Memento Amari

Наступает день в лагере Шираторидзавы. Палатки солдат разобраны, сложены и уложены в повозки. Мужчины запрягают лошадей и готовят кареты для самых именитых особ. Они кланяются, когда Тендо проходит мимо них в своем длинном одеянии с серебряными и фиолетовыми узорами, и с тревогой следят за ним, когда он направляется к королевскому шатру. Колдун не удосужился быть объявленным, раздвинул занавески, покрывающие вход, и заторопился внутрь шатра. «Ушиджима уже готов», — удовлетворённо констатировал он, и слуги окружили того, чтобы накинуть плащ ему на плечо. Принц делает раздражённый жест: они рассыпаются, как стая воробьёв, а затем поспешно покидают шатёр, чтобы оставить их одних. — Какие новости, Тендо? — властно спросил он. — Ойкава послал войска в погоню за нами? Лёгкое движение, которое он уловил периферийным зрением, привлекает внимание колдуна: лучник забился в угол палатки и поднял голову на имя Ойкавы. — Заклинание до сих пор действует, мой принц, — ответил Тендо. — В этот час они всё ещё погружены в сон. — Хорошо, — пробормотал Ушиджима. Не оглядываясь в сторону своего пленника, он вышел, чтобы отдать приказ на сбор лагеря, и оставил колдуна наедине с Тобио. Тендо мягко улыбнулся этому наблюдению. Он шагнул к нему, и лучник, лежащий на земле, подтянул голые ноги к груди в оборонительном жесте. Цепи вокруг его лодыжек и запястий издавали металлический лязг при движении, едва заглушаемый ковром. — Я не причиню тебе вреда, — пообещал колдун. Быстрым взглядом он осматривает лицо и тело юноши, делая вывод об особенно тяжёлой ночи. Следы слёз на его щеках. Следы крови вдоль его бёдер. Он заметил несколько царапин и несколько гематом тут и там на белой коже, но ничего слишком серьёзного. Лучник вздрагивает, когда он кладёт руку на оковы. Плоть под ними красная, с глубокими следами от железа. Тенду встал и обошёл палатку, чтобы найти то, что он ищет: еду и питьё. Он находит на столе воду и фрукты, возвращается к Тобио. — Хочешь пить? — спросил он. Тендо увидел, как враждебные глаза лучника упёрлись на протянутую ему флягу, и после мгновенного колебания кивнул. — Я сниму твои цепи, — сказал колдун. — Если ты попытаешься что-нибудь предпринять, я продлю сон, в который погрузил твой замок и всех его обитателей. Лучник снова кивнул, показывая, что понял, и цепи сами собой соскользнули с его запястий и лодыжек с плавностью змеи. Он гримасничает, чувствуя, как кровь снова течёт по его пальцам, затем схватил флягу, которую всё ещё протягивали ему, и утолил жажду. Колдун собрал его одежду, разбросанную по обе стороны кровати Ушиджимы, и из которой лучник смог надеть лишь льняную рубаху. Он смотрит в сторону: тот по-прежнему сидит и ест, безвредный, с опущенной головой. Колдун понимает, что пока Ойкава нахадится под угрозой, он будет послушным. — Мы возвращаемся в путь, — объявил Тендо, как только Тобио закончил есть и смог одеться. Лучник по-прежнему не говорит. Наверняка он понимал, куда направляются — в Шираторидзаву, не зная, что с ним случится, когда они окажутся там. Тендо предлагает ему руку, чтобы опереться. Тобио отталкивает его, но колдун не сводит с него глаз, когда они выходят из шатра. «Молодой, гордый, верный», — удовлетворённо подумал колдун. — Ты поедешь со мной, — решил Тендо, указывая на карету. Только когда они устраиваются на сидения и карета уже в пути, Тобио решает заговорить. Хриплым голосом после упрямого молчания он пробормотал: — Зачем вы меня похитили? — Ты и так знаешь, — ответил Тендо. — Потому что ты — самое ценное у Ойкавы. — Вы думаете, он попадёт прямо в вашу ловушку, только чтобы спасти меня? — Верю, да, — ответил Тендо. — Вернее, вижу. Лучник бросил на него подозрительный взгляд. Иваидзуми