Anemone

      — Ты никуда не поедешь, — разворачиваясь спиной к друзьям, что сидели за широким столом, говорит Пак. — Все решено.       — Ничего не решено. Я еду домой.       — Я не могу отпустить вас вот в это, — Чимин поднимает голову на экран перед ним, где продолжали светиться красные огоньки. — Это слишком опасно.       Тэхен вдыхает и устало потирает глаза, жалея, что рассказал о случившемся у заправки. Лишняя это нервотрепка — доказывать блондину, что если жертвы и знают их в лицо, то вряд ли им как-то навредят. Их задача: носить в себе чипы и не вызывать подозрений. Поэтому в дверь ломаться точно не станут, разве что мимо пройдут, как та уборщица в прошлом.       — Чимин, я сутки не спал. К тому же после дороги. Я хочу отдохнуть. Все равно сейчас мы уже ничего не сделаем, слишком долго возились с доктором Каном. Будем ждать вечера.       Все это время, что друзья не могли прийти к компромиссу, Мин, изредка поднимавший на них ничего не выражающий взгляд, был занят поиском того самого парня с заправки. Если он с прослушкой, то точно должен отображаться у них красным огоньком. Осталось только просмотреть запись трансляции в тот момент, как на заправку приехал Тэхен, и убедиться, был ли в это время там красный огонек.       Юнги жмет на пробел, резко поворачивая ноутбук, давая всем посмотреть на эту прелесть.       В то время около заправки на карте действительно был чипированный. А это значит, что с большой вероятностью он был в курсе, кто такой Чон Чонгук. Насчет Тэхена сложнее, так как он живет двумя личностями. И был ли он когда-то замечен врагом через прослушку, пока был на работе в больнице — они не знают. Но во всяком случае, там, где Чонгук, там и Климт, так что жертвам важно лишь запомнить лицо Чона, а Медведя они и так вычислят. Все так же было и на заправке, если отталкиваться от слов Кима: парень пялил изначально в Чонгука, а уже после перевел взгляд на него.       Парни молча смотрят на экран ноутбука — запись только подкрепляет то, с чем все уже смирились: люди с чипами знаю их в лицо. А потом Чимин опять разворачивается спиной, говоря:       — До вечера слишком много времени. Нужно возобновлять то, что планировал Сокджин.       Кто знает, возможно, это их единственный шанс поймать врача, пока он показался. И медлить в таком случае нельзя. Они и так слишком много времени потеряли, пока ждали Климта.       — Чимин… — влазит Мин, разворачивая ноутбук обратно к себе, — если мы решились на его план, то должны доверять и дойти до конца. Контракт слишком серьезный, и полагаться только на план Сокджина бессмысленно. Намджун вряд ли одобрит его решение, потому что бумаги подписаны только на словах. Кто знает, как все может обернуться. Если раскроется расследование, что мы тут ведем, контракт могут не подписать. И уже другие враги начнут бить по слабым местам организации. Раскроется тайна с чипами, пропажа Хенджина и мы с тобой, что ведем расследование вместе с незаконной группировкой. А с тем условием, что на улице сейчас зима, многие думают, что Медведь в спячке и его тут нет. Их босс в другой стране, — вскидывает подбородок на Тэхена, — и это идеальный для них момент, чтобы подкосить ноги, — заключает в конце Юн, будто сам является одним из подчиненных Намджуна.       Чимин молчит. Он сложил руки за спиной, которой повернут к друзьям, и крепко сжал кистью запястье другой руки.       — Чимин… — Юн пытается еще раз, но его обрывают.       — И что ты предлагаешь, ждать? — блондин резко оборачивается, чтобы заглянуть в глаза Мина и видит в них немного сердитости.       Парень осознает, что плохо держит себя в руках, и срывается на близких только потому, что не может собраться с мыслями и принять их. Он опять оборачивается, не желая видеть осуждение в глазах друзей.       — Да, представь себе ждать, — строго говорит Тэ, тоже недовольный поведением Пака. Они все тут на нервах, но хотя бы не срываются друг на друга. Пытаются хоть как-то сдерживать эмоции, которые лезут уже через край.       «Все, хватит», — мысленно говорит себе Тэхен и встает со стула. Это, во всяком случае, ни к чему толковому не приведет. Нужно расходиться.       Парень, ничего не говоря, просто уходит, кивнув на прощание Юнги. Чимин продолжает стоять на одном месте, слыша щелчок закрывшейся за Кимом дверью — он все же ушел.       — Прости, — доносится до слуха Мина. — Я не хотел.       Чимин правда не хотел срываться на него. Хватает одной только мысли о том, что им придется опять ждать, — а он ведь даже не знает чего именно. Тэ сказал, что есть один знакомый, который кого хочешь из-под земли достанет, но с ним только по ночам можно встретиться, — начинает рвать его нервы, как тонкие паутинки-струны. Это слишком долго. До вечера быть в тумане без занятия — его личностная пытка. Да и этот знакомый надежды не вселяет. Что именно это означает: «он кого хочешь из-под земли достанет»? Если у Тэхена все это время был этот туз в рукаве, так к чему он тут распинается с поисками Хенджина и того, кто стоит за убийствами его семьи? Почему сразу к знакомому не пошел, вместо того, чтобы в дверь к нему ломиться? У Чимина столько вопросов по этому поводу, но он понимает, что дело, вызывающее сложности даже у него, подвластно не всем. И этому знакомому в том числе.       Мин поднимает взгляд с монитора на дверь, в которую только что, стоило только парню опустить глаза, выбежал Пак и вздыхает. Этот день будет тяжелым. Очень. Он косится на пачку сигарет, лежащую рядом на столе вместе с синей зажигалкой, а после берет их и тоже выходит из комнаты.       Чимин догоняет Тэхена в коридоре, недалеко от «архива».       Тот разворачивается к нему с безэмоциональным лицом, готовый выслушивать от друга то, что оставлять их одних в Сеуле опасно. Но вместо этого Пак спрашивает:       — Вы на машине?       Получает отрицательное мотание головой:       — На такси, — получилось шепотом.       Тэ поехал бы и на машине, но отсутствие сна и выпитый недавно алкоголь портят картину. Раньше он о таком не сильно задумывался. Мог пьяным разъезжать на мотоцикле за городом, не заботясь о безопасности ни себя, ни остальных. Но сейчас с ним Чонгук, и даже если Ким уверен, что в таком состоянии довезет их до своей квартиры, то Чона это может напугать. Он то знает, что он не спал и пил. Еще по пути с Чханвона он не переставал говорить, лишь бы держать его в сознании. Так что лучше не рисковать. Ни собой, ни Чонгуком, ни его нервами.       — Я вызову вам машину, — серьезно сказал Пак, понимая, что водителя нужно будет проверить на наличие прослушки. — Больше ничего не нужно?       Видя беспокойство друга, Ким кладет руку ему на плечо, слегка сжимая:       — Чимин, ничего не надо, — успокаивающе, — позаботься о той девушке и отдохни. Нас скоро ждет встреча с врагом.       