Memento Amari

День заканчивается, когда в замке Карасуно в очередной раз кипит. Трое мужчин, объявленные издалека, преступили ворота и въехали во двор. Конюхи тут же занялись их скакунами, а всадники ступили на землю и поспешили скрыться в замке. Король Даичи сидит на своём троне и терпеливо ждёт этого визита, который он уже некоторое время ждал. Рядом с ним сидят консорт и предводитель армий. Если не считать этих важных людей, тронный зал пуст, и в нём царила предвкушающая тишина, пока со скрипом не распахнулись двери и не появились три силуэта на другом конце центрального прохода. Человек, идущий посередине, очевидно, главный. У него высоко поднята голова, серьёзный вид, быстрая уверенная походка. Он продвигается к каменным ступеням, ведущим к тронам, и, опустив голову, опускается на одно колено. — Аран, предводитель войск Осаму, — обратился Даичи. — Мы ждали твоего визита. Обеспокоенный, он поднял свои чёрные глаза на короля. — Ваше Величество, я пришёл умолять вас о помощи. Как вы наверняка узнали, Ацуму развязал гражданскую войну в нашем королевстве. Инаридзаки в этот самый момент раздирается кровопролитными войнами сторонников Осаму с армиями Ацуму. Мой принц нашёл убежище в соседнем королевстве, Нохеби, в строжайшей тайне. Но король Дайшо не может ни принять всех беженцев, ни продолжать прикрывать Осаму, не подвергая себя нападению Ацуму. Вот почему я приехал за помощью так далеко от родины. — Хорошо, понимаю, — скептически ответил Савамура. — Так вы приехали просить об убежище? — Именно так, господин. Жители Инаридзаки выносливые и волевые. Путешествие нас не пугает, и мы будем отрабатывать земли, которые вам захочется дать, даже если нам придётся пожертвовать всё продовольствие принимающему королевству. Всё, о чем мы просим — это защита. Суга бросает обеспокоенный взгляд на мужа, который слегка хмурится: — Конечно, я никогда не откажусь помочь народу, который в ней так нуждается. Но кроме вашего усмотрения, Аран… Разве вы не совершили поездку в Аобу, прежде чем явиться сюда? Черты лица главнокомандующего напряглись. За его спиной два солдата обменялись многозначительным взглядом. — Да, Ваше Величество. Осаму очень рассчитывал на поддержку короля Ойкавы, который до сих пор всегда откликался на нужды нашего королевства. Но он отказался. — Он отказался? — повторил потрясённый Асахи. — Король Ойкава отказался дать вам убежище? В чём дело? Савамура поднял руку, показывая, чтобы он успокоился, и взял себя в руки: — Аоба, похоже, переживает смутные времена. Его население бежит, в том числе и в моё королевство. Может быть, у вас есть какие-то… разъяснения относительно причин этого, Аран? Вы встречались с королём? Губы командира растянулись в горькой усмешке: — Я с ним встретился. И я желаю, чтобы вы никогда не поступали так же. — Он монстр, — вдруг заявил один из солдат. — Тише, Суна, — ответил Аран. — Господин, король Ойкава далеко не тот, кого так хвалят за красоту и великолепие. Проклятие, как говорится, преобразило его и во внешности, и в характере. Глаза у него красные, как раскалённые угли, а на голове рога. Он, как мне показалось, был очень вспыльчив, когда я его увидел, и если бы его военачальник Иваидзуми не был рядом, чтобы его успокоить, я бы, пожалуй, больше не смог бы докладывать вам об этом. Тяжёлое молчание сменилось его словами. Наконец консорт шепчет: — Значит, это была правда.