Сокджин. Юкки, малышка, тебе нравится этот дядя?
Она повернула телефон к девочке, которая, схватившись за ее плечо, теперь с интересом смотрела на картинку. А потом ее глазки начали округляться, и она потянулась к телефону двумя ручками, потеряв опору, которую затем предоставила ей Юми, бережно обхватив маленькое тельце руками.
— Красивый, как дядя Тэхен, правда?
И девочка, завороженно кивнув, прижала телефон двумя ручками к себе. По удивленному лицу Юми, которая теперь смотрела за камеру, что-то быстро проговорив одними губами, было понятно, что это не было спланировано.
— Юкки, крошка, отдай мне Ким Сокджина.
Юми попыталась аккуратно вызволить телефон из маленьких ручек, но девочка начала протестовать, хмурить бровки и дуть щеки, вот-вот готовясь заплакать.
— Моя маленькая племяшка не хочет отдавать мне Джина. А нам… — Юми подбирала слова, затем хитро улыбнувшись. — Думаю, не стоит давать его в обиду.
— Малышка Юкки... — Тэхен расплылся в улыбке, вместе с Джином просмотрев трогательное видео. — Дочь родной сестры Юми, которая наверняка и ассистировала ей. Мой маленький ангелочек… Так вот куда пошла порция Бэкхена — в эти сладкие круглые щечки.
По интонации Тэхена была ясно и понятно, что он обожал эту девочку, которая, наверняка, обожала его в ответ.
— О, Ким Тэхен, по твоему выражению лица и блеску в глазах я уже представляю, какой прекрасный из тебя получится отец… — Чимин смотрел на Тэхена с легкой, сопровождающейся многозначительной улыбкой задумчивостью, которая затем вновь заменилась решительностью. — А пока Джин не успел отойти от шока и умиления, я включу гвоздь сегодняшней программы, а именно… — Чимин взял телефон в руки, чтобы затем вновь развернуть его экраном к Джину и Тэхену, который продолжал обнимать его за плечи, сохраняя достаточно неудобную позу. — Муж. Главный виновник.
Тэхен сидел на открытой веранде, за столом, на котором перед ним стоял бокал вина и какой-то затейливо яркий салат. Он явно был напряжен. Не салат, а готовившийся к вступлению актер, хотя, возможно салат тоже успел проникнуться важностью момента.
— Это спонтанное обращение. Я не согласовывал его ни с адвокатами, ни с менеджерами, ни с кем бы то ни было, и даже мой муж не знает о том, что я хочу публично высказаться. Теперь мы, а я говорю мы, потому что у нас одни проблемы на двоих, находимся под таким давлением, что даже из дома не можем спокойно выйти, не говоря уже о каких-то публичных заявлениях, но я решил взять на себя смелость и ответственность. Меня просто переполняют эмоции. Неприятные. Которыми я не хочу делиться с людьми, которые за меня искренне переживают, но и молчать я больше не могу. — Тэхен отвел взгляд от камеры, теперь следя за своими красивыми пальцами, которые взволнованно схватились за тонкую ножку бокала. — Мой муж, Ким Сокджин, обвиняется в алкоголизме и в том, что является злодеем. К сожалению, я до сих пор не могу вдаваться в подробности по поводу его пока что действующего контракта и не могу вам раскрыть тайну, кто на самом деле в данной ситуации является злодеем, но… Как вы думаете, был бы я счастлив рядом с алкоголиком и негодяем? Хотел бы я всем сердцем защитить его от всей той грязи, в которую каждый теперь норовит его окунуть, будь он на самом деле подлецом? Испытывал бы я злость от этой несправедливости, которая теперь легла на его могучие плечи, вдавливая в переживания и сомнения, будь он действительно во всем виновен? Я думаю, ответ очевиден. И в этом случае все просто — Ким Сокджин не злодей и не алкоголик. Да, все просто. Ответ лежит на поверхности. И я могу утверждать это по тому, что живу с ним. Живу с ним счастливо. Настолько счастливо, что стал зависим от этого и уже не представляю себе жизни без моего дорогого Ким Сокджина. У меня смертельная зависимость от собственного мужа, которая начала стремительно развиваться после того, как мы сообща справились со всеми недопониманиями, разногласиями, однажды чуть не подравшись. И мне не стыдно в этом признаться. Это та зависимость, которая обычно толкает на подвиги и заставляет сердце вырываться из груди, стоит тебе только раз взглянуть на причину своей зависимости. На причину своего счастья. На главный повод