Сезон охоты-3: Звёздная карта

      Пробуждение на следующий день для Антареса больше всего походило на похмельное утро после разгульной вечеринки. Накануне они с отцом проговорили до глубокой ночи, обсуждая тонкости предстоящей поездки и прикидывая, сможет ли коттедж Поттеров в Дорсете вместить всех желающих. Джеймс через камин с готовностью подтвердил, что недвижимость в их полном распоряжении, так что выдвигаться можно было хоть сейчас. Но всё же Сириус дал команду выждать до выходных: во-первых, чтобы уладить все дела в Управлении и лавке Горбина, а во-вторых - чтобы предоставить Марлин возможность прийти в себя и сполна насладиться сборами к морю. Кроме того, необходимо было сперва дождаться приезда младших Поттеров, потому как Марлин наотрез отказалась сокращать число детей в доме из-за, как она выразилась, "досадных мелочей".       Все эти мысли пронеслись в голове у Антареса, пока он, не раскрывая глаз, лежал, прислушиваясь к сонному дыханию дома и прикидывая, как выстроить собственный день таким образом, чтобы успеть везде и всюду, куда запланировал. Схема складывалась отвратительным образом, и он, повернувшись набок, привычно прижал к груди спящую Гермиону. И тут же распахнул глаза, испуганно встрепенувшись - кожа у неё была горячая как уголь.       Бросив взгляд на окно, которое всегда оставляли на ночь распахнутым настежь, он сел и присмотрелся к Гермионе, понемногу начиная волноваться. Свернувшись калачиком у него под боком, она дышала неглубоко и как-то неровно, а глаза под плотно закрытыми веками двигались, судорожно подёргиваясь.       - Гермиона... - тихо позвал он, проведя ладонью по её щеке. - Милая, проснись...       Вздрогнув сквозь сон, она завозилась и наконец открыла глаза, перевернувшись на спину.       - Что такое? - хрипло окликнула она и откашлялась, пытаясь вернуть голос в норму.       - Как ты себя чувствуешь?       Прижав одну ладонь ко лбу, она посмотрела в потолок, честно прислушиваясь к собственному телу, которое теперь посылало отчаянные сигналы, казалось, разом со всех сторон.       - Тошнит немного, - наконец определилась она и попыталась приподняться на локтях. - Ничего страшного... Со мной всё в порядке, правда.       Предвосхищая её манёвр, Антарес чуть не силком уложил её обратно, проворно ощупывая кончиками пальцев, и строго объявил:       - Милая, я, конечно, не против поиграть в целителя и пациента, но не тогда, когда тебе на самом деле плохо. Так что отвечай быстро и по делу - где болит и что я могу сделать?       Она в ответ не проронила ни слова, а только смотрела на него больными глазами с самого дна своей невысказанной боли, так что Антарес против воли ощутил, как в нём волнами поднимается ничем не сдерживаемая паника.       На мгновение прижавшись губами к её лбу и едва не обжегшись, он выбрался из постели и на предельной скорости натянул футболку.       - Погоди минутку, я сейчас.       Выйдя в коридор, он прислонился спиной к стене и тяжело вздохнул, прикидывая, с чего начать. Поднимать мать по тревоге после вчерашнего казалось просто кощунством, но всё же Антарес совершенно не представлял, что ещё поделать. Кликнуть домовиков? А какое задание им дать? Понадеяться, что старина Кикимер не подведёт и сам всё знает? Мысленно честя себя за то, что пренебрегал знаниями из области волшебной медицины и до позорного мало почерпнул из общения с Адаре, он спустился вниз по лестнице и не смог сдержать вздох облегчения - дверь в комнату Шарлотты была чуть приоткрыта несмотря на ранний час, а это значит, кто-то из родителей уже на ногах.       Это оказалась мама; усадив двойняшек на диван, она в настоящий момент была занята тем, что заплетала Чарли волосы, причём с первого взгляда было понятно, что процесс идёт сложно и требует всестороннего контроля.       - Звёздочка, если ты не будешь вертеться, я заплету тебе косичку в два раза быстрее, и ты сможешь идти по своим делам, - подытожила она и, подняв глаза, обрадованно воскликнула: - Терри! Ты сегодня рано, золотце.       Он неловко замер на пороге детской, отчаянно стыдясь собственного бессилия, не зная, какими словами попросить о помощи, но Марлин, закрепив на голове Чарли нарядный бант и с удовольствием осмотрев плоды своих трудов, распрямилась и тут же растеряла остатки улыбки.       - Терри? Что такое, милый?       - Мам, я... - начал он, но в конце концов плюнул на приличия и объявил: - У Гермионы жар. Я не знаю, что произошло, просто мы проснулись и...       Не дослушав до конца, она запахнула разъехавшиеся в стороны полы халата и поспешно вышла в коридор, на ходу бросив:       - Разбуди Мораг, пожалуйста. Пусть пока посидит с двойняшками... Нет-нет, ты оставайся здесь, - возразила она, когда Антарес попытался идти следом за ней. - Тебе ни к чему там быть.       - Но что случилось?       Остановившись на полушаге, Марлин опустила вдохновенно воздетые руки и смерила растерянного сына долгим взглядом, понимая, что всё это она уже видела. Чудны дела твои, Господи... До сих пор она лишь смутно предполагала, что у мироздания довольно своеобразное чувство юмора, но, чем дольше жила на этом свете, тем сильнее становилась её уверенность. Оставалось лишь надеяться, что Гермиона не беременна, а просто расстроена после ссоры с родителями.       - Всё будет хорошо, золотце, - заверила она, коротко тронув его протянутую руку. - Мы с этим справимся... Иди за Мораг.       Через неполные десять минут в коридоре перед дверью спальни уже собралась небольшая толпа, включавшая в себя не только самого Антареса, но и поднятую с постели Мораг, и Кэтти, которая делила спальню с кузиной и тоже проснулась, и Корнелию, которая всегда была ранней пташкой и теперь неловко переминалась с ноги на ногу, сама не своя от беспокойства.       - А кто с малышами? - спросила она лишь затем, чтобы нарушить тягостное молчание.       - Они с Драко. - Мораг махнула рукой в сторону оставшейся за спиной лестницы. - У него всё равно бессонница, так пусть хоть приносит пользу общественно полезным трудом.       Говоря так, она не сводила глаз с Антареса, который стоял по другую сторону плотно закрытой двери и, казалось, напряжённо прислушивался к тому, что творится в спальне. Но на самом деле его мысли были очень далеко отсюда, хоть и поминутно возвращались в реальность, как накатывают приливные волны. До сих пор ему казалось, что предостережение отца - это лишь преувеличение, и уж у них с Гермионой такого не будет никогда... Но, видимо, он всё же знал и помнил что-то, о чём не спешил рассказывать сыну, и Антарес дал себе обещание, что впредь будет прислушиваться к словам родителей с куда большим трепетом и тактом.       Наконец дверь открылась, и Марлин вышла в коридор, удивлённо приподняв брови при виде ожидающих.       - Ничего, через пару дней пройдёт, - успокоила она и, потянувшись, поцеловала сына в висок. – Она просто перенервничала, так бывает… Я дала ей зелье - пусть немного поспит.       - Но что случилось?       Умилённо улыбнувшись искреннему беспокойству, написанному на лице Антареса, она лишь покачала головой и коротко откликнулась:       - У девочек свои секреты. Но ты переночуй сегодня в гостевой, ладно? Дай ей отдохнуть.       Ничего не понимая, Антарес всё же кивнул, а Корнелия не замедлила обеспокоенно окликнуть:       - С Гермионой точно всё хорошо, мама? Ей ничего больше не нужно? Может, какие-то зелья?       - Ничего, лапочка, - заверила она, приобняв дочь за плечи, - с ней всё будет в порядке, не расстраивайся. И потом, сегодня ведь приедет Гарри!       - Да, - кивнула она, и её лицо впервые с раннего утра озарила улыбка. - Гарри приедет.       Откровенно говоря, Гарри приезжал не один, а в сопровождении Артура и Полины, которым она тоже была безусловно рада, но все прекрасно понимали, кого из гостей Корнелия ждёт больше всего. Поэтому не было ничего удивительного в том, что сразу после завтрака она заняла наблюдательный пост у центрального окна гостиной, выходившего точно на площадь Гриммо. Пока что травяной пятачок в самом центре площади был пуст, но Поттеры могли появиться в любую минуту, а потому Корнелия терпеливо ждала, от волнения выламывая пальцы и часто моргая.       - Подвинься, - буркнул Морган, забираясь на диван рядом с сестрой и упираясь коленями в подушки. - Не видно же ничего.       - А и видеть нечего, - сокрушённо вздохнула она и прибавила с чуть приметной усмешкой: - Да ты, никак, ждёшь Полину?       - Конечно, жду, - невозмутимо откликнулся Морган, не сводя глаз с залитой солнцем площади. - Она взяла у меня книгу почитать и до сих пор не вернула.       Посчитав такое оправдание не самым ловким, Корнелия великодушно промолчала и вновь отвернулась к окну - как раз вовремя, чтобы увидеть, как с неслышным отсюда хлопком на тротуаре возникли такие долгожданные гости во главе с сопровождавшим детей Джеймсом.       Спрыгнув на пол через секунду после Моргана, она наперегонки с братишкой помчалась вниз, игнорируя предостерегающий скрип ступеней и то, что мама скорее всего не одобрит такое поведение - до сих пор они с отцом оберегали её сверх всякой меры, будто она приходила в себя после серьёзной физической травмы. И пусть отчасти так оно и было, потому что в минуты уныния Корнелия чувствовала себя едва ли не инвалидом, теперь она забыла о собственных недугах, сколько бы их ни было.       - Гарри!       - Корнелия, не беги! - едва успела одёрнуть Марлин, опасаясь, как бы дочь не упала и не поранилась, но она уже не слушала и, спорхнув с последней ступени, бросилась к замершему на пороге парню.       Покачнувшись от силы объятий, Гарри всё же без сомнений обхватил её руками в ответ, но тут же натолкнулся на чуть насмешливый взгляд Сириуса и, весьма целомудренно поцеловав Корнелию в щёку, мягко опустил её на пол. Понимая, что при родителях нужно соблюдать приличия дабы не шокировать их ещё сильнее, она улыбнулась и тут же поспешила расцеловаться с Полиной и Артуром.       - Привет! Как добрались?       - Моментально, - откликнулся Артур, всё ещё бледно-зелёный после трансгрессии. - У тебя нет никакого зелья на этот случай?       Уловив в его вопросе чуть приметную усмешку, Корнелия ласково потрепала мальчика по волосам и поспешно уступила дорогу матери, которой, судя по всему, не терпелось облагодетельствовать гостей.       - Поппи! Чай и закуски на всех, - приказала она услужливо согнувшейся в поклоне домовушке. - Позавтракаешь с нами, Джеймс?       - Я бы лучше поскорее вернулся домой, - признал он, немного сконфуженно поправив очки. - Только помогу малышам разместиться... У миссис МакГонагалл сегодня очередной приступ тяги к порядку, так что лучше не оставлять их с Вэррон наедине надолго. Гарри, давай свой рюкзак.       Он протянул руку, но Гарри в ответ лишь усмехнулся и напомнил:       - Пап, ты, кажется, собирался помочь малышам.       Выделив последнее слово, он успокаивающе подмигнул отцу и первым затопал вверх по лестнице, поражаясь тому, каким знакомым кажется всё вокруг, каждая мелочь, от прожжённого пятна на ковре в коридоре третьего этажа до глубокой царапины на стене под канделябром - это случайное заклятие отскочило, когда они с Уиллом устроили шутливую перепалку прошлым летом.       Он вошёл в комнату, которую всегда оставляли за ним, опустил рюкзак на пол у кровати и внезапно со стыдливой радостью почувствовал, что вернулся домой.       Спиной ощутив прикосновение тела, он тихо улыбнулся и окликнул:       - Как думаешь, это не слишком большое свинство с моей стороны - оставить папу сейчас?       - Я так не считаю, - откликнулась Корнелия, опустив подбородок ему на плечо. - Думаю, для оздоровления отношений им с Вэррон нужно какое-то время побыть наедине.       - С миссис МакГонагалл, - исправил он, и она тихонько хихикнула, потому что отрицать очевидное было попросту глупо. - Как ты тут без меня?       Она в ответ лишь тихо вздохнула.       - У нас теперь столько всего, что и не расскажешь... Если в двух словах, то колдовать мне всё ещё нельзя, у мамы случился нервный срыв, Терри напугал старших Грэйнджеров, изобразив медведя гризли, а Гермиона теперь живёт у нас, - принялась нарочито спокойным тоном перечислять она, и Гарри, оглянувшись поверх плеча, ошарашенно оценил:       - Ого...       - Ого, - согласилась Корнелия и прижалась к нему крепче, будто это могло помочь устоять на ногах. - Зато мы скоро поедем к морю - Джеймс ведь рассказал тебе?       Гарри кивнул:       - Да, рассказал. Полина уже спрашивает, водятся ли на том пляже русалки.       