… Савамура изобразил нейтральное лицо, но Суга увидел, как его пальцы сжались на подлокотнике трона. — Проклятие? Разве это не самое редкое явление? — У жителей Аобы, приютивших нас на ночь, у всех есть своя версия случая, — сказал Аран. — Наиболее распространённой является версия, что колдун Шираторидзавы проклял Ойкаву, когда тот отказался жениться на Ушиджиме. — Она неразумна, — отрезал король, — поскольку это тот самый колдун, который убил Ушиджиму. — Он злой колдун, господин. Он ищет малейшую возможность творить зло вокруг себя. Даичи подносит пальцы ко лбу, как бы поощряя его размышления: — Хорошо. Если Ойкава — всего лишь жертва во всём этом, возможно, мы сможем призвать Кенму, мага Некомы, чтобы попытаться противостоять этому проклятию и вернуть его в нормальное состояние. Я постараюсь написать ему, чтобы решить вопрос, и чтобы всё вернулось в норму как можно скорее. Он поднял свои карие глаза на Арана и торжествующе улыбнулся: — Как бы то ни было, добро пожаловать на наши земли. Оказывается, юго-западные земли Карасуно, вдоль побережья, довольно малонаселены из-за гор, пресекающих всякую торговлю с югом. Вы сможете занять их, использовать сушу и море, а также доставлять все излишки урожая в замок. — Правда, господин? — спросил Аран изменившимся голосом. — Вы настолько добры? — Конечно, командир. Карасуно — мирное и процветающее королевство. У меня нет причин отказываться. Он встал со своего трона и спустился по нескольким ступеням, чтобы заставить Арана подняться. — Следуйте за мной. Мы всё это обсудим. Король ведёт их в свой кабинет, и они оказываются вокруг карты королевства. Даичи уточняет условные границы этой новой провинции, точно объясняет имеющиеся ресурсы и ограничения, с которыми придётся столкнуться с уверенностью и пониманием, которые показывают, что он глубоко заботится о королевстве. Аран пишет несколько писем, адресованных Осаму и важным людям его двора, гонцам, а также своим подданным, чтобы сообщить, что этот район будет передан беженцам из Инаридзаки. — Останьтесь сегодня ночевать в замке, — предложил он Арану. — Немного отдохните, прежде чем вернётесь к своему принцу. Командир рассыпался в благодарностях. С тех пор как король согласился помочь его людям и тем самым покончил с миссией, которую он выполнял уже несколько месяцев, лицо Арана светилось облегчением. Их провожают в гостевые покои, чтобы дать немного отдохнуть перед ужином. В то же время солдаты тут же падают в постели, измученные своими бесконечными странствиями, Аран не может спать, все ещё слишком взволнованный, чтобы оставаться без дела. Он выходит, гуляет по замку. Сторожевая лестница, бегущая вдоль стены, заставляет его забраться на неё и начать обходить стену, наслаждаясь разными пейзажами, проносящимися перед его глазами. Он уже думает о возвращении, о гордости Осаму, когда тот объявит ему, что нашёл решение, о мерах, которые нужно будет предпринять, чтобы переселить тысячи людей, пока они не обретут свой новый дом. Он остановился над тренировочной площадкой и скользнул взглядом по воинам, которые благожелательно сражались между собой, вспомнив, что видел подобные зрелища в Инаридзаки, давным-давно. Вдруг его останавливает кое-какое лицо. Его глаза расширились, когда он узнал чёрные, как ночь, волосы, бледную кожу, синие глаза с острым взглядом. На мгновение ему показалось, что он обманут своим зрением… он поспешил присоединиться к командиру, стоявшему дальше по дороге: — Азумане! Тот солдат, тот… Асахи слегка наклоняется, затем, кажется, понимает: — А-а! Да, Кагеяма. Он вдруг кажется очень смущённым, и опускает глаза перед Араном: — Он был из ваших, да? Прошу вас, не принимайте его присутствие здесь за предательство. Он попал в Карасуно всего несколько дней назад… — Нет, нет, дело не в этом, — поспешно ответил Аран. — Он волен заниматься, где ему заблагорассудится, но мы считали его мёртвым! Можно ли мне с ним поговорить? Срочность в его глазах и в его словах заинтриговала Азумане, но он кивнул. Когда Кагеяма поднял голову на зов своего имени, на его чертах лица появилось выражение удивления. После того, как узнал Арана, он поспешил к нему и поклонился. После нескольких слов взаимного признания командир увлекает его дальше, чтобы их разговор