для улыбки. Но я не вижу теперь как улыбается мой муж. А если он и улыбается — то лишь для того, чтобы оградить меня от переживаний, с горечью и тоской на губах. Чтобы показать, что ему на самом деле не так уж и плохо и что волноваться и тревожиться не стоит, но я-то знаю. Я чувствую. И это… ну немного невыносимо. — Тэхен нервно улыбнулся. — Я обращаюсь к людям, которые всегда были добры ко мне, заботясь обо мне и поддерживая, потому что я всегда был честным и искренним с ними. С самого детства мне позволяли быть собой, и теперь я так и не научился ничего скрывать. Но мне не хочется делиться с вами вот таким, что отравляет меня. А еще мне не хочется, чтобы Ким Сокджин переживал то, что переживает сейчас, потому что я переживаю это вместе с ним. Я не прошу его пожалеть, ни в коем случае — он сильный и волевой человек, что доказывает тот путь, что он проделал. Я прошу поддержки. А если вы не можете или не хотите поддержать, на что имеете полное право — просто, пожалуйста, воздержитесь пока от высказанного вслух мнения. Пока его мнимый алкоголизм не будет доказан, став фактом, а не подлым домыслом. Но он не станет таковым, потому что его просто нет. Потому что Ким Сокджин — лучший в мире муж и талантливый актер, а не бессовестный алкоголик и подлец. — Тэхен теперь смотрел прямо в камеру. — Не знаю, насколько я наговорил, но знаю, что мог бы сказать еще очень много. Но, наверное, мне стоит поехать домой и сказать это Джину на ушко, чтобы всё-таки заставить его улыбнуться. А еще… — Тэхен взял в руки бокал. — Я сижу здесь со своими близкими людьми, но без мужа, потому что не хочу, чтобы он вновь и вновь сталкивался с молчаливым осуждением, которое не заслужил… И пью. Это красное сухое вино. И знаете, о чем я теперь подумал? Раз уж Ким Сокджина обвиняют в том, что у него алкогольная зависимость, то… — Тэхен поднял бокал. — Меня зовут Ким Тэхен, и я алкоголик. Спасибо за внимание.
— Я проникся. Реально, без шуток. — И Чимин действительно был серьезен, когда вновь брал свой телефон в руки. — Тэ, если бы я не знал, что ты не готовился к этому и не советовался со мной, я бы точно решил, что это обставлено каким-то грамотным пиарщиком, настолько тонко всё подано. И здесь уже не так важен смысловой посыл, когда люди видят такую оголенную искренность. Этому нельзя не поверить. И даже самые отъявленные скептики после такого наверняка задумались бы. — Чимин поднялся. — Ладно, я принес благую весть, а теперь должен вернуться к своему кролику, который теперь придумывает план, как засадить лжедоктору по самые гланды. А вам наверняка будет о чем поговорить и что посмотреть — там по хэштегу высказались очень интересные люди. И почти весь актерский состав сериала, в котором солировал Тэхен, во главе с режиссером. Тэ, если это всё по твоей просьбе, то я дважды восхищаюсь тобой. Ладно, мне пора. Можете не провожать — я найду дорогу.
Когда за Чимином закрылась дверь, Джин до сих пор сидел в глубокой задумчивость, пока Тэхен не взял его за руку и не потянул на диван.
— Пойдем, посмотрим, кто еще откликнулся — жутко интересно, потому что я, после того, как выложил это видео в ленту, не заходил в интернет.
Джин покорно опустился на диван, но отстранился, когда Тэхен потянул его к себе, чтобы обнять и приступить к просмотру. Он полностью развернулся к Тэхену, который теперь был так невозмутим, как будто вообще ничего не произошло.
— Я вижу по твоему выражению лица, что ты готовишься сказать что-то очень важное, но ненужное. — Тэхен улыбнулся, обхватил своими красивыми ладонями лицо взволнованного Джина. — Я не сделал ничего выдающегося: просто сел напротив камеры, поговорил немного, а потом слил видео в сеть под парой хэштегов. Я не убил дракона, даже Рида не убил, чтобы ты теперь так на меня смотрел. Это всё вот это. — Тэхен быстро покрутил на своем запястье красный кожаный браслет, взглядом указав на такой же, на руке Джина, который он уже даже перестал замечать. — Талисман на успех и удачу. И… — Тэхен смутился, отведя взгляд, остановившийся на выбившейся на лицо Джина пряди светлых волос, которую поспешил убрать. — Мое обещание. Только и всего. Не нужно думать, что ты мне теперь по гроб жизни обязан.
