Memento Amari

Хината верил, что рутина постепенно вернётся, с тех пор как Кагеяма вступил в ряды Карасуно. Но ему было ясно, что это не так. И не зря: лучник иногда кажется ему всё таким же неуловимым, как в первый день. И в каком-то смысле, подумал Хината, именно это и делает его очаровательным. Их дружеское соперничество по-прежнему доставляет удовольствие. Они привыкли бегать наперегонки в любое время дня, чтобы добраться из одной точки в другую (особенно из столовой на тренировочную площадь и в обратном направлении), а также кто быстре оденется или ест. За каждой победой обычно следуют несколько минут подразнивания, и они оба, похоже, получают удовольствие в этих маленьких ежедневных ритуалах. Тем более что счёт, которые они тщательно держат, равен. Кагеяма, обнаружил Хината по прошествии нескольких недель, — человек простой. Он игрив и даже конкурентоспособен. Если его замечания могут иногда звучать немного грубр, это скорее от неловкости в общении, чем от злобы. Иногда он немного издевается над Хинатой почти во всех случаях. Вне тренировочной площади он ведёт себя благородно, всегда почтителен к старшим по званию и заботится о соблюдении всех правил замка. Что особенно завораживает Шоё, так это его мастерство как солдата. Если его способность в стрельбе из лука просто ошеломляет, и он не преминул сделать его эталоном лучника в течение нескольких дней, он не уступает и в ближнем бою. Его чувства отточены, и он, кажется, улавливает всё у своего противника, предсказывая каждый шаг, парируя каждый удар сбоку. Его стиль шустрый и действенный. Он почти элегантен, иногда говорил себе Хината, глядя на него во время перерывов. И он, кажется, всегда прогрессирует, что кажется ему ещё страшнее. Но бывают моменты, когда он чувствует, что Тобио отдаляется от него, а тем более от самого Карасуно. Несмотря на настойчивость Хинаты, он явно отказался снова упоминать о своём прошлом и происхождении. За исключением одного раза, когда Хината спросил его, почему он провёл две недели тренировок, не взяв себе ни одного дня отдыха, он ответил, что хочет поехать к своей семье в Аобе, но поездка займёт у него время. Поэтому он тщательно подсчитывает дни отпуска, которые он зарабатывает. Однако юный рыцарь не может отрицать порой почти болезненной жажды знаний. И особенно когда Кагеяма уединяется, в основном на стене и всегда в одном и том же месте, где, как он однажды сказал Хинате, его наверняка не потревожат. Шоё знает, что это не совсем так, консорт время от времени присоединяется к нему, чтобы поболтать. Но Тобио так же не рассказывает об этом. Единственный момент, когда его секреты уязвимы — это когда он спит, и изредка до него доносится неслышное бормотание. Хината несколько раз пытался напрячь слух, чтобы понять, что он говорит, надеясь уловить фразы, если не слова, в лучшем случае имена. Но ему так и не удалось ничего понять. В этот день Тобио кажется особенно радостным и побеждает всех противников, которые появляются у него на тренировочной площади. Они все уходят, чтобы поесть и сделать ранний послеобеденный перерыв, который Азумане разрешает дольше из-за палящего солнца. Только когда они сидят перед своими тарелками, спросил Хината, разинув рот: — Что с тобой сегодня? Ты даже не дразнил меня утром! — Тогда сейчас не помешает, — ответил Тобио с весёлой полуулыбкой. Хината доверчиво улыбнулся, потом слегка нахмурился, пытаясь понять: — О, уже месяц! Целый месяц ты не брал ни одного дня отпуска! Кагеяма изобразил равнодушие, но слегка приподнял подбородок. Хината продолжил, весь в восторге: — Значит, накопилось десять дней! Ты ведь наполовину собрал то количество, что хотел, правда? Тобио кивнул. В его глазах таилась глубокая радость и в то же время лёгкое опасение, которое Хината приписывает времени, проведённому так далеко от близких. Гордость написана на лице Кагеямы, и он прекрасно себя чувствует. И когда Танака и Нишиноя проходят мимо