***
— Тэ… — сонно тянет парень, меняя позу. Он поворачивается к водителю, склоняя голову к плечу, еще находясь одной ногой во сне. — Ммм… — так же лениво тянет Ким, кидая на просыпающегося Чонгука взгляд, после переводя его на дорогу. После случившегося у леса, Тэхен, ничего не объясняя, сказал, что они едут домой. Это привело Чонгука в замешательство, заставляя его уже жалеть о том, что поддался своему желанию и распустил руки. Плевать, что не он первый их распустил, а кто-то другой, кто уже скрылся в машине, прогревая ее, — парень даже не задумывается над этим. Он твердо уверен, что именно его поведение все испортило, решив, что именно из-за него в глазах Тэхена что-то угасло, собрав над его головой темные тучи. Ким и без того страшный, а как злиться, так вообще кошмар. Так Чонгук и стоит около заведенной машины, без тянущего его руку вниз ствола — Тэ забрал сразу, как отстранился. Парень не понимает. Так и стоит секунд десять, слушая свист ветра и чувствуя, как тот выдувает из него остатки тепла. Как приводит в действие волосы, закрывающие глаза, что устремлены в землю. Стоит, пока с пассажирского не опускается окно и не слышится тэхеново: — Ветрено. Садись. Парень понимал, что что-то резко изменилось. Не мог Ким так быстро изменить свое решение. Утром он был серьезно настроен его учить. И в момент обучения тоже. Но после попадания Чона, он просто выхватил из его рук пистолет, говоря, что хватит. А Чонгук перечить не может — с самого начала не хотел учиться. Но тупое чувство совести маленьким молоточком выстукивает по его голове быстрый ритм. Но что он сделал не так? Почему это чувство вообще появилось? Эти вопросы крутились, пока они ехали ни о чем не говоря. Из динамиков доносилась какая-то музыка, а печку Тэ накрутил на максимум. Спустя время в машине стало тепло, Чонгук согрелся и уже не так сильно волновался случившемуся, решив, что если Тэ так сказал, значит так надо. Успокаивало еще и то, что Ким тоже расслабился, смотря на дорогу и ведя транспорт одной рукой. Они даже перекинулись парой фраз по поводу предстоящей готовки обеда, оставляя случившееся там, у леса, где оно и породилось. Так как этим утром Чон был резко вырван из мира Морфея, его почти сразу, как согрелся, потянуло в сон, противостоять которому он не смог. Чувствуя на себе сейчас ткань чужой одежды, что немного спала из-за движений, Чон сонно разлепляет один глаз, глядя на профиль Кима. Тот сидит в белом свитере, а его куртка покоится спереди на его, чонгуковых, плечах. — Я долго спал? — произносит с хрипотцой, после пробуждения. — Нет. Парень вслушивается в музыку, которая стала значительно тише, нежели когда он засыпал, пытаясь разобрать слова. Это был джаз, но Чонгук особо в этом не разбирается. Он еще немного потерянный, смотрит то на машины, что проезжают за окном по трассе, то на сосредоточенного Тэхена. Его черная маска покойно лежит на бардачке, что вызывает у Чонгука смешок. Ким слышит это и взбрасывает бровь, не меняя позы и спрашивая, что случилось. Чонгук мотает головой, старательно натягивая на плечи чужую куртку. Его рассмешила создавшееся в голове параллель, о которой он рассказывать, конечно же, не станет. Он просто вспомнил тот день, когда впервые встретился с высоким парнем у аэропорта, что даже смотреть на него не хотел, постоянно приказывая ему заткнуться. Он усердно поправлял на своем лице маску, не давая никому лицезреть чуть больше положенного. Что говорить, Чонгук даже не знал как его называть, будучи несколько раз отвергнутым с этим вопросом. А сейчас? Сейчас парень утыкается лицом в ткань, чтобы Тэ не видел его глупой улыбки, от осознания, что смог проломить все те стены. — Тэ… — довольно тянет Чонгук, повторно получая в ответ спокойное «ммм…», — Как ты научился стрелять? Вопрос был задан не для того, чтобы напомнить произошедшее на поле, а потому, что парню правда интересно. — Сокджин научил, — легко отвечает Ким. Его этот диалог тоже не напрягал. — Джин-хен? — удивленно, что аж подтянулся вперед. Видя не один раз ненавистные взгляды, что те в друг друга кидают, сложно поверить в слова парня. В голове не укладывается, что Ким Сокджин когда-то учил Климта, — возможно поэтому они так терпеть друг друга не могут. — Твой дядя так