Тёмный рай

Дождь в Кеттердаме — не редкое явление. Но почему-то сейчас он пугал. Инеж с опаской огляделась по сторонам. Никого. Пустынные улицы. И очень грязные для района, в котором может находиться самая красивая девушка Кеттердама. Это место напоминало ей Бочку в худшие времена. Нищие, сидящие около обшарпанных домов, штукатурка, постоянно падающая со стен, мокрый, грязный асфальт. — Почему она сменила адрес? Когда я следила за ней, она жила в другом районе, — Инеж повернулась к идущему сзади Казу. — Не знаю. Информация, полученная мной — верная. Зара Хилл живёт в одном из этих домов. — Она — демжина богачка! И переехала в этот район, который не то, что порядочным, даже чистым не назвать! — Ко мне какие вопросы? — Номер дома, в котором она предположительно живёт. — Пятнадцатый, второй корпус. — Это где-то рядом, — Инеж осмотрелась кругом, — тот, с красной крышей, — она указала на дом, находившейся прямо перед ними, — это же тупик? Дальше домов нет, он в конце улицы получается, — в случае опасности бежать было некуда. Она это понимала. — Да. Поэтому прошу, будь осторожна. — Я Призрак, Каз. В меня не попадёт ни пуля, ни нож, — Инеж быстро поднялась по лестнице, ведущей в дом. Конструкция здания была необычной для неё. Семь этажей, высокие резные балконы, покрытые причудливыми узорами были свойственны скорее замкам и дворцам короля Ланцова, нежели старому району Кеттердама. Инеж прикинула расстояние с последнего этажа. Метров 25-30. В случае опасности придётся прыгать. Если повезёт, — она выживет. Вход в дом был замысловатый: огромные дубовые двери какого-то странного, красно-коричневого цвета. Замка не было Инеж аккуратно потянула ручку на себя — та с лёгкостью поддалась. Они зашли внутрь. Воздух в старом доме был довольно затхлый. Инеж отпустила резную дверь, и створка захлопнулась у неё за спиной, отсекая плач и крики нищих, по ту сторону дома.Тишина давила, как тяжёлое одеяло… И пахло здесь как-то странно — сушёными цветами. Чем-то мёртвым. Старая деревянная лестница с покосившимися перилами вела наверх. Справа от неё было трюмо со старым разбитым зеркалом. Инеж осторожно подошла к нему, пригнувшись как кошка на охоте. Запах меди резко ударил в нос. Она принюхалась, подошла ближе, облокотившись об деревянный столик. Сушеные травы и медь — странное сочетание для такого дома. Гришей целителей здесь быть не могло, а значит… — Кто вы, и что вы здесь делаете? Инеж резко обернулась, рука скользнула на бедро, где под платьем покоился Санкт-Пётр. Перед ней стояла Зара Хилл во всей своей красе: длинные рыжие волосы, зелёные глаза, пышное платье в пол. — Светлана Ритвельд к вашим услугам, мисс, — Инеж изящно поклонилась и улыбнулась ей, — у меня к вам деловое предложение.  — Что ж, пройдёмте в мой кабинет, — улыбнулась Зара, — Шестой этаж, квартира в самом конце коридора, ждите меня там. — Хорошо. Спасибо, мисс, — Инеж быстро посмотрела назад. Каза не было, значит он успел пройти к Бенедикту, пока она говорила с Зарой. Что же, это к лучшему. Оставалось лишь «усыпить» Зару. Инеж прощупала рукав — шприц с дурманом был при ней. Ступеньки лестницы устрашающе скрипели, когда сулийка наступала на них. Длинное платье цеплялось за шершавые стены, туфли застревали в щелях между досками. Вот он, долгожданный шестой этаж. Инеж удивлённо посмотрела на длинный коридор. Белые стены, белые двери, белый пол: всё белое. Этот странный контраст со всем домом настораживал и пугал. Скорее, помещение напоминала больницу с палатами для пациентов. Инеж подошла к нужной двери, табличка