Парень опускает руку и, кивнув на прощание, продолжает свой путь, оставив блондина одного в коридоре. В один миг тот стал каким-то большим для одного лишь детектива, что смотрел на удаляющуюся фигуру. Это ожидание будет слишком тяжелым для них всех, и следом за ним будет происходить кучу вещей, за которыми только поспевать. Они все тут это понимают, поэтому смиренно ждут. Ждут, пока пружина заведется до конца, а потом резко выстрельнет.       Тэхен шагает, разнося этот одиночный звук по коридору — на рассвете организация замирает, подчиненные, что были ночью, почти все разъехались домой, а те, что должны приехать утром, только в пути, — думая о том, что сказал Чимину. Скоро они смогут посмотреть в глаза злу, что учинил все это с ними. Осталось совсем чуть-чуть и они узнают, что произошло. Что побудило. Ким верит, что Хенджин жив. Что сейчас где-то ждет их и он дождется.       «Дождись, Хван. Дождись вечера», — Тэ мысленно посылает ему просьбу, на которую вряд ли придет ответ. Но верить никто не запрещает. Раньше они ведь почти читали мысли друг друга на заданиях, так почему в этот раз может не получиться? Это ведь еще одно задание для них, верно? Они его исполнят. Вместе. А потом, как в старые добрые, придут к Сокджину, показав, что живы. Что выбрались. Смогли, не смотря ни на что. А потом втихую будет смеяться с выражения его лица, искаженным в удивлении. Сколько раз такое уже было? И не сосчитать.       Ким осторожно открывает дверь в кабинет Сокджина, опять же без стука, куда держал путь, поправляя маску на лице.       Мужчина сидел за столом, заполняя бумаги. Убрав кончик ручки от листа, он из-под лба следит за действиями Климта, что делал вид, будто его не замечает.       Парень подходит к дивану, где под теплым пледом, цвета табака, как и сам диван, спит Чонгук. На столике, что недавно чуть не треснул под давлением чужой перепалки, лежит «WB 95» в кобуре. Тэхен садится на корточки перед Чоном и тянется рукой к его плечу, как голос со стороны останавливает:       — Он останется тут, — Сокджин кладет ручку на поверхность стола и с серьезностью смотрит на Медведя. — Я не пущу его за стены, пока там такое.       Ким в курсе, что Климт хочет остаться в Сеуле, пока они не найдут врача. Но в таком случае Чонгуку придется остаться в столице тоже, и тут мужчина не согласен, чтобы парень оставался с Медведем. Ладно в Чханвоне, ведь там никого не было, но тут есть он и многие другие, которые могут позаботиться о безопасности Чона. Попечение Климта ему больше не нужно.       Но, кажется, парня эта новость не волнует. Тот встал на ноги и откинул голову назад, смотря на Сокджина:       — Помните приказ босса? — повисает молчание. — Вот и не мешайте. Он едет со мной.       Сокджин поправляет очки и щурится:       — А если я выбью у босса отмену приказа?       Тэ смотрит хладнокровно. Мужчина хочет просто вывести его на эмоции, но Тэхен настолько устал, что ему сейчас ничего не хочется.       — Вот когда это случится, тогда я отступлю, — флегматично кидает тот, намереваясь вновь сесть и, наконец, разбудить парня, но его вновь останавливает голос Кима:       — Пистолет, — кивает на кобуру на столе. — Если это тот самый, из моего сейфа, то вон шкаф, подбери ему что-нибудь нормальное, — а потом добавляет, как бы между прочим: — У того прицел сбит.       Климт дергает бровью, потому что кто-то бесцеремонно стрелял из его оружия, пока его не было, и даже не скрывает этого. А еще, кажется, наконец-то понял, зачем Чону оружие. В той ситуации, в которой они находятся, быть обезоруженным тоже самое, что голым. Парень берет кобуру со стола, достает ствол и смотрит в прицел, направив оружие в пол.       — Все в порядке, — заключает он, сунув его обратно в чехол.       Но Джин все еще смотрит в упор, дожидаясь, когда тот подойдет к шкафу. Он-то знает, что прицел сбит.       Климт замечает это и вздыхает. Быстро показав на надпись на дуле и так же ловко спрятав ствол обратно, он выдает:       — Этот прицел был создан для моих глаз, а не для ваших, учитель Ким.       Медведь редко переходит на «ты», в основном обращаясь ко всем, кто старше его формально. Но он давно не называл мужчину учителем, поэтому Джина застало это врасплох.       — Тогда зачем он Чонгуку? — все же прозвучал вопрос.       Но ответ задерживался. Тэ прогонял то, что произошло у леса, и свое обещание, где он говорил, что не позволит парню сделать нежеланный ему выстрел.       — Не для стрельбы, — сухо отвечает Климт, противореча подозреваемым мыслям мужчины, не желая больше растрачивать время на ненужные беседы, и садится вновь на корточки, тормоша спящего за плечо, — Чонгук, просыпайся. Поехали домой.       Джин не спускает с них глаз. Их отношения сильно изменились. Если раньше было видно, что Климт исполняет приказ, стоя на защите парня, то сейчас это уже не так. Он не только говорит с ним иначе, но и смотрит по другому. И Джин готов хоть сейчас идти и звонить Намджуну — плевать, что тот наверняка еще спит, — лишь чтобы тот отменил свой приказ. Чтобы отстранить Медведя от Чонгука, пока не случилось чего похуже. Он-то знает, что именно.       Чон что-то неразборчиво бубнит — Джин не слышит, но Климт продолжает, скорее всего отвечая на его слова:       — Конечно разрешил. Все, вставай, надо ехать.       Чонгук встает, сонно смотря вокруг, будто не понимает где он. Потом замечает Джина, расплываясь в улыбке. Тот отвечает взаимно. Несмотря на ситуацию, Чон продолжает сиять изнутри своей добротой — даже знание, что сотни людей носят в себе устройство против него, он продолжает пробираться через это, оставаясь счастливым.       Не этого он хотел, когда летел к дяде в гости, думает Ким, смотря как тот надевает куртку и машет рукой ему на прощание. Мужчина отвечает тем же, не переставая улыбаться. Чонгук, пожалуй, самое светлое, что доводилось видеть Джину. С самого детства он был таким, заражал своим хорошим настроением, развевая темные тучи в голове. И мир становился не таким уж неприступным. Все сразу становилось досягаемым и возможным.       Вот сейчас он скрылся за дверью вместе с Медведем, и где они теперь, он не знает. Что их ждет там, за стенами? Как защитить этот луч света, когда вокруг гроза? Как не дать потухнуть ему и продолжать видеть в чужих глазах искры?       Сокджин тянется рукой к очкам, снимая их, и потирает переносицу.       — Намджун, если из-за твоего приказа Чонгук пожалеет о чем-нибудь, клянусь, тебе несдобровать, — шепчет себе под нос мужчина, но в тишине комнаты это звучит слишком громко. Настолько, что Ким должен это услышать, где бы он ни был.

