— И таким образом мы вот здесь вот диез ставим, получается красивенько, — Виктория проиграла такт, чтобы удостовериться в правильности решения.
— Уходите в гармонический минор? — Эсма задумчиво покусала губу.
Томас и Виктория непонимающе посмотрели на Цингер. Они были самоучками и поэтому не знали теории музыки.
— Ладно, хрен с ним, забудьте. Это слишком долго объяснять.
«Объяснить это можно минуты за две с половиной, но категорически не хочется казаться умнее их» — пролетело в голове шатенки и она поджала искусанные губы.
Дамиано стоял поодаль, наблюдая за людьми. В голове дьявол отплясывал свой убийственный танец, и поэтому мужчина не мог сосредоточиться.
— Эй, Дам, ты чего завис? — крикнула Де Анжелис, маня друга в их сторону.
«Лучше бы я вообще не приходил сегодня» — подумал вокалист и направился к друзьям.
Эсма заметно напряглась. Каждый раз, каждый разговор с ним проходил не гладко. Он затрагивал больную тему и поэтому ей приходилось грубить.
— Ты слушал, как тебе? — Томас махнул головой в сторону листка бумаги с заметками. Дамиано вздохнул.
— Вы разбираетесь в этом лучше меня. Мне все нравится.
Кареглазый достал сигареты, чтобы хоть как-то занять руки, которые так и хотели что-нибудь трогать.
Эсма пыталась всячески скрыться, закрыться от итальянца, и спустя несколько секунд нашла решение. Решение имело длинные черные волосы и барабанные палочки в руках.
— Ты как тут? — шатенка мягко улыбнулась Итану и села куда-то рядом с ударной установкой. Парень улыбнулся в ответ и стал рассказывать о том, что материал не натянут, что звук глухой, что тарелки закреплены не устойчиво, что...
Дамиано взглянул на людей, мило беседующих друг с другом, и вздохнул. Сейчас девушка улыбалась, поддерживала Торкио, но кареглазый знал, что если что-то пойдет не так, то она вновь станет ледяной, непробиваемой.
Он не знал, почему он знал это.
— Да еб твою мать, Дамиано, ты там в облаках запутался или как? — вывела мужчину из раздумий раздраженная Виктория. Ей крайне не нравилось, что вокалист разумом был далеко от репетиции.
— Я тоже люблю тебя, — пропел итальянец и сделал очередную затяжку.
Блондинка обреченно вздохнула и нацепила ремень гитары через собственное плечо.
— Все, начинаем. Том, не забудь про тот диез.
Гитарист кивнул, все встали по своим местам. Эсма спустилась со сцены, вернулась в зал. Ей хотелось наблюдать за группой, следить за из эмоциями.
Но ей категорически не хотелось попадать под его взгляд.
Дамиано по привычке облизнул губы и посмотрел на ребят, кивнул сам себе и начал петь «Beggin'». Песня была достаточно задорной по музыке, и поэтому они не могли не вставить ее в программу.
Он то и дело смотрел на нее, проскальзывал взглядом по ее шее и ключицам, лицу, но натыкавшись на ледяной взгляд голубых, безразличных глаз, мужчина тут же отводил свой, чтобы не останавливаться. Его пугал этот взгляд, но в то же время манил и приковывал.
***
Цингер лежала на диванчике в общей гостиной, играясь с тканью собственной юбки. В ее номере проводилась уборка, находиться там было просто неудобно.
В общую комнату как по команде ввалились все Måneskin и еще какие-то два парниши, которые выглядели любителями спорта,
но на самом деле это была просто показуха, никто из них не ходил в спортзал по выходным и после пар — им было плевать.
— ..да нет, я же говорю, те сырные шарики были просроченными!
— Ты просто запивал их какой-то херней, вот тебя и пронесло!
Один парень вздохнул, не желая продолжать разговор, и посмотрел на Эсму. Она выглядела каким-то спасением.
— Эй, Цингер, пойдем в бассейн, — подошел к дивану тот.
— Я не плаваю, — не открывая глаз отрезала пианистка.
— Да ладно тебе, я научу! — двусмысленная ухмылка и ожидающий взгляд.
— Я не умею и учиться не желаю, — более грубо ответила девушка.
