***
— Посмотрите на нее!! Она единственная, кто не смеется! — крикнул блондин и стал указывать на шатенку пальцем. — Она вообще не разговаривает!! — Она всегда чем-то недовольна!! — Она не помогает никому из класса!! — Она..!! — Она..!! — Она..!! «Сдохните.»***
— Эй, ты чего?.. — мужчина растерянно гладил Эсму по щеке, пытаясь привести в чувства. Она вот уже семь минут сидела с поднесенным к лицу стаканом виски, смотрела в одну точку, не говорила, почти не моргала. — А, что?.. Прости, я.. — Все хорошо, — кареглазый взял стакан из рук девы и поставил его на столешницу. — Эсма, м.. — Что?.. — Ты говорила, что хочешь нежности и ласки.. Могу ли я как-то подарить тебе ее?.. Такое заявление ударило голубоглазую по почкам. Она точно не ожидала услышать такое, особенно от Давида. — Я.. Я вынуждена отказаться, извини.. — Да, конечно, я понимаю, — улыбнулся вокалист и взял свой стакан. «Придурок, какой же ты идиот» — сам себе говорил мужчина. Он стал понимать, что он, может быть, и правда.. — Я слышала, как ты говорил Итану, что у тебя болит спина. Я могла бы сделать тебе массаж, — шатенка оперлась щекой на ладонь. — Я не хочу нагружать тебя. — Но я сама предложила, и мне будет приятно таким образом отблагодарить тебя, — шатенка чуть-чуть нахмурилась, будто ребенок. Дамиано стал кусать губы, смотря на девушку. Где-то внутри разливалось тепло и приятное чувство.. — Ты совсем, как ребенок. Ладно, твоя взяла.. Цингер тут же повеселела, выпила залпом алкоголь со стакана и поднялась, встала позади мужчины. — Расслабься.. Я не стану делать тебе плохо.. Кареглазый кивнул и закрыл глаза. Почувствовав на своих плечах маленькие, женские и безумно нежные руки, шатен улыбнулся — они начали мять мышцы, растирать кожу, опускаться к лопаткам, бицепсам и локтям... Девушка определенно знала, какие места нужно массировать, чтобы ввести человека в своеобразный транс. — Еще раз прости меня. Прости за истерику на крыше, за то, что я посылала тебя, за то, что совершила в номере... — голубоглазая чуть наклонилась к уху мужчины, чтобы тот точно услышал, а не проигнорировал сказанное, ссылаясь на: «Мне не было слышно». — Все хорошо. Ты была в состоянии аффекта после истерики, и.. Не переживай. Я не злюсь и не обижаюсь. Шатенке стало намного легче. Теперь она хотя бы знала, что он не испытывает отрицательных эмоций в ее сторону. — На репетиции сегодня было много нюансов по нотам.. Ты помогла им, спасибо. Это действительно было нужно, ведь все мы — самоучки, и толком не понимаем теорию. — Не за что. Мне было очень приятно, что я смогла помочь. Тишина. Душила, изматывала, заставляла кричать внутри себя, чтобы не сойти с ума. Тишина. Только шуршание рубашки под пальцами девы и тяжелое дыхание мужчины. Мышцы постепенно расслаблялись. Пианистка искусывала губы, раздумывая о собственных ощущениях. Мужчина все больше больше тянул к себе, манил своей умелой поддержкой и сочувствием. Ей не хотелось влюбляться, испытывать к нему нежные чувства, нет.. Но, кажется, ее желания и чувства не сходились. Кареглазый не мог успокоить внутренних чертей и ангелов, которые армадой сидели на плечах. Слова Вик о его чувствах и о том, что он попал в плен Эсмы «как только она посмотрела ему в глаза», не выходили из головы. Дамиано пытался понять, правда ли то, о чем говорила Де Анжелис, сходится ли ее мнение и его отношение к шатенке. И, кажется, сходилось. Но ни один из них не был влюблен друг в друга. Взаимная симпатия, благодарность, хорошее отношение. Благодарность? За что? Ему — за уничтожение ее истерики, за то, что регулярно приводил в чувства, поддерживал и успокаивал, прогонял одиночество. Ей — за то, что она наконец-то заставила его почувствовать себя нужным. До концерта семь дней. Ровно неделя. Одна неделя на разбор собственных чувств, на возможность привязаться друг к другу и уезд. Горький и болезненный.