Memento Amari

В замке время ужина всегда наполнялось теплом и весельем. Вокруг огромной столовой пылал огонь в каминах. Столы были чётко распределены: для придворных, рыцарей и самый выскокий — королевский стол. Слуги суетились вокруг них под звуки лютен, бубнов и разливающихся разговоров. Они расставляли и без того избыточные блюда, целое изобилие соусов и, в основном, разливали вино. В воздухе витали ароматные запахи, при свете пламени и свечей еда аппетитно смотрелась. Король, по сравнению с гостями, выглядел мрачно и неприступно. Справа от него сидел, едя с аппетитом, Иваидзуми. Слева от него сидела пожилая женщина. Похоже, что она была его матерью. Её каштановые волосы, чередующиеся с седыми, украшала корона. Молодой монарх напряжён. Он не прикасался к своим блюдам и смотрел вперед, явно ища кого-то. Его пытливый взгляд был направлен на рыцарские столы, где новобранцы смешались со старшими. Разговоры там были весьма оживлённые: старшие рыцари поднимали темы давно минувших войн, походов, вспоминали откуда они родом, раскрывали своё происхождение, при этом злоупотребляя вином. Иваидзуми смотрел на них с улыбкой, прежде чем заметил поведение короля. После этого лоб наморщился от раздумий, и он обратился к нему, достаточно тихо, чтобы королева-мать не смогла услышать: — Кого ты ищешь? Ойкава подпрыгнул от неожиданности, и его виноватое выражение лица подтвердило подозрения Иваидзуми. Он знает короля уже много лет, чтобы не знать, как точно угадывать его эмоции, даже сдерживаемые из-за официальных обязанностей, вынуждающих его сохранять благородный вид. В конце концов, он едва вышел из подросткового возраста. — Я ищу новобранца, которого заметил раньше. — ответил король, и Иваидзуми едва смог разобрать слова из-за шума. — Парня, который меня заинтриговал. — Покажи, и я скажу тебе его имя. — Я не вижу его. Он, должно быть, в глубине зала. Разочарованный тон в этой фразе, вызвал на губах Иваидзуми обеспокоенную улыбку. Но он ничего не сказал, только кивнул и поднес к губам свою чашу. Ойкава снова заёрзал на своем сиденье, мать сделала выговор за не подобающее поведение. В глубине его глаз отражается что-то похожее на печаль, и когда он наконец покидает стол, оставляет последний долгий взгляд на рыцарские столы. Вечером, между тяжёлыми бархатными завесами, окружавшими его кровать, король ворочался и ворочался, не в силах уснуть. Он чувствует глубокое разочарование. В течение второй половины дня он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме парня, которого, впрочем, он видел лишь на короткую секунду, но взгляд которого потряс до глубины души. И, несмотря на это, он с нетерпением ждал возможности взглянуть на него тщательнее – что досадно. Прятался ли он или просто отсутствовал? Он вздыхает, откидывает одеяла, чтобы не задохнуться, не может избавиться от проносящихся в мозгу образов. На следующее утро, в состоянии между сном и реальностью, он обещает себе пересечь двор, где тренируются солдаты, чтобы встретиться, понаблюдать и, может быть, даже поговорить с ним. Странная тревога, охватившая его при этом, показалась нелепой. Он король, ему не нужно бояться. Когда солнце поднимается над королевством и освещает лучами соломенные дома и замок, король просыпается с болью. Бессонница преследовала его всю ночь, и он не сомкнул глаз, пока ночное небо не размылось, уступая рассвету. Его глаза, подчёркнутые пурпурными отметинами, свидетельствовали о его усталости. Тем не менее, даже когда его слуги спросили его, должны ли они вернуться позже, чтобы оставить в покое, он отказался и приказал им принести одежду. Он бежит по лестнице королевской башни, как ребёнок, и его корона немного криво надета, когда достигает большого зала. Иваидзуми уже стоит там, прислонившись к остроконечному окну, выходящему во двор. Он облачен в свои извечные серебристые доспехи, без шлема. Поэтому Ойкава точно различает его удивленное выражение лица, когда приближается. — Что ты здесь делаешь? — спросил Иваидзуми. — Разве у тебя сегодня нет приёмов? — Это потом, — выдохнул Ойкава, чуть задыхаясь, но с нетерпеливой улыбкой.— Сегодня я хочу пойти с тобой к новобранцам. Иваидзуми не обмануть. Он точно знает, почему король так хочет сопроводить его. Хочет увидеть того, кого увидел накануне. И, несмотря на это, правой руке короля любопытно, как выглядит человек, который произвёл на монарха огромное впечатление. Они идут вместе. Для специальных тренировок у солдат есть небольшая площадь, подальше от рынка. По всей площади размещены постройки, предоставленные в соответствии с их способностями, где живут солдаты. В одном углу всадники разговаривают с конюхами и оруженосцами о лошадях. Далее, лучники на разных расстояниях вонзают свои стрелы в мишень, висящую на стене. По ту сторону пехотинцы встали плотным строем, держа в одной руке металлический щит, а в другой длинный меч. Увидев монарха, они бросаются к нему толпой, в которой отсутствует порядок. Новобранцы уважительно приветствуют его в один голос, кланяются, а затем возвращаются к своим занятиям. Жадные глаза Ойкавы не успели пробежаться по ним, чтобы найти того, кого