на которой гласила: «Зара Хилл. Приемные часы с 15:00 — 18:00 по будням». Она зашла внутрь. Здесь всё также пахло медью и какими-то травами. В углу стояла небольшая кровать, пара полок с книгами над ней. Письменный стол и шкаф были в противоположном конце комнаты. Внимание Инеж привлёк странный блокнот, лежавший на столе. Она подошла ближе. На обложке красными чернилами было выведено: «Kessinger Alicia est scriptor Experimentum Diary. Ex Refusenik ad Grisha» Из всего этого Инеж поняла только несколько слов. «Алиса Рей, отказник, гриш». Она открыла странный блокнот. На первой странице было продублировано название на странном языке. На остальных — приклеенные фотографии женщин и мужчин, с подписью «Refusenik» и каким-то странным описанием на пять — шесть страниц. По форме записей, создавалось ощущение некого резюме. Она перевернула страницу и ахнула: на неё смотрело её собственное лицо. Подпись гласила: «Inezh Gafa. Refusenik». — Инеж Гафа. Отказник, — прошептала она. Сзади послышались шаги. Она быстро захлопнула странный дневник, и опустилась на рядом стоящий стул. — Простите, что заставила ждать, — Зара смущённо улыбнулась, — я приготовила вам кофе, будете? — Благодарю, с удовольствием, — Инеж взяла в руки чашку с дымящимся напитком. Странно, у него тоже был запах трав. Она наклонилась к чашке губами, сделала вид, что пьёт, — очень вкусный кофе — вы просто потрясающе готовите! — Спасибо, Светлана. Так, что за предложение вы хотели мне сделать? — Я хочу записать интервью, о жизни прекрасной Зары Хилл. — Ну хорошо, берите. Давайте завтра, в семь вечера, здесь же? Вам удобно? — Да, конечно. Позволите, — Инеж раскинула руки в стороны для объятия. — Конечно, — Зара подошла к ней. Инеж ждала всего: крепкого, брезгливого — любого объятия. Но не пинка коленом в живот. Призрак отлетела к стене. — А теперь, поговорим, Инеж Гафа, — Зара достав какой-то пузырёк из корсажа, угрожающе двинулась на сулийку. Бежать было некуда. Инеж не учла закрытого окна, а времени на то, чтобы его разбить не было. Она оглядела комнату. Дверь! Зара Хилл не заперла дверь! Инеж схватила блокнот со стола и, развернувшись, резко ударила им Зару в лицо. Кажется, рассечена щека, не важно. Призрак выбежала в коридор. — Ты думаешь, что остановишь меня жалким ударом тетрадки? , — издевательский смех Зары разнёсся по коридору. Она хлопнула руками и двери в конце коридора с треском захлопнулись. Первое, что пришло в голову Инеж — Зара была фабрикатором. Очень сильным, накачанным усилителями. А затем появилось осознание ужансного — фабрикатор работает с материей, может её изменять, но не управлять предметами. Вытащить из двери всю медь в виде жидкой лавы — запросто; закрыть двери хлопком рук- никак. Значит Зара была под паремом. Под катострофически большой дозой, изменяющей её сознание. «Каз! Он ничего не знает, он здесь, где-то в этом доме!» Мысль, мешающая здраво мыслить, делающая её слабой. Нельзя сейчас об этом думать. Главное — её жизнь, остальное потом. Она с трудом заглушила в себе этот голос. Инеж осмотрела коридор в поисках выхода. Одна из дверей была приоткрыта. Призрак не думая кинулась в неё. Открыть окно и прыгнуть, а там — будь, что будет. Она, не замечая ничего бросилась к окну.  — Инеж?! , — такой родной голос. — Святые, Каз, надо уходить.