— Я хочу тебя отблагодарить. — Джин продолжал сохранять убийственную серьезность. — Скажи, как я могу это сделать. Хотя… не говори. Я…
— Улыбнись. Просто улыбнись так, как будто я смог тебя ободрить и уверить в том, что всё хорошо закончится. Я старался только ради этого. Мне действительно настолько нравится, когда ты улыбаешься. Вот когда мы были у твоих дяди и тети… Счастливый! — Тэхен округлил глаза, как будто совершил открытие. — Ты мне так нравишься, когда счастливый… Счастливый и спокойный.
Задумчивое молчание.
— Ты не можешь теперь быть таким. — Джин все еще сохранял серьезность.
Просто он понимал, что за всем, что он увидел, стояло не просто желание увидеть его улыбку. Понимал, и не мог позволить себе улыбку просто потому, что волновался. Волновался на столько, что от этого волнения, кажется, уже начинал болеть живот.
— Каким? — Тэхен искренне удивился. — Я был таким всегда.
— Нет. Ты не был таким всегда. Ты был избалованным наглецом, привыкшим к исполнению любого своего каприза и не привыкший за собой убирать. А я был закрывшимся в себе эгоистом, который был уверен, что ничто и никогда не встанет между мной и моим комфортом. И тут встал ты. Сводил меня с ума своими выходками, заставлял поступать так, как я никогда бы не поступил раньше. Несносный мальчишка, думал я. И теперь ты не можешь быть… таким. Теперь ты изводишь меня своей чуткостью, своей заботой, своей нежностью, перед которыми невозможно устоять. Своим темпераментом, своей сексуальностью, своим детским обаянием и мужской решительностью. — Джин говорил легко, как будто позволив словами самим, без контроля сознания собираться в предложения. — Ты извел меня. Ты не был такой всегда, и теперь врешь мне в глаза. Мне, алкоголику и злодею, ты врешь без стеснения, а ведь я могу расстроиться от этого. — Джин нахмурился, в то время как Тэхен заливисто засмеялся. — Ты смеешься теперь надо мной. Застал меня врасплох своим рыцарством и смеешься, потому что я теперь выгляжу идиотом. Я так себя чувствую. Идиотом, который не знает, как теперь сможет тебя отблагодарить и… — Джин смягчился, вмиг растворив в воздухе всю свою забавную напускную браваду. — Идиотом, который всё это время отказывался идти у тебя на поводу. А мне всегда хотелось идти у тебя на поводу. Сдаться. Капитулировать, вывесив белый флаг. Но я был уверен, что ты на самом деле не можешь быть таким.
— Каким, Джинни? — Тэхен улыбался своей очаровательной квадратной улыбкой.
— Идеальным. Совершенным. Убедительным и…
— Я не могу быть другим, если надеюсь добиться твоей любви. — Тэхен улыбался теперь мягче, смотря в невольно округлившиеся глаза Джина. — И здесь всё просто. И ты с самого начала знал ответ, а я не мог его озвучить и подтвердить твои догадки. И тогда, когда я записывал это видео, меня так и подмывало сказать, что я тебя люблю. Но говорить такое на потенциально многомиллионную аудиторию впервые — это не то, о чем я мечтал. С самого начала, когда надеялся заполучить твое внимание, не понимая простых вещей. Когда всеми правдами и неправдами пытался разрушить находящуюся между нами границу, используя весь свой… как говорит Юми… природный магнетизм. Я изводил тебя, это правда. И когда ты стал подпускать меня ближе, я перестал стараться — всё стало получаться само собой: посуда мылась сама собой, дверь закрывалась сама собой, само собой получалось оберегать твой чуткий сон... Я полагался на чувства, которые, наконец, смогли получать воду, чтобы… Нет, не зацвести. Продолжать цвести и прорастать глубоко внутри. Да… Я согласился на этот фиктивный брак не потому, что это было забавное приключение. И когда я на самом первом интервью с Юдзи говорил, что влюбился в тебя с первого взгляда — я не лукавил и не играл, хотя это и был прописанный для нас текст. Я знал, что это судьба. И поэтому так отчаянно жаждал твоего внимания, просто потому, что привык, что оно достается мне легко. И то, что мы постоянно целовались на людях лишь усугубляло мой внутренний конфликт. Ты ведь наверняка знал, что я вкладывал в эти поцелуи.