***

      Время до вечера было для каждого особенно сложным. Все готовили себя к предстоящему самостоятельно, но цель стояла одна — найти врача. И чем дольше об этом нужно было думать, тем дольше тянулось время.       Детективы уехали по домам, взяв пример с Климта, отдохнуть и настроится к грядущим действиям. Чоны уехали первее всех, сразу после разборок с доктором Каном. Самым последним покинул организацию Джин, доделавший до конца свою работу.       В сумеречное время суток первым из детективов приехал Мин, заставший Хосока в чужой комнате отдыха. Почему чужой? Потому что это помещение было выделено не для их команды, а для простых подчиненных, которые, не взирая на творившееся в организации, продолжали свою работу, исполняя обязанности. И вот среди них притаился Чон, воркуя с молодыми девушками за чашечкой чая.       Юнги пришел в эту часть здания, потому что в другой, через которую он обычно ходит, проводится ремонт проводки. Так что он решил пойти в обход и как раз посмотреть на масштабы здания, а может и найти что-нибудь интересное. Ну вот и нашел.       Он входит в комнату, останавливаясь в дверном проеме, обращая этим на себя внимание присутствующих. Девушки вмиг замирают, переставая рассказывать пришедшему мужчине историю. Потом отмирают, понимая, кто к ним зашел, и подскакивают, кланяясь. Детективы зачастили у них в организации, и не знать их было невозможно. Новички вообще считали, что они из верхушки, потому что те общаются только с ними.       «Ты что тут делаешь?» — читает Хосок на лице детектива и морщит нос, улыбаясь. Этот жест Юн рассматривает как:       «Бездельничаю»       Парень ведет взглядом по нему снизу вверх:       «Вижу»       Потом Чон кивает на стол, где стоят кружки с чаем и на одну треть съеденный тортик:       «Не хочешь присоединиться?»       Детектив ступает внутрь:       «Хочу»       Хосок улыбается еще шире и встает со стула, подходя к кухонной гарнитуре. Три девушки, ничего не понимающие, решили разрядить затянувшуюся тишину и предложили, точнее настояли, хотя Мин и не противился, присоединиться к ним, что недавно предлагали и Хосоку.       — Вы что будете, чай или кофе? — спросила одна из них, миловидно улыбаясь парню.       В стороне слышится звук набирающейся в чайник воды — Хосок знает, что делает.       — Пожалуй, от чая не откажусь, — услышав ответ, девушка подскочила, направляясь в сторону гарнитуры. — Зеленый, если есть.       И тут к ней присоединились остальные девушки, чтобы помочь подруге найти коробку с чаем, который им сейчас так нужен — его редко кто пьет.       «Он должен быть где-то здесь», — шипела одна из них, открывая очередной ящик над головой. «Нет, ну я же помню, что видела его тут», — заглядывая в нижние, дополняла другая.       Хосок стоял, оперевшись задом о столешницу, и наблюдал за этим, повернув голову в бок и сложив руки на груди.       И пока никто не обращал внимание на детектива, тот потянулся руками к чужим кружкам, прикасаясь к ним тыльной стороной кисти. Хосокова чашка горячее, чем у девушек, да и содержимого у мужчины намного меньше. Значит, делает вывод Юн, Чон зашел позже тех, что устроили здесь чаепитие, и по большей части говорили тоже они, что доказывает их остывший и нетронутый чай. Убирая руки, Мин замечает осуждающий в шутку взгляд Хосока, что мотал головой из стороны в сторону, все же заметивший его действия:       «Ай-ай-ай, детектив Мин, как же не стыдно»       «А сам-то?» — парень вскидывает бровь, смотря на коробку зеленого чая, которую мужчина прятал в руках.       Хосок предугадал все наперед. Он знал, что Юн будет чай. Знал, что зеленый. Знал, что девушки подорвутся, лишь бы угодить желаниям детектива, что заскочил к ним на огонек. И, наконец, знал, что Мин будет отслеживать его присутствие с ними через температуру кружек. Не в первый раз он замечает подобные действия с его стороны.       Обычно он так проверяет Чимина, что может засидеться над бумагами и забыть про свой кофе. Только техника там более сложная. Юн анализирует все, начиная с пены и заканчивая разводами на кружке, либо где она стояла, чтобы понять: Пак сидел всю ночь и иногда подогревал себе напиток, либо он приехал недавно и просто забыл про него? Хосок до сих пор не может поверить, что обычные друзья могут знать друг друга настолько хорошо. Образ жизни, повадки, будто они живут вместе, а не только работают.       Сейчас же Чону хотелось узнать, сделает ли Мин тоже самое? Будет ли интересоваться, хоть и таким методом, его жизнью. Получать внимание от детектива — это отдельное веселье для Хосока, но мужчина все так же само ничего не знает о его жизни. Мин обложил себя барьером, и пройти через него невозможно. Он, как Сокджин — профессионально разделяет работу от личной жизни. Чон ему даже завидует в этом плане.       Потом непонятно для девушек, которые посмотрели в этот ящик, в котором мужчина сразу нашел пропавший чай, раза четыре, стало то, как он там оказался? Они ведь так тщательно все осмотривали. Но это осталось загадкой.       Две из них сели обратно за стол и завели с детективом легкую беседу, забыв уже про загадочное исчезновение. Третья осталась около Хосока, что уже заливал листья кипятком, доставая с верхней полки сахарницу и ставя рядом с кружкой. Но Чон в отрицании покачал головой, прошептав, чтобы слышала только она:       — Не нужно.       Та удивилась, покосившись на Мина:       — Детектив, вы пьете без сахара?       — Слежу за фигурой, — с непринужденностью ответил тот, будто так и есть.       На что Хосок дернул уголками губ. Помнит он, как Юн следил за фигурой, уминая ночью в Пусане пьянсе, заставляя его смеяться только от того, с каким удовольствием тот ух ел и закатывал глаза.       — А мое прошлогоднее платье мне мало, тоже думаю, стоит сесть на диету, — начала одна.       — Прошлогоднее?! Я месяц назад купила себе джинсы и уже в них не влезаю, — возмутилась вторая.       — Я вообще боюсь на весы вставать… — подхватила третья.       Так они и досидели до вечера, пока Мину не позвонил Пак, уже прибывший в организацию, спрашивая, где он? Климт и Чонгук тоже только что приехали и уже собираются ехать на встречу. Мин ответил, что он тоже в здании и сейчас придет в «архив» где все условились встретиться.       Попрощавшись с девушками, которые больше не притрагивались к торту, как узнали, что Мин вообще сладкое не ест. Наверное, стеснялись, в отличие от сладкоежки, что сейчас шагает рядом с парнем.       — Давон меня убьет, — иронично начинает Чон, — она просила меня приехать и помочь ей…       — Но тебя задержала приятная беседа с тортиком, — флегматично заканчивает за него Мин, а после выносит вердикт. — Тебе конец.       — Ты ведь мне поможешь? — с надеждой в голосе, уже видя дверь в «архив».       — Хех, даже не думай.       — Ну, Юнги-я… — мучительно тянет мужчина, и это доносится до присутствующих в комнате, потому что именно на этом моменте Юн открыл дверь.       В помещение все в сборе, кроме Сокджина. Даже Хосокова смерть, которая довольно прокрутилась в кресле, встретив вошедших с притворной любезностью:       — А вот и ты, мой братец.       — Стоп! — вытянув руки перед собой, испуганно остановил все мужчина. — Перед тем, как ты что-то скажешь, ты должна знать. Я не приехал, потому что у Юнги заболела кошка, и я помогал ему отвезти ее к ветеринару.       Хосок сразу решил не медлить и с врожденным актерством бить по нужным местам, зная, как Давон относится к больным кошечкам, лишь бы остаться целым. Правда, она держит это под секретом, но что поделаешь, жить-то хочется.       Пак покосился на Климта, который, кажется, тоже не понимал, откуда у Мина кошка. У того с отраду не было домашних животных, так о чем это Хосок говорит?       — Это правда? — спрашивает девушка, смотря на Мина. Тот качает головой, соглашаясь, не обращая внимание на гляделки друзей. У тех наверняка много вопросов, но что не сделаешь, лишь бы этот придурок остался живым? — У тебя случайно не три кошки? — вопросительно дергает бровями Давон, поворачивая монитор с недавним кадром, где они впятером сидят в комнате отдыха и пьют чай.       Мин прикрывает глаза, сдерживая смех. Хосок, ты сама смекалка. Какие кошки вообще?       — Э-э… ну, мы ее отвезли, а потом приехали сюда. И… э-э, решили, ну, спросить у тех, у кого есть дома коты. Вот. Они дали пару советов по уходу и поделились своими историями, — придумывая на ходу, парировал Чон, косясь на Юнги. — Я вот думаю себе тоже котенка завести.       Давон с каменным лицом быстро покачала головой и нажала на пробел. На экране пошла запись, и из колонок раздался голос Хосока и тех девушек:       — Я был недавно в магазине одежды, такую кофточку присмотрел. И, не меряя, купил ее. Спешил. Дома надел, а она большая. В плечах не села, — с досадой.       — Я так однажды блузу покупал по скидке. Тоже не подошла. Теперь после этого так не делаю.       — А ты в каком магазине была? Там большие скидки? — сразу же заинтересовался Хосок.       Давон жмет на паузу и дергает подбородком, мол, ждет еще оправданий.       Юн не сдерживается и прыскает. Боже, Хосок, из сочувствия потом принесу тебе в больницу апельсинки.       — У меня нечем крыть, — поднимая руки в жесте поражения, признается Чон. Конец был предписан с самого начала. Хотя есть у него один козырь. — Разве что ультиматумами…       — Что ты там вякнул? — девушка резко подорвалась, хорошо расслышав последние слова.       Знает она, о чем там бубнит брат. Слишком много он знает и замечает, вот и пользуется. Кажется, надпись на машине ничему его так и не научила. И раненое плечо тоже. Так что нужно это исправить. Ей тоже известны его слабые места.       Девушка подходит ближе к брату, не делая резких движений. И так же спокойно выходит с помещения, оставляя всех, что были готовы их разнимать, с вопросом в голове. Только Хосок хмурится, пытаясь найти причину такого поведения сестры.       — Ох, черт, нет, — осознает он и срывается, оставляя присутствующих с еще одним вопросом.       — Что ни день, то разборки, — вздыхает Мин. Они могут прожить двадцать четыре часа в мире без конфликтов? Кажется, такого не будет никогда.       Юнги выходит из комнаты, понимая, что если их не остановить, то они загрызут друг друга. И Хосок еще в придачу за рулем, а им пора уже выезжать. Детектив цокает и идет на шум, что отбивается о стены коридора.