Она снова усмехнулась и поспешно отстранилась, услышав приближающиеся шаги, но это оказались не родители, а Уилл, Мораг и Драко.       - Привет! - Раскинув руки, Мораг крепко обняла Гарри и, отстранившись на фут, критически осмотрела его. - Ты как, ничего?       - Здоров и не чихаю, - заверил он, поочерёдно пожимая руки парням. - Так что так просто ты меня из команды не вышибешь, мой капитан!       Закатив глаза, она отбросила волосы на спину и неожиданно поделилась:       - Если хочешь знать, я вообще планировала сложить с себя полномочия капитана... - но, не успела она договорить, как Уилл и Гарри разразились дружными протестующими воплями, а Корнелия справедливости ради заметила:       - Если ты уйдёшь, мы рискуем после первой же тренировки обнаружить труп МакЛаггена закопанным где-нибудь под трибунами. Так что будь милосердна, сестрица!       Это была не более, чем грубая шутка, но всё же Мораг, хохоча вместе со всеми, загадала, чтобы никогда не наступил тот день, когда они перестанут смеяться над болезнями, смертью и горем. Потому что без смеха их жизни рисковали стать совсем невыносимыми.       Утро выдалось на редкость суматошным, но всё же не могло сравниться с тяготами прошедшего дня. То и дело по всему дому хлопали двери, раздавались беспокойные окрики, тут и там с характерными хлопками трансгрессировали домовики, а со второго этажа раздавался капризный детский плач - кажется, двойняшки снова не поделили игрушку.       В какой-то момент Марлин до того закрутилась, что упустила из виду Антареса, но тут он сам выглянул из комнаты, соседней с его спальней, куда домовые эльфы в срочном порядке перетащили необходимый минимум вещей.       - Я думала, ты уже ушёл, - спохватилась она, входя в спальню, и Антарес, бросив взгляд на наручные часы, кивнул:       - Отбываю с минуты на минуту - сегодня собираем большой заказ, без моего участия никак. Мам, я хотел попросить...       - Не переживай, - улыбнулась Марлин, осторожно поправив ему перекрутившуюся серьгу в ухе. - Мы отлично справимся. Гермиона скоро проснётся, а уж я найду, чем её занять, чтобы она не скучала до твоего прихода. Ну, поторапливайся, иначе опоздаешь.       Покорно кивнув, он накинул пиджак и бросил прощальный взгляд в зеркало, прикидывая, всё ли в порядке в его внешнем виде и не заметны ли возможные огрехи - последствия беспокойного утра - невооружённым глазом.       Марлин, стоя у двери, невольно залюбовалась. Безусловно, для матери каждый её ребёнок красив, а уж говорить об их с Сириусом детях не приходилось, но Терри... Он всегда больше походил на произведение искусства, чем на человека из плоти и крови. Теперь, когда он вырос, вопрос о том, кто у мамы самый красивый мальчик, в их семье не задавался даже в шутку, но даже в младенчестве, когда все малыши неуловимо похожи друг на друга, было понятно, что Антарес собрал всё самое лучшее от обоих родителей.       Встретившись с ней взглядом сквозь отражение, он подмигнул матери и подошёл ближе, выглядя при этом странно виноватым.       - Я клянусь, это - последний раз, когда ты разгребаешь за мной дерьмо, - прошептал он, и Марлин улыбнулась, тихо укорив:       - Не говори так. Мне это не в тягость, даже приятно почувствовать себя нужной. А то, чего доброго, начнёте справляться самостоятельно - что я тогда буду делать!       Сухо хмыкнув в ответ, Антарес обнял её так крепко как только мог, и прошептал:       - Я люблю тебя, мам...       - И я тебя, золотце. Не переживай, - попросила она, слегка отстранившись, - с Гермионой всё будет в порядке.       - Я знаю. - Он кивнул так, что завиток волос упал на лоб, затенив его идеально ровной художественной чертой. - Просто все мы немного перенервничали.       - Купи ей что-то, что её порадует, - посоветовала Марлин, двумя ладонями пригладив ему воротник рубашки. – Только не цветы или драгоценности, а что-то особенное.       Он и сам о чём-то таком задумывался, но склонялся больше к походу в ювелирный магазин за очередной радующей глаз безделушкой. Теперь, конечно, придётся поломать голову над подарком, но после всего, что он натворил за последние дни, такое усилие казалось разумной платой в попытке хоть немного загладить собственную вину.