предостерёг его от предполагаемых видений колдуна, которые помутили разум Ойкавы. — Я чувствую твои сомнения, — пробормотал колдун. — И все же я все знаю. — Вы ничего не знаете, — возразил Тобио. Тендо наклонился вперёд, чтобы впиться в синие глаза лучника. — Ах, да? — сказал он совсем тихо. — Скажи, чего я не знаю. Вы впервые увидели друг друга, когда ты только вступил армию? Охота? Встречи на вершине вольера? Тайный брак в храме? И каждую вашу ночь. — прошептал он, проводя указательным пальцем по щеке лучника. Тобио застыл, больше ничего не говоря. Страх затаился в глубине его глаз, и он не мог оторвать глаз от колдуна. Он знает, что вся эта информация у колдуна не от Ойкавы. — Я знаю все обещания, которые вы дали друг другу, — продолжал Тендо. В его сознании возник образ темной комнаты, статуи, четырех человек. И единственная клятва: «Пока бьётся моё сердце, пока видят мои глаза». — Нет ничего, что я ненавижу так сильно, как любовь, — прошептал Тендо. — Но смерть останавливает сердца и закрывает глаза навсегда. — Любые брачные узы заканчиваются смертью, — стоически ответил Тобио. — Но некоторые разрушаются раньше, чем ожидалось, — улыбнулся Тендо, красные глаза которого сверкнули злобой. Дрожь пробежала по спине Тобио, когда он услышал многозначительные слова. Он понимал, что Ойкава захочет броситься за ними в погоню, и это даст возможность Ушиджиме ещё раз встретиться с ним лицом к лицу. Мысль о принце Шираторидзавы леденила его душу, и он не ответил, позволив карете увести его в неведомое и уже враждебное царство.

***

Когда Ойкава просыпается, его глазам больно от ослепительного света раннего дня. Он выпрямляется, мотает головой, глубоко дезориентированный, прежде чем события, предшествовавшие его сну, возвращаются в его память. На мгновение ему показалось, что это сон, но вскоре он осознал очевидное: потухшие свечи, сморщенный ковер, очертания токого тела на простынях, лежащих на кровати. Он вскочил на ноги, открыл дверь своей комнаты: оба стражника сидели на полу, ошеломлённые, только что проснувшись. В коридорах, по которым он идёт, на лестницах, по которым он спускается, все словно выныривают из одного и того же тяжкого сна, все кажутся дезориентированными. Он бежит по своему дворцу, через крыло стражников, в поисках Иваидзуми. В безумной надежде он открывает дверь в комнату Тобио, но она пуста, и он понимает, что события ночи вполне реальны. Увидев, наконец, своего друга, помогающего наводить порядок во дворе, он бросается к нему, хватается за одежду и, вперив в его зеленые глаза ужасающий взгляд, наконец произносит: — Он… они забрали его у меня! Руки Иваидзуми сомкнулись вокруг его плеч. Огонек страха загорается в глубине его глаз, когда он с опаской спрашивает: — Что? Ойкава притягивает его к себе резким и слабым движением, словно его пожирает лихорадка, и шепчет ему в ухо голосом агонии: — Тобио.… Они забрали у меня Тобио! Паника рисуется на лице Иваидзуми, когда он тянет Ойкаву прочь. Не время придворным видеть его в подобном состоянии. — Тендо, — шепчет Ойкава, тяжело дыша. — Тендо предал меня. Иваидзуми поджал губы, именно это он и предвидел. Тендо только ждал подходящего момента, чтобы встать против короля, завоевав его доверие. — Он забрал у меня Тобио, — стонет Ойкава, и его интонации напоминают скулёж раненого животного. — Ушиджима увёз его. Они находятся под аркадами, за белокаменными колоннами. Лучи солнца проходят между колоннами, и на застывшем лице короля прорисовываются и шевелятся тени. Иваидзуми колебался, потом поднял одну руку, чтобы положить ему на плечо. — Вряд ли они оставят его в живых, -пробормотал он. — Ойкава, я знаю, что ты собираешься сказа- — Я пойду за ним, — объявил король, словно