оставался личным. «Это он», — подумал он, шагая рядом с ним, — «Это тот человек, который так важен для короля Аобы, до такой степени, что он отказался спасать бедствующий народ только из-за него. Что такого особенного в этом лучнике?» Аран разглядывает его уголком глаза, его глаза королевской синевы, нейтральное выражение лица, мягкая походка. Наконец он останавливается на приличном расстоянии от других солдат, и Кагеяма подражает ему. — Я думал, что солдаты Ацуму поймали тебя, — резко сказал командир. — Видимо, нет, — возразил лучник, возвращая ему откровенный взгляд. Аран прислонился к крепостной стене, устремив взгляд вниз. Он вздыхает, Не зная, с чего начать. — Значит, ты не вернулся в Аобу, — медленно произнёс он. — Ты слышал слухи, я полагаю? Кагеяма слегка прищурил глаза, не отвечая, и командир увидел в нём просьбу объясниться: — Те, что говорят, что король стал демоном. — Да, я слышал. — Они правдивые. Лучник приподнял брови, затем на его лице появилось выражение недоверия: — Откуда вы это знаете? — Я встречался с ним лично. Аоба была нашим первым пунктом достижения, чтобы просить о помощи и спасти то, что осталось от сторонников Осаму. В конце концов, именно здесь, в Карасуно, мы её и получим. Командир колебался мгновение, а затем, видя, что лучник ограничился неуверенными кивками, продолжил дальше: — Ты знаешь, почему Ойкава отказался принять нас? — Не знаю. Аран слегка наклоняется вперёд, желая запечатлеть каждую деталь на лице Кагеямы в тот момент, когда он отвечает: — Потому что я не смог сказать ему, где ты. Он не разочарован, но реакции слишком живые, слишком интенсивные и слишком быстро сдерживаемые, чтобы он мог их чётко уловить. Ему кажется, что лучник вполне счастлив. Но разве это не было вполне нормальной гордостью, быть замеченным королём? Аран серьёзно продолжил, надеясь отвлечь Тобио от этой первозданной радости: — Он ищет тебя. — Он меня ищет? — повторил лучник, хотя фраза была совершенно понятна. Арану не по себе. Он снова увидел напротив его красные глаза, презрительный голос, невидимые руки, сжимающиеся вокруг его шеи… Боль момента снова охватила его сердце, и он столкнулся с непониманием юноши: — Кагеяма, ты должен остаться здесь, в безопасности. Вот почему ты не вернулся в Аобу, не так ли? Карасуно защитит тебя. Король хорош, он не позволит демону добраться до тебя. — Добраться до меня, — прошептал Тобио, вновь обращаясь к командиру. Это почти паника, которая проникает во взгляд Арана, когда он настаивает, более жёстко, когда лучник не реагирует: — Чего он от тебя хочет? Была ли твоя миссия в Инаридзаки правдивой? Или это был способ твой сбежать? — Нет, нет, — отмахнулся Кагеяма. Кажется, он потрясён и не в состоянии что-то произнести. Аран отступает на шаг, пытается восстановить самообладание. Возможно, именно его вспышка пугает лучника. — Как бы то ни было, — повторил он уже спокойнее, — я ничего ему не говорил. Ты нашёл здесь хорошее место. — Да, — слабо ответил Тобио. Очевидно, у него голова в другом месте. Между ними царит неразбериха, Аран не может понять его реакции, почему он не боится преследования короля демона, почему он оказывается не в состоянии ответить вдруг, как лишенный своих слов. Но главное, что он в безопасности, и Ойкава не знает, где он находится. Их беседа прерывается звоном колокола, возвещающего время ужина. Кагеяма прощается бездушным кивком и спешит присоединиться к своим новым братьям по оружию. Аран медленно направляется в столовую, всё ещё задумчивый. Он не знает, следует ли ему испытывать разочарование или удовлетворение от своего маленького диалога с лучником. Ему предоставляется место за королевским столом, и разговор снова вращается вокруг соглашений, достигнутых несколькими часами ранее. Они упоминают об отношениях Карасуно и Инаридзаки, их незначительной