Мы справимся

— Тише, малышка, тише, все ведь будет хорошо, правда? — Гермиона ходила с Офелией на руках и пыталась успокоить. Девочка надрывала горло в крике, подняв подбородок. Это продолжалось все утро. Все утро Гермиона, обеспокоенная предстоящей встречей с отцом, пыталась убедить дочь, что все будет хорошо. Она качала малышку и искренне не понимала, почему она плачет. Беллатрикс ушла рано утром, бросив только "скоро вернусь" и вот уже три часа от неё не было ни одной вести. Сегодня она сделает это. Сегодня Гермиона встретится с отцом и поговорит с ним. Когда они в последний раз разговаривали? Полгода назад? Год? В любом случае очень давно, и Гермиона не знала, что ожидать от него. — Пожалуйста, пожалуйста, Офелия, успокойся, я прошу тебя, — слезы наворачивались на глаза девушки, и она начала активнее качать Офелию, от чего девочка заплакала ещё громче. Гермиона опустила ее в кресло и села на диван, закрыв уши руками. — Прекрати, прекрати, пожалуйста, хватит, хватит, — она сильнее сжимала голову, а девочка сильнее плакала, — пожалуйста, пожалуйста, я больше не могу, хватит, хватит, хватит. Она встала и подошла к дочери, снова беря ее на руки. На один спасительный миг Офелия стихла, но затем разразилась все таким же невыносимым плачем. — Офелия, хватит, я умоляю тебя, дай мне отдохнуть, пожалуйста, пожалуйста, — ей не удалось сдержать слезы, и теперь она ходила с плачущем ребенком на руках по гостиной и всхлипывала. — Гермиона? — Девушка обернулась и увидела женщину в прихожей. Она стягивала сапоги и обеспокоенно смотрела на Офелию, — Что-то случилось? — Я так не могу, Белла, она не хочет успокаиваться, не хочет, — Гермиона посмотрела на дочь, и Беллатрикс подошла ближе. — Конечно не хочет, — она переняла ребенка к себе на руки, — как она может успокоиться, если ты вся на нервах? Она же все чувствует, да? — Беллатриса улыбнулась малышке и коснулась ее носа указательным пальцем. Теперь девочка плакала немного тише, а Гермиона обессиленно опустила руки, — А сейчас мы с Офелией пойдем смотреть на птичек, а мама у нас пойдет умоется, а потом приляжет отдохнуть, — женщина, наконец, перевела взгляд на Гермиону. — Я не хочу отдыхать, Белла, я... — Ты сейчас умоешься, а потом мы с тобой поговорим, — Беллатрикс серьезно смотрела на Гермиону, но затем смягчилась и нежно её поцеловала, — нам нужно обсудить пару моментов, ладно? А потом ты, если захочешь, пойдешь отдыхать.— Гермиона перевела взгляд на Офелию, которая почти успокоилась, и открыла рот, чтобы возразить, но Беллатрикс перебила ее, — Я посмотрю за ней. Сейчас одна недомать в моем лице для нее лучше, чем полноценная мать в твоём лице будет, раздраженная на весь мир, пытаться уложить её спать. — Спасибо, — Гермиона ещё раз прикоснулась к теплым губам и ушла наверх. — Ну а ты чего капризничаешь? — Беллатрикс поцеловала Офелию в горячий от плача лоб. Гермиона, умывшись, постояла пару минут над раковиной, приводя мысли в порядок. Страх, словно лиана по дереву, расползался по телу. Конечно, там будет Беллатрикс, Сириус и Андромеда, а они надёжнее целого отряда мракоборцев, но тревожное чувство все равно настойчиво стучалось где-то в горле. Девушка вздохнула и выключила