него, чтобы отнести свои тарелки, они не преминут заметить его. — Кагеяма, ты наслаждаешься сегодняшними победами? — воскликнул Танака. — Прикинь, Рю, он всех победил! — Но завтра я отомщу! — воскликнул другой, смеясь. — Вот увидишь! В их словах нет ничего дурного. Танака и Нишиноя, как известно, особенно шумны, иногда провоцируют, быстро реагируют на пренебрежение. Но они в основном поддерживают и проявляют готовность к любым испытаниям. Только им очень нравиться возиться с солдатами помладше, а особенно если они новички. — Ну-ка, он заслуживает прозвища. Ноя, помоги мне подобрать! — Прозвище? — повторил Тобио, приподняв бровь. Танака наклоняется к нему, обхватив плечи руками. Он шутливо обнимает его, широко улыбаясь и сверкая глазами: — Пошли! Едва вступил в нашу армию и уже так горд тем, что поверг всех! Какая наглость! — Это неправда! — повторил Кагеяма, щёки которого незаметно порозовели. — О, да! Правда, Ноя? — Правда, Рю! Он возвышается над тренировочной площадью! — Он властвует, он правит! Да! Вот именно! Кагеяма, ты настоящий маленький король! Танака и Нишиноя разразились смехом. Остальные солдаты, и Хината последовали за ними, широко радостно улыбались, находя что-то благородное в поведении Кагеямы. Но он застыл, улыбка застыла на его губах. Внезапно обиженный, он вырвался из объятий Танаки. — Нам поклониться? — шутит он, всё ещё весёлый. — Или сказать «Ваше Величество»? — добавил Нишиноя. — Прекратите, — пробормотал Тобио, резко вставая. — Это не смешно. Он пересекает комнату несколькими шагами и исчезает за углом коридора, оставляя своих замерших товарищей. Улыбки постепенно увядают, солдаты обмениваются неуверенными взглядами. Танака и Нишиноя перестали смеяться, и, кажется, неловко: — Что, мы сказали что-то, чего не следовало? Хината не ответил, всё ещё смотря на дверной проём, куда исчез Тобио. Он снова ощутил особое чувство, такое, что, несмотря на их дружбу, несмотря на все дни, проведённые вместе, между ним и Кагеямой остаётся граница, которую неведение не позволяет ему переступить. Он не решается бежать за ним, предпочитает не преследовать: пусть успокоится в одиночестве. Часы после трапезы прошли спокойно для всех в замке. Слуги убирают посуду на кухнях, солдаты играют или отдыхают. Придворные тоже отдыхают, и король Даичи позволяет себе вздремнуть, измученный поздним бодрствованием прошлой ночью, до сих пор озабоченный потрясениями, которые переживает его королевство. Суга, как правило, использует эти часы умиротворения, чтобы перейти к более официальным занятиям. Если он пользуется утром, чтобы навестить Чикару, поиграть и поговорить с ним, а также приласкать, он посвящает свой день обязанностям консорта. Особенно в этот период он знает, какие переживания терзают его мужа. Кто был бы безмятежен при мысли о том, что его королевство встревожено прибытием двух других народов? Он проскользнул в кабинет короля, пустой в этот час. Солнечные лучи, проникающие через широкие арки, дают увидеть мирный балет взвешенных частиц пыли, лакированное дерево кабинета сияет на свету. Суга рассеянно пробежался взглядом по разбросанным листам, нескольким открытым книгам, свечам, с расплавленным воском за ночь. Аккуратная куча бумаг привлекает его внимание. Это были самые последние новости, которые гонец должен был принести днём, а Даичи ещё не смотрел. «Может быть, там есть что упорядочить, » — подумал Шуга, проскальзывая в королевское кресло. У него есть полномочия вмешиваться в дела королевства, и если он может забрать у Даичи малейшие неприятности, то тем более. Он начинает рассеянно листать кипу и перебирает то, что может: новую согласованную дату свадьбы короля Куроо и Цукишимы, в которую должна будет отправиться королевская чета Карасуно, информация о продвижении беженцев из Инаридзаки через Некому, письмо от руки Осаму. Именно тогда писмьмо, отличное от других, привлекает внимание Суги. На нём печать Аобы Джосай. Когда он разворачивает