Тяжкие будни молодых и перспективных (энергетических) вампиров

- Джейк… Джейки… Джейла-а… - Ммммм… - Нам надо идти спа-а-ать… - Ыыыы… - Бли-ин…Давай, бро-о. Вылезай… - Сонху-ун-а-а…Понеси меня-а... - Ла-адно. А ты тогда неси меня-а. - Мы как два укуренны-ых. - Я зна-аю. Джейк был из тех людей, с кем просто было классно. Всегда. Первый такой человек в жизни Сонхуна. Первый такой друг. Даже в такие моменты, когда кажется, что ноги и руки просто отвалятся от усталости, а сознание покинет в любую секунду от лютого недосыпа, им было весело. Не то чтобы такое состояние было в новинку для Сонхуна, с его-то спортивным прошлым. Но немного преувеличить степень своей несостоятельности, чтобы подурачится с Джейком – это святое. Особый вид удовольствия. Они уже умудрились дотащить друг друга до душа. Теперь надо было дотащиться обратно, наверх, зайти в спальню, никого не разбудив, и рухнуть на свои кровати. - Последний рывок! - Мы сможем, бро! В спальне было тихо. И занято всего две кровати. Парочки сегодня улеглись вместе. Для Сону и Ники – обычное дело. «Они, небось, уже и потискаться успели» – скривился про себя Сонхун. А ХиВоны были более сдержанными в этом плане. Джея вообще не было видно, но он недавно завел привычку вырубаться, где придется – в гостиной, в танцевальном зале, на кухне… наверное, тоже уже спит. Они с Джейком, беззвучно хихикая, прокрались через комнату, нырнули в свои кровати (Джейк даже ухитрился почти бесшумно залезть к себе на верхнюю полку) и затихли. - Спокойной ночи, бро-о. – прошипел Джейк, свесившись с кровати. - Спокойной ночи, Джейки. – улыбнулся он. Джейк, кажется, вырубился за секунду. А Сонхун почему-то не мог уснуть. Он потратил, наверное, битый час на то, чтобы убедить себя – это привычное состояние. Когда устаешь настолько - и физически, и эмоционально - что даже спать не можешь. Когда тело и разум все еще переживают длинный тяжелый день, повторно пропуская через себя эмоции, мысли и ощущения. Но нет, это просто глупо. Хотя бы ночью, в темноте, когда все спят и никто не слышит, можно быть честным с собой. То, что не давало ему уснуть – его собственное непонятное состояние. Как будто чувства обострились. Не так. Как будто его отчего-то внезапно стали волновать те вещи, которые он успешно отодвигал на второй план почти всю свою сознательную жизнь. Причины такого состояния до сих пор оставались загадкой. Он пытался проанализировать, но слишком много вариантов: дебют, новая реальность их семерых, как айдолов, новые люди вокруг, влюбленные парочки в ближайшем окружении… И еще Джейк - самый первый в жизни человек, которого хотелось назвать лучшим другом. Сонхун однажды влюблялся. Ему тогда было тринадцать или четырнадцать…неважно. Та самая, первая, казавшаяся единственной и на всю жизнь, влюбленность – кончилась быстро, оставшись светлым воспоминанием, не отдающим даже толикой разочарования или сожаления. Просто потому, что кончилась легко – чувства сошли на нет сами собой, постепенно, для них просто не осталось места и времени. Однако этот опыт заставил его запомнить пару важных вещей. Во-первых, нет смысла куда-то спешить. Он молод, у него впереди вся жизнь на то, чтобы выбрать пару. А пока должны быть другие приоритеты. Во-вторых, наличие отношений может быть помехой. Как и другие обстоятельства могут стать помехой для чувств. Поэтому Сонхун не спешил с пламенными признаниями и клятвами в вечной любви. Да и не получились бы они «пламенными». Скорее вышла бы очередная клоунада, вроде «Джейки, выходи за меня замуж, а то люблю-не могу, и где я найду еще одного такого придурка, как ты». И он на одном колене с каким-нибудь дурацким кольцом из набора принцессы, с пластиковым стразом и отлетающей при каждом движении позолотой. В идеальной картине мира Джейк заржал бы и ответил ему что-то типа «Бро, я, конечно, не против, но тебе придется просить благословения у моих предков, у Лейлы, у Бан-Пиди, у Хисыни-хёна…» И медовый месяц они бы провели в Голландии. Прыгая за ручку по тюльпанным полям и поедая кексики с травкой. Сонхун не пробовал наркотики, но почему-то казалось, что им двоим такие «атрибуты» сам доктор прописал. Но Джейк явно не думал никогда о…таких отношениях. С парнями. Они не то чтобы обсуждали девушек, но Сонхун-то не идиот. Джейку нравились девушки. Он мог зацепиться заинтересованным взглядом за милое личико или красивую фигурку какой-нибудь девушки из стаффа или взрослой сексуальной нуны из корпоративного корпуса БигХит. Это нормально для парня, выросшего в Австралии. И Сонхун не