воду. Все будет хорошо. В конце концов, это просто встреча. Пусть и не самая приятная. Вернее, самая неприятная. Гермиона спустилась вниз и обнаружила, что ведьма ходит по комнате, пока Офелия с закрытыми глазами лежит у нее на руках и сопит. — Ты её усыпила? — Нет, просто вскользь бросила "авада кедавра" и она сама уснула, — Гермиона застыла на месте, и Беллатрикс снисходительно улыбнулась, — я шучу, малышка. Я просто не истерила. Она же все чувствует. Пора бы уже это понять, ей почти два месяца. — Я не виновата, что сплю по 4 часа в день и боюсь каждого шороха, потому что где-то ходит мой сумасшедший отец, который в любой момент может явиться сюда и сделать Мерлин знает что, — Гермиона говорила громким шепотом, и Беллатрикс подняла бровь. Девушка остановилась, — я что, снова истерю? Женщина хмыкнула и посмотрела на Офелию. Девочка глубоко спала и в целом выглядела довольно мило. — Ладно, давай я отнесу её в кроватку, — Гермиона потянулась за ребенком, но Беллатрикс покачала головой. — Винки, — эльфийка выглянула с кухни, — налей две кружки чая и сделай все возможное, чтобы мисс Гермиона чувствовала себя комфортно. А если мисс Гермиона попытается капитулировать, то разрешаю применить оглушающее. В конце концов, отдых ей не помешает. Винки кивнула и юркнула обратно в кухню. Беллатрикс прошла мимо раздосадованной Гермионы и поднялась наверх, вновь оставляя волшебницу с огромным чувством вины. Девушка вздохнула и опустилась на диван. Облокотившись на спинку, она прикрыла лицо ладонью и старалась ни о чем не думать. Она слышала, как Винки копошится рядом, выполняя указ хозяйки и не обращала на это внимание, поэтому не заметила, как Беллатрикс вошла в комнату и остановилась за спиной Гермионы. Женщина наклонилась и прошептала на ухо: — Хватит винить себя, — Гермиона вздрогнула, — я вижу, как твоя ненависть сжирает тебя. Ты не виновата в том, что он ублюдок. И ты не виновата, что испытываешь раздражение. Ты не плохая мать и ты не плохая дочь. Ты делаешь всё возможное, слышишь? Я провожу с тобой достаточно времени, чтобы видеть насколько тебе трудно и насколько сильно ты стараешься. — Я бы не справилась и с половиной своих обязанностей без тебя, — Гермионе так хотелось, чтобы Беллатрикс прикоснулась к ней прямо сейчас. Чтобы не только дыхание, но и руки касались ее шеи. И чтобы тонкие пальцы гладили и успокаивали, как делали это всегда. Но женщина не приближалась, как и не отстранялась. — Может быть и не справилась бы, но расшибилась бы в лепешку, чтобы попытаться. В этом ты отличаешься от него, Гермиона. Ты пытаешься. И я ценю в тебе это. Наконец, Беллатрикс обошла диван и села рядом, притягивая девушку к себе. — Я устала, — откровенно сказала Гермионы зарываясь пальцами в дикие кудри и носом утыкаясь в шею женщины. — Если хочешь, то как только все закончится, мы можем поехать куда-нибудь отдохнуть. — Ты забыла, что у нас на руках двухмесячный ребенок? — Ага, а ещё у нас есть целая куча нянек. Серьезно, мы можем попросить Молли или Андромеду посидеть с Фелли. Не думаю, что они будут против. Гермиона помолчала. — Было бы здорово, — тихо сказала она и закрыла глаза, впервые за утро позволяя себе не думать о предстоящей встрече.

