Memento Amari

Стремительные шаги эхом отдавались по грубым каменным коридорам замка Аоба Джосай. Иваидзуми решительно направляется к тренировочной площадке. Его брови задумчиво нахмурены. Увидев его, солдаты дружеским жестом поприветствовали его. Он даёт им знак возобновить тренировку, и когда их внимание несколько отвлечено, подзывает Кагеяму. Иваидзуми должен признать, что он красив. Его голубые глаза полны воодушевления, лоб обрамляют чёрные волосы, походка мягкая и уверенная, и он, несомненно, таит в себе все качества лучника, включая рассудительность. И Иваидзуми понимает, что он должен иметь их, чтобы увиливать от стражи королевской башни и присоединяться к Ойкаве в поздние часы. — Наш король хотел бы тебя видеть, — произнёс он достаточно тихим голосом, чтобы его не услышали другие. Тобио выглядел удивлённо. Они иногда виделись средь бела дня, будучи уверены, что остались одни. Но Ойкава никогда не вызывал его во время тренировок. Это могло бы привлечь к нему внимание, чего они стремятся избежать, в курсе их отношений только Иваидзуми. Однако Кагеяма кивнул и уже собирался направиться в замок, Иваидзуми удержал его за руку. — Будь с ним осторожен, — скомандовал он. Он ляпнул, не подумав, и почувствовал сильную необходимость оправдаться. — Он в отвратительном настроении. — уточнил он, ослабляя хватку на руке лучника и отпуская его. Есть ещё кое-что, что нужно сообщить, но Иваидзуми решает промолчать. Он знает своего друга лучше, чем кто бы то ни было, знает, какие у него жестокие, воинственные, властные наклонности возникают иногда, в ходе невинного разговора. Уже много раз ему казалось, что Ойкава тоскует по временам хаоса, которые были у его предков. Он даже задумывается, не сознательно ли тот пытается склонить ситуацию с Шираторидзавой к войне, лишь бы показать себя воинственным королем. Нет, все-таки, он не может быть таким безрасудным; по крайней мере, надеется Иваидзуми. Развязывать войны не принято, особенно в современном мире. Шираторидзава — это самоубийственная затея, их королевство простирается на весь север континента. И Иваидзуми поймал себя на том, что опасается мгновения, когда Шираторизава прибудет в Аобу на борьбу с совершенно неуправляемым и непредсказуемым Ойкавой. Да, с некоторых пор он ощущает, что король изменился. Власть кружит ему голову. В его походке, в высокомерии, в манере говорить чувствовалась новая, подавляющая уверенность. Все, что сейчас имеет значение в глазах Ойкавы, — это тайный роман, который он ведет с солдатом из замка. Прямо сейчас Тобио кажется единственным человеком. Какая жестокая ирония! Кто способен вразумить Ойкаву, о чьём влиянии никто не подозревает. Монарх не пошевелился, когда Тобио вошёл в его покои и обеспокоенно посмотрел на царивший в комнате беспорядок. Король поднимает на него серьёзный взгляд. — Что случилось? — спросил Кагеяма. — Шираторидзава уже в пути. Через несколько недель я выйду за Ушиджиму. Голос у него низкий, монотонный, но в глазах горят неясные искорки. Он быстро подошёл к Тобио и запер за ними дверь. Лучник остался стоять спиной к двери, но Ойкава схватил его за руки и потянул на середину комнаты. — Я не хотел этого, — пробормотал он изменившимся голосом. — Я думал, что теперь всё будет хорошо. — Ничего. — ответил Тобио, положив руку на его плечо. — Мы всегда можем увидеться. Карие глаза короля, полные тревогой, на мгновение рассматривают лицо возлюбленного. Затем он почти отчаянно целует его, крепко прижимая к себе, словно хочет соединить их тела в одно целое. На несколько минут он с закрытыми глазами укрылся теплом их поцелуя, как будто это был единственный способ избежать судьбы, как будто поцелуй скреплял их незаконный союз. Наконец он отстранился, с опухшими от поцелуя губами, и продолжил более твёрдым голосом: — Свадьба может и не состояться. Я долго думал об этом. Что может помешать королевской свадьбе, Тобио? Кагеяма слабо покачал головой. Как лучник и выходец из народа, он не имел понятия о королевских законах и кодексах. Он не учился распознавать гербы великих семейств, ни соблюдать этикет, ни участвовать в рыцарских турнирах, ни охотиться при дворе. Но он свободен, независимо от своей службы королевству, и Ойкава черпает из него свободу, столько, сколько от этих противоречащих обычаям отношений. — Я мог бы просто умереть. — прошептал он. — Но тогда мы были бы в двух разных мирах, и даже рай был бы для меня невыносим, если бы он был лишён твоего присутствия. Я мог бы убить Ушиджиму, как только он приедет в замок, но