***
— Как мне нравится этот формат… — Джин сидел в небольшом кабинете, который теперь был оборудован для записи подкаста. Круглый столик, два стоящих рядом с ним кресла, одно из которых занимал Джин, два стаканчика с фирменным кофе, на рекламу которого Джин согласился совершенно безвозмездно, и небольшой блокнот, который лежал с противоположной от Джина стороны. — Так, мистер Ким, сестра сейчас придет, а ты пока настраивайся на максимальную откровенность — я бате обещал. — Чонгук настраивал камеру, сразу проверяя качество картинки на небольшом мониторе. — И петличку поправь. — Так точно, господин Чон! — Джин в шутливой манере приложил руку к голове, и Чонгук самодовольно улыбнулся. — Почему у нас только кофе? — Слушай, у тебя только начинается процесс по поводу клеветы и обвинений в алкоголизме, а ты теперь требуешь коньяк. — Чонгук вальяжно устроился в кресле, закинув ноги на стол, на котором стояло оборудование. — Воздержись до того момента, как мы соберемся просмотреть наш Ново-гвинейский отдых. Мне как раз надо будет начинать его готовить к выходу на большие экраны. — Фух! Я здесь! — Юдзи, запыхавшаяся и торопливо поправляющая бежевый жакет, попутно заправляя рубашку за пояс строгой прямой юбки, наконец, остановилась и посмотрела на улыбающегося ей Джина, пока ловко соскочивший с кресла Чонгук вооружал ее микрофоном. — О, Джинни! Извини, что заставила ждать — у меня там работа… Она начала неловко жестикулировать в сторону двери, пока Джин поднялся, чтобы поприветствовать ее мягким и теплым объятием, на которое девушка с охотой ответила. — Мне кажется, одним стаканом кофе не ограничится. — Джин вновь занял свое место, как и Юдзи. — Ничего, Гук сгоняет. — Она повернулась к закатившему глаза брату. — Можем начинать? — Не знаю, запись уже идет. — Чонгук пожал плечами, самодовольно наблюдая за тем, как его сестра-близняшка округлила глаза. — Да успокойся. Видишь, красный огонек не горит? Начинаем на счет три. Пошел отсчет. Юдзи вдохнула и выдохнула. — Доброго времени суток, уважаемые зрители. Я бы сказала, что сегодня у нас очередной уютный и неформальный подкаст… не смотрите на мой офисный костюм, но у нас слишком долгожданный гость. Ким Сокджин. Джин широко улыбнулся в камеру, привстав и поклонившись. — Приветствую. И рад тебя видеть. — Взаимно. — Девушка тепло улыбнулась, но затем стала забавно серьезной. — Я рада, что это недоразумение с твоим участием медленно, но верно подходит к своему логическому завершению и главный виновник, наконец, найден. — И это совсем не этиловый спирт и не отсутствие у меня силы воли, как все думали ранее. Да… Всё тайное рано или поздно становится явным,. — Джин задумчиво улыбнулся. — Скажи, как ты отнесся к этому обвинению? Ты не давал никаких комментариев вплоть до этого момента, и теперь всем очень интересно узнать, что же происходило в твоей жизни в этот период. Точнее, в твоей голове. — Сначала был шок. Причем, не только у меня, но и у всего моего ближайшего окружения — ну ты знаешь. Я действительно позволяю себе алкогольные напитки. Более того, в моей семье это никогда не было проблемой. Я помню, как отец с мамой неторопливо потягивали что-то за обедом, или же когда к нам приезжали родственники, за умными и обстоятельными разговорами… Мой отец — востребованный и очень успешный инженер, мама — преподаватель, дядя — врач, тетушка — учительница начальной школы, двоюродный брат — титулованный спортсмен и… Можете мне поверить — в нашей семье никогда не было и не будет алкоголиков. — А как твои родные отнеслись к этим несправедливым обвинениям? — Они до сих пор ничего не знают. В нашей семье есть правило, что ее члены не читают обо мне новости, а узнают всё из первых уст. Я настоял на этом, потому что не хочу, чтобы мои родные люди переживали без повода. Хватит того, что переживаю я и люди, которые мне