— Знал. — Джин говорил тихо-тихо и смотрел на Тэхена широко раскрытыми глазами.
— Я готов был вопить от счастья, когда мы стали целоваться просто так, потому что для меня это было… нужно. Но мало. И тогда, когда мы с тобой только помирились после драки, я специально подвел разговор к теме секса, чтобы ты знал, что я не буду ни на чем настаивать. Ты привык к контролю, а я готов был на всё, чтобы стать еще ближе к тебе. Чтобы ты подпустил меня ближе к себе. Потому что я бы никогда не позволил себе тебя обидеть. Я видел, чего ты хотел и знал наверняка, что себе запрещаешь. Знал и терпеливо ждал, особенно терпеливо после того случая в раздевалке, когда мы зашли непростительно далеко. Непростительно для тебя. Я хотел, чтобы ты сам разрушил эту невидимую границу. Сам сделал этот шаг, отдавая себе отчет в том, чего ты хотел на самом деле. Я готов был дать тебе что угодно, и наш первый секс… Всё окончательно расставил по своим местам. Там, на острове я вдруг представил, как бы мы могли с тобой жить, если бы между нами не было контракта, но была любовь. Я настолько проникся этими мечтами, что выбрал очень очевидный подарок, который ты принял. Красная нить, а я ведь верю в судьбу как никто другой. Я по твоему лицу тогда понял, что ты не поверил мне, что это просто оберег. Иначе, к чему ему быть парным, правда? — Тэхен улыбнулся, скользнув руками со щек Джина к его затылку, запустив в пальцы в волосы.
— На острове я окончательно смирился с тем, что больше не могу сопротивляться тебе. Что больше не хочу сопротивляться тебе. Ты слишком долго и спланировано меня изводил, чтобы там окончательно добить, в самом приятном смысле, свести с ума и заставить забыть обо всем. Я всегда в голове откладывал все мысли о чувствах. Сначала — решительно, потому что чувствами там даже и не пахло. Потом со всё большими опасениями, обнаружив, что между нами оставалось все меньше свободного пространства. Моего личного пространства, которое незаметно растворялось в тебе. И я благодарен тебе, что ты никогда не обсуждал это со мной, не заводил никаких неудобных и чувствительных разговоров, что меня только больше расслабляло… — Джин вновь забавно нахмурился. — Ты преступник, Ким Тэхен! Ты мошенник, который заманил меня в ловушку.
— У меня есть оправдание. — Тэхен смотрел Джину прямо в глаза, как обычно вглядываясь в его душу. — Я люблю тебя. И готов сделать для тебя что угодно, лишь бы ты был доволен, потому что если доволен ты, доволен и я. Я влюбился в тебя с первого взгляда, а потом полюбил. Беспощадно. С надеждой на то, что ты однажды ответишь мне взаимностью.
И теперь Джин улыбнулся. Ведь всё на самом деле было просто. Просто он чувствовал тоже самое. Ему понадобилось больше времени, чтобы это осознать, но… как говорил Тэхен, ответ всегда на поверхности. Вопрос в том, готов ли ты его узнать.
— Ты в очередной раз застал меня врасплох. — Джин взял находящиеся на его затылке пальцы, и прежде чем оставить их в своих руках, приложил к своим губам, заставив Тэхена замереть. — И я теперь что-то должен ответить, да?
Тэхен не потребовал ответ — он просто сгреб Джина в охапку, крепко прижав к себе. И Джин начал кряхтеть, чтобы куда-то пристроить свои руки, которые теперь были зажаты между ними. Ему удалось это не сразу, но когда удалось, и он смог этими руками насколько было возможно обхватить Тэхена, сказать почти шепотом, почти прижавшись губами…
— Я тебя люблю.
На самом деле это можно было не говорить вслух. Они давно жили под руководством чувств, которые просто не находили словесного выражения, выливаясь лишь в безотчетную вездесущую нежность. Во всем была нежность, забота, и всем вокруг давно стало очевидно, что всему виной были чувства. И теперь это было очевидно для Джина и для Тэхена, который откинулся на мягкую спинку дивана, чтобы позволить Джину принять более удобное положение на своей груди. Из которой теперь выпрыгивало сердце.