ничего не слышал. Начальник армии вздыхает. Он понимает слепость короля, его ярость, отчаяние — всё это легко читается на его обезображенному страданию лицу. Но он прекрасно знает, что Шираторидзава никогда не откажется от столь ценного заложника — и истинной ценности которого никто, или почти никто не знает. Ушиджима, вместо того чтобы предать их на войне, предпочел сам назначить цену оскорблению. — Они не должны быть далеко, — проворчал Ойкава. — Они уехали только вчера. Пальцы Иваидзуми, все еще лежавшие на плече короля, сжимаются. — Прошло три дня, Ойкава. Крестьяне, пришедшие сегодня утром, говорили, что все стояли неподвижно целых три дня. Все внутри словно вынырнули из долгого сна. — Это Тендо, — сказал Ойкава, рассердившись. — Но делегация Шираторидзавы многочисленна, они медленно продвигаются и останавливаются на ночлег. Если я уйду сейчас, то догоню их сегодня вечером. Он собирается направиться к конюшням, но Иваидзуми удерживает его: — Ты собираешься идти один? И отказаться от своего королевства? — Я вверяю тебе королевство, — ответил король, удаляясь. — Есть вещи поважнее. — Ойкава! — воскликнул военачальник и схватил его за руку, чтобы удержать. — Ты король, ты не можешь уйти! Это слишком опасно! Ещё до того, как Иваидзуми успел начать оборонительное движение, он оказался прижат спиной к одной из колонн: король оттолкнул его и держал за переднюю часть его туники, его кулаки сомкнулись на ткани, костяшки побледнели. Его глаза зловеще сияют, и они кажутся почти безумными, когда он наклоняется к нему, красные пятна гнева усеивают его бледные щеки, губы сильно сжаты. — Мне всё равно, — сказал он низким, почти гортанным голосом, которого Иваидзуми не узнал. — Мне всё равно, я делаю, что хочу. Никто не помешает мне найти Тобио и убить Ушиджиму. В лице короля в этот миг есть что-то устрашающее, грозное и ужасающее, когда он смешивает в одной фразе сильнейшее влечение и жесточайшую ненависть. Из всей его души исходит бурная страсть, устремлённая как к любви, так и к смерти, два направления одного и того же последствия — уничтожения. Король теряет интерес к своему другу. Он отворачивается от него и решительно уходит. Рыцарь на мгновение растерялся от неконтролируемого поведения короля. Страх, ярость и желание мести сделали его неузнаваемым. Тем не менее, как только он понял, что не убедит его остаться, Иваидзуми не нужно думать о том, что ему сделать. — Я иду с тобой, — объявил он, шагая вперёд, положив руку на рукоять меча. Ойкава не ответил, но выражение его лица смягчилось, что свидетельствовало о том, что он глубоко тронут непоколебимой преданностью своего друга. Они покидают замок без промедления, экипированы и вооружены для своей миссии. Они знают, что должны действовать незаметно и как можно быстрее: больше всего они боятся, что Тендо предвидит их прибытие и будет ждать их. Иваидзуми задумался, опустив глаза, поджав губы, покачивая плечами в такт скачкам: они оставили замок самым верным советникам, не дав указаний о своём месте назначения. И если они никогда не вернутся… Он оторвался от своих мыслей, украдкой взглянул на находящегося рядом Ойкаву. Чтобы остаться незамеченными, они облачились в свободные плащи, тусклого цвета, типичную одежду путешественника. Король откинул на лицо широкий капюшон, и капитан гвардейцев видел только жёсткий, неподвижный, почти каменный блеск его глаз. Он никогда не видел его таким. Он знает Ойкаву в его бешенстве, но это почти непоколебимое спокойствие предвещает куда более серьёзные последствия, чем крики и буянство от ярости. Эта ледяная тишина, эта жёсткая неподвижность затрудняют его чтение, одним словом — непредсказуемый. Это не мимолётный приступ гнева, каким мог