помогают. Хотя, и этого слишком много. — Джин сделал первый глоток кофе, который на поверку оказался достаточно ароматным и вкусным, несмотря на то, что не содержал в себе молока. — Здесь я должен сказать слова благодарности. На самом деле, моя роль во всём этом скандале весьма незавидна — я просто сидел и ждал своей участи, надеясь на то, что правда восторжествует. Я не мог давать комментарии, потому что любое мое слово могло быть использовано против меня. И мне безумно повезло, что у меня есть такие друзья… — Джин взволнованно улыбнулся, явно теперь расчувствовавшись, как и Юдзи и даже Чонгук. — Которые делали всё и даже больше для того, чтобы обелить мое честное имя. Мне кажется, я никогда с ними не расплачусь за это, но как сказал один очень хороший адвокат... Если теперь у них будут проблемы, я — первый в очереди для их решения. Знаешь, Ю, мне всегда казалось, что я достаточно одинок. С того самого момента, как стал популярен. Я приобрел славу, разбогател, и при этом вынужденно сузил свой круг общения до крайнего минимума. Не по своей воле, но… Так сложились обстоятельства. Я думал, что я одинок и в один момент даже перестал переживать по этому поводу, а потом в моей жизни начали появляться люди, которые, я очень надеюсь, в ней останутся надолго. То, что теперь всё разрешилось в мою пользу — не моя заслуга. И я хочу сказать спасибо и выразить искреннюю благодарность всем, кто откликнулся и поддержал меня в этот момент. Поклонникам, просто неравнодушным людям… Всем, кто откликнулся на призыв моего любимого мужа. — Джин не мог скрыть теплую улыбку. — Знаете, я никогда особо не умел плакать… Но когда увидел ту колоссальную поддержку, которую подарили мне люди, со мной незнакомые лично, но проявившие свои лучшие человеческие качества, поддержавшие даже своим молчанием… Это непередаваемые чувства. На самом деле, это стоит всего того, что я пережил до этого. Всего того осуждения и косых взглядов. Это все окупилось с лихвой. Я бы хотел сказать спасибо каждому, лично, но по объективным причинам это невозможно. Потому я скажу, что теперь, если мне подвернется случай вновь сняться в кино или просто мелькнулть на большом экране, я буду делать это еще усерднее, чтобы хоть как-то вознаградить людей за их веру в меня. Юдзи теперь хлопала ресницами и смотрела вверх, очевидно, успев расчувствоваться, что не ушло от внимания Джина. — Эй, Ю! Стоп вода, ты что?! — Джин взял девушку за руку, побуждая посмотреть на него. — Даже я не плакал, хотя иногда хотелось, а ты то чего? Эй, девочка… — Ну… — Она подняла взгляд к потолку, чтобы сохранить на ресницах тушь. — Просто я рада, что всё так закончилось. — Ну еще не совсем закончилось, но… — Джин мягко отпустил руку Юдзи, которая принялась аккуратно вытирать щеки. — Но теперь справедливость точно восторжествует. — Джин, скажи, а правда, что тебе, оказывается, поступали предложения по поводу съемок, пока ты думал о том, что твоя карьера подошла к концу? — Девушка профессионально быстро вернула себе самообладание. — Правда. И это шокировало меня больше всего. И я также хочу извиниться перед людьми, которые столкнулись с грубостью моего бывшего агента — я бы никогда не позволил себе и кому бы то ни было от моего лица требовать такие деньги за работу. Но мой контракт, который уже истек, как оказалось, больше работал против меня, чем на меня. Я ведь действительно думал, что больше никому не нужен, а оказывается мой бывший агент просто ждал, когда сможет сорвать куш. — А твой новый агент? Ты уже подписал новый контракт? — О да… — Джин многозначительно улыбнулся. — Я подписал новый контракт, который был составлен согласно моим пожеланиям, без всяких подводных камней, которых в избытке было в моем прежнем контракте. Мой новый агент — Элли Чон. Хрупкая девушка, которая теперь как львица отстаивает мое доброе имя в суде. — В