***
Чем ближе к Сеулу, тем более напряженным и замкнутым становится Тэхен. Чонгук уже не знает, как его разговорить и о чем рассказать. Потому что аура чужой серьезности начинает на него слегка давить, заставляя сжаться и замолчать. Но Чон понимает, что если он так сделает, то станет только хуже, и до организации доедет бомба замедленного действия. И не дай кому-нибудь наткнуться на нее. Так что парень продолжает говорить обо всем, о чем только можно. И иногда даже получая смешок в ответ, либо вопрос. Так же в интересах парня заговорить Кима, потому что тот за рулем, а едут они ночью. И кому, как не Чонгуку знать, что Тэ не спал? Поэтому говорить надо, чтобы тот не заснул. Навряд ли это случится, смотря насколько парень сосредоточен доехать до столицы, но Чонгуку все равно. Когда они сбегали с заброшенного завода, Климт приказывал ему говорить, чтобы он не заснул, но в итоге до дома говорил за всех, и за Хосока тоже. С чего-то смеялся, комментировал все свои действия, ведя незамысловатый монолог, чтобы парень был в сознании. А теперь очередь Чонгука удерживать его в сознании, не давая перейти черту агрессии к сложившейся ситуации. Подъехали они к зданию с задней стороны, чтобы не мелькать у людей на глазах. Зашли они тоже через черный ход по той же причине. Но чем глубже в лес, тем больше дров. На пути им стали встречаться странные замки на дверях, которых раньше не было. Хорошо зная план здания, Тэ каждый раз продумывает новый путь до кабинета Сокджина, когда на старом попадается еще один замок. Только шкала злости повышается с каждой новой дверью, и Ким уже почти рычит, когда натыкается на еще одну. Но тут из-за угла появляется Юнги, приветствуя парней рукопожатием и улыбкой облегчения — они целы, здоровы, а главное тут, где плюс-минус в безопасности. Мин проводит ключ-картой по замку, открывая дверь и объясняя, что это новые технологии полной секретности. На что Тэ закатывает глаза, спрашивая, не идея ли это Сокджина. — А кого по твоему? — дергая бровями, спрашивает Юн. Ким все понимает. Кто же это еще мог быть, если только не Ким-конфиденциальность-Сокджин? Босса в стране нет и некому отметать его глупые идеи. По пути Юн признается, что они ожидали заметить возбужденное состояние жучков, тем самым определив, что парни уже в столице. Но те оказались слишком скрытными. — Как думаешь, жертвам сообщают около кого они должны ошиваться? — задается Тэ, уже видя дверь в кабинет. — Мы не можем этого исключать. Юн открывает дверь и первый входит в помещение, следом Климт и Чонгук. Присутствующие облегченно выдыхают, видя знакомые лица. Напряжение в комнате сразу спадает, когда парни начинают обмениваться рукопожатиями. Хосок даже крепко, насколько это ему дает травмированная рука, обнял Климта за плечи, похлопав парня по спине. Такое ощущение, что они прошли войну и вот наконец-то вернулись домой, к семье, настолько их тепло встречают. Пак сразу заметил, как изменился Чонгук, вошедший в дверь. Он уезжал перепуганным, ничего не понимающим птенчиком, а сейчас приехал с огрубевшей кожей. Его взгляд стал более острым — видно, что он понимает, в какой ситуации находится и насколько та опасна. Но Чон быстро расплывается в теплой улыбке, когда перед ним встает Сокджин. Тот заключает его в долгожданные объятья, не заботясь, что за ними наблюдает четыре пары глаз. Ким переживал за Чонгука больше всех, как узнал, что тот едет вместе с Климтом в Сеул, но и был благодарен, что он с ним, а не с кем-то другим. И хоть все то время мужчина не мог найти себе места, он был уверен, что они приедут. По другому и быть не могло. Пока происходило воссоединение Сокджина и Чонгука, остальные рассаживались на кресла и диван, что окружили журнальный столик. Хосок сел на кресло, рассматривая Медведя и детективов, что расположились на большом диване. Климт вальяжно сел посередине, расставив ноги, будто у себя дома, — если так подумать, то этот кабинет содержит множество историй, так что косвенно это можно считать им, — наблюдая за картиной перед собой. В голове парень ставит пунктик: позже спросить у Чонгука, как он связан с Кимом. Тэ понимает, что это связано с тем, что Джин правая рука Намджуна, но откуда у помощника настолько тесные отношения с племянником босса? Они относятся друг к другу так, будто сами являются родней и это не дело одного знакомства. Наверняка за этим стоит что-то большее. Так-то Климт не так уж много знает об отношениях босса и его правой руки. Складывается такое ощущение, что