***
Сириус весь обед рассказывал глупые анекдоты и громче всех из-за них смеялся, поэтому Беллатрикс приходилось кидать в него всем, что попадалось под руку, чтобы он был потише. Вообще, Гермиона наложила на комнату, где спала Офелия, заклятие неслышимости, так что можно было шуметь сколько угодно, но Белла попросила ее никому об этом не рассказывать и продолжала швыряться в кузена вилками. Андромеда, Нарцисса, Нимфадора и Гермиона бо́льшую часть времени провели вместе, разговаривая на тему материнства. Старшие ведьмы делились опытом и смешными историями, а младшие внимательно слушали. Нимфадора была на 4 месяце и часто переспрашивала всякие детали. Было видно, что она жутко волнуется, поэтому Гермиона взяла ее за руку и улыбнулась. — А рожать это...ну...страшно? — Она с надеждой посмотрела на каждую женщину. — Нет, совсем не страшно. Тебя так сильно разрывает на части, что ты не чувствуешь ничего, кроме боли, — Гермиона улыбнулась, и Нимфадора судорожно вздохнула. — Она не совсем права, конечно, но да, страха почти не чувствуешь, — Нарцисса слегка улыбнулась. — Никакого страха, только желание поскорее умереть, — Сириус плюхнулся в кресло и немного разлил огневиски. — Сириус, оставь клуб молодых мам в покое, — вклинился Гарри, тыкая в крестного пальцем. Сириус посмеялся, но встал под грозным взглядом Андромеды. — Милая, роды – это ужасно и ты никогда в жизни не захочешь повторить подобное, но то, что последует потом, того стоит. — Спасибо, мам, успокоила, — невесело улыбнулась Нимфадора. — Так, Фелли спит, Фреду и Джорджу я запретила к ней подходить, так что все хорошо, — Молли села на кресло, где минуту назад сидел Сириус. — Спасибо, миссис Уизли, — Гермиона благодарно улыбнулась. — Не за что, милая. Дом, полный гостей, опустел к четырем часам, и Гермиона смогла выдохнуть. Конечно, она любила своих друзей, но сейчас ей хотелось просто завалиться в постель и спать до скончания веков. Она приняла горячую ванную и вышла, растирая волосы, но застыла на месте. Беллатрикс Блэк ходила по комнате с Офелией на руках и укачивала малышку, напевая какую-то песню. Гермиона улыбнулась и подошла ближе. — А кто это тут пришел? Мама пришла, — женщина приподняла девочку, и она посмотрела на Гермиону, немного улыбаясь. — Проснулась? — Девушка хотела взять ребенка на руки, но Беллатрикс отвернулась, по-прежнему качая малышку. — Маме пока рано нас держать, да? Маме нужно восстановиться. Было очень странно видеть, как Беллатрикс, та самая Беллатрикс, которая носила только черные платья с исключительно черными корсетами, от которой порой пахло огневиски, которая была остра на язык и не стеснялась этим пользоваться. Беллатрикс Блэк, самая грозная из всех, кого Гермиона знала, сейчас качает ее ребенка и воркует над ней? Это какая-то новая отрасль фантастики. — Что? — Женщина остановилась и подняла взгляд на улыбающуюся Гермиону. — Ничего, просто это так....необычно. — У меня не было возможности поняньчиться с Нимфадорой, а к Драко Цисси меня почти не подпускала, вот, и... — Нет, нет, все в порядке, я рада, что тебе нравится проводить с ней время, просто мне нужно ее покормить, а это будет трудновато, если ты не собираешься её отдавать. — Оо, ну да, да, я забыла, что её нужно кормить, — она нахмурилась. Гермиона улыбнулась и подошла, перенимая Офелию из рук. — Спасибо, — девушка поцеловала ведьму в щеку и прошла к кровати. Когда девочка уснула, Гермиона бережно уложила ее в маленькую кроватку, что стояла не так далеко от их собственной. Она задержалась, глядя на спящее личико. — Она похожа на тебя, — Беллатрикс приобняла ее за спину. — Лучше так, чем на него, — Гермиона серьезно посмотрела на дочь, затем на ведьму и тоже обняла Беллатрикс — Может...