что тогда? Шираторидзава назначила бы мне другого принца или принцессу, и результат был бы тот же. Он на мгновение замолчал, прежде чем взять руки лучника, как в первый день. — Но один принц не может жениться на другом, если он уже в браке, не так ли? — Полагаю. — осторожно ответил Кагеяма. — Я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной. — заявил Ойкава. Он сжимает пальцы лучника своими трясущимися руками. Они стоят в центре беспорядочной комнаты, только освещённой огнём камина, два силуэта смотрят друг на друга, взявшись за руки. — Тобио, выходи за меня. — Ойкава… — умоляюще шепчет Кагеяма. Король подложил руку ему под подбородок, чтобы он не смотрел вниз. — Ты будешь королём. Я знаю, что ты способен. Я сам возложу корону на твою голову. И мы будем править, Тобио, вместе! Больше никаких ограничений, никаких принудительных браков, всё будет нашим, всё будет зависеть только от нас. — Нет. — тихо ответил Тобио, его голос едва различим сквозь треск пламени. — Это не моя судьба. Он пытается отвести взгляд, но Ойкава усиливает хватку на подбородке. Он хочет отступить, но другая рука короля всё ещё держит его за руку, и тот резко притягивает к себе. — Я люблю тебя. — сказал монарх, и его горящие глаза, казалось, в отблесках огня обладают красным цветом. — Ты не можешь представить, как страсть пожирает меня. Как ты можешь стерпеть этот брак? Как ты можешь не воспринимать его как измену, к которой меня будут принуждать? — Потому что я знаю, что мы, в конце концов, снова будем вместе. — прошептал лучник. Ойкава медленно отпускает его из объятий, возможно, понимая, что невольно причиняет боль своему возлюбленному. Его трогает чистая искренность в этих словах. Он падает на колени, опускает голову и руки, и позволяет себе ползти по богатому ковру, усыпанному разнообразными предметами и бумагами. Он положил голову на бедро лучника, обхватил его ногу руками, как ребёнок, словно не хотел дать ему уйти от него. — Я люблю тебя. — повторил он, но менее страстным, более печальным голосом. — Я не должен, но я люблю тебя. Он вздохнул и добавил: — Я король, и всё же, как видишь, я у твоих ног. Ты не представляешь, как глубоко я опустился бы ради тебя. Кагеяма опускается на колени, чтобы иметь возможность смотреть ему в глаза. — Возможно, есть и другие решения, — прошептал он. — Есть еще одно. — подтвердил Ойкава, и его взгляд несколько смягчился. — Ушиджима не захочет жениться на том, кто не король. Он сглотнул, и объяснил: — Мне остаётся только отречься от престола. — А потом? — спросил Кагеяма. — Аоба перейдёт под контроль Ширатори, не так ли? — Да. — задумчиво ответил Ойкава. — А мы бы сбежали в неизведанные края, основали бы своё собственное королевство, подальше от всего, что могло бы помешать нам любить друг друга. И, таким образом, исчезнув с лица континента, возможно, сгинув для большинства, мы будем проводить спокойные дни, без дворцовых интриг, только преумножая своё счастье. — Но ты любишь власть. — отметил Тобио. — И ты любишь своё королевство, любишь свой народ. Ты не можешь отказаться от него. Ойкава осторожно кивнул. Он живёт ради своих подданных, прежде чем жить для себя, и растущая угроза со стороны Шираторидзавы не позволит ему убежать в такой критический момент. Он унаследовал престол, за который боролись его предки, и намерен быть достойным его. — Единственный выход… — произнес он вполголоса, — это тайно жениться. Никто не узнает. Но это обязательство, даже тайное, оставалось бы священным. Брака было бы достаточно, чтобы удержать Ушиджиму от дальнейших наступлений. — Да. — кивнул Кагеяма. — Клятву, данную перед богами, нельзя разрушить. — Брачные узы не могут быть разорваны, даже по воле короля. — И невозможно заменить его другим, даже официальным браком.… Внезапно воодушевлённый, Ойкава вскочил на ноги, поднимая за собой лучника. Победная улыбка растягивает его губы, возможно, он наконец нашёл решение. — Тогда не перед лицом людей, а перед всем, что находится вне досягаемости человечества, и которые являются единственными судьями законности нашей любви… ты хочешь выйти за меня замуж? — Да. — ответил Тобио, сверкнув глазами. Ойкава прижимает его к себе, чуть не задушив его. Они целуются, улыбаются и снова целуются, лишённые сомнений, полностью поглощённые счастьем, которым собираются насладиться. Купаются в предвкушении любви и мира, которые они считали недостижимыми. Сильнее, чем когда-либо, они влюбяются друг в друга, даже посреди бардака в комнате, и не слышат, как снаружи надвигается буря.