причастности к проблеме наследования, что они предполагают о планах Ацуму. — Думаю, сначала он захочет сосредоточиться на завоевании всей территории. Только после этого он попытается восстановить некоторое единство в королевстве. — Возможно, он не будет следовать за Осаму так далеко. — Теперь он сконцентрируется на своих обязанностях короля, наконец. Надеюсь. Слева от короля консорт показывает свою светловолосую голову, глаза, светящиеся интересом. Он вмешивается в разговор между Даичи, Асахи и Араном, таким образом, чего никто из тройки не мог предвидеть: — Скажите, Аран, Ацуму имеет какие-нибудь значимые отношения? — Что вы подразумеваете под этим? — спросил командующий Аран. Суга неопределённо пожимает плечами, и пробегает взглядом по солдатам, формируя ответ: — Известны ли за ним какие-нибудь… похождения? — Я знаю близнецов с детства, — сказал Аран. — Они никогда не проявляли особого интереса к любовным отношениям, скорее были заняты совершенствованием в бою или охоте. И, в случае с Ацуму, обучению владения магией. — О, — просто ответил консорт, выглядя чем-то разочарованным. — Хорошо. — В чём смысл этого вопроса, Суга? — спросил король, нахмурившись. — Ничего, Даичи. Из простого любопытства. Разговор принимает более политический оборот, и консорт возвращается к своим личным размышлениям. Его взгляд снова устремлён на Кагеяму, оживлённо беседующего с Хинатой. Если он не принц, то, должно быть, ему довелось побывать в высших эшелонах власти. Но с кем? Ацуму является одним из наиболее вероятных предположений… Эти мысли неотступно преследовали консорта, и особенно с момента его последнего разговора с Тобио, который он не мог как следует закончить и который всегда приходил ему в голову. Неуверенность не давала ему передышки. У него не было возможности ещё раз поговорить с лучником, чтобы подтвердить свои подозрения, и он ждал момента, когда сможет узнать больше. Именно после ужина, незадолго до сна, этот момент, кажется, наступил. Консорт совершает свою обычную прогулку, и его удивляет силуэт лучника, одиноко стоящего на своём любимом месте для наблюдений. Суга не колеблясь поднимается по ступенькам и встаёт рядом с ним. — Тобио, — тихо позвал он. — Я тебе мешаю? — Нет, — ответил лучник, поворачиваясь к нему. Кажется, он немного нервничает. Но похоже тот не тоскует, и Суга чувствует, как пробуждается в нём безотчётное любопытство. — Вообще-то мне было интересно, придёте ли вы, — вдруг признался лучник. — Значит, ты ждал меня? — спросил консорт, приятно удивлённый. Молчание Кагеямы достойно признания, и консорт позволяет ему продолжать, пока лучник не нарушит его: — Вы единственный, кто знает, — тихо сказал он. — А что именно? — Что… Что я далёк от того, кто мне дорог. В его голосе есть что-то неуверенное, что сразу же вызывает сочувствие консорта. Да, он знает об одном из откровений Тобио. И он задался вопросом, рассказал ли лучник об этом Хинате и своим новым друзьям. Но он, по-видимому, держал всё в секрете, и консорт оказался единственным хранителем жизни, которую лучник оставил после себя с момента прибытия в Карасуно… И к которой он, кажется, всё ещё привязан. — Да, я знаю, — мягко согласился консорт. — Я не воссоединился с ним, потому что думал, что он меня больше не любит, — вдруг произнёс Кагеяма торопливым голосом, слова почти переплетались между собой. Он глубоко вдыхает, и пристально смотрит в глаза консорту: — И теперь я узнаю, что, возможно, ошибался.