хочешь поговорить? — Вообще-то женщина была не сильна в такого рода делах, но вина все ещё кислотой проедала грудь, и она старалась хоть как-то заглушить неожиданно громкий голос совести. "Я не могу рассказать ей сейчас, это разобьёт ее." "Или ты просто боишься того, как она будет на тебя смотреть, когда узнает, что ты ей лгала." — Не думаю, что в этом есть смысл,— Гермиона улыбнулась и прижалась губами к губам женщины, — но спасибо за предложение. — Тебе не за что благодарить меня, — тихо прошептала Беллатрикс, и Гермиона отстранилась, заглядывая в темные глаза. — Не за что? Белла, ты серьезно? Ты так много делаешь для меня, а теперь ещё и для Офелии. Я никогда не смогу отплатить тебе тем же. Беллатрикс вздохнула и взяла лицо девушки в руки, не давая возможности отвернуться. — Прекрати пытаться отблагодарить меня. Я не заслуживаю этого, Гермиона, ты даешь мне намного больше, чем я тебе. Материальные ценности не могут быть для меня чем-то важным, учитывая наследие моих предков. Но ты даёшь мне нечто большее. Твои чувства делают меня счастливой. Правда счастливой. Я даже не представляла, что значит любить и я никогда не позволю кому-то навредить тебе. Никто и никогда больше не сделает тебе больно, — она говорила это скорее для себя, убеждая себя, что поступает правильно, что не совершает ошибки. Поэтому не заметила, как стала сжимать руки сильнее нужного. — Сейчас мне больно делаешь только ты, Белла, — Гермиона высвободилась из захвата, и Беллатрикс будто очнулась от транса. — Прости, прости, я не хотела. Девушка взяла Беллатрикс за руки и подвела к кровати. Она усадила женщину и посмотрела в глаза обеспокоенным взглядом. — Расскажи мне, что происходит. Слова должны были стать проявлением заботы, но прозвучали как приговор. Беллатрикс отняла руки и резко поднялась. — Ничего не происходит, — возможно, слишком грубо ответила она. — Белла, ты можешь доверять мне, — ей правда хотелось успокоить ведьму, дать понять, что она может говорить на любые темы в присутствии Гермионы. — Я доверяю тебе, Гермиона, но все хорошо, ничего не происходит, ясно? Офелия заворочалась, и Гермиона была вынуждена подойти к кроватке и начать покачивать ее из стороны в сторону. Беллатрикс стояла в паре шагов от неё, и эта маленькая заминка дала ей возможность привести чувства в порядок, насколько это было возможно. — Ты не обязана говорить мне. Но я хочу, чтобы ты знала: я никогда не осужу и во всем поддержу, потому что я верю тебе, — Гермиона не повернула голову от Офелии, от чего слова упали ещё более тяжёлым грузом на совесть ведьмы. Беллатрикс не ответила. Она чувствовала, что не заслуживает такого отношения, что не заслуживает безаппеляционной веры Гермионы. Девушка вздохнула и, когда малышка снова крепко уснула, подошла к Беллатрикс. — Давай не будем ссориться из-за мелочей. Я так устала. — Она протянула руки, приглашая в объятия, но давая возможность отступить, однако женщина преодолела оставшееся расстояние и обвила руками талию Гермионы, притягивая к себе. — Ты самая мудрая из всех людей, которых я встречала, — прошептала Беллатрикс. — Ты просто не общаешься с людьми, — улыбнулась Гермиона. — Возможно, — она чмокнула девушку в макушку. Когда сумерки сгустились, и ночь вступила в свои владения, две ведьмы легли спать. Женщина обнимала Гермиону и прижималась со спины. — Непривычно, — пробормотала она куда-то в шею. — Без живота? — Гермиона немного развернулась, и Беллатрикс невнятно угукнула. — Корми меня чаще, и он вернётся. Девушка почувствовала, как женщина затряслась от беззвучного смеха. Гермиона извернулась у нее в руках и уткнулась в шею. Беллатрикс снова чмокнула ее в макушку и нежно прижала. Она выглядела такой беззащитной, такой ослабшей, и Беллатрикс не представляла как можно хотеть навредить ей. Почему ее отец оказался таким ублюдком. "Я ненавижу его" Было последним, о чем Беллатрикс подумала, обнимая Гермиону и погружаясь в сон.***