решил. Раньше обучение новичков проходило по разному. — Расскажешь? Остатки сна резко покинули голову парня. Быстро разувшись, он забрался на сидение с ногами, сев в позу лотоса. Спавшей с плеч курткой он укрыл колени, готовый внимательно слушать. Чонгук не так много знает об организации, — что может и к лучшему, — но любопытство у него в крови, так что всегда интересно узнать что-то новое для себя. И обычно, вся известная ему информация добывается огромными усилиями, потому что ни дядя, ни Джин-хен не хотят сильно вдаваться в подробности, попросту огораживая парня таким способом. А если и говорили, то очень поверхностно. И все равно босс, который находится у верхушки, не все видит и воспринимает так, как это делают люди, находящиеся во всей этой системе. А Климт как раз тот, кто вышел за ее пределы и наблюдает со стороны. Вот ему хорошо видно что, да как. Поэтому Чонгук надеется, что хотя бы он ему что-нибудь поведает. Тэхен оглядывает парня, что, удобно усевшись, готов слушать и начинает, думая таким способом скоротать время. — После прохождения общей физической подготовки, новички начинали обучаться по разному. Кто как, решалось в связи со способностями человека, которые он проявлял на подготовке. После, в определенные сроки он обучался и только потом становился частью группировки. Чонгук не глуп. Понятное дело, что нельзя прийти и сказать: «Я хочу быть с вами» — и сразу стать в ряды дяди. Наверняка нужно доказать свою верность и показать на что способен. — А как попасть… — парень не знал как правильно выразиться, мня ткань куртки, — на эту подготовку. Точнее, как обратить внимание дяди, чтобы он допустил тебя на это? — Об этом сказать не могу. Это у всех индивидуально. Кто-то сам приходил, кого-то Намджун или, очень редко, Джин приводил, а кого-то приходилось насильно тащить за собой. На лице Кима появилась невесомая ухмылка, наверняка, вызванная воспоминаниями, когда он перестраивался на другую полосу, смотря по зеркалам. Чонгуку очень бы хотелось, чтобы они ехали дальше, не останавливаясь. Чтобы продолжали разговаривать ни о чем и обо всем сразу. Чтобы вслушиваться в тихую музыку в моменты молчания, разливающуюся из динамиков по салону. Чтобы не впускать холод снаружи в теплую машину, что огородила их от всего мира. И признаться, Чону хоть и нравится их новый транспорт, но он скучает по Гелендвагену Тэхена, который пришлось оставить в Сеуле. — А ты как попал туда? — Секрет. Личное. Чонгук дуется, выпячивая губы. Ему хотелось бы узнать, Климт сам явился к Намджуну или тому пришлось заставлять его. Но обида на долго не задерживается, интересно ведь, как там дальше было. — Тогда как тебя обучал Джин-хен? — Новичков, прошедших подготовку, сортируют, а некоторых отбирают, — на этих словах Тэ заметил краем глаза, как парень сморщился, глядя в пол. Да ему и самому не нравятся слова «отбора» и «сортировки», будто люди какие-то ягоды, но поделать ничего нельзя. Люди — звери. А в природе выживает только сильнейший. — Как раз эти единицы и находятся под покровительством кого-то из верхушки. И кого к кому, решает босс. Меня, и еще одного парня оставили Сокджину. До сих пор не могу забыть выражение его лица в тот день, — со смешком выдает последнее. Чонгук и так знал, что Климт особенный, но теперь точно уверился в этом. Потому что из множества людей, он был лучшим, что заставило дядю выбрать именно его. — А вот Давон и Хосок проходили обучение, как обычные новички. — У них оно было разное? — задается Чон. — Конечно, хотя дуэт из них неплохой по итогу вышел. Даже не смотря на то, что они много лет не общались, пока не встретились у босса. Парень удивился. Потому что в его понимании, эти двое очень влиятельные люди в организации и кто же мог подумать, что они выбивались из самых низов. Да еще и факт того, что двойняшки долгое время не входили в связь, интересовало не меньше, ведь обычно такие люди держатся вместе. Теперь Чонгук сидит и вспоминает все взаимодействия тех двоих, стараясь вспомнить какие-то детали. В его понимании должна была быть серьезная причина их разрыва отношений. И если, да, то она наверняка оставила след в теперешних. Все оставляет свой след. Даже техенова запинка перед упоминанием парня, с которым он учился у