Memento Amari

Зал совета — небольшая комната, более скромная по сравнению с остальной частью замка. Яркие гобелены, повествующие о подвигах предыдущих королей, едва скрывали стены из грубого камня. Ойкава ещё ребёнком, любил бродить по залу и смотреть, как перед его глазами разворачивается история его предков. «Однажды, — подумал он тогда, — я тоже окажусь там». Затем он пытался представить себя: с каким выражением лица, в какой позе восседал бы на троне. Стал бы он справедливым королём или королём-завоевателем верхом на коне и с мечом в руке. Конечно, он уже знал, что ему нравится больше. В этот зал можно попасть через небольшую комнату, где терпеливо ожидали те, у кого есть какой-либо вопрос к совету. Комната и зал отделены двойными аркадами, ведущими в частные сады короля, так что он не знал о чём говорят до своего прибытия. При входе в знаменитый зал, освещенный днём и ночью факелами, прикреплёнными к стене, первое, что видно — большой деревянный стол, расположенный в центре комнаты. Вокруг него сидели люди, имеющие важную должность в королевстве: министры, военачальники, высшие советники и сам король. На столе была разложена большая карта, похожая на ту, что есть у короля в покоях, изображающая весь материк: королевства и их столицы, леса, озера, реки и горы. Именно здесь принимаются стратегические решения и строится будущее королевства. Теперь в большей степени вопросы сводились к торговле и брачным договорённостям. Но в те времена речь шла о том, куда продвигать свои армии, кого поддержать и кого атаковать. В нынешний момент они обсуждают сообщения от шпионов, размещённых в Шираторидзаве. Это была мера, которую Ойкава предпочёл предпринять, и, похоже, теперь она окупается. — Принц Ушиджима, — ровно сообщил один из его шпионов, — кажется, продвигается к какому-то человеку. Он отшельник, живущий в затворничестве в Великих горах. Для каких целей он хочет его использовать, мы не знаем. Ойкава хмурится, вспоминая разговор охотников из Шираторидзавы. — Тот, у которого рыжие волосы и большие глаза? — Тот самый. — Разве он не колдун, видящий будущее? Этот вопрос заставляет всех замолчать. — Возможно это только слухи. — вмешался Иваидзуми. — Настоящие колдуны очень редки. — В наше время их всего два. — кивнул один из министров. — Один — в Некоме, второй — в Инаридзаки. — Шираторидзава — самое большое из королевств. — возразил король. — Вполне возможно, что у них есть колдун. И если Ушиджима пытается сделать его своим союзником, значит, он что-то готовит. Мне это не нравится, нужно отправить больше шпионов. — А если мы отправим больше шпионов, — возразил Иваидзуми, нахмурившись, — мы идём на большой риск. Если их обнаружат, то последствия могут быть плачевными. Ойкава скрестил руки. «Как всегда, — подумал он, — Ушиджима делает все, что хочет, и никто ему не препятствует.» Они решили послать несколько шпионов, надеясь через несколько недель получить более подробный отчёт о том, что происходит в Шираторидзаве. — Что ж, на сегодня хватит. — заявляет Иваидзуми и маленькое собрание оканчивается. Ойкава оказывается в комнате один; он склоняется над картой, подперев голову руками, и вздыхает. Так проходит несколько минут, прежде чем он поднимает усталое лицо и замечает тень между колоннами, выходящими в зал. Мгновенно его глаза начинают сиять и широкая улыбка растягивает губы. Прошло уже несколько недель с тех пор, как он начал тайные отношения с лучником. Никто не знает, кроме Иваидзуми, который без труда раскусил по мечтательно-радостному лицу короля. В течение дня они пересекались, устраивая небольшую умело организованную игру маршрутов. Проходя мимо друг друга в пустынном коридоре, они крали поцелуй; и если они были уверены, что находятся одни в тёмном закоулке замка, то страстно целовались, прислонившись к стене, не обращая ни на что внимания. Затем, отдышавшись, с безразличным видом, снова отправлялись каждый по своему пути — один в тронный зал для выслушивания жалоб народа, другой в сторону тренировочной площади, не без последней оглядки. А вечером после ужина, когда обитатели замка засыпают, они встречаются на самом верху вольера. Золотые поля, зелёные равнины, голубые реки — все сереют, когда скрывается луна; но в ровном пейзаже, который открывается им с вершины башни, то и дело показываются группы точечного света. Это окрестные деревни, которые видны благодаря освещённым окнам и кострам на многие мили. Такой вид возможен только потому, что башня расположена на крайнем западе замка, возвышающегося над городом Аоба. Он построен на склоне холма и являлся огромным замком, обращённый своими башнями в небо. Если бы они стояли на вершине башни, что стоит к востоку от замка, то увидели бы под собой море крыш, усеянных маленькими движущимися огоньками — ночными патрулями, которые совершали свои обычные обходы. — Это всё твое. — сказал Тобио, восхищаясь, склонившись над подоконником. Ойкава ждал, когда он выпрямится, чтобы притянуть к себе и посмотреть в его глаза: — Всё это наше. Потом он улыбнулся, взял его за руки и прижался лбом к его лбу. — Попроси меня построить тебе замок в любом месте нашего королевства и ты его получишь. — Не хочу, — ответил лучник, слегка нахмурившись. — Я бы предпочёл, чтоб мы были в одном замке вместе. И король дивился такой чистой любви. Кто бы не поддался искушению удовлетворить свои материальные желания? Какой любовник короля не воспользовался своим положением для обогащения? Но Кагеяму это, казалось, не интересовало. — Ойкава, — вдруг позвал он. — Что будет, когда принц Шираторидзавы приедет сюда? — Не поднимай раздражающую тему. — уклончиво ответил Ойкава, прикладывая палец к его рту. — Что бы ни случилось, никакие политические решения не могут заставить меня любить кого-то, кроме тебя. — Ничто и никто не сможет отобрать меня у тебя, — пообещал ему Тобио, схватив его за руку. Он смотрит прямо в глаза Тоору. Ойкава чувствует, что тот смотрит не на короля, высшего по иерархии, внушающего страх правителя, чьё лицо очень известно и которого все любили. Он видит то, что игнорируют другие — человека под короной, бьющееся сердце за церемониальной одеждой и неуверенность, скрытая под маской величия. Он познал, что любят его за то, каким он был, а не таким каким он пытался быть. И несчастный король, подчинённый долгу, законам своего ранга, ощущавщий себя немощным, чувствовал себя сейчас самым счастливым из людей. На вершине башни, наедине со звёздами, он шепчет ему: — Я люблю тебя. — Я люблю тебя, — ответил ему Тобио, — до тех пор, пока бьётся моё сердце, и до тех пор, пока видят мои глаза. — А твое сердце бьётся? — спросил король, прижимая руку к груди. — Быстро, — ответил лучник. — А твои глаза видят? — Прекрасного человека. Помедлив, монарх наклонился, чтобы поцеловать его. Он приложил свои губы к его и обнял. Эти краденные мгновения принадлежали им двоим. Но какими прекрасными они ни были, король не мог не желать большего. Он уже представлял себе, как назначает Тобио кем-то важным при дворе, вплоть до женитьбы на нём и коронации. И преследующий образ Кагеямы рядом с ним, разделяющего стол, постель и наконец силу, плывёт перед его мечтательными глазами, когда он чуть крепче прижимает Тобио к себе.