Memento Amari

Утром Иваидзуми ждал короля на выходе из совета. Ойкава, переступив через порог, осёкся, увидев рыцаря, одетого с ног до головы в доспехи, стоящего со скрещёнными руками, прислонившись спиной к стене. — Ива, — сказал он, беря друга за руку и увлекая его чуть дальше. — Что ты здесь делаешь? Ты не со своими солдатами? Его большие карие глаза светятся беспокойством, а за улыбкой можно легко распознать неловкость. Он поднимает руку, чтобы поправить прядь волос тонкими пальцами. — Ойкава, — вздохнул Иваидзуми. — Признаюсь, я не ожидал от тебя такого. Я, конечно знал, что ты не станешь меня слушать, но надеялся, по крайней мере, на твоё благоразумие. Щёки короля порозовели, но он гордо поднял голову: — Мой выход из зала, как понимаю. Это мой замок, в конце концов, именно я выбираю пути, по которым я пойду. — И пусть маленький лучник через несколько минут покинет свой стол и выйдет вслед за тобой? — он издал короткий смешок, полный разочарования. — К счастью, он сдержан. Послушай, ты не только король, ты ещё и мой лучший друг. Ойкава начинает выглядеть польщённым и готовится ответить, но Иваидзуми тотчас продолжает: — Я прошу тебя держаться от него подальше, не из зависти, пока ещё есть время… — Я знаю, — перебил его Ойкава резким тоном. — Из-за того, что моя мать собирается женить меня, и что? Скольким королям до меня доводилось иметь романы вне супружеского ложа? — Значит, ты не откажешься от брака? — спросил Иваидзуми. Эти слова, похоже, успокаивают его, поэтому Ойкава подводит к своей точке зрения: — Нет, я на это не рассчитываю. Иваидзуми на мгновение кажется задумался, затем кивнул с растущей убеждённостью. — Ладно. Ладно. Он делает несколько неуверенных движений, немного замешкавшись, затем возвращается, чтобы тренировать солдат. Ойкава с облегчением вздохнул, направился в покои, желая немного почитать. На одной из стен, украшенных гобеленами и гербами, висела огромная карта известных земель на пожелтевшем с годами пергаментом. Чёрными чернилами обозначены границы государств, а сами названия написаны готическим почерком, были маленькие рисунки, обозначающие примечательные леса и озёра. Он водит указательным пальцем по карте, останавливает его на Аоба Джосай, на его королевстве. На севере от него раскинулось огромное королевство Шираторидзава, богатое лесами, ограниченное на севере цепью высоких гор. На востоке Датеко, королевство меньшее, чем Аоба, которое отделено глубоким лесом. На юге — Карасуно, небольшое королевство, с лесным рельефом и выходом на море. Молодой монарх особо сильно рассматривает Ширатори, которое имеет вдвое большую территорию, чем Аоба. Несомненно, объединённое превосходством, обширное и могущественное, доминирующее на всём севере континента. Война против них была бы полным бедствием. В тот вечер за столом Ойкава пытался уменьшить взгляды, которые он бросает на Кагеяму, полный надежд на завтрашний день. Лучник с большим трепетом охотно ему отвечает, не переставая краснеть при каждом пересекающемся взгляде. Король не повторяет свой вчерашний выход и возвращается прямо в свои покои, с нетерпением ожидая следующего дня. Утро было прохладным и солнечным, ветер развевал флаги на каменной стене и скрипел деревянный подъёмный мост. Ещё было раннее утро. Во дворе работали несколько слуг и конюхов. На стене сидел и сильно выделялся одинокий юноша, одетый в кожаное обмундирование, с луком в руках и колчаном за спиной. Он обернулся, когда услышал приветствия слуг, обращённые королю. На охоту Ойкава не надевает корону, его каштановые волосы развеваются на ветру. Лишённый украшений, он выглядит почти как обычный рыцарь, как Кагеяма, если не принимать во внимание украшенный драгоценным камнем серебряный обруч, обнимающий лоб, и родовой герб на его груди. Он наблюдал как Тобио спускался со стены и, приблизившись поклонился. У него приподнятое настроение и он жестом приглашает того следовать за ним в конюшню. У короля есть своя лошадь, ему также понадобился хороший конь для спутника. Когда они оба сели на седло, подъёмный мост был опущен. И они смогли поехать в огромные леса на границе с королевством Датеко. Как только они миновали опушку леса, небо скрылось за верхушками деревьев. Растительность была пышной, многолетние деревья высоко возвышались над землёй, словно башни, их широкие стволы покрыты зелёным мхом. Хвойные деревья распустили свои иглы. Их иглы будто служили для них зелёным одеянием. Заросли, кусты, поляны с тропинками выдавали присутствие лесных зверей. Чем дальше они продвигались в глубь леса, тем больше сужалась грунтовая дорога и уступала место суровой дикой