Джин-хена. Он тоже отставил след, где-то глубоко в Киме, что тот так бережно это произнес. Чонгуку хочется расспросить, узнать, но не думает, что это уместно. Наверное, не хочется надавливать на больное. Когда Чон прилетел в Корею, дядя поведал немного, что в организации произошел какой-то инцидент, где местонахождение одного важного подчиненного невыявлено. И точно Чонгук не знает, но сдается ему, что расследование, ведущееся в организации по поискам того подчиненного, как раз связано с тем парнем. Если он спросит, ничего ведь не случится? — Расследование, что ведут детективы, — робко начинает Чонгук, внимательно следя за реакцией, — это изначально поиски того парня? Почему изначально? Потому что Чонгуку известно, что Чимин сейчас твердо настроен искать того, кто стоит за прослушкой, которая реагирует только на их с Тэхеном голоса. Письма с его, чонгуковым, местом проживания, тоже никак не вяжутся с пропавшим. Сейчас все крутиться только вокруг них. — Да, — твердо. Чонгук уже жалеет, что все же решил озвучить вопрос. Потому что опять вывел Кима из состояния спокойствия, это видно по его встретившимся бровям на переносице и поджавшимся губам. — Он постоянно… — Ким делает паузу, облизывая нижнюю губу, — меня тормозил. Хотя прекрасно знал, что если я настроен идти напролом, то я иду. Сам он не лучше, ровно такой же. Если бы он дождался меня тогда, то возможно, можно было предотвратить все это, — произносит с печалью, а после глубоко вздыхает. А Чонгук изумлен, потому что Тэ сам продолжил говорить, сам немного приоткрыл ему занавес, пока парень уже решался больше ничего не произносить, чтобы не нагонять большей тоски. А теперь интересно, что случилось тогда? Что можно было предотвратить? Предотвратить сотни жертв, что сейчас носят в себе чипы? Или то, что теперь и Чонгук во всем этом замешан? А может командировку дяди? Чонгука это начинает злить. Почему? Почему тот парень не подождал Климта в тот день? Что его так торопило? А если… Чонгук не хочет беситься по этому поводу. А если, что?! И так понятно, что всего этого не было бы, если парень подождал. Чу-чуть. Самую малость. Он ведь ждал. Он смог дождаться однажды Тэхена, тогда тот почему не смог? Ким хоть так и отзывается о нем, но Чон все равно разбирает в этом осторожность. В его словах есть что-то такое, что Чонгуку не понятно. Он осознает, что чувство, с которым все было сказано Кимом, определенно есть, но что оно из себя представляет парень не знает. Только созревает желание разрыть это чувство, что поглотило Тэхена и лишить, вырезать, вырвать. Чтобы он не мучился. Чтобы жил дальше, не зная о существовании этого, неизвестного сейчас Чонгуку. Только вряд ли он подпустит настолько близко, чтобы осуществить задуманное. Поэтому парень топчет в себе это, поистине детское, желание отобрать у Тэхена то, что является, кажется, для него многим. Что уже Чонгуку ненавистно.***
Чимин стоит, сложив руки, и внимательно смотрит в широкий экран, на котором круглосуточно отображаются красные огоньки. От пыльной комнаты архива ничего не осталось. Стеллажи с документами, которые ранее были сдвинуты к стенам, перенесли в другое помещение. Скрипучие стулья и стол, на котором писались первые заметки детективов, тоже заменили на более новые. Технику сменили полностью. Однако компьютер, на который приходили сообщения, оставили, на случай, если противник надумает еще раз с ними связаться. Вместо всего барахла в комнате теперь стоял длинный стол, окруженный стульями. Так же, Сокджин и Давон сильно позаботились о системе безопасности. Девушка занялась защитой цифровых данных, а мужчина — самой комнаты. Замки поменяли на многих дверях организации, а ключ-карты имели только те, кого Кимы набрали в специальную команду, над названием которой думать долго не было времени, — все происходило в спешке, — и все сошлись на предложении Хосока, который не унимался, прося назвать ее — «Q-U». На вопрос: что это значит? Мужчина отвертелся какой-то сюжетной историей персонажа игры, в которую играл на прошлой неделе, на что Сокджин вздохнул и согласился. Камеры теперь были установлены в каждом углу. Повезло, что прежний архив находился в центре здания, не имея окон, а то и их Сокджин скомандовал бы заложить. Освещение