ревновал. Он и сам был бы не прочь пофлиртовать как-нибудь с толпой симпатичных поклонниц, полюбоваться на их застенчивые улыбки и стройные ножки - ведь девушки прекрасны, как цветы. Но оставалась надежда, что через несколько лет, поработав в к-поп индустрии, Джейк пересмотрит свои…границы. Сонхун же пересмотрел. А что, в спорте тоже не всегда все чинно-блинно. И ему даже приходилось несколько раз вступать в такие связи – выгодные, деловые, без чувств, без романтики. Просто ради цели. И ничего, не помер же. И вообще это может быть приятно. С тех пор границы и расширились. Конечно, не у всех так бывает. Кому-то это мерзко, противно, стыдно. А ему повезло, он быстро привык. И, более того, понял, что и с парнями неплохо. Так что, если они с Джейком и в этом окажутся похожи – будет идеально. Ведь им двоим могло бы быть не просто неплохо, а офигенно. Джейк – это не влюбленность. Джейк – соулмейт. Его потерянный когда-то в прошлой жизни и вновь обретенный астральный близнец, которого хотелось видеть рядом всегда. Не важно, в каком качестве. Джейк мог бы стать идеальным партнером, той самой пресловутой «половиной». А если так не получится, и Джейк все же когда-нибудь захочет завести жену, детей, еще парочку бордер-колли… Они в любом случае останутся лучшими друзьями. Сейчас цель Сонхуна – сцена, большая, мерцающая, с миллионами зрителей. И самые лучше выступления. А когда-нибудь – парочка-другая дэсанов. На пути к этой цели ему придется: пахать, учиться, тренироваться, улучшаться, торговать своим лицом, личностью, улыбкой, задницей… Ничего нового. А радужно-ванильное будущее (в идеале с Джейком в качестве пары) подождет. И все было бы ничего…Если бы не одно «но». НО. Которое мешало жить спокойно и счастливо прямо сейчас. Шумное, надоедливое, чокнутое, сверкающее, волшебное, милое, страшное, ужасающее, парадоксальное «но». По имени Ким Сону. И нет, это тоже не влюбленность. Это просто…какой-то извращенный вид магии (или болезни), жертвой которого оказался Сонхун. И еще несколько сотен тысяч (или миллион?) человек, голосовавших за Сону во время Айлэнда, попавших под его чары и сдавшихся в его розовый плен добровольно и с бессмысленно-дебильными улыбками на лицах. Вообще-то их нельзя сравнивать – Сонхуна и этих «счастливчиков». Сонхун боролся до последнего. Но они-то заразились «Сону-вирусом» через экраны. А он был инфицирован напрямую. Сонхун мог бы просто не обращать внимания – само пройдет. Да он так и делал. А оно не проходило. И он снова и снова расплывался кавайной лужицей от очередной выходки или фразочки Сону, бесконтрольно, против своей воли и всякого здравого смысла. И даже это еще не самое страшное. Потому что у Сону была и другая сторона. От «милого» Сону Сонхун превращался в бездумное пушистое облачко, готовое нести любовь и счастье-пони-радугу всему миру. А «темный» Сону, которого они видели лишь в редкие часы на сцене и на репетициях, и в редчайшие минуты – дома… Этот Сону иногда приходил к нему в кошмарах. Кошмары носили в основном эротический характер, но Сонхуну пока удавалось шифроваться. Как ни парадоксально, он был рад, что у Сону есть Ники. Макнэ зря ревнует. Сонхун не планировал ничего такого в любом случае. Он же не мазохист, чтобы привязать себя к такому…недоразумению, как Ким Сону. А Сону казался тем, кто мог бы просто растворить его в себе без остатка, подчинить своей воле и не оставить ничего своего. Поэтому – к черту. Ники сможет его вынести, он молодой и гибкий. А Сонхун бы просто не смог, нет у него иммунитета. От своей не-влюбленности в Джейка Сонхун получал кайф, потому что сейчас ему было хорошо и тепло рядом с ним, и он готов был ждать, и принять любой расклад, лишь бы лучший бро на свете оставался с ним по жизни рука об руку. От своей не-влюбленности в Сону Сонхун готов был лезть на стену, потому что она мешала. Мысли о собственных странных и таких нелогичных чувствах, вертящиеся в голове и мелькающие перед закрытыми веками, не давали уснуть с чистой совестью. Потому что, по идее, его вообще не должно это волновать. Ему же удавалось когда-то запирать в самом уголке сознания свою юную и пламенную влюбленность, чтобы сосредоточиться на важном, приоритетном. Ему же удавалось перераспределять свои эмоциональные и физические ресурсы так, чтобы быть максимально эффективным. У него получалось сохранять голову холодной, даже если в сердце бушевал пожар. А сейчас и вовсе - не влюбленность, но так морочит голову, что хоть об стену этой самой головой стучись, чтобы выбить эти лишние мысли и просто работать.