***

      Машина тормозит у клуба, до которого сказал ехать Климт. Он сидит сейчас на пассажирском сидении и внимательно смотрит на вход.       Хосок перебирает пальцами на руле, нервно смотря на здание, и не может его вспомнить. Он бывал во многих клубах Сеула, но этот ему не знаком. И сказать честно, ему он не очень интересен. Важно тут найти человека, о котором говорил Климт, чтобы тот помог найти им Ан Дже-хена. Больше тут ловить нечего. Настроение не то.       После того, как он с Давон действительно чуть не подрались на полу в комнате отдыха для команды «Q-U» из-за зажигалки, которую та хотела спереть у него из шкафчика, настроение вообще упало. Потому что там она ее не нашла, хотя та действительно была там.       Для девушки это был личный облом, как понял Чон, потому что, помня, как брат клал ее сюда, у нее еще тогда создался план забрать ее и манипулировать им, чтобы язык за зубами держал, но было слишком поздно — он ее забрал и, скорее всего, держит при себе, либо нашел ей другое укромное место.       Вот только у него ее нет. Он уже перевернул свой шкафчик вверх дном, вытрусив все вещи, но ее нигде не было.       Остановив свои действия, Хосок поднял подозревающий взгляд на довольное лицо сестры, что не скрывала своей улыбки, и вмиг все стало ясно. Кому он вообще поверил?       Она у нее.       Юн зашел именно в тот момент, когда Давон запрыгнула на обеденный стол и, пробежавшись по нему, ступила на спинку стула. Тот начал опрокидываться назад, но девушка удержала равновесие и, приземлившись, пулей вылетела из комнаты. Мужчина хотел сорваться за ней, но Мин образумил, встав на пути и сказав, что пора ехать. Чон решил оставить сестру. Но как только он вернется обратно в организацию, он займется ей.       Уже сейчас он смотрит на вход клуба, но перед глазами вырабатывает план перехвата, если та начнет бежать. Раньше подобное уже было. И тоже из-за этой клятой зажигалки. Доходило до того, что их догонялки переходили на более масштабный уровень — на машинах и по всему городу, а может даже и за его пределами. Ничего хорошего из этого никогда не выходит. Особенно если об этом узнает Сокджин, а слухи организации до него быстро доходят, поэтому он всегда знает о перепалках их двоих.       В организации есть еще пара людей, которые являются друг другу родственниками, и у них хорошие отношения. Но Хосок и Давон — это просто необъяснимый феномен, который даже Джину не удается усмирить.       — Не благодари, — флегматично произносит Юнги, кидая что-то вперед на коробку передач, и выходит из транспорта, поняв, что они прибыли на назначенное место.       Хосок смотрит на синий прямоугольник, что приземлился около ручки переключателя, и ничего не понимает. Он хватает зажигалку и резко выходит из машины, около которой уже курил Мин, становясь у открытой двери:       — Почему ты сразу не сказал, что она у тебя?       Мин выдыхает дым и косится на мужчину:       — Там на каждом углу камеры стоят, изволь спросить, как я должен это сделать, если за каждым твоим шагом следят?       — А в машине? — Чон растеряно кивает на транспорт.       — Скажи тебе, что зажигалка была все это время у меня, ты на радостях бы выехал на встречку, — напоминает инцидент про ежей.       Хосок начинает улыбаться, потому что детектив нагло врет. Все, что он сказал — отговорки. Он изначально не хотел отдавать зажигалку, и, вообще, где он ее взял? Только случившееся с Давон побудило его ее вернуть? Неужели он тоже решил манипулировать им?       — Откуда она у тебя?       — Нашел.       — Где?       — Переходной балкон. Ты оставил ее там.       — Этаж, дверь, дата, время? — на одном дыхании выпалил Хосок, намереваясь подловить парня.       Но тот сделал еще одну тягу и так же четко ответил:       — Двадцать второй. Дверь правее от комнаты отдыха. Вчера ночью, когда ты уехал, — а потом посмотрел из-под лба. — Вопросы?       Неужели Чон и вправду оставил там зажигалку? Быть такого не может, но Юн не похож на того человека, что врет сейчас ему в глаза. Хосок готов ему поверить, но если вскроется правда, и она не будет совпадать со словами Мина, мужчина готов официально обидеться на него.       Из машины уже выходили остальные, не обратив на этих двух никакого внимания.       Климт осмотрел всех, насторожившись. По пути сюда он говорил слишком мало, только указывая дорогу. Сейчас он смотрит на лица друзей, видя в них серьезный настрой и слегка удивление — никто не думал, что встреча будет проходить в клубе.       На Чонгуке взгляд Тэ задерживается. Парень по возможности бы оставил его с Джином в организации и не вез бы сюда. Только, к сожалению, Чона нужно сводить и показать кое-кому.       Поэтому, не медля, они направились к входу. Там стоял охранник, который сразу протянул Киму руку:

Two Feet — I Feel Like I'm Drowning

      — Давно тебя не было, Медведь.       Тэ пожал ее и кивнул назад на парней:       — Они со мной, — и ведет рукой, жестом показывает им проходить внутрь.       Когда Чонгук проходил мимо этого мужика, то заметил странный взгляд на себе. Это слегка напрягло. Но не так, как то, что они увидели, когда зашли.       По ушам неприятно била музыка из колонок, а глазам было сложно привыкнуть к резкой смене цветов в помещении, что менялись под биты. В воздухе витали смешанные запахи мужского одеколона, алкоголя и кальянов. Парни встали как вкопанные, не заметив в клубе ни одной девушки. Были только люди мужского пола и только. Ответ сам напрашивался в голове, но никто не решался произнести это вслух. И вряд ли они друг друга бы услышали. Музыка слишком громкая.       Климт подталкивает их идти дальше и сам выходит вперед, чтобы те следовали за ним. Не то место и не то время, чтобы что-то объяснять. Главное они уже знают — у них тут встреча с одним человеком, который должен помочь им найти врача.       Чонгук шел самым последним, немного отставая, и только потому, что засматривался на балконы сверху, откуда появлялись головы, смотрящие на него в ответ. Возможно, у него паранойя, но ему серьезно кажется, что слишком много чужих взглядом на него устремлено.       Проходя мимо островков-сцен где почти полностью обнаженные парни танцевали на пилонах, освещенные красным, Чон опустил взгляд. И через какое-то время он понимает, что вместо спины Юна, за которым он шел, вырос какой-то дед, одетый как вылитый хиппи с бокалом в руке. Его танец походил больше на хаотичные движения, которые никак не попадали под ритм музыки, но он даже не старался это исправить. Чон даже не сразу понял, что тот обкурен и вообще не отдает отчет о своих действиях.       Парень стал пятиться назад, лишь бы быть подальше от этого сумасшедшего и найти в толпе знакомые лица. Но никого не видел. Свет мигал под ритмичную музыку, а это течение так и не останавливалось. В памяти не задерживалось ни одно незнакомое лицо, так как те сменяли друг друга очень быстро. Все крутилось, и только Чонгук был не от мира сего.       В этом безумии к Чону подошел рыжий парень, — не кореец, — пританцовывая и пытаясь ближе приблизиться к нему. Хотя куда еще ближе, тут и так людей слишком много. Особенно в этой части, куда забрел Чонгук.       Внезапно парня потянули за руку, вытаскивая из толпы танцующих. Лазер осветил серьезное лицо Тэхена, скрытое под маской, и Чонгук с облегчением выдохнул. Почувствовав его руку у себя на плече, Тэ, ничего не сказав, повел его в сторону стойки, где уже находились остальные.       Парень шел и видел, что люди, похабно смотрящие на него до этого, отворачиваются и опускают взгляд, видя, что рядом с ним Климт — его тут знают. Это напомнило Чонгуку тот момент, где Тэ вел его так же по заводу, защищая собой от пуль. Теперь он делает тоже самое, только от чужих глаз людей, которые в секунду стали пугать.       Дойдя до стойки, около которой в стену уходила лестница наверх, Климт пересекается взглядом с темнокожим барменом и, кивнув наверх, получает от него ответный кивок. Этого было достаточно.       Перехватив поудобнее чонгукову руку своей, Тэ повел его по лестнице, кивнув остальным, чтобы не отставали.       Проход был очень узкий, а на стенах висели маленькие картины в рамках. Чон хотел их рассмотреть, но было слишком темно, а лучи и мигающий свет с зала сюда не доставал. Он держался за руку Тэ, лишь бы не упасть, в слепую шагая по лестнице, которая вела прямиком к двери.       Вломившись внутрь, как к себе домой, Тэ предстал в паре шагов от двери и отпустил чужую руку, без удивления смотря на хозяина кабинета. Остальные парни заходили следом, осматривая кабинет и его присутствующих. А Хосок, как самый культурный из всех, осторожно закрыл за собой дверь.       Его настроение заметно улучшилось. Во-первых, зажигалка вновь у него, а во-вторых, Климт привез их в очень любопытное место, где сдержаться от улыбки невозможно. Вайб этого клуба намного веселее, нежели во всех остальных, где он был раньше. Он-то думал, что лучше закрытой вечеринки стариков не будет ничего, но ошибся. Это определенно что-то, хотя он еще толком не окунулся в это веселье — разве что только мимо прошел и осмотрелся. Будет любопытно зависнуть тут однажды. Натурал в логове геев — очень интересно, усмехается себе под нос мужчина.

Call Me Karizma — Monster

      В кабинете около панорамного окна, закрытого черными жалюзи, стоял рабочий стол. За ним сидел темноволосый мужчина, а на его коленях молодой парень с выкрашенными волосами в цвет бордо и воздушной рубашке. Заприметив гостей, парень похлопал по чужому плечу и спрыгнул с колен.       Взгляд мужчины резко помрачнел, когда он заметил его, и, проходя мимо на выход, бросил:       — Разве медведи уже не в спячке?       Климт никак на это не отреагировал, дожидаясь пока тот уйдет. Но был бы он тут один, так просто он его не отпустил за такие слова.       Молодой парень сел обратно в кресло, которое казалось слишком огромным для его телосложения, с энтузиазмом застегивая верхние пуговицы рубашки и с не скрывающим удовольствием поглядывая на пришедших. Он предложил им сесть на кожаный диван, что стоял по левую сторону от стола и выпить. Но Тэ отказался за всех сказав, что по делу.       — Все не бесплатно, — разводя руки в стороны, предупредил парень.       — Что ты хочешь?       Красноволосый встал и подошел ближе к Климту, проведя рукой по его плечу, а потом задумчиво посмотрел на ладонь, будто только что протер полку, на которой собралась пыль. Далее он резко поднял свой лисий взгляд, осмотрев остальных парней и дернув уголком губ.       — Пообещай, что после развлечешься со мной. А то после приезда Чонгука в Корею ты ко мне не заходил, — обиженно.       Парень переводит хитрый взгляд на Чона, что стоял с остальными у стены с удивлением на лице, и подходит к нему ближе.       Они оказались одного роста. И как показалось Чонгуку, разница у них в возрасте тоже не большая. Но откуда он его знает?       — Мишка тебя не обижает? — без притворства, с волнением спрашивает красноволосый. А потом, не дождавшись ответа, смотрит через плечо на спину Климта. — Если ты занят, можем сделать это втроем. Это будет жарко. Мы вдвоем против тебя, — хихикнул в руку, представляя свои фантазии в голове. — Мы ведь можем его обучить, так?       Чонгук смотрит испугано и ошарашено. В его голове столько вопросов, и, пожалуйста, остановите время, Чону нужно разобраться.       — Блиц, отойди от него, — не поворачиваясь, произносит Ким, надеясь, что парню хватило времени проанализировать Чонгука.       Поднимая руки вверх, красноволосый пятится назад, подмигивая Чону и осматривая остальных.       — Скажи, — поравнявшись с Климтом, — зачем ты привел ко мне людей из полиции и человека Намджуна? — Блиц потирает через ткань одежды чужую ключицу, с любопытством интересуясь: — Ты же знаешь, я не хочу неприятностей.       — Помоги нам, — Тэ поворачивает на него голову, — и проблем не будет.       Блиц отступает с довольной улыбкой и садится за стол, сложив руки и поставив на них подбородок:       — Я весь внимание.