в помещении модифицировали: маленькие вставочные светильники поменяли на светодиодные панели. Подле детектива сидят парни, быстро перебирающие пальцами кнопки на клавиатуре. Они не отвлекаются на экран у себя над головой и на Пака, занятые своим делом — улучшением системы. Целью Давон стало усовершенствовать имеющееся, но на одни руки это не возложишь, поэтому девушка выбрала себе троицу парней, способности которых ей хорошо известны, подключив в команду. Чимин разворачивается, слыша глухой звук открывающегося замка, и наблюдает, как миниатюрная девушка входит в помещение, быстро засовывая ключ-карту в карман короткого пуховика. За ней следом заходит Хосок, что выглядит как великан по сравнению с ней, придерживая себе дверь. Эту девушку зовут — Соен. Она хоть и выглядит хрупкой и беззащитной, но это только на первый взгляд. Чимину как-то посчастливилось увидеть ее в спортзале, находящимся под зданием, когда он спускался туда в поисках Давон. Девушка била грушу так, будто являлась профессиональном боксером. По правде, блондин изначальное не узнал ее — она двигалась быстро, закрывая лицо перчатками — но позади лежащий рюкзачок с брелком розового зайчика сразу напомнил владельца. Тогда Пак молча ушел, словно его там и не было, прибывая в откровенном шоке. Сейчас же Соен смущенно подошла к детективу, протягивая ему принесенный стаканчик с кофе: — Удачной работы, детектив Пак. Сделала, как вы любите — с двумя сахара. В уважении поклонившись, девушка забавно пошла к выходу, перебирая своими короткими ножками. На ее плечах весел тот самый рюкзак с кроликом, что сейчас телепался во все стороны от движений. Чимин понял, что она только прибыла в организацию и даже не меняя верхней одежды направилась в «архив», чтобы пожелать удачной работы, зная, что он уедет домой поздно ночью, либо вообще заночует в организации. Стоявший у двери Хосок подмигнул уходящей, но она опустив голову, даже не посмотрела на него, что немного обидело мужчину. Но Чон долго не расстраивался и подмигнул детективу, на что тот закатил глаза, отводя взгляд. — Кажется, ты ей нравишься, — подходя ближе, произносит мужчина, дождавшись пока Соен скроется за дверью. — Не неси чушь. Хосок расплывается в теплой улыбке, но после, вспомнив зачем пришел, серьезно продолжает: — Можно тебя на пару слов? Пак указывает на дверь рукой, которой держит стаканчик, оглядывая парней, что вообще не от мира сего. Они ни на секунду не отвлекались от экранов, прописывая коды. Возможно последние события на них так влияют, или же пугает перебинтованное плечо Хосока. Очевидцы, что присутствовали в момент нанесения травмы мужчине, разнесли эту информацию по всей организации. Перепалка брата и сестры до кровопролития удивила всех. Всем была интересна причина, но она осталась между Чонами — надпись на машине тому подтверждение. Отодвигая стеклянную дверь, они заходят в зону отдыха для персонала, но с недавних пор ход сюда разрешен только специальной команде. В помещении, двумя стенами которого являлись стекла, к счастью, никого не было. Чимин ставит принесенный стаканчик на белый стол, за которым можно было спокойно поесть, и валится в кресло неподалеку. Хосок садится на диван, на котором любит поваляться и позалипать в телефоне, раздвигая ноги. Несколько секунд сидели в тишине, пока Чон собирался с мыслями, смотря на кофе, подмечая, что за весь путь, что они шли к этому месту, детектив не сделал ни одного глотка. Обычно блондин пьет его за пятерых, а тут воздерживается — странно. — Итак, о чем ты хотел поговорить? — начинает Пак. — Ты ведь давно знаком с Юнги? — Давненько, — парень щурится, пытаясь вспомнить, когда с ним познакомился. — Значит, ты хорошо его знаешь? — Мы учились вместе, работаем вместе, как думаешь? — Чимин замечает, как взгляд мужчины, уставленный в пол, темнеет. Наверняка эти вопросы были чистой формальностью, на них и отвечать не нужно было. — Тогда, — Чон проводит языком по внутренней стороне щеки, решаясь спросить то, что так его интересует, — может ты знаешь, состоит ли он в отношениях? — и поднимает взгляд из-под бровей на детектива, замирая. Пак молчит. Внимательно рассматривает мужчину, понимая, что тут какая-то недоговоренность. Вряд ли мужчина смог что-то прознать. Блондин