— Знаешь, такое облегчение... — Джин улыбнулся, любуясь тем, как Тэхен переплел их пальцы. — Я всегда боялся, что влюблюсь в тебя, и наш контракт сразу усложнится, и потом придется думать, что с этим делать. После отношений с Юнги, я не испытывал ни к кому настолько сильных эмоций. С Юнги всё было понятно и спокойно, а здесь… Мне никогда не приходилось сталкиваться с такой сексуальностью и привлекательностью, которая сопровождалась такой нежностью и теплотой. В это сложно было поверить, но я побоялся убедиться, вместо этого продолжая прятался в домике, наглухо заколотив окна, заперев сердце, притворяясь, что я не хочу, чтобы ты был моим, что я не хочу тебя. Потому что так спокойнее и надежнее.
— А я всё открыл, получается? — Теперь Тэхен, с этим счастливым блеском в глазах, легким волнующим румянцем и довольной улыбкой был похож на ребенка, который наконец, после слез и уговоров, смог получить то, чего он давно хотел.
— Взломал. Ломал методично и беспощадно. Спасибо. — Джин вновь поднес их переплетенные пальцы к своим губам, затем прижав их к щеке, смотря Тэхену прямо в глаза, не стесняясь, лишь желая лучше выразить то, что было в его душе. — Спасибо, что был терпелив. Спасибо, что всё-таки смог добиться от меня того, что я себе не позволял. А контракт… Поговорим о нем, когда он закончится. И обо всем остальном формальном. А пока… Мы так и не позавтракали.
— Мне кажется, я не смогу сейчас есть, потому что… переволновался и переполнен. — Тэхен сверился с ощущениями, затем хитро улыбнувшись. — Я знал всегда, что был влюблен, но только теперь осознаю, насколько.
Джин чуть приподнялся, чтобы поцеловать… свою любовь. Разумеется, любовь. Не фиктивного мужа, не сожителя, а именно любовь.
— Ничего, я найду место, чтобы тебя покормить. Потому что еда — это жизнь.
Тэхен улыбнулся, еще раз быстро поцеловав растянутые в улыбке пухлые губы.
— Жизнь — это ты, и вот для тебя во мне всегда будет достаточно места.
— Я люблю тебя. Уже говорил? — Джин пытался разрядить этот по-хорошему тяжелый, слишком густо насыщенный волнующими чувствами момент, и смущался, смотря на Тэхена, как будто впервые замечая то, насколько он красив. И насколько влюблен в него. Насколько сам влюблен.
— Можешь сказать еще раз — я не обижусь. Наверное… — Тэхен задумчиво закатил глаза, затем рассмеявшись.
— А поехали позавтракаем куда-нибудь в красивое место? М? Будем кормить друг друга, целоваться, и пошли все к черту, те, кто будут смотреть и осуждать! — Джин решительно махнул рукой, которая затем оказался в руке Тэхена, тут же побудившего его подняться.
— Мне нравится твой настрой. Мне нравится твоя идея. А значит, медлить нельзя!
***
— Есть что-то интересное, мой маленький бананодуй? — Чимин, который появился в квартире Чонгука, воспользовавшись собственным ключом, сразу нашел своего парня на кухне, сидящего, закинув ноги на стол и потягивающего стоящее напротив банановое молоко. Банановое молоко… Накаченный татуированный парень, пусть и с кроличьей улыбкой и детскими капризами, но обожающий банановое молоко.
— Нашел тебе замену. — Чонгук продолжал внимательно смотреть на экран небольшого планшета, не глядя подставив Чимину губы, к которым он тут же с любовью приложился, чуть куснув напоследок. — Волнующе. Если бы не дела — мы бы пошли и обсудили это на диване.
— Гук, я серьезно. Ты что-то нашел? — Чимин сел напротив него, налив себе большой стакан воды, теперь желая поскорее вымыть из себя следы алкогольного преступления на почве вполне обоснованной радости.