… Что я сделал поспешные выводы, не имея сведений, чтобы понять его решение. Консорт не успевает анализировать всё, что он говорит, эту череду откровений. Ему приходится отвечать, сохраняя момент: — И… теперь ты понимаешь его решение? — То, что я узнал сегодня, — прошептал Тобио, — должно было привести меня в ужас. И всё же я не могу не видеть в этом… надежду. Он остаётся таким же расплывчатым, как обычно, потерянным в своих размышлениях. Его взор мечтателен, и в голосе слышна надежда. Это глубоко тронуло Сугу, но он взял себя в руки, решив во всём разобраться: — Так что же ты узнал? — Не могу сказать, — тут же возразил лучник. — Мне очень жаль. Я… Слова, наконец, предают его: — Я не могу сказать, о ком идёт речь. — Значит, так оно и есть! — воскликнул Суга, охваченный удовлетворением. — Он ведь высокопоставленный человек, не так ли? Высокопоставленный чиновник, может быть, даже принц! Глаза Тобио расширились от удивления. — Как- — То, о чём ты спрашивал меня, — продолжал Сугавара, — о королевских свадьбах, о королевских беременностях, — было не из интереса! Это что-то, что касалось тебя напрямую, не так ли? Лучник запнулся. — Я заглянул в генеалогию, но нигде тебя не нашёл! Кто ты такой, Тобио? Принц? Фаворит? Кагеяма не отвечает. Вместо этого он кланяется и отпускает то, что звучит как жалоба в ушах консорта: — Я всего лишь лучник. У меня нет королевской крови. И… то, о чём я хотел вас спросить, не имело отношения ни к его статусу, ни к моему.… Суга прикусил нижнюю губу, понимая ошибки, которые совершил. И в то же время случай был слишком прекрасен! Это подтверждение всем его теориям. Тот факт, что Кагеяма узнал что-то, что так беспокоит его в тот самый день, когда Аран находится в замке, доказывает, что есть зацепка… И что это может быть, кроме вестей из Инаридзаки об Ацуму? Теперь консорт в этом уверен. Что ещё могло ужаснуть лучника, по его словам, если не услышать, как его возлюбленный поступает с Инаридзаки? И что же это за надежда? — Прошу простить меня, — прошептал консорт. — Я постараюсь выслушать тебя, не перебивая. Тобио бросает на него украдкой взгляд, но, кажется, всё ещё доверяет ему: — Принц-консорт, мне воссоединиться с ним? Стоит ли мне пытаться… встретиться и понять почему? Он стискивает зубы: — Я теперь солдат Карасуно и не рассчитываю быть предателем. Но я не могу не думать… обо всём, что было раньше. Чуть более неуверенным голосом: — И обо всём, что могло бы быть. Суга мягко улыбнулся: — Насколько я понимаю, эта история только завершена наполовину, не так ли? Я вижу это в твоих глазах, Тобио. Всё, чего ты ждал, было знамением, и оно случилось. Что я могу тебе посоветовать, если не следовать своим инстинктам? Если ты чувствуешь, что тебе нужно уйти и всё выяснить, тогда не заставляй себя ждать. Я дам тебе исключительное разрешение. Кагеяма какое-то время рассматривает его, потом его глаза переносятся на горизонт. — Я хочу поступить правильно и не пользоваться какими-либо привилегиями. Я буду служить Карасуно, до тех пор пока смогу позволить себе уйти. А потом я вернусь к нему, когда всё окончательно улажу. Консорт кивнул. Путь до Инаридзаки долгий, и разрешение будет нелегко получить. Но Тобио, похоже, проявляет непреклонную решимость, и Суга не обращает на него внимания. Он и сам чувствует облегчение от того, что эта история приближается к его завершению, хотя и немного опасается за безопасность молодого человека. — Ты имеешь право на два дня отпуска в неделю, — тихо сказал он. — Азумане должен был рассказать тебе об этом. Если ты решишь не пользоваться ими, они будут накапливаться. Через некоторое время у тебя будет достаточно дней, чтобы уйти так далеко, как ты захочешь. Кагэяма кивнул. Эти решения, похоже, оживляют его. Блестящие глаза, полуулыбка на губах, он, кажется, готов заслужить своё разрешение и уйти, чтобы найти того, которого любит. Это согревало сердце Суги, и, чувствуя, что продолжать разговор будет неуместно, он предпочёл отмалчиваться. Как только он ушёл, Тобио опустил глаза на свои руки, пошевелил пальцами, словно подсчитывая: — Два месяца, — пробормотал он в заключение. Он бросает взгляд в сторону горизонта, затем в свою очередь уходит.