***

      Вернувшись домой, Чонгук так ничего и не сказал с момента, как они вышли с кабинета Блица. Тэхен тоже бесед не заводил, хотя полностью понимал проблему. Скорее всего, парня потрясло то, что он видел сегодня, и будет лучше, думает Ким, если оставить его в покое и дать время все обдумать — он не маленький, должен все понимать. Вот только его молчание действует немного на нервы, хотя еще и часа не прошло с момента, как они уехали с клуба.       Сам Чонгук не замечает, что своим поведением нервирует Тэ. У него сейчас столько вопросов. Нашел ли он ответ хотя бы на один из них? Разве что на парочку.       Ну, во-первых, тот парень является директором того самого клуба, и его зовут Блиц. Он определенно кореец, но навряд ли это его настоящее имя — оно больше похоже на псевдоним, например, как Климт.       Во-вторых, Тэхен известен в этом клубе, начиная от персонала и заканчивая посетителями. А еще этот клуб не обозначен на карте и, возможно, является закрытым. Так же он популярен среди иностранцев и разных субкультур, которых объединяет одно — ориентация.       И что Чонгуку это дает?       Да практически ничего. Ответить на другие вопросы он не смог. Например, кем красноволосый является Тэхену? И в каких они отношениях?       Сомнений, что Блиц — гей, нет. А насчет Кима, то он никогда не задумывался об этом. Даже о себе так не думал. Но сегодняшняя поездка вправила мозги, будто Тэ специально повез его туда, чтобы загрузить. Потому что происходящее между ними нельзя объяснить дружеским влечением. Это определенно что-то большее. И Чонгук, плывущий по течению неизведанных чувств, верил в это. Верил, что Тэхен тоже это понимает. Но сейчас, когда Тэ разбил его о реальность, Чону становится страшно. Страшно от того, что это кажется действительно. Что на самом деле это все не сказка с хорошим концом — эти чувства серьезны. А еще и какие — чувства к парню. И готов ли Чонгук принять эту ответственность и этот ярлык, что повесит на него общество?       Ладно, если рано или поздно с этим можно будет смириться, то теперь встает другой вопрос: а взаимно ли это?       Ориентация Тэхена под вопросом. О его прежних отношениях Чонгук ничего не знает. И до сегодняшнего дня Чон с затуманенным разумом считал, что получает от него отдачу. А что, если нет? Вдруг это он сам так надумал. Чонгуку стоит не забывать, что Климт с ним, потому что это приказ. А если приказа не будет? Уйдет ли он?       То, что произошло на поле, когда Чон сделал решающий выстрел, то, что недавно случилось в организации, где Климт был зол на себя из-за него, разве это можно считать взаимностью? То, что это подкреплялось взглядами и прикосновениями, еще ничего не значит. Блиц сегодня тоже брал и трогал, а Ким даже не сопротивлялся. Но как на него смотрел в тот момент Тэ, Чону тоже неизвестно — он был повернут спиной. И о чем думал?       Они определенно близки. И, кажется, хорошо друг друга знают, понимая с полуслова. У них есть личное «мы», никому не понятное, как у всех людей. Но почему Чонгук так странно себя чувствует? Может потому, что в это «мы» хотели затащить и его.       — Если ты занят, можем сделать это втроем. Это будет жарко. Мы вдвоем против тебя. Мы ведь можем его обучить, так?       — Блиц, отойди от него.       Что значили его слова?       Это имеет очень пошлый контекст, но последний его вопрос был задан на другой интонации, будто вообще поменял тему разговора. Так чему же его хотели обучить? Главное, что ни он сам, ни Тэхен, а они вместе.       Чонгук уже в край запутался в своих мыслях, не разбирая, где он прав, а где надумывает лишнего. Он чувствует себя так, потому что Блиц — гей и ему вполне может нравиться Климт. А видя, в каких отношениях они находятся, тот, кажется, и не против, что тоже злит. Если ничего не чувствуешь, так зачем давать кому-то ложные надежды? А если чувствует?       Чонгук глубоко вздыхает, позабыв, что сидит над тарелкой, до еды в которой так и не дотронулся из-за своих мыслей.       — Говори, — приказывает напротив сидящий Тэхен, что отложил свои палочки в сторону.       Ему уже осточертело это молчание. Да, он дал время подумать, но думает ли Чонгук в правильном направлении? Во всяком случае, все. Лимит терпения закончился.       Чонгук вопросительно мычит, не расслышав слов.       — Ты ходишь сам не свой, что происходит, Чонгук? — Тэхен понимает, что происходит, но нужно же как то начать этот диалог. Он даже назвал его по имени, что отсылает к тому, что он на полном серьезе готов поговорить. — Это из-за Блица?       И парень осознает, что Тэ настроен серьезно. Но что же ему сказать? Стоит ли быть откровенным и выпалить все свои переживания по поводу ориентации, взаимности и страха? Не получит ли он смешок в ответ? Во втором он уже не уверен, так что это вполне может быть. Но сказать что-то нужно, поэтому он начинает:       — В каких вы с ним отношениях?       Тэ молчит. Он ожидал подобного вопроса, но как ответить на него, он не знает, потому что в мире еще не придумали таких слов, чтобы описать это.       — Приятели.       Даже не друзья, скептически отвечает у себя в голове Чонгук.       — Так чему вы можете меня обучить? — парень замечает, как дернулась бровь Тэхена, он, наверное, не ожидал, что именно из всего он решит задать именно этот вопрос. — О каких развлечениях он говорил?       Чонгук сам не замечает, что говорит слегка с отвращением. Просто воспоминание, с каким довольным лицом говорил об этом красноволосый, будто получал удовольствие только о мыслях об этом.       — Шахматы, — с легкой улыбкой произносит Тэ, ставя парня в ступор. А потом добавляет, объясняя. Тут без объяснений никуда: — У этого черта все с каким-то подтекстом. Мы периодически играем, но из-за происходящего в организации встретиться не удается — это и есть то самое развлечение, о котором он говорил.       Сказать, что Чонгук удивлен, это ничего не сказать. Во-первых, он не знал, что Тэ умеет играть в шахматы. Во-вторых, как можно говорить об обычной игре, как о чем-то непристойном? То есть их турниры настолько напряжены, что он решил выразиться «это будет жарко»?       Блиц, ты псих.       — В клубе ведь есть наркотики? — с неприятностью вспомнил того обкуренного деда.       — Есть.       Тэ облокачивается о столешницу, подпирая голову рукой. У него в голове был список вопросов, которые может задать Чонгук, но парень пока попадает мимо, хотя с первым попал в точку.       — Тогда почему, дядя…       — Я попросил его, — флегматично кидает Тэ, на что Чонгук опять хмурится, не понимая, — Блиц снабжает почти все больницы в Сеуле обезболивающим. Это слишком большой охват. Тоже количество могли обеспечить группировок десять, что создало бы конкуренцию и путаницу.       Чонгук, кажется, понимает. Чем больше людей, тем пристальней нужно за ними следить. Так лучше пусть будет один человек, если ситуации тот нужен. Его дядя лучше знает, что в такой ситуации делать, поэтому Чон решает не лезть в это.       — Скажи, зачем ты привел ко мне людей из полиции и человека Намджуна? Ты же знаешь, я не хочу неприятностей.       — Помоги нам и проблем не будет.       Чон еще отметил, что Блиц знает их. Он назвал его по имени, хотя они видятся впервые в жизни. Он знает, кем работают Юнги и Чимин. Знает, откуда Хосок. И этот парень действительно осведомлен о людях города, вот поэтому Климт и пошел к нему за просьбой.