— Нашел. Сейчас расскажу. — Чонгук сделал еще несколько быстрых движений длинными пальцами, затем заблокировав экран и отложив планшет, двумя руками взявшись за молоко. — Я думал, как к нему подобраться. Через его медперсонал — не вариант. Уверен, они знают всех постоянных клиентов в лицо, а новые, наверняка, приходят по рекомендациям старых. Так устроены все подобные заведения — рука руку моет, иначе можно встрять. Так вот… Я думал. Думал… Искать того, кто пользовался его услугами до меня и пытаться влезть к нему в доверие — не вариант. На это может уйти очень много времени, и наш дорогой Рид вполне может задумать слезть с крючка. Особенно теперь, когда Ким Тэхен встал грудью на защиту мужа. В общем, я думал и придумал. — В глазах Чонгука блеснул азарт. — Ну, вообще, этот вариант был самым очевидным, но учитывая мое семейное положение, немного… В общем, я нашел его пассию. Возможно, она его жена, доподлинно неизвестно, потому что в сети инфы нет, а фамилии у них разные. Но это всё не суть. Ты меня спросишь, как я вообще всё нашел? Я отвечу — через инстраграм. Не пришлось шерстить все сто сорок восемь его подписок на разных барышень — я очень удачно попал на одну единственную, у которой, во-первых, были с ним совместные фотографии, а во-вторых — они регулярно снимаются в одном интерьере.
— Живут вместе? — Чимин напрягся, уже догадываясь к чему пытался подвести Чонгук.
— Да. Правда, не знаю, насколько счастливо, потому что она очень часто, судя по ленте, ездит отдыхать без своего мужа, который вкалывает в это время, не покладая рук, изредка оставляя в своей ленте мотивирующие на ЗОЖ посты. А вот, посмотри какая сочная дамочка. — Чонгук протянул Чимину уже свой телефон.
— Ты что, на всех дейвайсах добавил в избранное, чтобы любоваться? — Чимин пренебрежительно оглядел шикарно одетую и профессионально молодящуюся мадам, которая в свои сорок с хвостиком явно намеревалась выглядеть на пятнадцать с небольшим.
— На данный момент она, судя по сторис, собирается в один крутой салон красоты на процедуру по окрашиванию и выпрямлению волос. Там даже адрес салона есть. — Чонгук поднялся. — И я, разумеется, съезжу туда, чтобы разведать обстановку. А, возможно… Не только разведать, если мне повезет. А мне должно повезти после того, как не повезло в кабинете этого хлыща.
Чонгук направился в сторону спальни и гардеробной, и задумчивый Чимин пошел за ним.
— Чего ты хочешь от нее добиться? — Чимин сел прямо на застеленную кровать, прямо по-турецки, не выпуская из рук телефон.
— Мне нужно раздобыть медицинское заключение, которое будет дискредитировать врачишку. Например, пустое, но с его подписями и печатями. Ну или с каким-нибудь левым диагнозом, который будет указывать на то, что докторишка написал это наобум, лишь бы получить денюжку… Что-то такое. — Чонгук провозился недолго, а потом когда вышел…
— Ты охуел? — Чимин смотрел на него широко раскрытыми глазами. — Ты в таком виде из дома не выйдешь, понял? А если выйдешь, то только после того, как победишь меня, то бишь, через мой труп.
Узкие черные джинсы, которые слишком выразительно облепляли накаченные ноги и идеально круглый зад; полупрозрачная черная рубашка, которая была заправлена за пояс джинсов, небрежно закатана в рукавах, обнажая брутальные, с выпирающими венами руки, и расстегнута на неприличное количество пуговиц, открывая вид на сильную грудь, татуировку и пару серебряных цепей, очень удачно привлекающих внимание к ключицам.
— Гук, я серьезно. — В глазах Чимина не было восхищения — только дьявольский огонь. — Я понял, что ты задумал, и я против. Я категорически против, и если бы Джин узнал, на что ты собираешься пойти, он бы тоже был против, несмотря на то, что это все для его блага. Давай, раздевайся.
— Чим. — Но Чонгук не договорил, вновь скрывшись в гардеробной, чтобы вернуться из нее с дорогими часами и парой кожаных браслетов. — Как я выгляжу?
— Ты, блять, издеваешься? — Чимин теперь совсем забыл, что он был интеллигентным человеком, выплевывая свое недовольство вместе с ядом. — Раздевайся, я сказал.
— А прикинь, я еще на мотоцикле, со шлемом… — Чонгук быстро подошел к зеркалу, самодовольно себя оглядев. — Да, она не устоит. Никто бы не устоял. И отдаст мне всё, о чем я только не попрошу.
— Ты серьезно хочешь достать у нее всё, что нужно, через секс?! Ты серьезно?