суде? Она твой адвокат? — Юдзи не удивилась, но улыбнулась. — Да. — Джин улыбнулся в ответ, а затем стал серьезным. — Знаешь, что меня поразило до глубины души? Когда меня публично обвинили в алкоголизме и непорядочности, Элли, с которой у нас уже были договоренности, приехала ко мне домой, села напротив и сказала, что полностью доверяет мне и что достаточно одного моего слова, чтобы она встала на мою сторону. Встала передо мной, на пути всех несправедливых осуждений. Я был восхищен, и решил, что предать ее доверие будет самым страшным преступлением. Так же как предать доверие ее мужа, Чон Хосока, который является владельцем актерского агенства, к которому я теперь с гордостью себя причисляю. Эти люди оказали мне поддержку, когда могли отвернуться и пройти мимо, и пусть я до сих пор не уверен насчет своей карьеры, пусть мне и видятся только радужные перспективы, я знаю то, что мне не воткнут нож в спину. Знаю, что мои интересы и мое благополучие всегда будут стоять во главе угла. У меня до этого никогда не было такой уверенности, и, наверное, с одной стороны я благодарен Малькольму Риду за то, что его клевета в мой адрес открыла мне глаза и новые перспективы. — Кстати! Насколько я знаю, он принес публичные извинения…. — Девушка задумчиво смотрела на Джина, который улыбнулся снисходительно. Снисходительно к извинившемуся Малькольму Риду. — Да. Он надеялся, что так сможет избежать судебного иска. Однако, есть одна загвоздка. Он сделал это уже после того, как я навестил его в обществе своего адвоката, а так же после того, как получил судебное уведомление. В этом случае, суд не учитывает никакие извинения, насколько бы искренними они не были. В любом случае, я очень рад, что мне удалось избавиться от этого контракта без каких-либо финансовых потерь, а он изначально предусматривал сумму отступных с шестью нолями. И еще больше я рад, что мне удалось заключить новый контракт, который очень сильно меня воодушевляет. — Знаешь, подводя итог… Не даром говорят, что нет худа без добра, но я тебе искреннее желаю, чтобы это было последнее худо в твоей жизни. — У меня такой муж, что ни одно худо не подберется ко мне теперь и на расстояние пушечного выстрела. — Джин самодовольно улыбнулся. — Муж познается в беде, и вот мой… Я благодарен судьбе, что он однажды облил меня водой у всех на глазах, а затем заставил себя полюбить. Буквально заставил своей заботой, нежностью, готовностью идти на компромисс и свято его соблюдать, своей… Ладно, это очевидные вещи, поэтому я наверное даже не покраснею… Своей привлекательностью и сексуальностью. — Ой… — Юдзи хитро улыбнулась. — Да, я могу признаться в этом на многомиллионную аудиторию, как он не побоялся высказать непопулярное мнение и попросить поддержки для меня, в этот момент думая только обо мне и о моих чувствах, а не о том, как это будет выглядеть со стороны. Он замечательный, честный и искренний, и… Я действительно люблю его. И скажу еще одну вещь, которую, возможно, не сказал бы никогда, но… Мне с ним повезло больше, чем ему со мной. — Я прям вижу, как смотря это, Ким Тэхен будет возмущаться, а затем потребует, чтобы его тоже пригласили сюда для того, чтобы он мог дать официальное опровержение. — Юдзи засмеялась, и Джин поддержал ее, потому что… на самом деле так и будет. — Вы стоите друг друга, и здесь стоит сказать спасибо судьбе, что она свела вместе двух достойных людей. — Да, судьба… — Джин задумчиво улыбнулся, найдя под манжетой рубашки красный кожаный браслет. — До встречи с ним не верил, но теперь… Не осталось никаких сомнений. — Я думала, что такое бывает только в кино, но, оказывается, если в деле два актера… То и в жизни вполне возможно развитие обычно лишь киношного сценария. — Юдзи мечтательно улыбнулась, прикрыв глаза, затем почти сурово посмотрев на Джина. — Это все очень трогательно и радостно, но… Ты обещал мне масштабное интервью, а значит… — Девушка взялась за свой блокнот, который успела с хитрым видом показать в камеру. — Время ответить на все мои вопросы, которые я тщательно отбирала из тех, что предлагали зрители нашего канала, выбрав самые интересные. — Честно сказать, я в предвкушении. Особенно, если нас угостят еще этим волшебным кофе. — И теперь Джин, который на самом деле успел осушить свой фирменный картонный стакан, был уверен в том, что ему уж точно не придется грубить. А еще вероятнее, он сможет приятно провести время.***