приподнимает острый подбородок, закидывая ногу на ногу: — Ты идешь ко мне за ответом потому, что тебе не сказал сам Юн, либо ты уже знаешь наперед, что он не скажет, так? — Чимин выгибает бровь, анализируя реакцию. Но она не следует, мужчина так и сидит, пристально смотря — выжидает. — Могу предположить, что именно тебе он ничего не скажет. Так что у меня подавно нет прав что-либо разглашать. Хосок резко встает, не обращая внимание на боль в руке, и твердо направляется прочь из этого помещения, напоследок бросая раздосадованное: — Детективы, — будто те сговорились против него. — Хе-хе-хе… советую, просто не лезть в чужую личную жизнь, если тебе в ней не рады, — на прощание произносит блондин, понимая, что у Чона была надежда хотя бы на него, и смотрит, как мужчина резким движением задвигает за собой дверь и уходит в сторону переходных балконов, на которых обычно курит, и, как с другой стороны замедляет свой шаг появившейся Юнги. Проследив хмурым взглядом за мужчиной, пока тот не скрылся за поворотим, Мин замечает через стекло Чимина и идет к нему. — Чего это он? — Забей, — отмахивается Пак, потирая глаза пальцами. Его резко накрыла усталость. Юн дергает бровями, мол, хорошо, и осматривает помещение, замечая кофе на столе. — Ты же сказал, что будешь завязывать, — парень тянется к стаканчику, отслеживая, что тот полн, и хмыкает. — Я никак к этому не причастен, это мне принесла Соен. Пальцы блондина переместились с глаз на переносицу, потирая теперь ее. Однако веки он по прежнему держал закрытыми, поэтому не видел, как Мин взял напиток. Открыл их он в тот момент, когда до соприкосновения губ друга и пластика остались миллиметры, и жалобно скривился: — Юнги, сахар… — шепотом, но было уже поздно. Парень и так уже понял, что «сахар». Стоит у открытого холодильника, залпом допивая бутылку воды, нервно сжимая ее до хруста пальцами. А мысленно проклинает всю Вселенную на чем только свет стоит под Чиминов смех, подобный старцу.***
Чонгук смотрит телевизор, удобно разместившись на диване с Вилфордом, попивая лично приготовленное какао через трубочку. Где-то в стороне слышится щелчок двери — Тэхен вышел из душа. Проходя позади Чона, Ким ловко выхватывает кружку из рук парня и, придерживая трубочку пальцем, чтобы та не мешала, отпивает. Чонгук конечно же возмущенно вскрикивает и быстро перебирается на край дивана, желая успеть ухватить вора за край шорт, но тот ускользает, не дав себя схватить, и лениво посмеивается. Тэхен никогда не устанет дразнить парня. — Ну Тэ… — тот мучительно воет, упираясь головой в обитый тканью подлокотник и сжимает веки. Это было его какао. Он его себе сделал. За прекрасные звуки страдания Ким получает больше удовольствия, идя к пристройке, что являлась зоной кухни, ухмыляясь. В какой момент Тэхен позволил Чону называть себя просто «Тэ»? Ни в какой. На Чонгука будто что-то нашло, и теперь окликает его только так. Ким грозился, что оставит его ночевать на крыльце, привязав как собаку, чтобы не сбежал, если он еще раз так скажет, но это не особо испугало парня. Наоборот, он делал это специально в два раза больше, пока, во время уборки, что они делали по всему дому на первое утро, Тэхен силой не вынес его на балкон и не запер там. Соседи точно могли услышать вопли парня, просящего прощение. Его клятвы, что больше намеренно так не сделает, вместе с будущими жалованиями дяде, если он заболеет по вине Климта. Стоящий на заднем дворе парень, одетый в куртку и шорты, — особо времени одеваться не было, — смотрел снизу вверх на террасу, где что-то пищал Чон в одной только футболке и спортивках, и согласно кивал, а сам даже не слушал, осматривая двор. Хоть с наступлением зимы растительность увяла, потеряв цвет, но Ким отметил, что ранее газон стригли, — наверняка соседи, — что не скажешь о деревьях и клумбах по-над заборами. Мучить Чонгука — это, конечно, весело. Однако лечить его — нет. Поэтому запер он его ненадолго, не больше семи минут. Хотя и за это время парень успел замерзнуть так, что потом пришлось отогревать его всем, чем только можно. Так смешно было, когда тот сидел обиженно, укутавшись в одеяло, и не разговаривал с ним. Но полностью от чонгукова «Тэ» Ким не избавился. Чон продолжает его так называть, иногда, мешая