природе; Солнце уже не просачивалось сквозь ветви, и двое словно были окружены изумрудными стенами. В ушах звенели голоса птиц, а иногда их внезапные взмахи крыльев. Также слышался вой ветра, который шелестел листьями высоко над их головами. — Я знаю, куда идти, — сказал Ойкава. — Следуй за мной. Он слезает с коня и привязывает уздечку к темному корявому дереву. Кагеяма тотчас подражает ему, и его сапоги немного погружаются в рыхлую почву, когда он спрыгивает на землю. Король пробирается между деревьями, кажется, узнавая местность. Пень, дерево, полное белыми цветами, затем дневной свет, до сих пор приглушенный деревьями. Похоже он оживился и обернулся к лучнику с улыбкой от предвкушения. Они вышли на поляну, на небольшую круглую площадь с высокой травой, не оккупированную деревьями. В этом зелёном кружке тут и там растут разнообразные цветы: белые, жёлтые, красные, синие. И под льющимся солнцем эти цветы, кажется, блестят словно драгоценные камни. Монарх сделал паузу, чтобы с восторгом понаблюдать за лицом Кагеямы, пораженного идеальным пейзажем. Затем он медленно пошёл по траве и приласкал пальцами всё ещё влажные от росы лепестки. На другом конце поляны стоит ива, которая своими свисающими ветвями, похожими на волосы, частично скрывает русло ручья. Он медленно течёт и тихо плещется, широкий, неглубокий; вода в нём почти прозрачна, виднеется мелкая рябь под прерывистым сиянием солнечных лучей. Берег илистый, с чёткими и разнообразными следами животных. Король жестом показывает Кагеяме на следы, затем указывает на куст за ивой: — Мы будем сидеть здесь и ждать, когда животные придут на водопой. Лучник кивнул и они спрятались за куст. Теперь они спрятались от мира растительным коконом, который даже прикрывает их головы. Ойкава отодвинул несколько веток, чтобы был виден ручей. Тобио держал лук в руке, несколько чувствуя неудобство из-за своего высокого роста в таком тесном укрытии. — Я не думал, что охота проходит вот так. — прошептал он. Теснота укрытия заставляет лучника и короля прижаться друг к другу боком о бок, и иногда их колени или плечи мягко соприкасались. Король не преминул заметить, и у него сложилось странное впечатление, будто он загнал Кагеяму в ловушку, служащую его целям — в ловушку, в которой он не мог избежать его ухаживаний. Он немного тряхнул головой, чтобы избавиться от хищных мыслей, которые заставляют чувствовать себя неуютно, и предпочёл ответить на вопрос юноши. — Обычно я охочусь верхом, со стаей собак, с соколами и толпой придворных, которая следует за мной, аплодируя мне и трубя в рог. — признаётся он. Лучник снова кивнул и перевёл взгляд на ручей. — Когда животное подойдёт близко, я должен выстрелить в него? — спрашивает он, немного приподнимая лук. — Посмотрим. — только сказал Ойкава. Затем начинается ожидание. Оно затянулось для двух молодых людей, убаюкиваемых журчанием ручья, дуновением ветра в траве. У реки задерживались лишь маленькие и радостные птицы, которые, в конце концов, даже не боялись охотников. Вот уже несколько минут Кагеяма хотел что-то сказать, но не осмеливался начать; его намерение выдавали непрекращающиеся движения пальцев и неосознанная привычка — покусывание губ, что Ойкава не мог не заметить. — Господин, — сказал он наконец, не осмеливаясь взглянуть на него. — Господин, я хотел бы задать вам вопрос. Пожалуйста, не думайте, что я напыщенный или наглый. — Слушаю. — Почему я вас интересую? — тут же он почувствовал потребность оправдаться и покраснел, при этом быстро и растерянно говоря: — Я не видел, как вы разговаривали с другими лучниками, и во мне нет ничего особенного. И вы оказываете мне услуги, которых я не заслуживаю, и я не знаю, чего вы от меня ожидаете, у меня ничего нет… Ойкава только улыбнулся, своей особенной улыбкой: дерзкой и величественной, одновременно благородной и лукавой. — Наоборот, Тобио. У тебя есть гораздо больше, чем ты думаешь. Он наклоняется к нему чуть ближе, чтобы прошептать: — Твоя особенность в том, что у тебя есть то, чего я не могу потребовать. Для остальных достаточно одного приказа отдать мне золото, людей, свою честь, может быть, даже свою жизнь. — Я ни в чём не могу отказать своему королю. — сказал Тобио. — Я поклялся вам в верности и покорности и был искренен. — Но есть вещи, которыми ты не можешь совладать, — мягко возразил король. — И я должен их заслужить. Послушай! Они оба повернулись к ручью. Из него пила лань; её длинные хрупкие ноги держали светлое, пятнистое тело, и она склонила изящную голову, чтобы напиться, лакая воду розовым языком. Внезапно она подняла голову, настороженно навострив уши, и уставилась на