они с самого начала были вместе, основывая организацию. Даже самые ее ветераны говорят, что Сокджин был всегда. Не было такого момента, что он проходил какие-то подготовки, поднимаясь к статусу правой руки. Он просто ей уже был, в момент создания группировки. А что было до ее формирования лично, Тэ не знает. Только в один момент вся радостная обстановка меняется. Сокджин резко отстраняет от себя парня, почувствовав в районе таза что-то твердое, и задирает его кофту вверх. Его настрой быстро меняется, и он переводит злобный взгляд на Климта, что все так же важно сидела, сложив руки на груди. Парень вскидывает бровь, мол, что-то случилось? Почему так смотрите? Будто не видит то, что все уже заметили. У Чонгука «WB 95». — Что это? — Сокджин кивает в строну Чона, не отрывая глаз от Медведя. Тот щурится, будто не понимает о чем говорит мужчина: — Кажется, — тянет он, — волшебная палочка зубной феи. Ким прикусывает щеки, отступая от Чонгука и подходя вплотную к столику, что разделял его и Климта. — Ты в своем уме? Тэ не остается в стороне, тоже поднимается на ноги с другой стороны стола, который сейчас начнет трескаться под натиском их двоих. — А вы? — Климт, переставай шутки шутить. Это для тебя развлечение какое-то? — он опять кивает в сторону Чонгука. Парень меняется во взгляде. Вот именно, что Чонгук для него никакая не игрушка. Он действительно переживает за него, поэтому и отдал свои кровь и пот, чтобы тот был под защитой, даже если его не будет рядом. Этот пистолет можно считать оберегом. Билетом в любую сторону. Пропуском в желаемую дверь. Но Сокджин думает, кажется, иначе, мол, вложил в руку пистолет — значит защищен, все, дело сделано. Можно теперь ничего не делать. Хоть бери, да в спячку уходи. Как же он ошибается. И попробуй его переубедить, только по лицу за хамство получишь, — Тэхен его знает. Но и оставить мужчину с мыслью, что Чонгук для него утеха, он не может. Чимин, наблюдающий за этим всем, уже собирался вставать и разнимать этих двоих, понимая, что встреча катится не туда, куда надо, но его опережают. — Прекратите. Джин-хен, все в порядке, правда, — Чонгук оттягивает за руку Кима от несчастного столика, смотря ему в глаза. — Это, — он кивает вниз на оружие, — так надо. Произнося последнее, Чонгук теперь понимает, что имел ввиду Тэ, когда произносил это на поле на множество его вопросов. Это невозможно объяснить и самое близкое, что можно сказать по смыслу — «надо». Джин осматривает парня, еще раз убеждаясь, что он тут. Цел и здоров. Потом кидает еще раз гневный взгляд на Медведя, понимая, что они теряют время. Если не начать действовать, то Чонгука может ждать беда куда больше, чем пистолет. Ким кивает Чонгуку, принимая его слова, и садится в кресло. Он не закрывает глаза на пистолет, нет, он просто отсрочивает этот разговор на некоторое время. Климт все еще стоит, смотря, как Чонгук снимает с себя куртку и вешает на вешалку-стойку у двери, ощущая резкий холод от Джина. Напряженность решает развеять Хосок: — Куда вы так вырядились? — имеет ввиду, что оделись, как на северный полюс. — В Чханвоне снег пошел, — серьезно отвечает Чонгук без прежнего задорства. Тэ понимает, что причиной резкого равнодушия в голосе парня являются он с Джином и их перепалка, — Чону, наверное, не приятно, что два небезразличные ему человека готовы поубивать друг друга за его безопасность, — а может и сам пистолет. Ким все еще помнит, что было у леса тем утром. С какими глазами он молча кричал забрать у него ствол. Он так и стоит, вспоминая тот день, пока его вниз за край пальто не тянут. — Может, сядешь уже? — тише произносит Чон, смотря в глаза Климта, что повернул голову на уже севшего на диван парня. — Правда, все в порядке. Садись. Чонгук говорит так, потому что видит немного сожаления во взгляде напротив. Ведь по приказу Тэхена ему пришлось брать пистолет. Никто не знал, что может случиться на пути. Подстраховаться стоило. И Чон это понимает, поэтому не хочет, чтобы Тэ чувствовал из-за этого груз. Своими словами он хочет уверить, что все и вправду в порядке. Тэ молча садится, ставя локти на бедра и скрещивая пальцы. Он чувствует, как недалеко сидящий Джин испепеляет их взглядом, но как-то плевать. Чонгук под его покровительством, а значит, ему решать, что да как. Намджун вверил парня Климту, а не кому-то другому, потому что доверяет и верит, что с ним ничего не станет. А то, что Сокджину там что-то не нравится — это не его дело. Пусть хоть от злости взорвется, Ким