его, на бумаге всего несколько слов. «Королевство Аоба Джосай активно ищет лучника и посланника Кагеяму Тобио, 19 лет, тёмные волосы, синие глаза. Мы просим королевства континента присоединиться к нашим поискам и сообщить королю Ойкаве любую информацию об этом человеке». Шок, обрушившийся на консорта при первом прочтении, расстроил все его мысли до сих пор. В его сознание стекается множество вопросов, но запутанных и слишком многочисленных, чтобы их можно было четко сформулировать. Он перечитывает послание второй, потом третий раз. Значит, Тобио не из Инаридзаки, а из Аобы Джосай, их северных соседей. Так что же он делал, одетый в одежду Осаму? Слова понятны: он находился там как посланник. Значит, Кагеяма лгал им… Или нет, вспомнил Суга в порыве понимания. Он сам признался, что никогда не клялся в верности ни Осаму, ни Арану. Поэтому его истинная верность Аобе, присягнувший Ойкаве, и… Листок выскользнул из рук Суги, лёг на ковёр бумажным комком. Его глаза, широко раскрытые и рассеянные, упёрлись в его руки. Потом он вдруг встаёт, отодвигает кресло, подходит к двери. В коридоре он замечает стражника и подаёт ему знак. — Иди за Кагеямой, — сказал он ему. — Скажи ему, что мне срочно нужно с ним поговорить, приведи его сюда. Солдат без промедления откланялся, и Суга вернулся к столу. Он берёт голову руками, не в силах ясно мыслить, так как откровения, кажется, сменяют друг друга. Всё расплывается, он уже не знает, снится ли ему или он действительно что-то открыл, выдумывает или правда действительно показалась ему. На этот раз он хочет прояснить ситуацию раз и навсегда. Он принц-консорт Карасуно, и ему нужны ответы. Он поднимает лицо только тогда, когда дверь открывается, и в комнату входит Кагеяма. Он одет в свой обычный солдатский наряд, смешанный из ткани и кожи. Он кланяется Суге и садится по другую сторону стола, когда его просят сесть. Кажется, ему любопытно, зачем его вызвали, в то время как консорт обычно присоединяется к нему по дороге после обеда, когда они могут спокойно поболтать. Между ними воцарилась тишина. Лучник не смеет заговорить первым, а консорт только и знает, что сказать, что спросить первым. Затем деликатным жестом он подвинул листок розыска к Тобио. Лучник поднял на него вопросительный взгляд и встревоженно: — Я не умею читать. «Никакого аристократического воспитания, » — констатировал Суга. Он взял листок, повысил голос и медленно прочитал его содержимое вслух, время от времени поднимая взгляд на Кагеяму. Когда он закончил, Тобио выглядит потрясённым. Его лицо то покраснело, то побледнело. В его глазах, когда они встречаются с консортом, появляется чувство вины. — Кагеяма Тобио, — наконец позвал его Суга. — Принц-консорт королевства Аоба Джосай. Лучник опускает голову, но не отрицает. — Простите, — просто прошептал он. Консорт тяжело вздохнул. Всё ещё кажется ему глубоко запутанным, и он сам не может установить точные факты. — Теперь пришло время признаться, не так ли? — сказал он наконец. Затем, видя, что Кагеяма, кажется, воспринимает это как приказ, и даже считает его гневным, он добавляет смягчённым тоном: — Объясни мне всё, Тобио. Ему приходит внезапная мысль, что лучник перед ним на самом деле равный ему, если не выше. Он сглотнул, но ничего не добавил и позволил Кагеяме начать свой рассказ. Лучник не сводит глаз с пола, когда говорит. — Я из королевства Аоба Джосай. У моих родителей была ферма, но работы на полях меня никогда не интересовали. Я был хорош в стрельбе из лука, и когда мне исполнилось восемнадцать, я уехал в замок, чтобы вступить в армию. Это… Именно там я впервые увидел его. В интонациях его голоса что-то вдруг преображается. Радость от воспоминаний сочится сквозь его слова. Консорт угадывает улыбку, которую он скрывает, искру, которая зажгла его глаза. Сердце его смягчилось, и он внимательно слушал. — Он произносил приветственную речь, но я не мог слушать, что он говорил. Я никогда не