Зара — фабрикатор под юрдой-паремом. Я не успела вколоть Дурман, прости. Она огляделась. Бенедикт, связанный, лежал без сознания на полу. — Ты не ранена? — Нет, нет. Прошу тебя, быстрее, — Инеж быстро скинула мешающие шпильки с ног. Санкт-Пётр и Санкт-Владимир тут же оказались у неё в руках. — Сними платье. — Что? — Делай, что я говорю. Ты запутаешься в юбке, как только сделаешь шаг. Слава святым, Каз нашёл платье с завязками спереди. Инеж точными движениями срезала шнурки корсета, держащего платье. Спустя мгновение, оно, в виде бесформенной кучи тряпок, лежало на полу. — Идём, — Каз махнул рукой в сторону двери. Они вышли в из комнаты. Густой, белый туман клубился по всему коридору. Инеж почувствовала, что задыхается, мозг отказывался соображать… — Надо вернуться… Каз…мы…не пройдем…тут… — дверь с оглушительным треском захлопнулась за ними. Каз схватил Инеж за руку, куда-то утягивая за собой. Вдалеке тянулась спасительная полоска света. — Дверь…там приоткрыта… — прошептала Инеж. Она, опершись на Каза, шатаясь пошла в сторону к двери. Шаг. Другой. Они в комнате. Сознание тут же прояснилось. Всё встало на свои места. Сзади послышался шум. Зара, сверкая глазами, вошла в комнату. — Неужели ты думала, что сможешь обхитрить меня, девочка? Инеж кинула нож. Зара, устало вздохнув, поймала его рукой, и швырнула в дальний угол комнаты. — Как.ты… — Инеж захрипела, осев на пол. Сердце пронзила острая боль, изо рта пошла кровь. Зара, глядя ей в глаза и улыбаясь, сжимала пальцы вытянутой руки. Боль была невыносимой, Инеж разрывало изнутри. Каз кинулся между ней и Зарой. Сердце сразу же отпустило, дыхание нормализовалось. — Прекрати, Алиса, — хриплый, едва слышный голос раздался из угла комнаты. Все разом обернулись туда. Бледное и худое, с бесцветными волосами и белой радужкой глаз существо, нет, девушка! стояла направив кинжал Инеж в своё сердце. — Прекрати, не то покончу с собой, — всё тот же тихий, но уверенный голос. — Не сможешь, сил у тебя не хватит, — рассмеялась Зара. — Ты отняла у меня всё: ребенка, честь, имя. Я смогу. — Убери нож, дура, это тебе не поможет! — Мне — нет. Тебе… поможет, — девушка медленно оседала на пол; из раны на груди текла кровь, — Алиса… — тихо прошептала она. — Кто вы? Как вас зовут? , — Инеж на коленях подползла к умирающей. — З-зара… Хилл, — выдохнула та, — это я… Зара…, — глаза девушки закрылись. Рука соскользнула с ножа. Инеж медленно обернулась в сторону Зары. Её не было. У двери зажмурив глаза от боли стоял Каз. — Каз! , — она кинулась к нему. — Эта девушка, — он тяжело вздохнул, — не фабрикатор. Она сердцебитка…под паремом. — Сердцебиты не закрывают двери по мгновению рук! — А фабрикаторы не останавливают сердце, — Каз махнул рукой, — меня больше интересует та девушка, называющая себя Зарой. Инеж повернулась к ней. — Посмотри! Волосы…глаза… они, — волосы порыжели, глаза приобрели зелёный оттенок, — это и есть Зара Хилл, — прошептала Инеж, — а во кто… — Некто Алиса. Странная гриш, сочетающая в себе все их способности. — Двери — фабрикатор… Боль… — Твоя боль была вызвана способностью сердцебитов, да. — Туман! Она ещё и целитель ко всему… — Надо уходить, как можно быстрее. Алиса может вернуться, — Инеж кивнула.  — Хорошо. Они вышли на улицу. Тихо ступая на холодный асфальт, шли в сторону Бочки. Каз вдруг остановился, снял с себя пальто, и без слов накинул его на плечи Инеж. Тепло чужого тела проникло под кожу, обволакивая, как пуховое одеяло. Ей вдруг захотелось, чтобы Каз её обнял. «Большего нельзя, непозволительно». Клятва, данная обоими, подогреваемая образами прошлого снова сковала душу. «Нельзя». Такое простое, но такое весомое слово, разрывало Инеж на куски, заставляя беззвучно кричать от боли. Но в ответ, она лишь прошептала: — Спасибо. Огни Бочки приветливо загорались впереди.