и пальцем не пошевелит. Понимая, что «приветствия» закончились, Пак начинает объяснять ситуацию подробнее, связанную с хирургом. Но его перебивает шум, доносящийся с коридора. Через секунду в кабинет врывается какой-то парень с криком: — Доктор Кан! Сокджин поднимается с кресла, потому что, — ну что это за наглость врываться без стука в его кабинет. И так уже есть парочка, которая этого не делает. Парень быстро осматривает присутствующих, понимая, что врача тут нет, и резко кланяется в дверном проеме, прося прощение. Позади него в коридоре видны еще пару людей, бегущих куда-то. — Что происходит? — взгляд Джина темнеет. — В спортзале нашли девушку без сознания. Никто не может найти врача. Все забывают все то, что происходило в кабинете минутой ранее, когда Чимин подрывается с места и, отталкивая паренька у дверей, бежит прочь. Когда он пробегает уже по знакомым коридорам, в голове его крутится только имя Соен. На нечаянно сбивших им людей Пак не обращает внимания. Ему сейчас не до этого. — Где все врачи? — допрашивает паренька Сокджин, наблюдая, как за Паком спешат Юнги и Медведь. — Никто не в курсе. Мужчина в два шага подходит к рабочему столу и набирает на телефонном аппарате Давон, краем глаза видя, как в дверном проеме скрывается Чонгук. Он почти рычит от злости в трубку: — Давон, найди куда подевались все врачи. Чимин подлетает на колени к девушке, около которой собралось уже пару людей, оглаживая бледное лицо и громко зовя ее. Реакции ноль. Следом появляется Климт, по пути стягивая с себя пальто и кидая его на один из тренажеров. — Что случилось? — он кидает взгляд на людей. Те говорят, что ничего необычного не было: Ли как обычно начала с разминки и пошла на беговую дорожку. После сделала перерыв, сев попить воды, а потом решила продолжить и упала на пол по пути к тренажеру. Тэ кивает, отслеживая пульс в это время. Потом просит прибежавшего Чонгука достать у него из пальто фонарик, пока сам наклоняется щекой к носу девушки: дыхание отслеживается, только грудная клетка двигается слабо. Ким пробирается рукой под футболку Ли, понимая, что топ затянут слишком туго. Принимая от Чона фонарик, он командует всем выйти из помещения и кому-то принести носилки с лазарета. На команды друга блондин даже не пошевелился, продолжая испуганно смотреть на Соен. Юн тянет его за плечо, но Тэхен говорит тому остаться и помочь, заметив, что Чимин уходить не намеревается. Не дождавшись полного ухода людей, что были уже у выхода, — конечно не без помощи Пака, — Ким стянул с девушки футболку, на секунду поднимая взгляд, ища в маленькой толпе Чонгука. Он вместе с Юнги подгоняет остальных быстрее выйти и не задерживаться. Чувствуя взгляд сзади, Чон оборачивается, на миллисекунды пересекаясь с глазами Тэхена, пока тот не опускает голову, продолжая делать свое дело. Но этого небольшого времени Киму хватило понять, что парень в замешательстве, заставляя ускориться. Резкое желание успокоить его своим присутствием рядом увеличивалось с каждой секундой, заставляя руки двигаться быстрей. Знание, что с ним сейчас Юнги, — может быть уже и Хосок с Джином, — ни на капельку не уменьшало потребности быть с ним. Потому что Тэ знает этот взгляд. Он кричит не уходить. Просит остаться. Хотя это Чонгук уходит, — но он уходит, потому что так скомандовал Ким. Чон перепуган не из-за девушки — она будет в порядке, он знает. Если о ней позаботиться Тэ, то все будет хорошо. Это все из-за врачей, которых сейчас ищут всей организацией. Недавно Чимин рассказывал о докторе, который помещает прослушки, и тут в здании не находится ни одного врача. Это подозрительно. И тем более не по себе оставаться одному в этом хаосе. Да, его окружают знакомые лица, но это не то. Ему нужно конкретно одно. Потому что быть тут без него — тоже самое, что потеряться в лабиринте. Чонгук старается не отставать от Юнги, который в одном из коридоров вкладывает ему в руку карту и говорит идти в ту дверь, что находилась недалеко от них. Детектив, больше ничего не говоря, двигается дальше, пока Чон смотрит на ключ-карту. Он чувствует, как его толкает в плечо мимо проходящий мужчина, что в три раза больше его, заставляя выйти парня из ступора. Чонгук двигается к двери, вспоминая, что ее расположение ему знакомо. За этой дверью находятся стеллажи со старыми документами, покрытыми пылью. Это комната архива с одним компьютером, на который раньше приходили сообщения, окончательно вспоминает Чон, прикладывая карту к замку. Тот глухо