С того самого подкаста прошло две недели, и уже можно было подводить промежуточные итоги. Малькольм Рид, разумеется, дело в суде проиграл. Изначально смирившись со своим поражением, он лишь каялся и обещал исправиться, отказавшись от идеи подавать апелляции, выбрав поскорее убраться на родину, чтобы зализать раны и начать с чистого листа и с незапятнанной репутацией. И это абсолютно устраивало всех. Элли и Хосок достаточно быстро смогли вернуться в привычный рабочий ритм, до этого организовав себе небольшой трехдневный отдых, который они провели за городом, без телефонов и интернета. А кто им в этом помог? Разумеется, Пак Чимин, который не без помощи людей квалифицированных, сумел за три дня ничего не испортить, а может даже улучшить. Его талант в сфере пиара пришелся как никогда кстати, и он, наконец, окончательно уверился в том, что готов совмещать не пыльную работу менеджера вполне самостоятельного и смышленого Ким Сокджина с чем-то более масштабным и перспективным. А еще он, наконец, окончательно перебрался к Чон Чонгуку, который окончательно осел в телестудии, вдруг обнаружив в себе былую страсть к камере. Правда, журналистскую деятельность он не забросил с концами, просто взяв долгосрочный перерыв после разгромной статьи, разоблачающей контору Малькольма Рида. Которая закрылась спустя неделю, как только ее главный основатель и идейных вдохновитель, поджав хвост, капитулировал, быстренько избавившись от всех контрактов. У Чонгука теперь был более нормированный рабочий день и планы по созданию полноценной семьи, которые Чимин пока откладывал в ящик, но не дальний, имея более прагматичный ум, но всё же так и не научившийся противостоять беспощадной нежности романтической натуры Чонгука. Они в любом случае были на верном пути, и теперь не важно было, как быстро они смогут дойти до финиша. Который станет новым стартом. А вот Юнги сбежал от Намджуна, как только Джин любезно предложил ему свою квартиру, ровно до того момента, как он не найдет себе подходящее жилье. Но Юнги сбежал не потому, что Намджун его раздражал. Он его скорее немного расстраивал своей абсолютной беспомощностью во всем, что касалось ведения хозяйства, но это был не повод для тревог по поводу совместного будущего, потому что Юнги был способен на компромисс, а еще, потому что Намджун добровольно и легко поддавался дрессировке. Они жили по отдельности и решили, что самым лучшим вариантом будет не торопить события и походить на свидания, как все нормальные люди. Однако… Юнги нашел студию, обнаружив в себе огромные залежи вдохновения, в то время как Намджун успел за время работы с Джином получить дополнительную рекламу и... Нет, они всегда честно планировали свои совместные выходы в свет, но чаще всего они заканчивали тем, что встречались у кого-то на квартире, безудержно предавались любви, а потом вместе засыпали без задних ног и вместе просыпались. Спрей действовал, Намджун не храпел, и Юнги окончательно уверился в том, что это всё всерьез. Правда он все же капал иногда своему адвокату на мозги по поводу посещения врача. Чтобы уж наверняка. А что же Джин и Тэхен? Ну, между ними ничего не изменилось. Они так и жили душа в душу, временами выбираясь на рекламные съемки и другие съемки в телевизоре. Тэхен получал предложения по