***

В покоях Ойкавы всегда холодно. Иваидзуми обычно жаловался на это в конце зимы и в раннюю весеннюю прохладу. Но теперь, когда приближается лето, и волны тепла терзают север материка, он вполне удовлетворён тем, что силы Ойкавы могут повлиять на температуру… Даже если он слишком хорошо понимает, что вся эта ледяная аура берёт свое начало от замёрзшего сердца монарха. Он осторожно закрывает за собой дверь, заходя. Король стоит у окна своего кабинета, на своём обычном посту, смотря за пределы замка, а за ним — широкую дорога, ведущую прямо на юг. Рыцарь кашляет, чтобы показать своё присутствие, хотя он предполагает, что Ойкава, не слыша его, должно быть, почувствовал его. Король оборачивается. Его превращение полностью завершено и не продвинулось вперёд уже несколько месяцев. Глаза его обрели свой окончательный красный цвет, рога перестали расти. С другой стороны, рыцарю кажется, что его здоровье неуклонно ухудшается. Нередко король больше не появлялся на трапезах и проводил несколько ночей подряд не ложась до раннего утра. И хотя Иваидзуми настойчиво пытался помешать ему, Ойкава, как всегда, только и делал, что хотел. — Какие новости? — спросил монарх. Он приглашает рыцаря сесть и делает то же самое. Его взгляд привлекают рукописные листы, которые держит Иваидзуми. — Аран нашёл убежище в Карасуно, как мы и ожидали, — начал он. — Король Даичи пожаловал ему земли юго-запада. Осаму принимает меры к скорейшей эвакуации своих людей, и, как говорят, беженцы уже переправляются через Некому. В результате чего свадьба короля Куроо была отложена на время, пока ситуация не улучшится. Ойкава равнодушно кивнул. — У нас, ну, дела идут хуже и хуже, — вздохнул рыцарь. — Шираторидзава отказалась возвращать компенсацию с тех пор, как умер Ушиджима, и нам начинает не хватать всего понемногу. Поля заброшены, и некоторые леса начинают становиться опасными теперь, когда в них больше не охотятся. — И что ты хочешь с этим поделать, Ива? Местные жители боятся оказаться под властью демона. Их нельзя винить в этом. — Королевство начинает рушиться, Ойкава. Надо где-то найти ресурсы, людей, продовольствие, деньги. — Ты хочешь, чтобы я отрёкся от престола? — спросил король. — Ты думаешь, это решение? Вопреки всему, в его глазах загорелся огонёк надежды. — Да! Ты прав. Займи моё место. — Что? — Ива! Это всё моя вина, не так ли? Никому не нужен король демон! Но ты разумный, ты щедрый, а главное, ты человек! Если я короную тебя королём Аобы, возможно, всё наладится! Иваидзуми поднимает обе руки в знак протеста перед этой новой причудой. В глубине души Ойкава, возможно, не ошибся… Но это требует гораздо более тщательного обдумывания, а рыцаря отнюдь не привлекают обязанности королевской власти. — Ойкава, я- — И тогда, — продолжал монарх, не слушая его, — я буду свободен. Абсолютно свободен. Я попробую найти Тобио самостоятельно… Он вдруг успокоился, и эта перемена в поведении заставила рыцаря вздрогнуть. Взгляд Ойкавы, восторженный и почти радостный несколькими секундами раньше, теперь стал обезоруживающе серьёзен. Он указывает на письма: — Что говорят шпионы? Прошло больше месяца. Иваидзуми сглотнул, прежде чем ответить, глядя на чернильные