щелкает, открывая дверь, в которую парень входит, и тут же замирает у входа. От старой пыльной комнаты ничего не осталось. Все оборудовано техникой и новой мебелью. Один только длинный стол по середине чего стоит. Его массивность сама проникает в твою голову, создавая картину того громоздкого дерева, из которого он сделан. Парень проходит по комнате дальше, замечая множество бумаг, что были развешаны на стенах и покрывали столы поменьше по периметру комнаты, на которых стояли рабочие компьютеры. Чонгук смотрел и не верил, что это та самая комната. Только стоило ему повернуться на какой-то звук позади, как он столбенеет на месте без возможности пошевелиться. Ноги становятся ватными, теряя способность его держать. Ему кажется, что вот-вот и он свалится с них, пятясь назад. Но ему удается цепко ухватиться за столешницу огромного стола и удержаться на ногах. Только в его голове происходит путаница, а глаза мечутся в неверии. Перед ним экран, на котором транслировалась черная карта Сеула с отмеченными на ней красными огоньками. И не сложно догадаться что это. Чонгук знал о восьмидесяти шести устройствах прослушки, потому что видел фотографии, что показали им детективы перед тем, как они уехали в Чханвон. Они сказали, что у них есть план подключиться к радиоволне этих устройств, чтобы узнать больше. После их отъезда никто с ними не связывался до этого вечера. И как только это произошло, Тэхен, ничего подробно не сообщая, сказал собираться. Знал ли он об этом, что сейчас видит Чонгук? Чимин наверняка ему сказал численность, но слышать и видеть — это две разные вещи. «Не знаем, чего ожидать от этого, но возможно, у нас получится узнать сколько этой дряни в людях. Возможно мы узнаем, где эти люди находятся. И когда их прослушки реагируют на ваши голоса. Но мы не рассчитываем, что получится узнать логово противника», — всплывают в памяти слова Юнги. Чонгук смотрит на экран, понимая, что это именно тот самый осуществленный план детективов. На экране огоньками отмечены чипы, находящиеся в сонном режиме внутри людей, что продолжают двигаться по карте. Вот что имел в виду Мин при их сегодняшней встречи, говоря о возбужденном состоянии, чтобы понять, что он с Тэхеном уже в Сеуле. Но они были настолько скрытными, что смогли пробраться через этот рассадник огоньков незамеченными. — Как думаешь, жертвам сообщают около кого они должны ошиваться? — Мы не можем этого исключать. Чонгук знает, почему Тэ задал такой вопрос. Его побудило произошедшее по пути в Сеул, где они останавливались на заправке самообслуживания. Пока Ким разбирался с бензином, Чонгук заметил через опущенное стекло недалеко от них парня, что просто стоял и пялил в него. Он выглядел нервозным и дерганным, но глаз с Чонгука не спускал. Когда Тэ сел в машину, он сразу понял, что что-то не так. Заметив этого парня, на которого указал Чон, Киму было сложно сдержаться. Потому что кто знает, может это один из тех, что с прослушкой и идти выяснять с ним отношения было рискованно. Да и видно, что он под веществом и не в ладах с собой. Поэтому Тэхен оставил его и уехал. Тут два варианта: либо парень словил белку, либо в нем чип и он знает, в сторону кого нужно двигаться, чтобы тот сработал. А если они имеют связь между собой? И тот парень, а может еще кто, сообщил другим, что они были замечены по пути в Сеул, будут ли они подбираться ближе к ним? Чонгуку это напоминает зомби-апокалипсис. Но наблюдая за огоньками, парень не замечает их движения в сторону организации, значит, это предположение ошибочные. По крайней мере, хочется в это верить. Пока Чимин придерживал Ли, Тэ расстегивал липучки на стягивающем элементе одежды, освобождая грудную клетку от него. Также замечает, что друг не опускает взгляда на оголенное тело. Это он как врач не обращает на такое внимание, делая свою работу. Тэхен так-то не особо знает эту девушку, сейчас она для него не больше пациента, но для Пака она имеет другое значение. Тэхен убедился в этом, когда друг подскочил рядом с дивана, на выдохе произнеся чужое имя — скорее всего, так зовут эту девушку, отмечает Ким. И то, как он на нее смотрел, как прикасался, не желал отпускать. Это все говорит, что девушка и вправду не безразлична ему. Натянув футболку обратно, Тэ встал, желая взять и подложить свое пальто под голову Ли, но его на тренажерах не оказалось. Вспомнив, что просил Чонука из него достать фонарик, Ким делает вывод, что парень его забрал. Сам фонарик лежал около девушки. Взяв его и встав на