с полным именем. И поняв, что бороться с этим бесполезно, Тэхен сжалился. Теперь он не так яро против, подметив, что Чонгук произносит это как-то по особенному. По парню видно, как он довольствуется тем, что только он может называть известного всем Климта как-то мягко. Тэхен подходит к кухонной гарнитуре, поднимает крышку с кастрюли, что стояла на плите, и несколько секунд смотрит на творение Чон Чонгука. Потом берет еще одну кружку и наливает в нее горячий напиток, добавляя и в ту, что отобрал — он же не изверг, в конце то концов. Вернувшись обратно, Ким осторожно садится на диван, протягивая обиженной моське его кружку. Тот мигом светлеет, обхватывая трубочку губами. А потом с прищуром косится на Тэхена, размышляя, не подсыпал ли он ему чего? Но Ким не замечает этих взглядов, стягивая с плеч полотенце и кладя его на подлокотник. Он не отвлекался от просмотра телевизора, отпивая какао, что оставляло молочные усы над губами. По мокрым прядям темных волос стекали капли, падая на натянутые шорты, — Тэхен сидел, поставив ногу на диван, а вторую согнул в сторону, — оставляя на них следы. Так по домашнему. До переезда всего от одной мысли, что теперь они будут жить не в квартире Тэхена, которая стала Чонгуку роднее своей собственной в штатах, парня тревожило. Но в действительности не все так плохо. Оказалось дело было не в помещении, а в том, что и с кем в нем у тебя происходило. Парень отчетливо помнит как все начиналось. Началось все с того момента, где Климт повернулся и встретился со взглядом Чонгука, которого держал какой-то мужчина. Это и стало отправным моментом. А дальше события происходили слишком быстро, что с начало было неловко, потому что никто не знал как себя вести. Неловко было лежать на ногах Тэхена, пока он сосредоточенно латал его. Неловко было молча просить Кима дать ему игрушку. Заходить в его кабинет, который казался запрещенной для него зоной. Готовить с ним. И Киму было не по себе, хотя он пытался этого не показывать. Потому что это впервые происходило с ними. Сейчас они умеют общаться чутьем, взглядами, молчанием. Вот сейчас. На вид Ким просто проводит свой вечер перед экраном, беззаботно попивая какао. Но Чонгук то понимает, что он даже не вникает в суть программы, которая идет по телевизору. Его тревожит наверняка то, что с момента прибытия в Чханвон, никто так и не связался с ними с Сеула. Значит, что расследование не продвигается, либо Чимин опять все скрывает. Опомнившись от щелчка перед лицом, Чонгук перепугано смотрит на Тэхена. Чон опять ушел в себя со своими размышлениями, потеряв связь с реальностью, где неосознанно продолжал пялить в Кима. — Что с тобой? — хмурится. Не спрашивая разрешения, Тэ тянется тыльной стороной руки ко лбу Чона, что так и продолжал смотреть на него, пробираясь под волосы. На две секунды дом затихает. Голос ведущих программы слышен где-то отстранено. Ветер, завывающий на улице, тоже умолк. Задержав дыхание, Чон смотрит на Кима и ждет пока тот вынесет вердикт. Тот убирает руку и шипит, жмуря один глаз. Температуры нет. Ким то уж думал, что сегодняшняя поездка до леса вышла боком. Он недоволен тем увиденным шрамом над бровью парня. Он предупреждал, что тот может быть, но надеялся не на такой большой. Да, мог бы быть еще больше, если бы тогда Тэ не принял решение зашить рану и не обрабатывал ее каждый день по два раз. Но все равно, при виде того, что имеется, внутри что-то шкребет, потому что он не хотел оставлять на Чонгуке след. Не Кимова вина, что парень явился в ту ночь на сделку, а в том, что не совладал с управлением. Он уже столько раз прокручивал в своей голове сценарий случившегося, что даже не знает, как правильнее стоило поступить. Шрам на лбу — это меньшее, что парень мог получить тогда. Если так, почему Тэхену кажется, что шрамик, который, наверняка, спустя года не станет таким отчетливым, слишком много на Чоне? Даже если тот мужчина поставил бы невесомый щелбан на лбу парня, от чего на том останется покраснение, исчезнувшее через пару минут, все одинаково, — Киму кажется, что это много. Катастрофически. Тэхен разворачивается, принимая прежнюю позу и хмуро смотрит в телевизор. Чонгук чаще стал уходить в себя, теряя связь с миром. Это немного тревожит. Он