видел никого столь красивого. И когда он посмотрел на меня… Он на мгновение прервался, и Суга позволил ему насладиться лёгкой улыбкой на губах. Так вот как выглядит счастье на лице Тобио… — Что-то произошло. Я чувствовал это. Я не осмеливался льстить себе, что король мной заинтересовался, но все приметы были на лицо. И, наконец, мы смогли поговорить, встретиться, и… и завести отношения. Кагеяма неопределённо пожимает плечами: — Я знал, что он должен жениться на принце. Ушиджиме, конечно. На мгновение показалось, что это больше не актуально, а потом всё ускорилось. И он попросил меня выйти за него замуж. Мы решили держать брак в секрете, пока Ушиджима не уедет, и мы будем спокойны… — Значит, никто не знал? — Иваидзуми, предводитель армий, и священник. И всё. Лучник долго колебался, прежде чем взять себя в руки, и Суга почувствовал, как вновь вспыхнула нервозность. — А когда приехал Ушиджима? — спросил он, помогая ему. — Это… сложно, — глухо ответил лучник. Ужасные сомнения овладевают консортом относительно истинных причин смерти принца Шираторидзавы, но он предпочитает не спрашивать об этом и кивает, предлагая Кагеяме говорить дальше. — Он хотел, чтобы я был его настоящим консортом. Чтобы мы могли отпраздновать свадьбу публично, чтобы у нас были наследники.… Он кусает губы, прерывается. — Я не хотел… Тобио осторожно фыркает, но консорт не видит его лица. — …Потому что боялся. Голос его дрожит, и Суга понимает, что за всё время, что Тобио находится в замке, за всё время, что они говорили на полуслове об этом болезненном прошлом, за всё время, когда Суга своим титулом невольно ранил его, Кагеяма ни разу не заплакал. Консорт почувствовал, как сжалось его сердце. — Именно этого он и ждал от меня, но было слишком рано. Он хотел… — Вызвать мага? — тихо продолжал Суга. — Вот как ты узнал об этом, верно? Тобио медленно кивнул и наконец согласился посмотреть на консорта. Его щеки покрыты слезами. — По-моему, мы поссорились по этому поводу. Я сказал ему, что он требователен и эгоистичен. А на следующий день Иваидзуми пришёл ко мне и сказал, чтобы я уехал в Инаридзаки. Я поверил… Единственным вариантом было… Что я ему больше не нужен. — И всё-таки он ищет тебя, — шепчет Суга. — Это твоя надежда, не так ли? — Аран сказал мне… Что проклятие было правдой. Я не знал об этом, когда уходил. И теперь мне интересно, что если… — Если эта миссия была способом обеспечить тебе безопасность, — ласково улыбнулся консорт. — И, вопреки тому, что ты думал, это скорее доказательство любви, а не стремление к разлуке. Кагеяма кивнул и робким голосом добавил: — Через месяц я смогу с ним воссоединиться. И быть уверенным, чего он от меня ждёт. — И если он хочет короновать тебя, — мягко сказал Суга, — то мы будем считать твое обязательство Карасуно завершённым. Ты поклялся в верности королевству, но в исключительных обстоятельствах эти обещания не должны сдерживать тебя. Они действительны для солдата… Не для консорта. — Не знаю, консорт ли я, — признался Тобио с горечью. — Для себя я был всего лишь мужем короля, не более того. Ничего не имеющим, связанное с политикой или официальным признанием… И наш брак, может быть, и недействителен теперь, когда он превратился в демона… Я даже не знаю, можно ли его отменить. Может быть, ему нужно моё согласие, чтобы брак был признан несостоявшимся? Не знаю. Консорт на мгновение задумался. Все эти вопросы касаются королевским браков. Его единственное представление обо всем этом, в конечном счете, — это ответы на самые распространенные случаи. Королевский брак не должен заканчиваться, если не смертью одного из них. Но, может быть, есть обстоятельства, о которых Суга не знает и о которых знает Ойкава? Он должен чётко понимать. — Пойдём со мной. Я знаю, где можно найти ответы. Он знает, что у короля есть личная библиотека, доступная только по его разрешению, и где собраны редкие и ценные документы, посвященные королевским и магическим