одно колено, Климт посветил в глаза — те реагировали. Значит, не все так плохо, обычное переутомление. Не критично. Видя Юнги с носилками, Тэ поднимается с колена, смотря сверху вниз на Пака: — С ней все будет в порядке. Но Чимин, кажется, не слышит его. Он корит себя, потому что сразу заметил, что Соен нездоровилось. Он даже не предпринял попытку ее остановить, попросить не идти на тренировку. Вот только прав на это не имеет. Он не может располагаться чужой жизнью, как он считает правильней. Но он ведь мог банально спросить о самочувствии, но он ничего не сделал. И ему очень жаль. Он мысленно продолжает извиняться перед ней уже в тысячный раз, держа Ли за руку.***
Юнги сидит на диване, попивая виски, которое открыл Джин. Сам мужчина стоит около своего рабочего стола, уперевшись о него поясницей, расколачивая алкоголь в стакане. За столом довольно сидит Давон, немного прокручиваясь в кресле. Закинув ногу на ногу, она с лукавой улыбкой смотрит на найденного виновника, что стоит сейчас перед ними. Он выглядит как ребенок в глазах девушки, взяв одну руку другой. На краю стола в позе лотоса сидит Хосок. Если бы ни ситуация, он никогда бы не забрался на эту столешницу с ногами, но Джину сейчас не до него, можно и посвоевольничать. Сестре, значит, можно, а ему нет? Несправедливо как-то. Рядом с ним стоит Чонгук, держа в руках пальто Климта. А сам Медведь находился у подоконника, отчужденно смотря в окно. В комнате тихо. Никто ничего не говорит. Только это нарушает поставленный на стол стакан Джина, звук которого раздался по кабинету слишком громко. Этого звука хватило, чтобы понять, что Ким намерен начинать. Но вместо него это делает Климт, будто его с цепи сорвали. Парень встает перед самым лицом врача, что одного роста с ним.The Neighbourhood – Wires
Тот поднимает на него взгляд, и Тэхена это раздражает — он не любит, когда на него смотрят с превосходством, которого и в помине нет. Но он держится. — Дайте мне одно разумное объяснение, почему ни одного врача не было на посту этой ночью? Климт смотрит строго, через щель между маской и кепкой, дожидаясь ответа. — Мы отправлялись в лабораторию и я не знал, что в здании кто-то еще остался, — спокойно отвечает мужчина, также смотря в омуты напротив. От его тона у Кима повышается желание нарушить это умиротворение. — Доктор Кан, вы тут глав-врач или я? Как вы могли такое не знать? — все еще держа эмоции, с притворным интересом спрашивает Климт: — В организации шесть врачей и все разом решили уехать из нее. Вы думаете, я поверю в это? Вы хоть знаете, какая картина складывается у нас в голове от факта, что врачей резко не стало. Что-то похожее на заговор, — парень делает паузу, вскидывая бровь. — А если в следующий раз кто-то получит ножевое? Или пулю? — Тэ тыкает пальцем в грудь врача. И тот еще смеет отмахнуть его руку и что-то тявкнуть: — Климт, знай свое место, — переведя взгляд на Сокджина, будто этим говоря, что не намеревается выслушивать Медведя — не парню же делать ему выговор, а правой руке босса, как это и положено. И Кимта это забавляет. Он скалится, но через ткань этого не видно. Только по глазам доктор видит эту улыбку и слегка выходит из своего покоя. Не проходит и секунды, как доктор понимает, что что-то не то в этом взгляде напротив, как его грубо припечатывают к входной двери, взявшись за горло. Мужчина начинает кряхтеть и краснеть, вцепившись ногтями в чужую руку, пока Медведь продолжал, начиная выходить из себя: — Что, статус в голову ударил? — хотя полностью отдавая себе отчет в действиях. Парень понимает, что нарушает правила, обращаясь так с врачом, который на ранг выше его и готов понести наказание, только дайте убрать ложное превосходство, которое тот сам себе внушил. — Это ведь не первый твой проступок, доктор Кан, так? — Тэ сильнее сжимает горло. — Может, понизим вашу уверенность, м? — Да ты в край озверел, Медведь, — хрипит врач, потянувшись к маске парня. И тут у Тэхена срывает тормоза, когда чужие пальцы почти дотрагиваются до запретного. Он в пол силы бьет того по челюсти, отпуская руку. Мужчина валится на колени, жадно хватая ртом воздух и держась за горло. По лицу расплывается жгучая боль, и он больше не намеревается поднять глаза. Вот так к нему повернулась жизнь: раньше он бинтовал раны парня, а теперь получает их от его рук. И никто его не останавливает, что пугает мужчину. Даже Сокджин, который должен делать ему выговор за сегодняшнее, а он просто молчит и смотрит. Смотрит на взращенного