Услышав упоминание секса, Чонгук удивленно обернулся к Чимину.
— Да, а что?
Чимин был настолько шокирован, что даже не смог подобрать наиболее качественно передающий его эмоции мат.
— И у тебя встанет? Я не к тому, что она какая-то не такая, а к тому, что ты, вообще-то, гей.
— Ну, придется принять что-то стимулирующее… — Чонгук задумчиво закатил глаза, затем пожав плечами. — Заеду в аптеку по пути.
— Отлично. — Чимин кивнул и поднялся. — Можешь пихать свою писюльку куда угодно, но должен уяснить, что я после этого к ней не притронусь. Но обязательно куплю тебе шоколадную медаль за самоотверженность.
Не дожидаясь, пока Чимин выйдет из его спальни явно навсегда, судя по выражению лица, Чонгук засмеялся и крепко обнял его, двумя руками прижав к себе, чтобы он теперь смог оценить и сладкий, сексуально мускусный парфюм.
— Чим, ни за что на свете я не дам трогать свою писюльку кому-то, кроме тебя. Моя писюлька — твоя личная собственность. Я просто пошутил. Разумеется, я не буду с ней спать! Но мне необходимо так выглядеть, чтобы произвести впечатление. Вот и всё. Я люблю только тебя, но мне очень нужно, чтобы эта мадама готова была упасть к моим ногам после первого же взгляда. Ладно, второго.
— Ты серьезно? — Чимин поднял на него полные сомнения глаза, и Чонгук, нежно улыбнувшись, поцеловав его в щеку.
— Да! Я серьезно! Мы не фильме, где журналисты ради сенсаций ложатся под… или на… — Чонгук задумался, затем двумя руками взяв Чимина за щеки. — Только флирт. На грани, но я обещаю, что не буду ее трогать.
— Ну ладно, можешь потрогать, только не за интимные места. — Чимин поджал губы. — Если для дела.
— Я буду держать тебя в курсе. Возможно, задержусь, но в любом случае, ты узнаешь об этом первым. Договорились?
Чонгук смотрел на Чимина серьезно, и Чимин, сначала тоскливо закатив глаза, все же кивнул.
— Договорились. Удачи. Я уверен, что ты справишься, без человеческих и эротических жертв.
***
— Так, смотри, Джию… — Тэхен ловко управлялся с телефоном сидя на диване, при том, что между его ног расположился Джин, с которым они вместе смотрели видео, недавно успев вернуться с завтрака, плавно перешедщего в обед.
Нельзя было сказать, что было виной тому, что они не замечали вокруг осуждение: трогательное обращение Тэхена или же случившееся между ними объяснение, которое сразу свело на нет то напряжение, едва уловимое и неочевидное, связанно с контрактом и тем близкими, в физическом плане, отношениями, что между ними установились. Напряжение, которое незаметно и очень медленно подтачивало жизненные силы, теперь исчезло, и…
— Ох, Тэ, а мы ведь очень давно не были на тренировке… — Джин улыбнулся, увидев приятное глазу и сердцу лицо своего личного тренера.
Сначала было несколько кадров того, как она очень профессионально демонстририровала свою выдающуюся спортивную форму, а потом вдруг оказалась посреди светлой гостиной, с бокалом вина в руке. Она сидела расслабленно облокотившись на спинку кресла, закинув ногу на ногу.
— Я не буду много говорить, потому что я спортивный тренер, а не оратор. Я полагаюсь на факты и цифры. Вот Ким Сокджин может пробежать тридцать минут под уклон со скоростью около пяти километров в час и даже не сбить дыхание. А еще он больше года регулярно ходит ко мне на занятия три раза в неделю, и я ни разу не замечала за ним следов… несдержанного распития. А теперь он не ходит ко мне. Знаете почему? Потому что его обвиняют в том, в чем он не виноват, а спортивные достижения не любят подавленное настроение. Он не алкоголик — я говорю это со стопроцентной уверенностью. А еще он замечательный человек. — Джию тепло улыбнулась. — И никогда не лицемерит. И я не буду лицемерить. — Она подняла бокал. — Здесь красное сухое вино, которое я теперь распиваю в обществе своего любимого жениха, с которым мы только-только закончили ужин. А до этого я восемь часов провела в спортзале. Неужели, я алкоголик?! — Она удивленно округлила глаза, а затем хитро улыбнулась. — Ваше здоровье.