вопросам. Но консорт предполагает, что он разделяет право на посещение, и что Тобио, как его гость, может присоединиться к нему. И там у них будет вся необходимая информация. Это маленькая пыльная комната, на вершине узкой башни. Вдоль всех круглых стен выстроились целые ряды старинных работ. В центре зала стоит только мебель: стол и несколько стульев. В это место собрано почти что что-то священное, словно книги стояли там тысячелетиями, мудро ожидая, когда с ознакомятся и сверят со своими знаниями. — Садись, — сказал консорт, указывая на стул. Тобио не будет большим подспорьем в поисках книг и расшифровке книг, но он должен услышать всё, что прочитает Суга. Он тотчас же приступает к работе, пытается обнаружить различные разделы библиотеки, чтобы знать, где искать. Когда он начинает снимать несколько томов с полок и кладёт их на стол, он снова вступает в разговор: — Ты же знаешь, не надо винить себя за то, что боишься. Никогда не бывает легко принять ответственность. — В конце концов я смирился с тем, что официально стал консортом, — ответил Тобио. — В тот вечер, когда мы поссорились. Я не видел его с тех пор… Суга слышит, как он вздыхает. — Больше всего меня беспокоила эта история с беременностью.… С магом… Консорт на мгновение отворачивается от книг: — Мне не нужны книги, чтобы помочь тебе в этом, — сказал он, улыбаясь. — Так у меня появился Чикара. И, если я могу предложить тебе это признание в обмен на тво… Когда состоится свадьба короля Куроо, я думаю, мы снова прибегнем к ней. Глаза Тобио расширились: — Вам нужен второй наследник? Суга спокойно кивает, но чувствует щеки карснеют, и не может скрыть своей радости: — Какое-то время мы с Даичи думали об этом. — Но- — Это не участь, Тобио, — прервал его консорт. — Это благословение. — Вынашивать ребёнка короля? — вдруг угрюмо спросил Кагеяма. — Нет, — повторил Суга более мягко. — Это благословение увидеть, как наша любовь воплощается в маленьком человеке. Когда я смотрю на Чикару, я вижу в нём Даичи, и все же его родил я. Я не вижу в нём надежды рода, не человека, созданного для нужд его семьи… Когда я смотрю на него, я вижу только своего ребёнка, и через него всю любовь, которую я испытываю к его отцу. Тобио на мгновение молчит, чтобы показать уважение к его словам, но он не может не продолжать: — Но беременность? Разве это не… противоестественно? Суга разразился смехом. — Конечно, нет, посмотрим! Мужчина не должен вынашивать детей, насколько я знаю? Но разве человек не всегда покорял природу ради своих целей? В этом нет ничего ужасного. Он некоторое время колебался над своей следующей фразой, боясь показаться жестоким, но в конце концов произнес её: — Ойкава — демон. Не противоестественно ли это? И всё же, ты планируешь положить конец его жизни… Или даже больше не любить его? Потрясение нарисовалось на лице Тобио, и консорт пожалел о своих словах. Он чувствовал себя немного виноватым, и сделал вид, что ищет другие книги, а затем, наконец, лучник отвечает: — Как нам поступить? — Хм? — Чтобы иметь ребенка. Как именно мы это сделаем? Суга окончательно бросает свои поиски, уже накопив изрядное количество книг, и садится напротив Кагеямы. Он почувствовал, как его виний взгляд напряжённо устремлён на него. — Хочешь, я тебе расскажу? — Да, пожалуйста. Его пальцы рассеянно пробегают по стопке книг, наваленных перед ним, когда он начинает: — Это редкий способ деторождения. Мои наставники не рассказывали мне об этом, и именно Даичи пришла в голову эта мысль. Обычно лишь несколько родословных достаточно сильных, достаточно древних прибегают к этому. Шираторидзава, Некома, Аоба. Но у нас были хорошие связи с королем Куроо и его магом Кенмой. Он подтвердил нам, что это возможно. Он слегка хмурится: — Наименее… привлекательным аспектом этой практики является происхождение жизни, которая зложена в тебя. Кенма научил нас этому основному правилу — равновесию вещей. Только смерть может позволить создать