поводу съемок в сериалах, но он специально во всеуслышание заявил, что очень хочет попробовать себя в кино, потому… Это как закинуть удочку и ждать. И Тэхен ждал, пока Джин был уверен, что клевать начнет в самом ближайшем времени, потому что Тэхен был талантом. А талант, особенно такой популярный, просто не может оставаться в стороне от больших и масштабных киносвершений. А Джин тем временем… Джин вновь смог почувствовать себя востребованным. — Нет, я уже всё решил. Не могу тебе сказать, потому что это коммерческая тайна, но… Знаешь, вот если бы ты остался где-то в пределах Северной Америки, я бы еще подумал, но так как ты теперь здесь… — Джин засмеялся, присев на угол стола, в ожидании, когда закипит чайник. — Юнги, я серьезно. Ты разве слышишь что я смеюсь, красавчик? Слышишь? Ничего ты не слышишь, это связь барахлит. — Джин широко улыбался. — У меня уже был опыт. И я хочу что-то другое. На кухне появился Тэхен, который, минуя Джина, занял место за столом. — Нет, это не из-за него. А если даже из-за него, это не твое дело. О, это я не грублю… Но если что, ты всегда можешь натравить на меня своего ручного адвоката. — Джин вновь засмеялся. — Не передавай это Джуну, потому что он мигом засудит меня за оскорбление чести и достоинства, а я только недавно обелил свое славное имя, так что… — Джин смягчился. — Передай ему привет и массу наилучших пожеланий. Да. Да, я понял. До встречи. Джин положил телефон на стол и сразу принялся за заваривание чая. Ему почему-то захотелось чая. Чая в обществе Тэхена, который покорно и задумчиво теперь ожидал свою чашку. — Ты не передумал? — Он следил за Джином, который ловко управлялся с чайными пакетиками, тщательно выбирая вкусы. — Ты ведь давно не снимался, а это Нетфликс… — У меня был опыт работы с Нетфликсом, и я хочу попробовать что-то другое. — Джин заполнил чашки кипятком, одну поставив перед Тэхеном, другу взяв в руки, аккуратно, чтобы не обжечься, и прислонившись спиной к кухонному шкафу. — Брось. Ты отказываешься только потому, что у меня нет предложений. Не хочешь оставлять меня одного. Испытываешь чувство вины, что тебе придется уехать на неопределенный срок, при том, что я так много для тебя сделал. — Тэхен улыбнулся. — Я всё знаю. И продолжаю говорить тебе, что ты должен поехать. Когда у тебя должен быть самолет, если ты согласишься? — Послезавтра. И Элли уже взяла билеты, на всякий случай, но я не передумаю. — Почему? — Тэхен смотрел на него серьезно, с легким налетом какой-то только ему понятной задумчивости. — Потому что. Тэ, я взрослый мальчик, и отдаю отчет себе в своих решениях. — Ладно. — Тэхен неожиданно хлопнул двумя руками по столу. — Это будет сложный и откровенный разговор, но он необходим. Потому что ты мне действительно стал дорог и я хочу, чтобы ты был счастлив. — Давай, я весь внимание. — Джин, улыбнувшись, сел напротив, уже зная, что эти слова ничего не смогут изменить, но не желая отказывать Тэхену в надежде повлиять на него. — Ты не должен оглядываться на меня, принимая это решение. — Тэхен двумя руками держался за кружку, и смотрел на Джина очень прямо и очень уверенно, как будто подготовленные им аргументы уже сработали на все сто. — Мы хорошо с тобой живем. Весело и приятно, но это не повод отказываться от того, по чему ты успел соскучиться. Я знаю. — Тэ, повторяю, что… — Джин улыбался снисходительно, уже понимая, что выбранный аргумент не сработает. — Ты мне дорог. И я испытываю к тебе определенные чувства, но… — Тэхен улыбнулся, как будто извиняясь. — Не думаю, что они стоят того, чтобы ты лишался такого выгодного предложения. И они вполне могут побыть на расстоянии. — В смысле? О чем ты вообще говоришь? — Джин не понимал, к чему это было сказано. — Наверное, это будет звучать жестоко, но… Нет, ты действительно мне дорог. Ты многому научил меня, я смог стать лучше рядом с