место, где находились охотники, своими глубокими тёмными глазами, обрамлёнными длинными ресницами. Тобио схватил лук, но прежде, чем он поднёс руку к колчану, другая стрела уже пронзила бок лани, и та рухнула в агонии. Рука Ойкавы тут же легла на его руку, чтобы удержать его от действия, и, они молча, не веря наблюдали, как животное делает последние толчковые движения прежде чем замереть. Раздались восторженные мужские голоса и вскоре перед их взором предстали их обладатели. Они высокие, хорошо сложенные, у каждого был лук; они прошли в нескольких метрах от куста, но ничего не заметили, захваченные своей добычей. — Какая она красивая! — воскликнул один из них. — Мы должны отнести её королю. — Королю? — смеётся второй. — Я бы скорее предложил её горному колдуну. В награду он исполнит одно из моих желаний! — Это байки, — сказал третий. — В горах нет колдуна. — Конечно есть! Он живет в пещере, совсем один, с тех пор как его изгнали из родной деревни. — Почему его изгнали? — спросил первый, внезапно потерявший интерес к лани. — У него дар ясновидения. Поскольку в прошлом деревенские дети избегали его, он мстил им, злобными уловками. Он может прочесть твоё будущее, если пойдёшь к нему с подношением, а ещё говорят, что он владеет всеми аспектами магии: приготовлением зелий, заклинаниями, управлением нечистой силой. У него в руках не только жизнь, но и смерть. — Чистый лепет, — хмыкнул третий. — Его никто ни разу не видел. — Конечно видел! Я видел. — сказал он. — Я охотился в горах, когда увидел его. У него огненно-рыжие волосы и такие большие глаза, что понимаешь, что он может видеть далеко за гранью настоящего! Они продолжают обсуждать о нём рядом с трупом животного. Все ещё прячась в кустах, Ойкава и Кагеяма молча наблюдали за их маленькой сценой. Они испытывают облегчение, когда те наконец исчезают среди стволов, унося добычу. Лицо Ойкавы серьёзное, его карие глаза слегка сузились от глубокой задумчивости. — Это не охотники Датеко. — пробормотал он. — У тебя зоркие глаза, ты не заметил герба? — Увидел на рукояти меча у одного из них, — ответил лучник. — Белый орел на фиолетовом фоне. — Я так и думал. — сказал Ойкава и его лицо исказила гримаса недовольства. — Они из Шираторидзавы. «Что они здесь делали?» Кагеяма, не обращая внимания на политические вопросы, с тревогой посмотрел на короля. Спросил тихим голосом: — Вернёмся в замок? При взгляде на него лицо Ойкавы смягчилось. — Охота была не очень удачной, — констатировал он. — Ничего, — сказал Тобио. — Было бы жаль, если приехали зря. Ойкава выбрался из кустов и, поправив обруч на лбу, слегка стряхнул одежду. Он сделал несколько шагов, чтобы вернуться на поляну, залитую солнечным светом, теперь сухой, когда солнце достигло зенита. Тобио следовал за ним неуверенными шагами и, подражая ему, сел за Ойкавой на траву. — Иногда я забываю, как прекрасна природа, — задумчиво подметил король. Он наслаждался лаской солнца на лице. Его руки утопали в стеблях длинной травы. — Иначе я был бы в замке, — нахмурился он. — Между четырьмя украшенными стенами, конечно, но всё-таки, иногда мне хочется… чувствовать себя свободнее. Он вздохнул, и Кагеяма заметил проблеск тоски в его глазах. — Тобио, — продолжил он, не отрываясь от внезапной меланхолии. — У тебя есть невеста, которая ждёт тебя дома? Можешь ли ты выбрать на ком женишься или вместо тебя выбирают твои родители? — Я… — начал лучник, сбитый с толку вопросом. — У меня не было никаких обязательств. Никто не ждёт моего возвращения. Король с горечью отбросил прочь все тёмные мысли, которые тогда осаждали его; маленькие голоса в его голове хором твердили ему, что у него может быть этот юноша. Но даже несмотря на то, что между ними нет связи и что он никогда не касался вопроса о чувствах, он хочет показать всему миру, что он — Ойкава, имеет право выбирать — с кем он свяжет свою жизнь, будь то принц или с лучник. Это было бы бесподобной демонстрацией силы и свободы. И когда он позволяет себе скользить взглядом по лучнику, задумавшемуся и сидящему рядом с ним, он уже представляет, как надевает золотую корону на его темные волосы, завязывает бархатную накидку вокруг его узких плеч и приводит к трону. Затем он возвращается в реальность, где они сидят на траве. Он как бы одолевая настоящее, предстаёт свидетелем очевидного будущего, досягаемой реальности. Его всё ещё трясло, когда они возвращались в замок, и, обменявшись с Кагеямой слабыми взглядами, он поймал себя на мысли, что синева глаз лучника, несомненно королевская. «Когда-нибудь, — пообещал он себе. — Когда-нибудь ты будешь править со мной. Но пока мне надо завоевать тебя.»