Fleurie — Sirens

      — Ты должен понять, — неожиданно начинает Тэ, заставляя Чонгука перестать ковыряться палочками в еде и обратить на себя внимание. — Блиц тебе не враг.       Как это понимать? Чонгук заглядывает в чужие глаза и видит немного переживания, смешанного с напряженностью. А Тэхен — злость и обиду.       В каком смысле Блиц ему не конкурент? Тэ так его успокаивает, говоря, что между ним и Блицем ничего нет, поэтому, Чонгук, не волнуйся, у тебя есть шанс? Или как?       Он принял решение тогда, на балконе, когда Тэ положил свою руку ему на сплетение, распознав в этом знак — поговорить с ним насчет этого. Насчет их отношений. Их самих. Но внезапно объявился красноволосый, разрушив Чонгуку все планы о спокойной беседе с Тэхеном. Как гром среди ясного неба влез, и Чон уже и не знает, чему верить, а чему нет. Парень ведь считал, что он не один чувствует, что это взаимно. А теперь он и в этом не уверен. Может эта такая черта Климта, а он о ней просто не знал. Да и откуда? Они закрыты от социума из-за этой клятой прослушки.       Чонгуку нужно было сразу об этом догадаться, как только Ким упомянул того парня, с которым учился у Сокджина. Из-за которого детективы ведут расследование, и все это происходит с ними только потому, что он не дождался однажды Климта. А теперь тот мучается.       Сколько раз Чонгук слышал имя того парня из уст Тэхена? Он уже перестал считать. Сквозь сон по ночам Ким бубнит:       Хенджин       Когда просыпается, шепчет:       Хенджин       Даже когда находится в сознании, может произнести его имя, встретившись со своим отражением в зеркале. Чонгук делал вид, будто этого не слышит, но после произошедшего на поле Тэ сам заговорил об этом парне. И Чону стало понятно, что он сильно дорог Киму.       Тогда Чонгук еще не подозревал, что имеет что-то по отношению к Климту, и просто смирился, что у того есть тот, кто ему дорог. Это ведь нормально, что у человека есть кто-то, за которого переживаешь больше, чем за себя. У него это Джин-хен, дядя, Минхо. У Тэ — детективы, этот парень, может, еще кто-то. Это в порядке вещей. Хотя уже тогда Чон посадил зерна эгоизма, которое принято называть ревностью. Но кто это осознавал? Вот именно, что никто.       А теперь появляется этот Блиц, который тоже занимает определенное место в жизни Кима. Но теперь-то Чон знает о своих чувствах, и ему неприятно все это, потому что он не знает, какое место занимает он сам. Если Блиц — «приятель», как выразился Тэ, то кем является он?       Видя, как меняется взгляд Чонгука, Тэ продолжает:       — Если что-то произойдет, тебе стоит держаться его. Ни Сокджина, ни Чимина, именно Блица.       Чонгук округляет глаза.       Что произойдет? Почему именно его?       Чону становится страшно от чужих слов. Страх перебивает злобу, потому что эти слова могут значить одно.       Тэхен может покинуть его.       Если нет, то зачем он предупреждает? Что в таком случае делать?       — Скоро мы встретимся с тем человеком, который стоит за сотнями жертв. И я не думаю, что он и есть наш враг. Не может он так просто сдаться, — Тэ делает паузу, опуская глаза. Не может он смотреть на этот немой крик в противоположных. — Он может выкинуть еще чего похуже. И ты должен быть готовым ко всему. Пистолет, что тебя находится — никому в руки не давать. В случае беды идти к Блицу. Ты меня понял?       Тэ говорит со строгостью, все же подняв глаза. Но видит он там уже другое. Не обиду и злость. И даже не страх. А доверие за пеленой слез, которые все еще держатся, не скатываясь по щекам.       Чонгук разворачивается и поднимает глаза на Кима, что смотрел вдаль, туда, где на поваленном дереве стоят чонгуковы «цели». В чужих глазах Чон тоже не видит ничего. Только хмурый острый взгляд, словно, на секунду видящий то, что сделал парень у себя в мыслях. Будто увидел, как в нем что-то треснуло.       Чонгук не сдерживается. Подходит ближе, утыкаясь лицом в плечо Тэ, уже считая секунды до того, как тот отступится. Но вопреки всем ожиданиям, Ким кладет руки ему на спину, плотнее прижимая к себе.       И плевать, что необъяснимо. Что мерзнут вместе. Чонгук мысленно только что сделал выбор, сохранивший Тэхену жизнь.       Чон быстро моргает.       — Я могу оставить тебе пистолет. Но обещаю, что не допущу ситуацию, где тебе придется им воспользоваться.       Чонгук опускает голову, поглаживая большим пальцем кружку, и произносит еле слышно, одними губами:       — Спасибо.       Сглатывает ком в горле и кивает.       Чонгук прижимается щекой к спине, чувствуя каждый чужой вход и выдох. И те становятся размереннее с каждым разом. Эти прикосновения слишком много значат. Тэхен не противится им. Принимает. И Чонгук чувствует отдачу, когда на его сплетение пальцев ложится кимовская рука, словно соглашаясь, что все в порядке.       То, что происходит между ними, заметил Чон, уже давно не дружеское влечение друг к другу. И от этого немного страшно. Но даже этот неизведанный страх не останавливает парня двигаться дальше. Он знает, что они обязательно поговорят об этом, но только потом. Сейчас главное, что Чонгук чувствует отдачу и доверие, что тянет быть ближе.       — Прости… — внезапно начинает Тэхен.       На что Чонгук слабо кивает, не отстраняясь.       Тэхен не намерен был показать Блица, чтобы Чон понял, что чувств между ними нет. Наоборот. Он показал его ему, чтобы защитить, потому что дорог. Учил стрелять, чтобы не потерять в жестокости. Все только ради него. Но как же «они»? Разве не может быть этого «вместе»?       Или оно уже?       Чонгук шмыгает носом, утыкаясь лицом в футболку Тэхена, что пропахла им. Он уже сам пропах им полностью. Ким уже везде. И выхода в Чонгуке для него нет. Он чувствует чужие пальцы у себя в волосах, что осторожно поглаживают их, успокаивают. Чувствует руку у себя на спине. Слегка встревоженное дыхание.       Тэ испугался не меньше Чонгука, когда с его глаз все же сорвалась первая слеза. Он подорвался, не разбирая, что делает. Слыша еще один всхлип снизу, он понимает, что единственная проблема парня — он один.       Он — зло, к которому тот так рвется навстречу. И которое встречает его с распростертыми руками, потому что по другому уже никак.

