Интерлюдия

      — Сколько тебе лет?       — Девушкам не задают таких вопросов.       — И все же?       — Девятнадцать.       — Я был уверен, что ты старше, — вокалист вздохнул и достал пачку сигарет, попутно заглядывая и стараясь обнаружить внутри зажигалку.       — Зачем задумываешься о моем возрасте? — девушка подняла бровь и положила ногу на ногу. Жест с бровью нравился мужчине, даже слишком. Он и сам любил делать так.       — Просто интерес, не более, — сигарета была подожжена, затяжка сделана, а дым медленно поднимался из уст Дамиано и растворялся в воздухе.       Итан не заставил долго ждать себя, и поэтому через пару мгновений оказался в комнате с четырьмя бутылками пива — по две на каждую руку.       Протянув другу одну, а новой знакомой две, длинноволосый посмотрел на Викторию, которая играла на балконе какую-то незамысловатую мелодию. Из-за закрытых дверей слышно было достаточно плохо.       — Сегодня надумываем заглянуть с Томасом в бар, вы идете? — кареглазый обратился сразу к вокалисту и девушке.       — Нет, не хочу повторять прошлый раз, — вздохнул Дамиано.       — Я тоже пас, — отозвалась голубоглазая. Мужчина тут же посмотрел на нее.       — Ну, а ты почему?       — Хочу расслабиться, но не с помощью алкоголя и тусовок. Да и к тому же я не думаю, что впишусь в ваш дружеский дуэт.       Мужчина пожал плечами, открыл бутылку и направился к Виктории, чтобы узнать пойдет она или нет.       — Не любительница шумных компаний? — как можно теплее поинтересовался шатен. Холод взгляда девушки обжигал участки кожи, на которые она посмотрит.       — Можно и так сказать. Что было в тот злополучный «прошлый раз»?       — Думаю, Виктория тебе чуть позже расскажет. Она сможет сделать это красочнее и правдоподобнее.       Итальянец поднялся, еще раз кинув взгляд на девушку, и покинул комнату. Он не выдержал этого зрительного контакта. Такое с ним в жизни впервые.

***

      Кареглазый сидел на крыше, куря сигарету и наслаждаясь красками заката. Небо было подобно холсту художника — «мазки» красных, розовых и персиковых оттенков красовались над облаками, окрашивали морскую гладь.       В бар он так и не пошел. Вспоминая то, как Томас с Итаном по случайности разбили стеклянную стойку и потом платили штраф, мужчина то и дело вздыхал. Он обожал своих друзей. Они были лучшими.       За день еще несколько раз виделся с голубоглазой. Когда закроешь глаза можно увидеть ее взгляд, но приходится тут же поднимать веки — слишком холодно, слишком жестоко.       «Разве остались такие женщины? Я привык к жарким девушкам с горящим взглядом, теплой интонацией и их привычным стеснением, но Эсма.. Может ли как-то ее месторождение влиять на нее? Вообще, откуда она?»       Нет, это не была симпатия или что-то в этом роде — интерес. Зверский интерес. Дамиано хотел понять, разобраться в ее холоде, чтобы знать, как с ней общаться. Его пугали и одновременно завораживали такие женщины — ледяные, грубые и невозмутимые. С характером.       Упав на спину и начав разглядывать облака, мужчина сделал затяжку. Где-то внутри он был настоящим романтиком, который обожает красивые закаты, уютные посиделки, совместную готовку, просмотр фильмов и помогать в макияже. Все это он тщательно скрывал от прессы, СМИ и т. п. Только друзья знали его настоящего.       Но когда-то его настоящего знали не только друзья. Красотка-модель Кристиан Риччи, укравшая его сердце, заполонившая его разум. Заставила юного парня довериться ей, распознать как раскрытую книгу, читать его мысли, догадки, планы и намерения. А потом исчезла, оставила за собой шлейф дорогих французских духов, горящую от пощечины щеку и гадкий привкус предательства.       Начинающий музыкант повзрослел, встал на ноги, стал известен по Италии, изменился в характере. Больше он не открывался никому, не доверял и не влюблялся.       «Клянусь на крови, что не влюблюсь и не отдамся женщине душой» — возникла в голове клятва, данная несколько лет назад. И все это время он ни разу не нарушил эту клятву. Да и не собирался, вроде.       Внутри мужчина все-таки жаждал любви, нежности и ласки. Ему хотелось быть любимым, хотелось дарить заботу, чувства. Он мечтал о жизни с любимой женщиной, с которой просыпался бы по утрам, приносил ей завтрак в постель, помогал бы ей с макияжем, если бы она куда-то опаздывала. Он был жутким романтиком, нежным и любящим мужчиной, но страстным дьяволом в сексе, переворачивающим постель.       «Только вот никому не нужна душа, если у тебя есть деньги и отличный опыт в сексе» — новая затяжка и взгляд в облака.       Где-то позади с противным скрипом отворилась дверь, ведущая на крышу. Голубоглазая девушка с растрепанными волосами несла два фужера и бутылку шампанского. Выругавшись из-за глупой юбки, она сбросила тапочки и направилась в сторону вокалиста босиком по теплому покрытию плоской крыши.       Дамиано узнал ее по голосу, и поэтому сейчас лежал и улыбался, разглядывая небо и докуривая сигарету. А когда ледяной взгляд коснулся его темно-карих глаз, итальянец поднялся.       — Искала меня или просто пришла выпить наедине с собой?       — Твои ноги свисали прямо мне на балкон, так что можешь считать, что ты меня выбесил, — девушка села на бетон и поставила алкоголь. — Грустишь?       — Скорее раздумываю о жизни, — ответил Давид и улыбнулся, глядя на Эсму.       — Значит, будем раздумывать вместе.