"Я не получил ответа и поэтому решил написать ещё раз. Гермиона мне правда жаль что все так вышло но мы можем жить как раньше. Я не пью уже пару дней и чувствую что смогу прожить без алкоголя. Но только с тобой. Милая, мне ужасно стыдно за свое поведение и я хочу стать частью твоей жизни как раньше. Послушай, я не смогу без тебя. Я будто нахожусь в постоянном аду. Ты же не бросишь родного отца? Я позволю тебе видеться с профессором, если тебе это так нужно. Правда, все будет хорошо, милая, только вернись. Мы воспитаем отличную дочь, я тебе обещаю. Прости за пунктуацию, я не особо помню все эти правила. Но ты можешь освежить мою память! Возвращайся, родная, мне очень туго без тебя.
Папа" — Мерзкий ублюдок, — Беллатрикс ещё пару секунд смотрела на письмо, а потом махнула рукой, и оно исчезло. Ей хотелось прямо сейчас пойти к нему домой и прикончить голыми руками. Она бы даже не взяла палочку. О, как бы ликовало ее сердце, когда она услышала бы его жалкие мольбы о пощаде. Как бы сильно он страдал. Уж она бы постаралась. Но ей оставалось только ходить из одного конца палаты в другой и думать. "Не пьет пару дней? Какое достижение. Отвратительная тварь, я бы выжгла тебе сердце. Стыдно за свое поведение? Какая жалость. А так ли стыдно тебе было, когда ты ломал жизнь собственной дочери? Жалкое подобие отца. Не проживёшь без Гермионы? Находишься в аду? Так там тебе и место, неостесанная скотина. Как же я его ненавижу, ненавижу ненавижу." Она облокотилась на подоконник и тяжело дышала носом, пытаясь умерить гнев. Гермиона что-то промычала, и Беллатрикс обеспокоенно обернулась, но расслабилась, когда увидела, что девушка просто перевернулась на другой бок и зарылась щекой в подушку. Женщина подошла к кровати и внимательно посмотрела на волшебницу. Она запоминала каждую черту спокойного лица, будто никогда больше не сможет увидеть его вновь. — Я убью его. Если он ещё раз попытается сломать тебе жизнь, я убью его. Обещаю, — Гермиона не ответила, но слегка нахмурила брови. Беллатрикс наклонилась и поцеловала девушку в лоб, немного задержавшись у лица, чтобы втянуть знакомый аромат. Конечно, она не пошла убивать мистера Грейнджера. Вначале она решила поговорить с Андромедой. Сестра всегда знает что делать. По крайней мере, так было раньше. Поэтому Беллатрикс аппарировала в уютный дом Тонксов и обнаружила, что Андромеда наливает чай Сириусу. — Белла? Какая неожиданная встреча. Присоединишься к нам? — Блэк придвинул ей свою чашку и улыбнулся. — В другой раз. Энди, нам нужно поговорить, — сказала Беллатрикс, даже не посмотрев в сторону чашки. — Да, конечно, о чем? — Андромеда забрала у Сириуса флягу, которую он достал и уже открыл, чтобы налить в чай. — Нам нужно поговорить наедине, — она многозначительно посмотрела на мужчину. — Сестринские секретики? — Он поиграл бровями. — Да. А теперь можешь идти, — Беллатрикс указала на дверь. — Мне тоже интересно послушать вообще-то, — Сириус закинул ногу на ногу и откинулся на спинку стула, элегантно поднося чашку ко рту. Чашка разлетелась вдребезги, и мужчина вскочил со своего места, лихорадочно пытаясь освободиться от обжигающей одежды. — Белла, какого черта? — Андромеда взмахом палочки высушила одежду, наложила охлаждающие чары на кожу и уставилась на сестру требовательным взглядом. — Этот разговор очень важен. От него зависит жизнь человека и может даже не одного, — процедила Беллатрикс сквозь зубы. — Так какого черта ты решила лишить жизни меня? — Возмутился Сириус, осматривая кожу на наличие повреждений. — Так какого черты ты ещё не дал мне поговорить с сестрой????