обладать капризный принц, коим он был, нет. На этот раз это холодная, расчётливая жестокость, и, несомненно, он обдумывает хладнокровное убийство, которое он собирается совершить. Они не останавливаются ни на день. Порывы позднего осеннего ветра хлопают по их плащам, и воздух заметно остывает по мере того, как солнце опускается. Несколько раз Иваидзуми хватался за свою флягу или что-нибудь поесть в мешках на боку его лошади. Но после нескольких часов езды, от боли в бёдрах и спине, он начинает чувствовать усталость. — Давай остановимся на несколько минут, пора поесть, — предложил он. — Шираторидзава ещё не в поле зрения, мы сможем развести костёр. — Нет, — возразил Ойкава. — Не тогда, когда мы так близко к цели. — В этот час они должны были остановиться, мы не должны быть очень далеко, — засуетился Иваидзуми. — Давай воспользуемся этим, чтобы немного отдохнуть и дать им уснуть, прежде чем мы проникнем в лагерь. Ойкава на мгновение застыл, глядя вдаль, словно ища по ветреным равнинам признак присутствия своего врага. Потом коротко кивнул, сошёл с коня и, держа уздечку в руке, направился в рощу деревьев, чуть дальше от дороги. Они разжигают костёр, согреваются от него, затем немного едят. Иваидзуми пытается дождаться, когда король окажется в лучшем расположении духа, чтобы начать разговор, но ни на минуту его настроение не поднимается. Взгляд его оставался расплывчатым, брови нахмуренными, цвет лица бледным. — Нам придётся разделиться, как только мы окажемся в лагере, — сказал наконец рыцарь. — Один из нас должен спасти Тобио, а другой займётся Тендо. Иначе у нас никаких шансов. — Нет, — шепчет Ойкава. — Никаких лишних рисков. — Но… — Ива. Глаза короля устремились на его самого верного союзника. Выражение его лица все так же серьёзно. — Возможно, я уже потерял Тобио. Я не хочу потерять и тебя. На мгновение озадаченный знаком привязанности, Иваидзуми в конце концов кивнул. Миссия опасна, они оба это знают, но он ни минуты не колебался, сопровождая своего друга и короля. Жизнь Ойкавы, по его мнению, намного превосходит его собственную, не только ценностью его ранга или крови, но и собственной личностью, его глубокой человечностью, которую страсти пронизывают, как молнии, его пламенной верой в жизнь, его волей к свободе, столь противоречащей традициям. Рыцарь ощущал это всей душой — человек перед ним будет великим королём. Ночь сгущается. Тени, затем тьма, обрушиваются на мир и покрывают его тёмным одеялом. Ойкава и Иваидзуми снова двинулись в путь и вскоре увидели вдали пламя — лагерь Шираторидзавы, стоящий и неподвижный посреди равнины. — Давай сначала займёмся поиском, — решил Иваидзуми. Движущиеся огоньки указывают на охранников, совершающих обход с факелом в руке. Шатры расставлены на военный манер, выстроены друг с другом сетью вокруг королевского шатра, большего, чем остальные, и, кажется, в тусклом свете луны, более светлого цвета. — Он здесь, — шепчет Ойкава. Иваидзуми не знает, говорит ли он о Тобио или об Ушиджиме, вероятно, и о том и о другом. Но как добраться до королевского шатра, когда вокруг на страже стоят солдаты? А главное, как противостоять Тендо? Колдун не спит, он, должно быть, бродит по лагерю и, наверное, чувствует их присутствие, если ещё не видел их. — Нам нужно отвлечение, — заключил Иваидзуми. — Мы можем поджечь одну из их палаток, воспользоваться суматохой, чтобы найти Тобио и вытащить его оттуда. Я буду слегка впереди тебя. Ойкава кивнул. Они привязывают своих лошадей на расстоянии от лагеря, а затем осторожно приближаются к нему. Некоторое время, укрывшись за рельефом ландшафта, они наблюдают за обходами стражников, за регулярными поворотами, которые они делают, чтобы прикинуть, сколько времени у них