может так задуматься, что прослушает все, что ему говорит Ким — последнему приходится повторять сказанное еще раз. Понятное дело, что прослушка в людях пугает, если все в ней устроено против тебя. Что приходится ограничивать себя в общении, — даже телефонные звонки стали запретом, а с организацией связаться можно только через специальный телефон, что был привезен вместе с оружием. Что вокруг неизвестность. Наверное, это слишком много для обычного студента, прилетевшего погостить у дяди. Но Ким упускает тот факт, что Чонгук с детства живет в чем-то подобном. Поэтому босс отправил его на другой материк, чтобы тот налаживал свое будущее там. Чтобы опасность не настигла его на родине. Чтобы парень не портил свою жизнь подле незаконной организации. — Мы поедим еще раз на поле? — понимая, что Тэ не обозначил у него температуры, Чон решил заговорить, но вышло тише, чем предполагалось. — Ты хочешь? В памяти у обоих всплывает сегодняшний эпизод. Тэхену до сих пор кажется, что он чувствует дрожь чужого тела под руками, а Чонгуку — окутавшее его тогда тепло. Последний выстрел парня показался Киму знакомым. И он понимал, что нужно резко останавливаться, чтобы потом не пожалеть. Он забрал этот злополучный «WB 95», проклиная себя самого. Он ведь не хотел оставлять следы на Чонгуке: ни физические, ни моральные. Тогда, что творит? Что такое задумал? Научить убивать?! Он видел как тот трясся от ветра, произнося «не могу», так зачем надавил? Зачем-то начал в слух проговаривать ситуации, мысленно подбивая парня ближе к обрыву. Когда произошел последний выстрел, Киму был отчетливо слышен треск земли под ним. Чонгук развернулся к нему лицом тогда и смотрел в глаза, понимая, что сейчас сорвется вниз на скалы. Он не просил помочь, он просто смотрел, сделав то, что указывал Медведь. Животное. Когда из-под ног Чона начала уходить земля, а сам он уже готов был разбиться вдребезги, руки сами потянулись спасать его. Тэхен притянул его, клянясь, что это в последний раз. Последний раз, как он оставит след на ком-то. — Мне стоит это сделать, ты ведь сам говорил. Мало ли, что случится. Тэхен смотрит, сжав губы. — Я могу оставить тебе пистолет. Но обещаю, что не допущу ситуацию, где тебе придется им воспользоваться. Чонгук опускает голову, поглаживая большим пальцем кружку, и произносит еле слышно, одними губами: — Спасибо.***
Юнги врывается в их с Чимином кабинет, тяжело дыша. Вид его потрепанный, агрессивный и еще немного сонный. Сколько лет уже работает детективом, но до сих пор не может привыкнуть, что иногда приходится действовать очень быстро и без замедлений. В такие моменты, что обычно выпадают на раннее утро, Мин жалеет, что не пошел работать библиотекарем. — Что случилось? — он стягивает куртку и следом кофту, оставшись в одной футболке, взмокшей от пота. Горе таксист потерялся в навигаторе и повернул не на ту улицу почти перед самым участком, так что Юнги ничего не оставалось сделать, как добраться до него на своих двух — возвращаться на машине было бы слишком долго. Оторвавшийся от экрана компьютера, как только Юн появился в помещении, Чимин направился к старенькому дивану, вытягивая встроенные в него ящики. Порывшись немного в вещах, — которые специально были тут оставлены детективами на всякий случай, ведь не редко они ночевали в этом кабинете, — пока Мин раздевался, Чимин находит серую футболку, кидая ее через плечо уже полностью оголившему торс парню. Оба не помнят чья она, кто ее купил и кто принес — вещи давно перемешались, что не особо волнует. В столице опять какие-то проблемы со связью, поэтому Пак не смог позвонить другу и объяснить ситуацию, а написать все в сообщение было тупо и нецелесообразно, поэтому он просто отправил: «Срочно в участок». Сам же направился прямиком туда с организации, в которую приехал посреди ночи. Прошлым вечером он уехал вместе с Юнги ближе к двенадцати, но дома заснуть не смог. В такие моменты блондину рекомендуется пить снотворное, но было странное предчувствие, поэтому он отверг лекарства и вернулся в организацию, попав на горячее. — Ночью был замечен прирост чипов, — Чимин задвигает ящик обратно и садится на диван, запрокидывая голову на спинку, прикрывая глаза. — Они появлялись в Мапхогу, где их и так