Месяц они почти не выходили из дома, стараясь привыкнуть к новым обязанностям. Офелия часто плакала, и первое время понять, что именно ей нужно, было трудно. Гарри с Роном и Джинни часто приходили, чтобы побыть с малышкой, чем очень раздражали Блэк, хотя об этом знала только Гермиона. Сириус тоже пару раз заваливался, но с ним Беллатрикс была менее любезной, тем более, что он нервировал ее вопросами об отце Гермионы. — Ну что? Ты с ней поговорила? — Шепотом спросил мужчина, когда они зашли на кухню. — Нет, Блэк, и не собираюсь. Она слаба, — Беллатрикс заглянула в проход, проверяя, разговаривает ли Гермиона с Поттером. — Где она слаба? Она полна сил и энергии. Ты видела, как она носит Фетяску? — Не называй ее Фетяской, — Беллатрикс грозно на него посмотрела. — Ладно, ладно, Белла, — он приобнял ее за плечи и провел к окну, а затем повернул к себе лицом, заглядывая в глаза, — но ты же понимаешь, что тебе придется с ней поговорить? Рано или поздно он узнает, что Фелли родилась, если ещё не узнал. Беллатрикс отвернулась и посмотрела в окно. Сегодня солнце то выглядывало из-за туч, то боязливо пряталось, будто боялось, что тут ему не место. — Я поговорю, — она затылком чувствовала, что Блэк ей не поверил, поэтому повернулась к нему лицом, — правда поговорю. На днях мы все обсудим, ладно? — Я знаю, что тебе трудно, но так будет лучше для неё, — мужчина потянулся к сестре. — Только попробуй, Блэк. Сириус накинулся на неё и стиснул Беллатрикс в объятиях. — Да ладно тебе, ты обожаешь обнимашки. — Я тебя убью, — сдавленно донеслось откуда-то из груды волос мужчины и женщины, однако Беллатрикс не отстранилась, хотя и на объятия не отвечала. Они вернулись к Гермионе, Гарри, Рону и Джинни и делали вид, что не обеспокоены и, только несколько взглядов могли навести на них подозрение, но друзья были слишком увлечены друг другом. Их беседу прервали звуки, доносившиеся сверху. Гермиона подскочила, чтобы проверить Офелию, но Джинни с криком "отдыхай" умчалась к малышке. Вернулась девушка уже с ребенком. Она положила ее голову себе на плечо и пританцовывала. Офелия разглядывала всех в комнате, а когда увидела Гермиону, задрыгала ручками и ножками. Беллатрикс не смогла сдержать улыбку и приподняла уголки губ. — Мама у нас там, да? Смотри, сидит улыбается. А это кто? Вторая мама!! — Уизли, — начала Блэк угрожающим тоном. — Мерлин, я даже забыл, как страшно звучит наша фамилия из ваших уст, — заметил Рон. Женщина оскалилась. — Я буду скучать по вашим испуганным лицам на моих уроках. — Тогда вам бы понравилась Амбридж. Она не щадит никого. Кроме котов, разумеется, — Джинни села на кресло, расположив Офелию на руке. — Вымый рот с мылом, Уизли, я ее терпеть не могу. Самая мерзкая особа, которую я встречала. — Кроме наших родителей, разумеется, — вставил Сириус, и Беллатрикс усмехнулась, — я до сих пор вспоминаю, как они созывали всех министерских шишек на каждые выходные, в том числе и Амбридж. Парад лицемерия. Джинни, Гарри, Рон и Гермиона замолчали, переглядываясь. Они все ещё не могли вести себя с Блэками как с друзьями. Даже поодиночке каждый из них внушал лёгкий страх, а если они собирались в одной комнате, то, пожалуй, только Гермиона не сидела как на иглах. Беллатрикс видела это и откровенно наслаждалась. Значит, даже если она не грозится отправить их на отработки, они все ещё её боятся. Не то чтобы она в этом сомневалась, но это, безусловно, приятно льстило. — Ладно, нам, наверное, пора, — поднялся Рон, а за ним и Гарри. Джинни грозно на них глянула, что немало повеселило Беллатрикс, пусть она этого и не выдала. Гермиона тоже встала и забрала Офелию, от чего девочка ещё активнее задрыгала всеми конечностями. — А нам пора кормиться, да? — Девушка поцеловала макушку дочери, и она заулыбалась, чем вызвала улыбки всех находящихся в комнате. Когда все вышли из гостиной, Сириус придержал Беллатрикс за руку. — Я действительно рад, что ты счастлива с ней, — прошептал мужчина. — Не понимаю о чем ты. — Я вижу, как ты смотришь и на нее, и на Фелли. Я никогда не видел, чтобы ты так на кого-то смотрела. Только помни, что твоя идеальная семья может сломаться, если ты не начнёшь предпринимать решительные действия. Беллатрикс сбросила его руку и посмотрела прямо в глаза, прожигая взглядом. — Я знаю, что я должна сделать, Блэк, и я не собираюсь отчитываться перед тобой. Возможно, перед Энди, но не перед тобой. Заботься о Поттере, а сюда свою собачью морду не суй, ясно? Когда придет время, я все ей расскажу. — Смотри только, чтобы это время не прошло мимо, — Сириус прошел мимо и присоединился к остальным в прихожей, оставив Беллатрикс на несколько мгновений в огромном вихре чувств.