тобой, повзрослел, стал мудрее… Я добился того, чего хотел. И получил от этого несравненное удовольствие, которым могу пожертвовать в пользу твоей карьеры. — Чего ты добился? — Джин перестал улыбаться, в то время как Тэхен продолжал сохранять спокойствие, как будто говорил теперь о воскресной уборке. — Тебя. Твоего расположения. Изначально, идея жить под одной крышей с таким со всех сторон привлекательным мужчиной как ты и не иметь сексуальных отношений… Это глупо. Я слишком люблю секс, чтобы лишаться его в таком удобном положении. С таким сногсшибательным мужчиной. Мне нужны были романтические и эротические впечатления, и я знал, что ты тоже в них нуждался, поэтому… Думаю, это было обоюдно приятно. — Да, хороший секс приятен всем, но к чему это всё? — Джин не мог понять, какова была конечная цель рассуждений Тэхена. — Я не хочу уезжать не потому, что боюсь лишиться секса с тобой, а… — Чувства, да? — Тэхен улыбнулся. — Чувства вещь непостоянная, Джинни. Сегодня любишь, а завтра уже глаза не горят. Джин усмехнулся. — И это говорит мне человек, который верит в судьбу. — Верю. — Тэхен уверенно кивнул. — Но не думаю, что она успела на мне сработать. Джин потерял мысль, которую собирался озвучить, крепче вцепившись в чашку. — О чем ты говоришь? — Мне нравится с тобой жить, спать, я к тебе привязался, но… Я не хочу, чтобы однажды ты проснулся, понял, что я остыл, и пожалел о том, что не поехал сниматься в солнечную Калифорнию. — Тэхен был очень серьезным. — Я знаю себя. Когда я добиваюсь того, чего хочу, я теряю интерес. Я очень боюсь, что то же произойдет и между нами. Это моя влюбчивая натура. Или повышенная сексуальность, если верить Юми, начитанной женскими журналами. Я всегда был искренним в своих словах и действиях, но… Думаю, что твой отъезд пойдет лишь на пользу — я смогу проверить свои чувства. Джин перевел свой взгляд с Тэхена в окно, крепче сжав в руках кружку, жар которой перестал замечать. Он думал. Думал настолько глубоко внутри, что перестал слышать то, что теперь очевидно говорил Тэхен, шевеля губами с виноватым выражением лица. А может это уши заложило. Наверное, защитная реакция организма. Болевой шок, после того, как тебя ударили железной трубой по затылку, первым делом выбив дух и сознание, а затем уже только переломав шею. — То есть, ты думаешь, что мне стоит уехать, да? — Джин поставил чашку на стол и впервые за несколько минут посмотрел на Тэхена. Тэхен молчал, всматриваясь в его лицо. Он дышал глубоко и размеренно, пытаясь теперь что-то разглядеть в Джине, который был абсолютно чист снаружи. Как белый лист. Невозмутимость и равнодушие, которые встали комом в горле. — Да. Потому что я хочу, чтобы ты был счастлив. Поэтому я с тобой честен. Ты мне дорог, и я в любом случае… — Ты прав. — Джин оторвался от кухонного шкафа. — Знаешь, ты прав. Очень выгодное предложение, и я… Нужно быть дураком, чтобы сомневаться. Но нужно быть умным человеком, чтобы теперь начать собираться. — Тебе помочь? — Тэхен поднялся, но Джин остановил его рукой на плече, которую тут же одернул, как от огня. — Ты уже мне помог. — Джин улыбнулся, но за этой улыбкой чувствовалось что-то нехорошее, что пыталось вырваться наружу, но сдерживалось характером, вытреннированным жизненным опытом. — Спасибо. Что был честен со мной. Спасибо. За всё. Раз уж такое дело, мне теперь надо поехать на клубничную ферму, рассказать всё и попрощаться. А оттуда… Спасибо, Тэ. — Мне поехать с тобой? — В его голосе были беспокойство и забота, как всегда... Как будто он не понимал, что только что произошло. — Нет. Прощание — это слишком интимный момент. — Я приеду тебя проводить. Спрошу у Элли точные координаты. Джин кивнул. А потом Джин собрался за сорок две минуты и двадцать семь секунд. Он отсчитывал это время, чтобы поскорее покинуть эту квартиру. Подальше. Скорее и подальше.