зверя, которого ни одно правило не остановит. Медведю дали волю. Никто его не остановит, пока тот не получит свое. Все хотят насладиться справедливой участью доктора, даже если это не согласно правилам. Только Чонгук машинально дергается вперед, но рука Хосока его удерживает — не хватало, чтобы и парень подлез под горячую руку Климта. Тогда уже Сокджин в сторонке не останется, да и он, честно, тоже. Отдышавшись, врач плюет кровавой слюной на пол, шмыгая носом. Вот только Климт не закончил. Парень хватает за ткань халата врача на спине и яро разрывает. Доктор начинает шевелиться под его руками, не понимая, что происходит. А Тэхен продолжает наполнять помещение звуком рвущихся ниток, с каждым рывком воспламеняясь сильнее. Его накрывает яростью по отношению к доктору. Как тот не особо сопротивляется, чтобы не дать ему рвать свой халат. Халат врача — его достоинство. А тот, как тварь дает его уничтожить. Это омерзительно. Если он так относится к нему, то и к работе он не серьезен, в чем уже убедились все, отталкиваясь от произошедшего. А раньше он ведь был добросовестным подчиненным, который отстаивал свою должность, а теперь наживается только на статусе, до которого смог подняться. Ну ничего, Медведь его теперь не отпустит. Тэхен, как врач может судить эту сволочь, который только выдает себя за доктора. Климт ставит ногу мужчине на спину, надавливая ботинком, и тянет на себя ошметки халата, избавляя того от него. Какая унизительная картина. Парень кидает «тряпку» ему под ноги, произнося один четкий приказ: — Вытирай, — который звучит как приговор. Доктора Кана трясет, он дрожащими руками берет то, что осталось от халата, начиная вытирать свою слюну и кровь с пола. С каждой секундой он понимает, что надеяться на то, что Климта кто-то остановит, нет смысла. Парень не остановится. Последние крупицы надежды исчезают, когда мужчина чувствует, как грубо хватают его за волосы, запрокидывая голову назад. Климт смотрит на него с отвращением. Да и саму Кану отвратно от себя. То, в каком положении он сейчас находится, то, как с ним обращается Медведь — это унизительно. Он стоит почти перед всей верхушкой на коленях, моя пол, как какая-то уборщица. Климт сказал, что понизит его уверенность в себе, так вот и опустил на колени перед всеми. Что смотрят и бровью не ведут, принимая деяния Зимнего. Они считают, что это верное решение? Даже если не по правилам? Еще позорнее стоять на коленях перед племянником Намджуна, что не спускает глаз с него. Он видит как уважаемый глав-врач в организации дяди с самого верха и прямиком в грязь. И Климт даже не боится руку марать об это месиво, окуная чужую голову. Стыдно. Стыдно перед Чоном. Стыдно перед всеми. Обидно до глубины души, что никто не намеревается остановить зверя. Слезы сами появляются в уголках морщинистых глаз. И Тэ их видит. И от этого еще гадостней. Даже халат стоял намного стойче, нежели его обладатель. Как он вообще смеет проливать слезы, после того, что учинил? В его судьбе никто не виноват, кроме его самого. Он сам привел все к тому, что сейчас находится тут в таком положении. Мысленно замахиваясь для еще одного удара, — предупреждающего, чтобы Кан выносил свое бремя стойко, как это полагается мужчине, без слез, — но в его голове что-то щелкает. Он поднимает голову, встречаясь со взглядом Чонгука, вспоминая, что он тут. Что видит, что он творит. Какой жестокостью пропитан и как она окутывает его. Как остальные смирно смотрят, впитывая это, будто так и надо. Только Чон это отвергает, не давая проникнуть в себя. Чонгук не создан для жестокости и насилия. Как Тэ мог забыть об этом? Как мог позволить видеть его зверство? Климт отбрасывает врача за волосы, выпрямляясь и подходя к Джину. Он никому не смотрит в глаза, знает, что там непонимание и вопрос: почему остановился? Но и продолжать он уже не может. Он забирает стакан Сокджина с виски, что стоял на его рабочем столе, и выносит приговор: — Всех шестерых в порт либо на склады, мне плевать. И больше ничего не говоря он уходит, хлопнув дверью. Доктор Кан начинает судорожно просить извинения, подползая на четвереньках к Сокджину и каждый раз кланяясь. Он не хочет на склады. Не хочет занимать самую низшую ступень организации. Что о нем будут говорить? Только не это. Любое наказание, только бы не опускаться до такого уровня. Пусть Климт уже изобьет его, душу отведет, но не это. Почему он вообще остановился? Неужели решил надавить на больное место морально, а не физически? Вот