ищет, и он начал сомневаться, не приснился ли ему такой человек. Сначала он осматривает всадников, но их всего около десятка, и ни под одним шлемом не открываются синие глаза. Поэтому он спешит направиться к пехоте. Несколько минут он наблюдал, как они делают манёвр, довольно сложный. Едва он начинает ощущать смятение из-за отсутствия, как обращает внимание к лучникам. По спине пробежала дрожь, когда он заметил стройную фигуру, стоящую возле мишеней, с луком в руке и колчаном за спиной. На его губах появляется неудержимая улыбка, когда он продвинулся вперёд, изображая спокойствие. Внутри него бурлила кровь и колотилось сердце. Юноша не увидел его приближения, поглощённый наблюдением за своими сверстниками, тренирующихся в стрельбе. Его тонкие волосы слегка растрепались от слабого ветра, проносящегося по площади. Его синие глаза внимательно следят за траекторией стрел к мишени. Губы, замечает монарх, имеют хорошую форму; изгиб челюсти ещё слабый, а плечи, по сравнению с пехотинцами, кажутся узкими. Сердце короля бешено бьётся, когда он становится неподалеку, а Иваидзуми встал рядом с ним. Нет надобности спрашивать, здесь ли он, лицо короля явно выдаёт его. Ойкава отворачивается раньше, чем юный лучник его заметит, и спрашивает вполголоса и торопливо: — Этот. Я хочу знать его имя. Иваидзуми коротко кивнул, и внутри у него закралось сомнение, действительно ли он должен повиноваться. Он чувствует, что происходит, что-то, чего не должно быть. Но он здесь, чтобы служить своему королю, и, прежде всего, лучшему другу. — Кагеяма Тобио. — сурово ответил он. Ойкава повторяет имя, наслаждаясь произносёнными слогами. На его лице появилась победная улыбка и немного увяла, когда он увидел, что Кагеяма до сих пор его не заметил. И он ощутил странное желание, быть замеченным этим простым солдатом, который его игнорировал. Настала его очередь согнуть лук и целиться в мишень. Один глаз закрыт, пальцы сжаты вокруг стрелы, одной секунды достаточно, чтобы она полетела. За стрелой осталась вспышка полоски цвета перьев на хвосте, и она вонзилась в самое сердце мишени. На лицах остальных лучников показалось одобрение. — Отличный выстрел, — громко сказал Ойкава, стоя во всём величии. Кагеяма обернулся, узнав голос, который слышал вчера. Теперь Ойкава может в полной мере охватить его лицо: его глаза, расширенные от изумления, приоткрытые губы, и закрепить мимолётный образ, который он хранил со вчерашнего дня. — Господин, — поздоровался один из опытнейших солдат, давно служивший в армии королевства, увидев, что новый солдат застыл без приветствия. Король ответил улыбкой. Вскоре рука Иваидзуми твёрдо легла ему на плечо, и он успел лишь кивнуть лучникам и в последний раз окинуть взглядом юношу. Он знает, он чувствует, что должен отчитаться перед Иваидзуми о своём странном поведении. И, возможно, разговор с его ближайшим другом, в конце концов, мог бы помочь ему. Они идут по длинным коридорам, и их шаги эхом разносятся между каменными стенами. Наконец, когда они уверены, что они одни, Иваидзуми останавливается и смотрит на короля. — Ойкава, — сказал он. — Хочу сказать раньше, чем этот упрёк станет настоящим. Путь, по которому ты идёшь, опасен. — Опасность меня не пугает. — ответил Ойкава, и дерзкая улыбка создала комбинацию вместе с озорными глазами. — Тогда позволь сказать иначе. Ты вступил на запретную дорожку. — Я король, Ива-чан. Я волен делать всё, что захочу. — Наоборот, у тебя меньше всего свобод, в отличии от подданных, и ты это знаешь. — вздохнул Иваидзуми. — Ты прекрасно понимаешь, что не волен любить кого хочешь. Королева выберет с кем тебе быть, чтобы укрепить королевство, как ты когда-то сделаешь выбор для своих детей. — Нелепость. — бормочет король. — Таков закон. — уточнил Иваидзуми.— Я вижу, как ты на него смотришь. Я знаю, к чему всё это приведёт, если так будет продолжаться. И продолжать это нельзя, Ойкава, нельзя. Монарх принимает обиженное выражение; его дыхание сбивается, и он отворачивает голову. — Ты ничего не понимаешь. — ответил он. — Так объясни мне. — Когда я вчера впервые увидел его... не могу передать словами. Всё стёрлось, не было ничего, только я и он. И даже сегодня я очень торопился, только думая о том... что нужно снова его увидеть! Я не могу оставить это. Мне нужно встретиться с ним напрямую. Иваидзуми вздохнул. Его мучает дилемма между подчинением закону и помощью своему другу. Ойкава, как всегда, эгоистичен и неразумен. Наконец он покачал головой. — Я ничего не скажу королеве-матери, —заявил он. — Но я не могу мириться с этим, Ойкава. Он всего лишь солдат, а не принц. Твоя судьба в другом месте. — Хорошо. — холодно ответил король. — Спасибо за мудрые советы, Ива-чан. А теперь оставь меня одного. Иди учи новобранцев, как того требуют твои обязанности. Это приказ. Иваидзуми не позволил себе обидеться из-за колких слов, поклонившись, быстрым шагом направился на площадь. В глазах короля от гнева появляются слёзы. Он остановил их и, поправив свою тяжёлую корону, на мгновение захотел бросить её на землю. Наконец он сдерживается и, задумавшись, поворачивается к своей одинокой башне.