проклятые

Музыка гремит так, что трясутся стены. Аякс скрывается от неё на кухне, держа в руках почти пустую бутылку какого-то алкоголя — в темноте забитого зала не видно, выпил то, что в руку сунули. Кухня, к счастью, пуста и дверь отделяет его от лишнего шума — стекло в ней дрожит, готовое разбиться от одних басов. На небольшом угловом диванчике такой же Сяо — весь состоящий из костей и углов. Плечи, ключицы, рёбра — все выпирает слишком сильно, на Сяо футболка раза в два больше его, открывающая слишком много. Он курит в потолок, из открытого окна тянет сквозняком. Аякс поворачивает стул, садясь на него и смеётся: — Если бы я умел рисовать, я бы нарисовал тебя как одну из своих француженок. Сяо фыркает, выпуская дым красивыми колечками, а потом поворачивается. Его желтые глаза неестественно большие и стеклянные — будто чем-то обдолбался и сейчас вообще не понимает, что происходит, где он находится, что делает. Смотрит сквозь, на раковину. — Вот научишься рисовать, и я разденусь, — язвит в ответ, потушив сигарету о стол. Красивый. Аякс не может выделить, что именно ему в нем нравится, только то, что он очень обаятелен. Обаятелен даже будучи таким — вырванным из какого-то своего мира. Сяо никогда не запоминает Аякса. Они встречаются часто — даже слишком — и Сяо каждый раз смотрит на него, как в первый. Первый раз случайный, сталкиваются на заднем дворе снятого загородного дома и сидят на краю пустого бассейна, качая ногами. Аякс, признаться, тоже не помнит, что они там обсуждали и что говорили. Только помнит, как Сяо фыркал, забирая крашенные волосы. Они тогда были красные. Второй раз происходит на балконе-курилке. У Сяо голубые волосы, он разглядывает Аякса так, как будто видит впервые, и они не разговаривали целую ночь когда-то давно. А потом вдруг хлопает по карману джинс, говоря: — Знаешь, я, кажется, влюбился, — шепчет, будто по секрету рассказывает. Аякс старается не кривиться — непонятная ревность жжёт в груди дыру, хотя причины никакой на это нет. Они даже не знакомы, ничего друг другу не должны, но Аякс ревнует. Хотя они даже не друзья. Никто. — В кого? — в голосе слишком много интереса, Аякс выпускает дым в открытое окно. За ним зима — морозом раскрашивает стекла и тянет с улицы. — В Петра первого, — и показывает смятую пачку сигарет с гербом России. Сяо достаёт одну, прикуривая от сигареты Аякса, оказываясь слишком близко. От сердца немного отходит, потому что Аякс сам не против влюбиться в Петра первого, хотя предпочитает курить другие. Или что стрельнут. Третья их встреча повторяется три раза, потому что происходит в университете. Оказывается, они учатся вместе, что вообще-то очевидно, тупица, но Аякс не знает на каком факультете Сяо. Третья-первая встреча происходит у входа и к счастью Сяо его не видит — Аякс как назло замечает знакомые — уже фиолетовые — волосы, но при этом забывает свой студенческий и долго спорит с охранницей, пока не теряет макушку из вида и уходит домой, решив вернуться лишь ко второй паре. Потом видит в столовой. Сяо сидит со своими друзьями — Ху Тао, весьма странной девушкой со странными шутками, и блондинистым пацаном, братом Люмин, имя которого Аякс запомнить даже не старается, просто знает, что он размазня, поэтому общается исключительно с его сестрой. Ему кажется, что Сяо туда не вписывается, что вот это не его круг общения. Он вырезает его фигуру по контуру и лепит на клей рядом с собой и своими друзьями, хотя не может даже заговорить с Сяо, который не пьян. — Это тот, который мне нравится, — говорит Аякс, толкая Мону плечом и кивает, потому что показывать пальцем неприлично. Девушка поднимает голову и фыркает, отвлекаясь от своей тарелки. «Тот, который мне нравится» — становится как кодовое слово. Аякс легко осознаёт, что ему кто-то нравится и не особо сопротивляется эмоциям. Люмин имя Сяо знает, а вот Кэйя и Мона постоянно забывают, поэтому зовут его так. — Может, тебе натальную карту на совместимость сделать? Вон, я Кэйе сделала, и он уже вторую неделю с Дилюком гулять ходит, — Мона противно улыбается, продолжая есть салат, за который заплатил Аякс, потому что ему банально жаль девушку и её недоедания в силу материального положения. Поэтому он привык кормить её едой из столовки. — И сколько это будет стоить? Мона называет сумму и Аякс понимает, что лучше он обойдётся одними обедами и подглядываниями. В третий-третий раз Сяо приносит ему тетрадку с лекциями, которую Аякс был бы рад потерять и больше никогда не видеть. Она такая плотная, там куча всяких предметов бесполезных записаны. С котиком. Из Фикспрайса. Протягивает, спрашивая: «твоя?». У Сяо волосы розовые, как жвачка бабл-гам. Аякс вспоминает песню Белорусских про мальчика бабл-гам. Тетрадку, оказывается, Аякс забыл в курилке. Когда кивает, Сяо отдаёт её и сбегает, хотя сейчас длинный перерыв на тридцать минут. В ответ Аякс дарит ему пачку Петра, немного помявшуюся в кармане. Сяо мнёт её в руках ещё больше, как будто собираясь отказаться от подачки за просто принесенную тетрадку, но спрашивает только: — Откуда ты знаешь, что они мне нравятся?