только Сокджин даже не смотрит на него, наблюдая, как за дверью, за которую вышел Медведь, скрывается следом Чонгук. Это замечает один только Ким, — все остальные завлечены падением доктора в бездну, что почти ноги Джину целует, лишь бы изменить наказание, вынесенное Климтом. Но мужчине сейчас не до него. Его больше интересует, что сейчас произошло? Что это было? Медведь поднял на Чонгука взгляд и утихомирился? Остановить Климта удавалось только Хенджину и никому более. В голове каша. А под ногами продолжает скулить псина. Ким не выдерживает и бьет того ногой по лицу, что тот отлетает в сторону, болезненно мыча. — Заткнись! Джин поворачивается к столу, ставя на него руки и опираясь теперь о них. Его мозг бьет тревогу, понимая, что отношения парней, которым приходится изолироваться от общества, стали намного ближе, чем просто охранник и охраняемый. Начиная с «WB 95» и заканчивая тем, что Чон ушел за ним. Намджун, какую же ты ошибку совершил, — жмуря глаза, осознает Ким.***
Lord Huron - the night we met (slowed down)
Тэхен выходит на переходной балкон, стягивая с лица маску, и залпом осушает стакан, ставя тот на кирпичные перила. От злости на доктора не осталось и следа. Только злость на самого себя скребется внутри, заставляя сжать стакан сильнее. Кажется, что вот-вот и он треснет у него в руке, но Тэ расслабляет кисть, слыша позади звук открывающейся двери. Эти осторожные движения и шаги он не может спутать с кем-то другим. Уж больно привычные они стали в его жизни. Особенно по утрам, когда на улице еще темно и только начинает в окна пробираться серость мира. Где Ким готовит себе кофе на кухне и краем уха слышит почти невесомые шаги по деревянной лестнице. Чонгук ходит с такой легкостью, когда не хочет кому-то помешать своим появлением, что ему позавидуют многие девушки. А если он еще и сонный, так его вообще невозможно услышать. — Рано еще, ты чего проснулся? — спрашивает Тэ, насыпая в кружку сахар. Позади слышится скрип ножек стула о пол. — Вдруг ты решил сбежать от меня, — плюхаясь на стул, сонно хрипит Чон, — нужно бдить. Парень облокачивается о поверхность стола, поддерживая голову рукой. Тэ тогда ничего не сказал на тот сонный бред, продолжая готовить свой кофе. Да если бы и сказал, его все равно никто услышал бы, потому что Чонгук так и заснул за столом. Но вот только из-за последних событий, что они проживают вместе, Ким понимает, что то был вовсе не бред, а признание. Что Чонгук боится остаться один в толпе людей, окружающих его. Неважно, будут ли они незнакомцами, врагами или родными, что хотят позаботится и защитить его. Он будет тянуться только к одному, что постоянно уходит. И сейчас Тэхен ведь тоже ушел. Сбежал. Не захотел доводить дело до конца. И все равно Чонгук увязался за ним, даже после того, что он там творил. С какой стороны себя показывал. Он ведь обещал себе скрыть от парня жестокость, но сам ей стал для него. Хотя правильнее сказать, — он был ею всегда. Просто не придавал значения этому. Не было нужды отдавать себе отсчет в действиях, поступая так, как хочется и при этом поддаваясь эмоциям. Но вот только Чонгук не должен видеть этого, — кимовскую природу. Животность, которая была запрограммирована в нем с самого начала. Вшита как часть его составляющей. Парень должен держаться от нее подальше, потому что она может обернуться для него злом. Но как это сделать, если он сам рвется этому на встречу, не обращая внимания, что Климт окутан этим со всех сторон и ему самому сложно оттолкнуть? С ним его зима не такая холодная, — вот причина. Эта мысль продолжает без остановки крутиться в голове. Эгоистичная мысль. Тэхен только и делал, что думал о себе, когда произнес эту фразу впервые у себя в голове. Это его зима будет сносной, если в ней будет Чон. Не хочется его терять, отталкивать, потому что ему будет сложно. Сложно пережить зиму, когда ее начало он пробыл с чем-то ранее неизвестным. С беззаботностью ночей, какао и акулой. Если бы Киму сказали этой осенью, что вместо личных дел в декабре он будет вести дискуссию за ужином по морали мультика с одним парнем, он бы уже тогда скрылся, лишь бы этого не случилось. А сейчас это уже как установка, которую нарушать нельзя. Ким чувствует отвращение к самому себе. Он ведь никогда не интересовался, что чувствует Чонгук. Почему всегда идет следом за ним? Зачем поддается его желаниям, если не хочет? К чему все это, если в ответ он получает только боль? Получает зрелище, что только пару секунд назад могло