И короткое видео закончилось на том, что из-за камеры появился такой же бокал, как был у Джию в руках, и раздался приятный звон.
— У Джи есть жених? — Тэхен вопросительно посмотрел на Джина, который с любовью смотрел на замершую на экране, хитро улыбающуюся Джию.
— Есть. Причем, довольно известный музыкант. И… Я должен буду ее отблагодарить.
Тэхен уже продолжал искать дальше по хэштегу, очевидно, находясь в поисках чего-то конкретного.
— Поедем на тренировку и отблагодарим. Например, цветы. Уверен, она будет рада. А пока… Мистер Мин, собственной персоной.
— Кто? — Джин даже приподнялся, вопросительно обернувшись на довольно улыбающегося Тэхена.
— Да-да, мистер Мин тоже откликнулся. Правда, он не записывал видео, ограничившись треком. Послушаешь? И тут подпись
«Если бы все алкоголики и хамы были бы хоть чуть-чуть похожими на Ким Сокджина, глобальных проблем стало бы меньше — они бы просто рассосались сами собой. И, наверняка, бы зацвела Сахара. Я с тобой, друг.»
И как только он включил прикрепленный трек, в дверь постучали.
— О, интересно, кто это? — Джин поднялся, потому что ему было это удобнее, и пошел открывать.
— Привет. Это снова я. Я… — Чимин стоял на пороге, как будто не решаясь войти. — Гук на оперативном задании с импозантной дамочкой, из которой он намерен добыть всё нужное любыми доступными путями, а я не могу сидеть дома один. И делами не могу заниматься. И…
— Ну так проходи. — Джин гостеприимно указал внутрь. — И расскажи обо всем поподробнее.
— Что-то посмотрел на Джию, и мне захотелось вина… — Тэхен поднялся, быстроенько обнял Чимина, затем сразу направившись на кухню. — У нас есть вино?
— Да. Минуту. — Джин подошел к одному из шкафов, который был оборудован специальной стальной подставкой для бутылок. — Красное сухое. Франция. Три года. Пойдет?
Джин выпрямился, вопросительно смотря на Тэхена, который в свою очередь смотрел на него с недоумением.
— Наверное. Ты составишь мне компанию?
— И я составлю вам компанию. Знали народную мудрость: распитие с собутыльниками не приводит к алкоголизму? Джин-то уже, а вот мы с Тэ… — Чимин подпер голову двумя руками, и Тэхен теперь обнял его за плечи.
— Ну давай, рассказывай, что произошло. А потом… — Тэхен посмотрел на Джина. — Посмотрим кино?
— О! — Чимин тут же встрепенулся. — Кино! Я за!
***
— Так, ладно. — Чимин поднялся, воспитанно и предусмотрительно решив удалиться до того, как его вынудят это сделать. — Между вами теперь много напряжения, фильм уже кончился, и мой милый мистер Чон обещался быть в течение часа. И что-то мне подсказывает, что всё прошло не так гладко, как мне бы хотелось...
Бутылка вина на троих — это не так много. Но после пережитых волнений, на волне стресса и переживаний… Этого было достаточно, чтобы позволить себе дома чувствовать себя… свободнее. Настолько свободнее, что Чимин начал краснеть.
— Ты точно можешь ехать? Потому что ты можешь остаться. — Джин отстранился от Тэхена, который давно уже засунул руку ему под футболку, бесцельно, но очень чувствительно слоняясь пальцами по мягкой, гладкой коже, сопровождая эту ласку на вид очень приличными поцелуями. Но только на вид.
— Нет, спасибо вам за гостеприимство! Я и так им злоупотребил, так что… Отдыхайте.
— Напиши, когда Чонгук приедет, хорошо? — Тэхен понялся вслед за Джином, и теперь стоял с ним рядом, наблюдая за тем, как собирался в дорогу Чимин. — Подожди, а такси?
— Будет через три минуты. — Чимин выпрямился. — Всё, друзья! Еще раз спасибо. И до завтра!
Как только дверь за ним закрылась, Джин, заперев все замки, повернулся к Тэхену.
— Чур я первым в душ!
И он, быстро поцеловав Тэхена, скрылся в направлении ванной комнаты. А Тэхен… Сегодня судьба ему благоволила, а значит… Он выключил свет в гостиной, на кухне и медленно двинул в сторону ванной, из которой уже доносился плеск воды.