есть на создание отвлечения, диверсии. Этого им показалось достаточно. Факелы были поставлены прямо на землю, чтобы освещать дорогу, достаточно ухватиться за один из них. Как только стражник повернулся спиной и направился обратно в середину лагеря, Иваидзуми выскочил из своего скудного укрытия, схватил факел и швырнул его на полотно одной из первых палаток. Он вернулся к Ойкаве, чтобы проникнуть в лагерь с противоположной стороны, туда, куда убежали солдаты. И, как и ожидалось, вскоре пламя взметнулось вверх и поднялись крики. В лагере происходит растерянная суматоха, и панические голоса, испуганные лица устремляются к центру действия. Палатка Ушиджимы. Они не спускают с неё глаз, когда проникают внутрь лагеря, между трепещущими палатками, бодрым шагом идут по пустым проходам. Иваидзуми идёт вперёд, вскоре Ойкава теряет его из виду. Но он всё ещё видит купол шатра, чувствует присутствие своего мужа, и присутствие человека, которого он пришёл убить. — Я ждал вас, мой юный король. Он резко остановился, как вкопанный. После мгновения неподвижности он медленно, очень медленно оборачивается. И там, за его спиной, с освещённым светом факелов, как было в прошедшем вечером при свечах, стоит Тендо, устремив на него взгляд. Ойкава хочет задушить его собственными руками, но только слишком хорошо осознаёт силы колдуна. И эта встреча отдаляет, по крайней мере, колдуна от Тобио: Иваидзуми, возможно, успеет к нему присоединиться. — Прийти сюда ночью, один… Вы очень неосторожны, — прокомментировал Тендо, делая шаг к нему. — Я пришёл забрать того, кто принадлежит мне, — возразил Ойкава, метнув на него тёмный взгляд. — Где Тобио? — Этот ничтожный лучник? — спросил Тендо с улыбкой. — Думаю, он должен составлять компанию Ушиджиме. Разве что мой принц уже устал от своей новой игрушки. Кровь короля застыла в его жилах. Но он не может отвлечься от своих поисков, он должен дать Иваидзуми время. Поэтому он делает шаг к колдуну, сжав кулаки. — Почему, Тендо? Ты с самого начала осознавал, что собираешься предать меня? Колдун пожимает плечами, неопредёленно качает головой. — Вы знали, что это плохо кончится, — сказал он вполголоса. — Мы не идём вразрез с кодексами без трагических последствий, мой юный король. Как я мог защитить вас, когда вы выдали друг друга Ушиджиме? Как только он узнал, кто ваш муж, он сообщил мне об этом, я почувствовал его гнев. Он был в ярости, что я не сказал ему, о ком идёт речь. Он угрожал моей жизни. Я продлил ему свою верность, чтобы он пощадил меня… — Ты отнюдь не жертва, Тендо, — прошипел Ойкава. — Ты сам по себе, на стороне победителя, как ты сам сказали, в ту ночь, когда ты погрузил мой замок в сон, чтобы увлечь Тобио. Ты хотел заставить меня убить его. — Ушиджима заподозрил бы меня в его предательстве. Выбор он или вы. Он гораздо могущественнее, и я не так свободен, как вы думаете. Сегодня вечером вы сами это увидите. Вы один против нас двоих. — Он не один, — вмешался голос Иваидзуми. Он только что прибыл за спиной Тендо. Колдун, очевидно, этого не предвидел. Удивление, понимание того, что это он попал в ловушку, нарисовались на его лице, и он собрался обернуться — но тут рыцарь нанёс ему удар сзади по голове рукоятью своего меча, и Тендо рухнул в обморок, ошеломлённый. — И вас уже не двое, — добавил рыцарь. Ойкава хочет поблагодарить его, но Иваидзуми жестом даёт ему понять, что благодарности не нужно, время поджимает. Король вытаскивает из-за пояса кинжал. Иваидзуми не узнает этого оружия, у которого на рукояти арабески, похожие на те, что украшают одеяние Тендо. Ойкава наклоняется к бессознательному телу, отрезает прядь рыжих волос колдуна и выпрямляется, выглядя глубоко озабоченным. — Я пойду один, — сказал