— Неожиданно закричала Беллатрикс, и все в комнате шокированно на неё уставились. — Белла, что-то случилось с Гермионой? — Аккуратно спросила Андромеда. — Нет, но может случиться, если я не приму решение прямо сейчас. Но чтобы принять решение, мне нужно поговорить с тобой, но чтобы поговорить с тобой, мне нужно, чтобы он, — она указала на Сириуса, — вышел отсюда нахрен. — Это касается её отца, не так ли? — Теперь мужчина выглядел серьезным, и Беллатрикс удивилась бы этому, если бы не была взбешена. — Это касается всех, кроме тебя, Блэк, если ты все ещё не понял. — Беллатрикс, я могу помочь, я много времени провел с Гермионой и многое о ней знаю. Я хочу.... — А я хочу, чтобы ты вышел из комнаты. — Я могу помочь... — Как? — Она почти смеялась. — Римус и Гарри, они... — Я не буду впутывать в это Поттера. И вообще никого, кроме Андромеды, ясно? — Послушай, Белла, я... — Уйди. Уйди. Это не трудно, Блэк, простой уйди. 15 минут и ты можешь дальше строить из себя клоуна, но сейчас уйди, я прошу тебя, — ярость уже не переливалась через край, но раздражение заставляло сжимать кулаки и челюсти. — Нет, я не уйду. Она дорога мне, поэтому я остаюсь. Не уйду, потому что я должен узнать что происходит и помочь ей, — он говорил спокойно, даже убедительно, что ещё больше раздражало. — Нет, Сириус, не должен. — Я потерял Регулуса, Беллатрикс, — теперь кричал он, — Потерял, потому что просто не знал что происходит в его жизни. Я потерял Джеймса и Лили, потому что не знал в каком дерьме варится Петтигрю. — Это дерьмо называлось Волан де Морт, и ты ни черта не мог сделать. Сейчас все по-другому, но ты всё ещё ни черта не можешь сделать. Поэтому прекрати истерить и дай мне спасти Гермиону. — Прекратите, — Андромеда привыкла к постоянным перепалкам Сириуса и Беллы, но сейчас все зашло слишком далеко. Мужчина посмотрел на нее, затем на Беллатрикс и, невесело усмехнувшись, сказал: — А знаешь что? Нет. — Сириус сел на стул и сложил руки на груди, — Рассказывай. Я не собираюсь никуда уходить, пока не буду уверен, что Гермиона в безопасности. — Я не могу тебе об этом рассказать, Сириус. Это не моя тайна, и делясь ею с Андромедой, я уже рискую, но если я выдам все и тебе, то потеряю доверие Гермионы, неужели ты не хочешь понять? — Я знаю, что он изнасиловал ее, — вдруг сказал Сириус. На секунду в комнате повисло напряжённое молчание. — Знаешь? — Глупо спросила сбитая с толку Беллатрикс. — Знаю. Я же говорил, что мы много общались. — Так она рассказала тебе? — Нет. Но не сложно сложить два и два, когда она каждую встречу говорит о своем отце, а однажды перестает это делать. Я сомневался первое время и даже хотел спросить её, но потом она приехала на майские каникулы, и я увидел живот. Она так отчаянно пыталась его скрыть, — он усмехнулся, — и все встало на свои места. Тогда я хотел предложить помощь, но Молли остановила меня. Она сказала, что Гермионе помогаешь ты, и я решил не лезть. Но теперь, кажется, ты не справляешься. — Не справляюсь, — повторила Беллатрикс и запустила ладонь в волосы, садясь за стол. — Так Гермиона сейчас беременна от своего отца? — Андромеда тоже села за стол и переводила взгляд с брата на сестру и обратно. — Уже нет, — ответила Беллатрикс. — Нет? — Удивился Сириус. — Нет, родила пару часов назад, — просто сказала Беллатрикс, будто не оставила половину своей нервной системы в родильном зале. — Поздравляю? — Андромеда видела замешательство на лице женщины, поэтому не стремилась выражать радость. — Да, спасибо. Просто...