***

День был довольно ясный, хотя редкие тучи все норовили спрятать солнце. Гермиона сидела на одной из скамеек парка и заламывала пальцы. Был только полдень, но ей уже хотелось, чтобы день скорее закончился и она вернулась домой к вечно серьезной дочери и такой уютной Беллатрикс, которая, кстати, сейчас сидела в кафе под оборотным зельем рядом с Сириусом и Андромедой. Андромеда была очень похожа на Беллатрикс, поэтому, чтобы не вызывать подозрений, она надела светлый парик и темные очки. И только Сириус выглядел так же, как и всегда: бордовый бархатный пиджак, ухоженная борода, элегантные манеры и вечная ухмылка. Гермиона ещё раз посмотрела на часы и уже понадеялась, что отец не явится, когда увидела его фигуру, направляющуюся к ней. Он не шатался, поэтому она его узнала не сразу. Он выглядил почти.....нормально? Конечно, мешки под глазами и исхудавшее, постаревшее лицо выдавали его вечные запои, но поглаженный костюм, причесанные волосы и даже бритое лицо были чем-то очень родным и знакомым. Гермиона поднялась со скамейки и коротко кивнула, когда мужчина сгреб её в объятия. Сердце упало в пятки, и на секунду волшебница разучилась дышать, но ей удалось довольно быстро взять себя в руки. Она даже уловила знакомый аромат одеколона, который за пару дней до своей смерти мама Гермионы подарила её отцу. — Приятно пахнешь, — констатировала Гермиона. Мужчина отстранялся и виновато улыбнулся. — Да, вот, решил привести себя, наконец, в порядок. Ну что, пойдем? Мистер Грейнджер протянул руку, будто приглашая Гермиону на танец, но девушка кивнула и прошла мимо, проигнорировав галантный жест. Весь путь они прошли молча. Когда Гермиона заходила в кафе, мужчина любезно придержал дверь, а когда она снимала пальто, то заботливо его подхватил и протянул в гардероб. Они сели за столик и в молчании дождались официантку. Гермиона заказала воду, а мистер Грейнджер порцию спагетти. Девушка опустила глаза, чем вызвала некоторое недоумение на лице мужчины. Это было их любимое семейное блюдо (ну когда они были семьёй), и он был уверен, что растопит сердце дочери, если закажет именно его. — Так когда ты с ребенком собираешься переехать домой? — Гермиона подняла глаза. — Никогда. — Медленно ответила она. — Ну что за глупости, малышка? — Мужчина взял ее за руку, которую, впрочем, она тут же убрала. — Не называй меня так. Мы с Офелией и так живём дома и не собираемся никуда переезжать. — Гермиона, ребенок должен расти с обоими родителями, — начал Грейнджер с улыбкой, но девушка его перебила. — Ты ей не родитель, — Гермиона сказала это довольно резко, поэтому мужчина выпрямился и поднял бровь, — нет, ты ей не отец, как и мне. Теперь ты просто чужой человек, о котором я никогда ей не расскажу. — В ней мое ДНК, я ее отец, и ты не можешь этого отрицать, — по спине Гермионы пробежали мурашки от холода, которым сквозил этот голос. Улыбка, что пару секунд назад располагалась на его лице, теперь исчезла. Он на грани. Если бы они не были в людном месте, Гермиона, вероятно, была бы уже прижата к стене. Беллатрикс, Андромеда и Сириус сидели за пару столиков от них и усиленно делали вид, что не пытаются разобрать каждое слово. Беллатрикс сжимала палочку и в любой момент была готова наброситься на мужчину, но Андромеда держала ее руку и успокаивающе гладила. — Тебя не было девять месяцев. Ты ни разу не спросил, как у меня дела после той ночи, когда... — она запнулась. — Мне жаль, что это произошло. Гермиона, я.... — Нет, тебе не жаль. Тебе страшно. Ты боишься, потому что знаешь, куда я пойду дальше и что с тобой будет. Ты волнуешься не за мою жизнь, и даже не за жизнь Офелии, ты пытаешься спасти свою задницу. Только у тебя ничего не выйдет, — Гермиона усмехнулась, — поэтому когда будешь знакомиться с сокамерниками, не забудь сказать им как ты обошёлся со своей семьёй. — Послушай.... — Мне надоело тебя слушать. Теперь