король. — Я должен вернуть Тобио. Свяжи руки Тендо за спиной, откуда исходит его магия. Завяжи ему глаза и заткни рот, а потом отведи туда, где мы оставили лошадей. Я присоединюсь к тебе без промедления. Рыцарь недолгое мгновение колебался, потом кивнул. Он вложил в это все свои силы, но он ничего не знает о силах Тендо, и он может проснуться. На мгновение он усомнился: а что, если всё-таки это гигантская ловушка, устроенная Шираторидзавой? Но нет, Тендо на самом деле думал, что Ойкава один, он слышал это… В свою очередь, Ойкава продвигается вперёд очень быстро. Крики, которые он всё ещё слышит, сообщают ему, что прикрытие работает. Добравшись до королевского шатра, он замер и вдохнул. Одной рукой он выхватывает меч, а другой раздвигает занавески, скрывающие вход в шатёр. Он затаил дыхание, оглядывая шатёр, готовый нанести удар. Свеча горела на столе, поставленном в центре шатра, и тускло освещала его интерьер. Сначала он увидел пустую кровать, расстёленные одеяла, что его успокоило — Ушиджима, должно быть, проснулся от волнения и вышел посмотреть, что происходит снаружи. Его сердце пропустило удар, когда он увидел свернувшуюся на полу фигуру. Он бросается, не раздумывая, на колени, протягивает дрожащие руки — это Тобио. На мгновение он задумался, жив ли он ещё. Это было мгновение абсолютной пустоты, где слова не укладывались в его мысли, где он ощущал лишь крайнюю, удушающую боль. Но вот наконец его глаза открываются, синие и расплывчатые, а затем фокусируются, когда лучник узнает лицо Ойкавы. Нет слов, чтобы описать его выражение лица, одновременно удивлённое и отчаянное, благодарное и испуганное. Король прижал его к себе, обняв за плечи и приподняв наполовину. Тобио уставился на него большими затуманенными глазами, пытаясь протянуть к нему свои закованные в кандалы руки, он шепчет: — Извини.… — Всё в порядке, теперь я здесь, — тихо ответил король. Он уже собрался обнять его, быть может, поцеловать, прежде чем забрать его и покинуть лагерь, как вдруг послышался шорох ткани. Он повернул голову и инстинктивно приближает Тобио к себе, увидев, как между занавесками появляется силуэт Ушиджимы. На его лице появилась ненависть — Ойкава, — позвал принц своим серьёзным, ровным голосом. — Я не думал, что ты придёшь. Король поднялся во весь рост и встал перед Тобио. Его пальцы сомкнулись вокруг рукояти меча. — И всё же я здесь, — ответил он. — Ты потерпел неудачу, мой брак до сих пор в силе, а ты умрёшь. Ушиджима широко улыбнулся, но мрачной улыбкой, полной вызова, гнева и нетерпения. Он обнажил собственный клинок в пронзительном лязге. Ойкава остался стоять на своем месте, настороженный. Главное для него — защитить Тобио. Его кровь, кажется, закипает в жилах, когда Ушиджима приближается, размахивая мечом. Он не сомневается в своей ценности как бойца, но боится грубой силы принца Шираторидзавы. Ушиджима наносит первый удар. Ойкава уворачивается от него, отталкивает ударом ноги. Князь сильнее, наносит тяжёлые и медленные удары, но он быстрее, свирепее, и может забрать преимущество, если останется бдительным. Он пытается атаковать, Ушиджима отбивает удар без труда. И в металлическом грохоте — чередование атак и выпадов, финтов и провокаций, наконец Ушиджима схватил запястье Ойкавы, когда тот собрался нанести удар, и остановил его жест свободной рукой, он оказался под его властью. Он мог бы пронзить его ударом меча, но предпочёл откинуть его на землю одним резким движением. Ойкава падает, меч падает из его рук и скользит дальше: он протягивает руку, чтобы схватить его, сапог Ушиджимы давит ему пальцы. Он издаёт крик от боли, но остаётся в сознании, и тогда он вытаскивает из-за пояса кинжал Тендо и глубоко вонзает его в сапог принца. Ушиджима