— Да че ты ломаешься, пойдем уже! — брюнет подхватил девушку, перекинул ее тело через плечо и понес в сторону дверей, но был вынужден тут же остановиться, согнуться пополам — голубоглазая ударила коленом по его печени и почкам.
Когда женские ноги коснулись пола, девушка тут же ударила парня в пах, схватила за волосы и заставила его голову встретиться с коленной костью. Она была зла. Слишком.
— Если ты еще хоть раз, блять, прикоснешься ко мне, то останешься не только без зубов, но и со сломанным носом и переломанными фалангами, — еще одна встреча лица с коленом, тихие мужские болезненные стоны.
— Я же всего лишь...
— Всего лишь нарушитель моего личного пространства и гадкий, смазливый ублюдок! — почти крик, грубый возглас. Эсма оттолкнула парня, заставив его пошатнуться из-за еще не прошедшей боли, и быстрым шагом покинула комнату, оставив шокированных людей.
«Крыша. Крыша. Я сойду с ума.»
***
Девушка выкуривала четвертую сигарету, неуверенно держа ее пальцами. Все тело трясло от неприязни и злости. Она хотела убить того парня, испепелить, но не могла — в тюрьму хотелось меньше всего.
Нервы постепенно сдавали, эмоциональная неуравновешенность выражалась все чаще и сильнее. Дева хотела кричать, плакать и бить бетон, пока костяшки не покроются кровью, оставляющей следы на холодном камне. Внутри все сжималось от боли и отвращения, но она не могла сделать ничего — ее запросто могли департировать из страны по причине неуважительного отношения к местным жителям.
«Лучше бы я сдохла два с половиной года назад, лучше бы меня не спасали, лучше бы меня не было, лучше бы..» — гадкие мысли крутились в голове, стараясь свести шатенку с ума. Она подавляла рыдания, вытирала слезы, растирала макияж по лицу.
Она медленно убивала себя изнутри, сжирала свою натуру, оставляя только пустоту и холод.
— Если я обниму тебя, ты просто оттолкнешь меня или сбросишь с крыши? — мужчина закрыл дверь на замок и посмотрел на студентку.
— Уходи, — закрытые глаза и холодный тон.
— Я только пришел, уже уходить? — Дамиано вздохнул, остановившись в трех метрах за спиной девушки.
— Уходи! Я не хочу тебя видеть! — Эсма положила ладонь на бетон, будто желая впиться в него ногтями. Слезы безостановочно текли по лицу.
— Хорошо, хорошо, только скажи, кого хочешь видеть — я позову его, — кареглазый стал кусать губы.
— Я никого не хочу видеть! Никого! Ни тебя, ни других, ни всех, ни себя.. Никого..
Громкие рыдания рассекли воздух, ударили в облака. Истерика подкрадывалась медленно, бесповоротно, безоговорочно, и подошла вплотную, заставляя задыхаться от обиды.
Мужчина подошел к девушке и сел рядом, осторожно обнял ее со спины, стараясь успокоить. Он не мог разобраться в ее эмоциях, боялся, что она ударит и его.
Но этого не произошло.
Она развернулась и обняла. Она прижалась, пытаясь найти защиту и опору.
— Я ненавижу, ненавижу.. Я терпеть не могу все это..
— Того парня?..
— Всех. Всех, и даже тебя.
Дамиано грустно усмехнулся и прижал к своей груди голову Цингер, стал гладить ее волосы и щеки, пытаясь успокоить. Ее сбитое дыхание и подымающаяся от рыданий грудь делали ему больно, кололи в сердце.
Она так тщательно пыталась скрыть свою уязвимость, что показала ее во всей красе.
— Чего ты хотела бы сейчас?..
— Умереть, — тут же прилетел тихий ответ.
— А помимо этих глупых мыслей?
— Горячий шоколад, книгу и одеяло. В шоколад обязательно добавить водки.
Кареглазый тихо рассмеялся, все так же поглаживая девушку. Из-за его низкого и тихого, но ласкового смеха, шатенка начала успокаиваться. Дыхание постепенно выравнивалось, истерика плавно проходила.
— И в каких же пропорциях?
— Три к одному, — девушка устало улыбнулась.
— Идем, горе-ледышка. Сделаем тебе чертов коктейль.