***

      После того, как они побывали в логове Блица, который оказался очень деловым, по мнению Чимина, человеком. Пак решил не ехать домой, а заехать в организацию и покопаться там в бумагах и своих записях.       Юн из солидарности не мог оставить друга томится в одиночестве, поэтому решил ему помочь. Встреча с Блицем их слегка приободрила, не смотря на то, кем тот является и какой образ жизни ведет. Никто из них двух никогда не слышал от Тэхена о красноволосом парне. Но и не удивились. Известно, что из-за сферы работы Ким имеет много связей, а чем они разнообразней, тем это выгодней, так что его понять можно.       Идя по коридору около комнаты отдыха команды «Q-U» Мин замечает отсутствие рядом с собой друга. Обернувшись, он замечает его в пару шагов от себя, держащего стопку папок и хмуро смотрящего через стекло на Соен.

검정치마 — 기다린 만큼, 더

      Девушка сидела в позе лотоса на стуле, листая ленту в своем телефоне и помешивая что-то в тарелке. Она не видела, что за ней наблюдает пара глаз, пока в дверь не открылась и в нее не зашли детективы.       — Тебе же дали выходные, что ты тут делаешь? — со строгостью начал Пак, обращая внимание к своей персоне.       Ли замерла, услышав знакомый голос, а потом подняла боязливый взгляд на вошедших парней. Ей сказали, что детективы уехали из организации и навряд ли уже сегодня вернутся, так что они тут делают?       Девушка опускает взгляд в тарелку, не зная, что ответить, но пристальный взгляд Пака заставляет вымолвить хоть что-то лишь бы тот перестал так на нее смотреть:       — Кушаю, — получается очень тихо.       Юнги сдерживает смешок. Он стоит позади этих двух и видит за негодованием Чимина волнение за девушку. И как она под его давлением сжимается, как испуганный кролик, хотя только недавно за своего кролика на рюкзаке избила мужчину.       Пак понимает, что его тон неуместный, поэтому он успокаивается и садится за стол перед девушкой, спрашивая о ее самочувствие, как поистине должен был начаться разговор после случившегося. В конце-то концов, он ее заметил не в спортзале, тягающую штанги, а просто в комнате отдыха за ужином.       Соен отвечает, что ей лучше, скрывая смущенность. Ей уже известно, что было, когда ее нашли без сознания. Как вел себя детектив в тот момент вместе с Климтом. А еще она помнит, что когда очнулась, рядом сидел он, пока остальные разбирались с врачами. Она была взволнованна, узнав, что в организации не осталось ни одного доктора, но Пак ее успокоил, сказав, что это никак не относится к расследованию. После того она с детективом не виделась, потому что Сокджин дал ей выходные для восстановления и отдыха, но сидеть дома она не могла. Сегодня решила просто приехать в организацию и поздороваться с коллегами. А потом задержалась, решив побыть немного тут, лишь бы не ехать домой. И вот встретилась с детективами, что тоже развеяли ее досуг.       В один момент Пак вздернул бровью, спросив, откуда Ли взяла клубнику, заприметив ее у нее в тарелке с овсяной кашей.       Тут и Юн бросил взгляд в тарелку, откручивая бутылку с водой, которую достал из холодильника. Усмешка появилась у него на лице, потому что в этой организации Намджун собирает людей, которые могут зимой и ежей, и клубнику найти.       Соен дергает плечами и предлагает детективам присоединится к ней. Пак сразу отказался, встав и взяв папки, которые до этого положил рядом на стол. Но Мин ловко в тот момент нажимает ему на плечо, появившись позади, заставляя сесть на место. А потом дружелюбно обращается к девушке:       — Я уже поужинал, но ты, будь добра, накорми моего друга. Сдается мне, он ничего не ел сегодня — соврал тебе и даже бровью не повел.       Теперь Соен хмуро смотрела на Пака, недовольная, что он переживает за нее, а не за себя. А сам-то тогда в палате наставлял ее хорошо кушать и воздерживаться от физических нагрузок.       Девушка кивнула Юну и уже включала плиту.       Мин забрал папки у друга с довольной улыбкой, видя его округленные глаза и читая в них:       Ты в своем уме?       На что тот пожимает плечами, будто совсем не причастен к этому, и махает ему рукой:       Действуй, тормоз.       Попрощавшись с Соен, детектив уходит, оставив этих двоих вместе. Как хорошо, что тут оказалась Ли. Это хороший способ отвлечь блондина от переживаний, ожидания и работы, которую он себя нагрузит, лишь бы не отвлекаться на первые два состояния. А еще девушка проследит за ним, чтобы тот поел, а не как обычно позабыл бы о еде, которую, бывает, греет раза четыре. Хотя Мин уверен, что следить за ним не придется. Пак не сможет не доесть то, что ему приготовила Соен, у него на лице это было написано.       Сам Юн заходит в комнату архива, кидает на стол папки, собираясь ехать домой. Нет у них никакой работы. Эти документы, которые направился перебрать Пак, были проверены ими уже несколько раз. Так что смотреть их еще раз без толку. Лучше поехать домой и отдохнуть, пока на это есть время.       Только вот почему-то возвращаться сегодня в пустую квартиру совсем не хотелось. Там вдруг стало как-то одиноко и пусто, хотя это он раньше хвастался своим уютом и комфортом. А сейчас ему банально заснуть сложно. Но выбора у Юнги не много.       Он направляется на выход, по пути доставая из кармана сигареты. Вот только когда над его головой кое-где сверкают звезды, он замечает в своей руке не пачку, а телефон. Долго думать не приходится.       — Ты сейчас где?       — Ин зэ организейшен, — с акцентом чистокровного американца скартавил Хосок, а потом сам же с этого посмеялся. — Ты что-то хотел? Я уже собираюсь домой.       — Пошли погуляем.       На том конце повисает тишина. Такого мужчина, очевидно, не ожидал, но Мину, правда, не хочется возвращаться пока домой. Он вообще планировал сегодня остаться у Чимина, но сам же его всучил Соен, правда, сам не знает зачем. На что надеется?       — Ты сейчас серьезно?       — Я ждать долго не буду, у меня всего одна сигарета.       С динамика слышится какая-то возня, потом громкий крик мужчины, где он орет, кажется, Давон, что он уходит. За ним следует крик в ответ, — точно Давон, — чтобы он не орал на все здание, хотя сама прекрасно делает тоже самое… С этой женщиной лучше не спорить.       Мин отключает телефон, кидает в карман и, наконец, достает пачку. Добрая улыбка сама растет на его лице. Он выдыхает густой дым в небо, затмивая им звезды, и расслаблено смотрит вверх. Возможно, так и было предписано этому дню закончиться, а может, они все сами перевернули и теперь получают, что имеют. Но как бы там ни было, главное, чтобы никто не жалел о своих решениях и об утраченных возможностях.