издает вопль, король высвобождает руку. В слепой ярости принц размахивает клинком, как слепой, нанося спонтанные, но опасные удары. Ойкава не может вернуть свой меч, и только вооружившись кинжалом, старается дождаться когда тот откроется, чего не наступает. Он бросает взгляд в сторону Тобио, убеждаясь, что тот по-прежнему в безопасности. Этот миг отвлечения стоит ему глубокого пореза вдоль щеки. Ободрённый раной, он пытается защититься. Он не может забрать свой меч, позади Ушиджимы, и имеет только кинжал. Итак он пробует всё, опрокидывает стол, поставленный в центре шатра, чтобы бросить его в сторону Ушиджимы. Свеча опрокидывается, поднимается тонкая струйка дыма, и огонь начинает разъедать ковёр. Проходит время, прежде чем завесы тоже вспыхнут. Раненая нога Ушиджимы, кажется, сильно замедляет его, когда он переступает через опрокинутый стол, и он хромает, с гримасой боли на лице. Это выражение страдания почти заставляет Ойкаву улыбнуться, хотя опасность до сих пор нависает опасность. И когда принц весомо поднимает свой меч, чтобы снова обрушить его, он ныряет вперёд с достаточной силой и скоростью, чтобы оттолкнуть его назад. Ушиджима падает, при падении он ударяется о края стола, и он рычит, когда углы дерева впиваются в плоть его спины. Его рука в перчатке роняет меч. Ойкава стоит над ним с окровавленным лицом, улыбается победоносно. Его глаза сверкают злобным блеском, когда он поднимает свой кинжал. «Я убью своими руками любого, кто приблизится к тебе.» Он вонзил клинок в грудь Ушиджимы, глубоко, раз, два, три раза. Кровь хлещет и брызжет. Ему доставляет удовольствие читать отчаяние в глазах своего врага, в этих зелёных глазах, всегда таких бесстрастных и недружелюбных, теперь широко распахнутых под тенью смерти. Вокруг него поднимается пламя, и дым начинает раздражать воздух. Он в последний раз созерцает свою почти завершённую месть, искаженное болью лицо принца в агонии, принца, осмелившегося прикоснуться к тому, кого он любил. Он перерезал его глотку, быстро, скользнул лезвием по нежной плоти его шеи и завороженно смотрел, как кровь снова хлещет. Он встаёт, лицо и руки покрыты тёмной липкой кровью. Он холодно смотрит на последние вздохи принца, на последние бульканья, застревающие в горле, на последние нервные движения его глаз, ищущих помощи. Потом больше ничего. Всё заканчивается. Он мёртв. Ойкава бросил кинжал рядом с телом, схватил прядь волос Тендо, которую он сохранил, и рассыпал волосы по неподвижному, окровавленному туловищу Ушиджимы. Если тело найдут до того, как пламя поглотит его, колдуна обвинят в убийстве. Его кинжал, его волосы, его исчезновение — всё это будет очевидно для солдат Шираторидзавы. Король повернулся к мужу, всё ещё прижавшемуся в углу шатра, там, куда ещё не добрался огонь. Широко раскрытые глаза лучника устремились на тело зверски убитого Ушиджимы, затем на пропитанного кровью короля, дикий взгляд которого смягчился, когда он повернулся к нему. Он не может сдержать испуганного движения назад, когда король протягивает к нему свои красные руки. — Пойдём, Тобио, — шепчет король тёплым, мягким голосом. — Мы едем домой. Он наклоняется, кладёт руки лучника себе на шею и без труда поднимает его, одну руку за спину, другую под колени. Не отрывая взгляда от охваченной пламенем обстановки и трупа принца, он вынес его из шатра. Руки Тобио судорожно сжимают ткань его плаща, его голова покоится на его плече. Король больше ни о чём не думает. Ни к его убийству, ни к его королевству, ни к прошлому, ни к будущему. Он чувствовал только прикосновение этого тела к своему, которого ему так не хватало, и которое он завоевал бы в гораздо более страшных испытаниях. «Я люблю тебя, Тобио. Я сильно тебя люблю.»