послушай ты.... — Прекрати меня перебивать! — Он громко ударил ладонью по столу, от чего окружающие люди оглянулись на них. Беллатрикс почти встала, но Андромеда силой усадила ее на место, прошептав "рано". Ведьма напрягла челюсти и покрепче сжала палочку. Мужчина улыбнулся окружающим их гостям и кивнул, как бы говоря, что все хорошо и призывая вернуться к своим делам. Он не заметил присутствия трёх необычных гостей и потому продолжил тихо, — После того, как твоя мать ушла, я заслужил дочь получше, чем ты. — Нет. Ты не заслужил никакую дочь, — в голосе было слишком много ненависти. — Гермиона, ты вернёшься домой вместе с Офелией и не пойдешь в суд, ясно? — Не смей произносить ее имя, — процедила Гермиона сквозь зубы. Почему-то из всего сказанного именно этот факт её взбесил больше всего. Как он может называть ее имя своим отвратительным ртом? Офелия такая чистая и невинная, а он...он чудовище. Он не имеет права даже думать о ней, не то что говорить. Гнев затмил глаза, и Гермиона была уверена, если он скажет ещё хоть слово про её дочь, она убьет его, уничтожит, испепелит, сделает все возможное, чтобы не было даже шанса на появление ее кошмара в жизни её же дочери. — Не смей запрещать мне что-то, — он резко схватил ее за руку и крепко сжал. Беллатрикс поднялась и почти направила на него палочку, но громкое "подожди пару секунд" от Андромеды на ухо остановили ее, пусть и не заставили сесть. — Отпусти меня, — на удивление, холодно ответила Гермиона. — А то что? — Он расплылся в улыбке и тихо засмеялся, — Что ты мне сделаешь? Маленькая глупая девчонка, которая возомнила себя самой умной на свете. Да что ты знаешь о жизни, ведьмочка? — Мужчина сильнее стиснул запястье, — Ты не прожила даже половину того, что прожил я. Как ты можешь указывать мне? — Во всем, что с тобой произошло, виноват только ты. Я ещё раз повторяю: отпусти меня. Грейнджер с полминуты сверлил взглядом девушку, а затем отпустил руку, тем самым устранив опасность в виде Беллатрикс, которая убрала палочку, но недалеко, а только чтобы не привлекать лишнего внимания. Официантка принесла заказ, и мужчина принялся молча есть, глядя только в свою тарелку. — Так, значит, хочешь засадить родного отца в тюрьму? — Мужчина невесело усмехнулся. Гермиона промолчала, и он поднял на неё взгляд, — Чего молчишь? Стыдно? Гермиона смотрела прямо ему в глаза и впервые не ощущала страха. Она опустила взгляд, а затем снова его подняла. — Встретимся в суде, мистер Грейнджер, — девушка взяла сумку и встала. Он не остановил ее, нет. Даже не схватил за руку или волосы, не начал кричать или по-другому причинять боль. Он просто сидел и смотрел, как она берет вещи в гардеробе, как надевает пальто и как выходит на дождливую улицу, ведь пока они были в кафе, тучи всё-таки украли солнце и пролились грузными каплями. Мужчина раздражённо вздохнул и отодвинул от себя тарелку, не заметив, как группа из трёх человек вышла вслед за его когда-то дочерью. Гермиона стояла под дождем и изо всех сил старалась сдержать слезы, когда почувствовала, что по ее плечу кто-то стучит пальцем. Девушка обернулась и увидела Беллатрикс, которая уже была самой собой, Андромеду, которая ей печально улыбалась и Сириуса, который смотрел на нее самым преданным и грустным взглядом. Гермиона им улыбнулась, но очень скоро её улыбка сошла на нет, а сил сдерживать слезы уже не осталось. Девушка упала в раскрытые объятия Беллатрикс и так сильно в нее вжималась, всхлипывая, что у всех присутствующих возникло стойкое желание утешить ее, спрятать от всех опасностей. Женщина гладила ее по голове и изредка целовала в макушку. Дождь барабанил по крышам, а около кафе компания из четырех человек стояла с тяжёлым мотком мыслей в голове и твердым осознанием что делать дальше. И пусть они все были уверены в этом решении, горло все равно болезненно сжималось при мысли о наступающем возмездии.