строки: — Он был в замке Осаму, когда началось нападение. В трупах нашли стрелы с голубым оперением. Шпионы проследовали по его следу до леса, прилегающего к замку, и дальше уже ничего не видно из-за густоты растительности и задержки в расследовании. Выжившие очевидцы говорят, что люди Ацуму преследовали его, но всё потом запутано. Следы на этом заканчиваются. — Значит, он ушёл на север! — победно воскликнул Ойкава. — Возможно, это и было его намерением, — осторожно ответил Иваидзуми, — но неизвестно, поймали ли его солдаты. Ни были у них конкретные приказы по отношению к нему. Выражение лица Ойкавы совсем замкнулось, глаза его загорелись. — Ты думаешь, он в замке Ацуму? — Не спеши, — тут же смягчил его Иваидзуми, прекрасно понимая, что силы короля не удержатся от гнева, вызванным этой мыслью. — Мы будем придерживаться плана. Больше месяца прошло, как ты сказал. Перейдём к официальному обращению. Он указал на груду аккуратно сложенных бумаг на письменном столе короля. — По одному на королевство. Гонцы доставят их в разные замки, а королевской власти будет поручено начать поиски в своих землях. — Что конкретно говорится в обращении? — Кагеяма Тобио, девятнадцать лет, чёрные волосы, синие глаза, лучник и посланник королевства Аоба Джосай. — Но разве поиски не стали бы более активными, если бы мы сразу уточнили будущий ранг? Иваидзуми холодно улыбнулся: — Значит дать всем королевствам возможность забрать себе ценного заложника, если Ацуму не имеет над ним распоряжения. Давай оставим так. Я призвал на сегодня двадцать гонцов: все они отправятся одновременно с посланием и пунктом назначения. Ойкава кивнул, затем положил на подбородок руку. Он выглядит истощённым. Чувство вины за то, что он отправил Тобио, его исчезновение в дикой природе, ещё относительное овладение его силами и всё более многочисленные проблемы внутренней политики Аобы — всё это грызло его. И только по одной причине — проклятие. Иваидзуми часто слышал, как Ойкава размышлял о судьбе Тендо, всё ещё живущего в темнице, но что-то, похоже, удерживало короля от того, чтобы окончательно положить конец существованию колдуна. — А как насчёт королевства? — спросил Иваидзуми. — Что мы делаем? Есть что-то ещё, кроме отречения, не так ли? Ойкава, ты король по крови. Твой долг — быть на троне. Ты не можешь короновать другого. — Я также не мог выйти замуж за Тобио, — возразил монарх. — Это был мой долг — выйти замуж за принца.… — Вот и всё, — проворчал Иваидзуми. Ойкава медленно встаёт, делая вид, что не расслышал. Его шаги направляют его к карте почти рефлекторно. Он оставляет палец двигаться по бумаге. — Есть только один выход, если мы хотим спасти королевство, Ива. Он опускает свои красные глаза на маленькие рисунки, расстилающиеся перед его глазами: миниатюры лесов, гор и рек, тщательно написанные названия королевств, толстые линии, символизирующие границы. Он проводит по границам Аобы, разделяющей его территории с Шираторидзавой на севере, с Датеко на западе и с Карасуно на юге. Совсем низко, почти сложным, чтобы быть услышанным, он шепчет: — Окончательное решение… Война. Дрожь, пробежавшая по шее Иваидзуми, больше не имела отношение к температуре в комнате.