жизнь. Но судьба улыбнулась нам. Принц Карасуно, предок Даичи, был тяжело болен и был на грани смерти. — Вы его убили? — спросил Тобио, невозмутимо. — Нет. Нужно было только, чтобы Кенма присутствовал, чтобы собрать последний вздох. — Собрать его? — Я никогда такого не видел. В руке у него был пузырёк, и он сказал несколько слов, которых ни Даичи, ни я не поняли. Заклинание, наверное. И когда покойник выдохнул, показалось, что он наполняется. Маг сказал, что это сущность, душа… жизнь в материальной форме. — Но это же была жизнь мертвеца? — Нет. Это всего лишь энергетический ресурс, виртуальность существования, у которого нет прошлого, нет воспоминаний, нет связи с той оболочкой, которую она покинула. Мне нужно было только проглотить его, чтобы запустить процесс… И возможность создать во мне новую жизнь. — Как это? — повторил удивлённо Тобио. — Это всё? — Дальше. Наконец, — добавил консорт, краснея, — всё-таки нужно иметь интимные отношения, чтобы эта жизнь превратилась в зародыш, и так далее. — А что дальше? — Дальше это похоже на обычную беременность. В течение первых месяцев я ничего не изменил своим привычкам. Затем, когда это начинает проявляться, обычно консорт выходит меньше, чтобы посвятить себя прибытию наследника, и присутствует в каждом аспекте того, что окружает его роды. Как выбор кормилицы, так и мелкий украшений и игрушек. И в последние месяцы я мало что делал, кроме отдыха, и мои слуги заботились обо мне. Он задыхается от смеха: — Кенма вернулся немного раньше. На самом деле я ничего не чувствовал. Во время операции он погрузил меня в искусственный сон. Он оставался ещё несколько дней, чтобы проверить, всё ли в порядке, как с ребёнком, так и со мной, но со всеми его волшебными бальзамами я был в полном здравии. — И это всё? — Вот и всё. От них остался только шрам. Тобио не стал подниматься. Кажется, он и впрямь поражён всеми этими подробностями, и Суга задаётся, что он мог себе представить. Разве присутствие мага в корне не обнадёживает? Он оставляет Кагеяму на его размышлениях и начинает искать на пожелтевших страницах подробности о королевских браках и их исключительных случаях. Полдень течёт медленно, под ровный шелест переворачиваемых страниц. Консорт уже перелистал несколько томов, не найдя того, что его интересует. Только подробности церемоний и их кодексов, несколько известных примеров на протяжении всей истории. Рассказы о магических способностях или браке с человеком, не имеющим королевской крови, — сплошные новшества, и он отчаянно пытается найти что-нибудь, что могло бы им пригодиться. Наконец его рука легла на книгу, в которой больше магии, чем отношений, но, по крайней мере, он сможет найти в ней что-то интересное. Он останавливается на мгновение на магических правилах. Находит в книге те немногие законы, о которых Кенма уже говорил им, в том числе о равновесии жизни. Магия не терпит отлагательства, и Суга чувствует, что в ней что-то есть: наконец-то настал вопрос о браке. Он с интересом читает несколько вступительных абзацев. Потом вдруг одна фраза леденит его душу. «Брак, совершаемый в присутствии священника, никогда не может быть разрушен; единственным исключением является смерть одного из супругов от руки другого». Если Ойкава действительно хочет покончить со своим браком, у него есть только один выход… Убить самого Кагеяму. Подозрение проскальзывает в сердце консорта… Почему король Аобы так пылко ищет мужа, которого отверг? Неужели это желание возродить и продолжить их брак? Или… Положить ему конец? Суга поднимает глаза на лучника, сидевшего неподвижно за всё время поисков, и который немного дремал в удушливой жаре башни. Неужели Ойкава ищет его, чтобы убить после того, как поклялся ему в вечной любви? А Кагеяма… наивно полагая, что он хочет его найти, угодит прямо в ловушку? Боль и сомнение объяли консорта. Слишком много вопросов, но только один инстинкт — опасность. Тобио не должен возвращаться в Аобу.