закончиться иначе, если бы только Ким не остановился. Недавно он решил принять все то, что происходит между ними, а не отталкивать. Не мешать течению и посмотреть, что из этого выйдет. Но внутреннее предчувствие начинает настораживаться в правильности решения. А надо ли это самому Чонгуку? Тэхен не психолог. Он кардиохирург. Он буквально разбирается в человеческих сердцах, а не в том, что заставляет их биться быстрее. Но и без этих знаний он понимает, что Чон тянется к нему, потому что Ким его привычка. Потому что других вариантов, как оставаться с ним, у него нет. Терпеть и делать то, что он скажет. Терпеть и смотреть, что он делает. Вот та реальность, на которую Тэ закрывал глаза себе и Чону. И ладно, открыть их не так уж сложно. Осознать тоже. Но вот что с этим теперь делать им обоим, если уже все произошло? Если оно все еще происходит и вернуть все обратно нельзя. Нельзя вернуться назад и сказать боссу, что он не поедет в аэропорт. Отказаться присматривать за парнем, пока он не вернется в страну. Этого уже ничего нельзя сделать, потому что Тэ сделал свой выбор тогда. Даже через «не хочу» он выполнял приказы. Он делал то, что должен был. Только в какой момент это встало в его интересы, он не знает. Изначально его двигал его секрет. Забрать Чонгука к себе домой после побега с завода — только из-за раскрытой тайны. Позволить ему жить у себя — только из-за просьбы Намджуна. Уехать с ним в Чханвон — из-за расследования. Но сейчас-то все иначе. Вроде как. Климт уже запутался. Что было сделано по его желанию, а что по обстоятельствам. Может не он привычка Чона, а наоборот? Вдруг он цепляется за спасительную соломинку, которая делает его зиму не похожей на другие, что даже не замечает, как та ломается под ним. Он слышит трение ткани позади, а после чувствует, как на его плечи накидывают пальто. Тэхен уже и забылся, что вышел на улицу без верхней одежды. Возможно, выпитый алкоголь не дает ему почувствовать холод, который пробирается под одежду. Уж лучше хотя бы Чонгук надел его на себя, если решил выйти. Он ведь не успел одеться, так? Ким не знает. Не желает поворачиваться к нему лицом. Все еще зол на себя, что позволил видеть парню то, что было в кабинете. Неожиданно Тэхен чувствует, как чужие руки проскальзывают по бокам и сцепляются у него на талии. Он опускает веки, мерно дыша, пока Чонгук жмется плотнее. Парень не знает, что творит. Он делает то, что хочется и что надо. Однажды Тэхен его так успокаивал на поле, через прикосновения показывая, что все в порядке. И действуя его примеру, Чон тоже хочет доказать тоже самое. Секундного взгляда хватило понять, что Ким испытывает злость. И уже не на врача, который остался с непониманием на лице валяться на полу, а на самого себя. Чонгук понял, что причина тому — он сам. Его присутствие заставило Климта сжать все, что в нем кипело на тот момент, как клочек бумаги, и выкинуть его в первую попавшуюся урну. Он опять обрушил все его планы. Что сделку, что это наказание. Во всем опять виноват он. Ким должен злиться на кого угодно, в сущности, на него, но только не на себя. И если причина в нем, то Чон хочет показать, что все в порядке. Правда, слова сейчас ничего не значат. Ими только можно сделать хуже, поэтому парень предпочитает помолчать, пока Тэ не отпустит произошедшее. Чонгук прижимается щекой к спине, чувствуя каждый чужой вход и выдох. И те становятся размереннее с каждым разом. Эти прикосновения слишком много значат. Тэхен не противится им. Принимает. И Чонгук чувствует отдачу, когда на его сплетение пальцев ложится кимовская рука, словно соглашаясь, что все в порядке. То, что происходит между ними, заметил Чон, уже давно не дружеское влечение друг к другу. И от этого немного страшно. Но даже этот неизведанный страх не останавливает парня двигаться дальше. Он знает, что они обязательно поговорят об этом, но только потом. Сейчас главное, что Чон чувствует отдачу и доверие, что тянет быть ближе. — Прости… — внезапно начинает Тэхен. На что Чонгук слабо кивает, не отстраняясь. — Я переживал, — спустя молчание заговорил Чон, — когда ты начал помогать той девушке. Думал, создадутся подозрения против тебя. Чонгук сейчас понимает, что ничего необычного Тэ не сделал, что могло раскрыть его тайну. Просто своевременно не растерялся и все. А это не доказательства. Но все равно получает в ответ успокаивающее: — Я буду осторожнее, — которое растворилось в темноте ночи, вместе со всеми переживаниями и негативными эмоциями их обоих.