не знаю, это все так неправильно, — она покачала головой. — Что натворил ее отец? — Спокойно спросила Андромеда. — Много чего, вообще-то. Но он...он пытается достать ее. Вернуть. Присылает письма, и я совершенно не знаю что мне делать. Каждое письмо вызывает у неё как минимум три ночи кошмаров и это так... — Выматывает? — Андромеда взяла ее за руку, и Беллатрикс слабо улыбнулась. — Да, думаю, да. И меня, и её. — И что ты предлагаешь? — Сириус сложил руки в замок и принял решительный вид. — Ну пару минут назад я хотела его убить, — Беллатрикс усмехнулась. — Не понимаю что тут думать. Просто засудим ублюдка и все, — мужчина откинулся на спинку стула, будто говоря "разговор окончен". — Чтобы его засудить, нужно вплести в это Гермиону, а она, если ты не забыл, родила пару часов назад. — Тогда нужно с ним поговорить и объяснить, чтобы он не лез. — Угу, обговоришь ты с ним все, он головой покивает, а через полчаса пойдет набухается и обо всем забудет, кроме своих обид никчемных, — заключила Андромеда, и Сириус пожал плечами. — Ну, тогда, может, грохнуть его по тихому? — Усмехнулась Беллатрикс. — Ага, сказать, мол, сам загнулся, — поддержал Сириус, но Андромеда осуждающе посмотрела на каждого. — Ладно, ладно. Но можно же его избить? — Предположил Сириус. — Оставь свои плебейские методы для пятикурсников. — Тогда я вообще не знаю что делать. Беллатрикс вздохнула и положила голову на стол. — А что, если позволить Гермионе самой все с ним обсудить? — Спросила Андромеда, с сожалением глядя на сестру. — Что ты имеешь ввиду? — Донеслось откуда-то из груды кудрей. — Дать им встретиться и обсудить все. — Энди, не думаю, что это хорошая идея, — Сириус взял один локон Беллатрикс и начал играть с ним. — Почему же? Как сказала Белла, девочке очень трудно даже думать об отце. Она может отрицать это, но она постоянно живёт в страхе. Если они встретятся и все решат, что плохого может случиться? Беллатрикс подняла голову, отобрала локон и нахмурилась. — Она слаба. Мы не можем так рисковать. Если впутывать ее, то только если обращаться в суд. — Тогда можно согласиться с ним на встречу – когда она оправится от родов, конечно – и сдать его в полицию. — Звучит разумно, — кивнул Сириус. Беллатрикс нахмурилась и отвернулась, глядя в окно.***
Луч солнца, светящий прямо в лицо, не дал девушке поспать ещё. Она открыла глаза, взяла палочку, которую Беллатрикс положила ей под подушку, и взмахом руки закрыла шторы. Было непривычно видеть свои ноги, ведь ещё вчера, опуская взгляд вниз, она натыкалась на живот. Осознание ещё не настигло ее, но затаилось за ближайшим поворотом, чтобы обрушиться на неё обильным потоком. Сколько она не крутила в голове мысль "я теперь мама", поняла она это только в тот момент, когда медсестра открыла дверь и внесла маленький кулёк. Гермиона сначала подумала, что это новое постельное белье или что-то вроде того, но потом кулёк заплакал и вот тут случился тот самый поворот. "Это мое" Пронеслось в голове, когда девушка отдала Гермионе ребенка. Она объясняла как правильно держать, чтобы не навредить малышке, но Гермиона