было больше всего, но все в разных местах. Это впервые, когда после установки системы, они засекли момент появления красных огоньков. Ранее новых устройств больше не появлялось, но Пак думал, что если такое случится, то это будет в одном месте — ошибался. — Я предполагал, что их, — имеет ввиду людей, носящих прослушку, — штампуют в одном месте, но, нет. Это происходит в разных частях района. Блондин потирает глаза пальцами, поставив локоть на спинку. Голова раскалывается, а обезболивающее, что ему дала, прибывшая ночью в организацию, Давон, не помогает. Чимин прокрутил уже все возможные варианты за эту ночь, но многие из них не подходили к действительности. Если чипы помещают в одном месте и только спустя какое-то время включают, либо те активируются автоматически, — а так как люди находятся уже в разных частях города, получается, что раздельно, — то в таком случае, в организации отобразилось, что все они включились одновременно, но это случалось последовательно. Однако, возможно, у каждой прослушки есть таймер, который включает ее относительно того времени, когда ее установили. Пак вместе с Давон разобрали все бумаги по устройству, экземпляр которой им получилось добыть, но там не было ничего такого, что могло отдаленно выключать ее в теле человека. Парень уже предположил, что это новый вид чипа. Но какой смысл врагу делать его идентичным тем, что уже имеются, если и те, и другие в организации видны? Или же он не знает, что они отслеживают всех людей? Если так, то им это только на руку. По итогу блондин предложил другой вариант, над которым он с Чон сосредоточились до самого утра, потому что в нем определенно была логика, пока остальная команда подтягивалась. — Мы отследили, что один чип активируют и держится на одном месте минут шесть-семь, а после начинает двигаться, меняя координаты, — продолжает Чимин, поддаваясь вперед, облокачиваясь на колени и сплетая пальцы. Мин отходит к столу, опираясь о него, и складывает руки на груди. — Значит, чтобы поместить устройство нужно семь минут? — уточняет парень. Пак кивает. — Мы проложили путь от одного огонька к другому, засекая на каждом время. Человек, который этим занимается — один. По времени мы поняли, что он передвигается на машине. На такси, если быть точнее. Пак закусывает щеку, поворачивая голову к окну, давая Юнги обработать информацию. Этой ночью им пришлось не сладко, приходилось перепроверять по записям камер каждую машину в периоды «затишья» — время передвижения от одного человека к другому. Отбором всех машин, к рассвету им удалось выстроить цепочку машин, на которых передвигался этот кто-то, кто устанавливал в людей устройство прослушки. Этот человек ни разу не попадался в камеры, будто знал их место расположения. Только его силуэт на задних сидениях машин попадал в поле зрения камер на дорогах. А с жертвами он встречался в укромных местах. — К рассвету все закончилось. — И сколько? — Одиннадцать. Мин сжимает зубы до появления желваков. Еще одиннадцать жертв, живущие в оковах. — Сейчас в организации ищут те десять машин, на которых передвигался виновник. Надеемся, что хотя бы на видеорегистраторах видно его. — Успехи? — Юн произносит со смешком, вскидывая брови. На успехи только и надеяться. — Из шести машин, что мы осмотрели, у четверых нет видеорегистратора, но там нашлись волосы, волокна ткани и отшелушенная кожа. Ты же понимаешь, что это абсурд проверять все это? — блондин вскидывает голову, смотря на друга. — В день, в этих машинах таксисты возят сотни людей. И экспертизы всех улик ждать кучу времени. Это отчаянный шаг. Пак хоть так и говорит, но понимает, что если в ходе осмотра всех видеорегистраторов не получится обозначить личность человека, ему придется поступить таким путем. Он уже морально готовится к этому — машины отстранены от работы и стоят в организации. — Что насчет голоса? — спрашивает Юн. — Есть. И он знакомый. Принадлежит мужчине, но тот явно коверкает его, либо говорит тихо, ну, или же вовсе молчит. Чимин умалчивает, что у него есть подозрения, кто это может быть, потому что не хочет наговаривать на человека. Но и не приходится — в диалог детективов вмешивается уведомление на телефон Пака, что лежал на рабочем столе. Одно слово от Давон: «Нашли».