почти не слушала. Она смотрела на маленькое тельце: на ладошки, которые сжимались и разжимались в кулачках, на то, как девочка жмурилась и поднимала ножки, на совсем короткие волосы и чувствовала тепло. Нет, не только от ребенка. Это тепло разливалось где-то в груди каждый раз, когда малышка дрыгала ручкой или ножкой. — Ну вот вы и познакомились, — улыбнулась медсестра, — скоро к вам придет педиатр и объяснит все тонкости, а пока можете побыть с ребенком, если хотите. Гермиона кивнула и улыбнулась, когда девочка схватила ее палец. Они вместе с медсестрой укутали малышку в пеленку, чтобы не простудить и девушка ушла, оставив Гермиону с дочерью. — Ну и как тебя назвать? Офелия? Может Беллатрикс? — Девочка чихнула, и Гермиона усмехнулась, — Будь здорова, милая. Раздался хлопок, и девушка прижала к себе ребенка, вглядываясь в дверь туалета. — Какой ужас, — сказала Беллатрикс, заходя в комнату, — я надеюсь, ты пошутила, когда говорила, что назовешь её Беллатрикс? — С чего бы это? Красивое имя, да и ассоциации хорошие, — Гермиона улыбнулась, заметив нахмуренные брови малышки. — А вот у меня не очень. Давай как угодно, только не Беллатрикс. Гермиона посмеялась и поправила пеленку. — Ну серьезно, вот как ты собираешься нас различать? — Беллатрикс села рядом и коснулась указательным пальцем носа малышки, от чего та улыбнулась. — Это ее первая улыбка, — Гермиона посмотрела на женщину, и та, не удержавшись, чмокнула ее в губы. — Так что там с именем? — Тогда Офелия. — Звучит мило. Буду называть ее Фетяска. — Фетяска? — Да, это мое любимое вино. — Белла! — Гермиона шуточно ее придушила, и малышка улыбнулась ещё раз. — Видишь, ей нравятся мои шутки. — Нет, ей нравится, когда я тебя душу. — Тогда можешь душить меня почаще, — Беллатрикс подмигнула, и Гермиона закатила глаза. Они дождались прихода доктора и все внимательно выслушали (Беллатрикс даже записывала). Он рассказал о самых базовых вещах и попросил звонить ему, если что-то непонятно. — Только пожалуйста, я вас прошу, не стесняйтесь. Лучше лишний раз побеспокоить меня, чем потом всю жизнь жалеть, — мужчина последний раз проверил надёжно ли укутан ребенок и, пожелав всего хорошего, вышел из палаты. Беллатрикс и Гермиона ходили на курсы по уходу за младенцами, поэтому многие вещи уже знали, но все равно старались запомнить каждое слово и выглядели крайне мило с нахмуренными бровями и сосредоточенными лицами. Когда доктор ушел, был уже вечер, и Гермиона лежала на коленях Беллатрикс. — Тебе пора домой, — тихо сказала девушка. — А что мне там делать? — Ведьма перебирала каштановые волосы. — Готовить все к нашему приезду. Беллатрикс посмеялась. — Ты подготовила все за месяц до родов, а Винки сейчас поддерживает все это в чистоте. — Ну и что? Все равно ты устала и тебе нужно отдыхать, — Гермиона поднялась с колен Беллатрикс. — Хорошо, мамочка, — усмехнулась женщина и встала. Она подошла к маленькой кроватке и ещё раз посмотрела на мирно посапывающую девочку, — до завтра, Фетяска. — Ты не будешь ее так назвать. Беллатрикс рассмеялась и исчезла с характерным хлопком. Она вернулась домой и сразу налила себе полный стакан огневиски. Ложь тяжёлым грузом лежала на сердце и как же трудно было смотреть в глаза Гермионы и лгать ей каждый раз, когда она улыбалась. "Я делаю это ради неё" Убеждала себя Беллатрикс. Только вот груз так и лежал, с каждой секундой давя все больнее.