***

      Когда Антарес вернулся домой к высокому чаю, увешанный пергаментными пакетами и свёртками, в которых скрывались не только подарки для Гермионы, но и пустяковые сувениры для всех домашних и гостей, в доме на площади Гриммо царил привычный уже бедлам. И если ещё утром домочадцы пытались оградить Марлин от неизбежного переутомления, то уже после полудня вынуждено сдались, предоставив ей хлопотать вокруг младших, что, определённо, способствовало сохранению общего благополучия - ведь при таком раскладе старшие дети вполне могли заниматься своими делами. Вот и теперь Мораг и Корнелия удалились наверх, чтобы составить Гермионе компанию, Уилл обложился книгами в кресле у камина, Кэтти растянулась на ковре рядом, что-то быстро прописывая на листе пергамента, а Гарри и Драко, сидя по разные стороны кофейного столика, играли в волшебные шахматы, между делом приглядывая за устроившимися на соседней козетке Морганом и Полиной, которые в настоящее время мирно возились с двойняшками. Впрочем, всеобщая идиллия была нарушена грубейшим образом, когда в малую гостиную, где и были устроены посиделки, ворвался Артур, спасаясь бегством от Марлин с флаконом обеззараживающей мази.       Остановившись на пороге малой гостиной, миссис Блэк тяжело выдохнула, уперевшись ладонями в колени, но всё же нашла в себе силы распрямиться и воскликнула:       - Артур, у тебя на подбородке прыщ размером с Биг Бен! Если не принять меры, он рванёт и могут быть жертвы среди мирного населения!       - Но он пройдёт! - откликнулся Артур, нарочно прикрывая собственную нижнюю челюсть ладонью. - Не надо меня мазать вонючей мазью!       Коротко усмехнувшись, Уилл со знанием дела заметил:       - С таким фонарём на тебя ни одна девчонка не посмотрит.       - И не нужны мне ваши девчонки! - обиженно завопил Артур, но тут в разговор вмешался Гарри, который, безжалостно съев слона Драко, обернулся на стуле и окликнул:       - Да? А кто написал Элинор три письма за прошедшую неделю – я, что ли?       В ответ на этот аргумент Артуру, видимо, козырять было нечем, так что он в который раз попытался покинуть место конфликта, но не преуспел, потому что сидевший на диванчике Морган внезапно вытянул вперёд ногу, о которую Артур немедленно споткнулся и растянулся на ковре у ног сестры и её приятеля.       - Морган!       Бросившись к Артуру, у которого на подбородке помимо прыща теперь красовалась нарядная багровая ссадина, Марлин помогла ему подняться и лично убедилась, что других серьёзных повреждений нет, после чего обернулась к Моргану с грозно сведёнными бровями, но мальчик в ответ лишь пожал плечами:       - К твоим услугам, мамочка.       У Марлин в секунду сделалось такое лицо, будто она не знала, плакать ей или смеяться. С одной стороны, обижать гостей было нельзя, и Морган об этом знал как никто, но с другой стороны... С другой стороны, умению решать мелкие проблемы настолько лаконично и ловко оставалось только получиться.       Тронув протянутую руку обеспокоенной Полины, Артур грозно зыркнул из-под сведённых бровей.       - Я тебе ещё припомню, козявка... - пригрозил он, но всё же позволил Марлин за руку увести себя вниз, чтобы обработать ранку.       Покачав головой, наблюдавший за перепалкой Антарес походя чмокнул мать в щёку и, хлопнув по плечу заметно приунывшего Артура, поманил раскрытой ладонью:       - Морган! Иди сюда.       Вскинув голову на голос, мальчик кивнул, что-то быстро шепнул сидевшей рядом Полине и подошёл, снизу вверх глядя на брата с любовью и любопытством.       - Что такое, Терри? - спросил он, и Антарес вместо ответа кивнул на дверь:       - Идём. Есть разговор.       Хотя у Корнелии и хранился мастер-ключ, дающий доступ во все комнаты в доме, в том числе и скрытые чарами, в кабинет отца без его присутствия разрешалось входить только Антаресу - знак отличия, небывалое доверие и честь, которыми он старался не злоупотреблять, вполне довольный собственным рабочим кабинетом в квартире на Уайтхолл. И всё же теперь именно сюда он привёл Моргана, потому как готовящийся разговор не терпел лишних ушей, а укромных мест в связи с наплывом гостей в доме осталось немного.       Заняв место по хозяйскую сторону стола, Антарес дождался, пока Морган устроится в кресле напротив, и объявил:       - Хотел поговорить о том, что ты устроил в прошлом году в школе. До сих пор повода так и не представилось.       Морган в ответ лишь тихо вздохнул, покаянно кивнув. Он и не ожидал, что Терри оставит его выходку со шкатулкой без внимания, но не мог предположить, что кара нагрянет столь внезапно, как гром посреди ясного неба.       - Ты пытался запечатать дверь в зал Коллопортусом или другим заклинанием?       Порядком озадаченный вопросом, Морган кивнул. До сих пор он был уверен, что Антаресу все подробности происшествия известны со слов родителей, но всё же решил нести ответственность за собственную шалость до конца и тихо откликнулся:       - Коллопортусом. Только он не получился - замок оплавился, поэтому всё вышло... так.       Он неловко пожал плечами, и Антарес задал новый вопрос:       - А как ты открыл шкафчик в малой гостиной? Он ведь обычно стоит запертым.       - Сначала поковырял ножом, а потом попробовал Отпирающими чарами, - признался Морган и мог бы поклясться, что в этот момент по губам брата пробежала и скрылась усмешка.       - Те заклинания, которые я тебе показывал, ты применяешь не совсем правильно, - объяснил он, задумчиво потирая подбородок. - Прошлогоднее происшествие в школе это наглядно демонстрирует. Но мы это исправим.       Морган, который по мере диалога становился всё мрачнее и мрачнее, после этих слов встрепенулся и теперь, глядя на старшего брата, лишь оторопело моргал, не произнося ни слова. Выдержав эффектную паузу, Антарес достал из внутреннего кармана пиджака длинный деревянный футляр и выложил на край стола, ненавязчиво подтолкнув к Моргану.       - Бери. Это твоё.       Ничего не понимая, он кончиком пальца поддел замок-крючок и раскрыл футляр, смутно догадываясь, что найдёт внутри. На белой атласной подложке лежала совершенно новая волшебная палочка, очень длинная и ровная, будто тянущаяся вдаль. Обмирая от восторга, Морган провёл кончиками пальцев по всей длине палочки и невольно залюбовался тем, как свет канделябров играет на гладком дереве и прохладной латунной рукояти.       - Дуб и волос единорога, - подсказал Антарес, наблюдая за ним с видимым удовольствием. - Говорят, у самого Мерлина палочка была из английского дуба.       Морган в ответ лишь рассеянно кивнул, не отрываясь от оружия.       - А родители знают? - спросил он, поднимая глаза и глядя на брата с такой надеждой, что Антарес едва подавил в себе желание соврать.       - Мама - нет. - Он покачал головой. - И я бы предпочёл, чтобы она и дальше оставалась в блаженном неведении. Ты сможешь сохранить наш маленький секрет?       Смерив брата взглядом, Морган строго кивнул и наконец улыбнулся. Расценив такую реакцию как положительную, Антарес налёг локтями на стол и принялся спокойно объяснять:       - Заниматься будем трижды в неделю. Чаще нельзя, - заявил он раньше, чем Морган успел открыть рот для возражений. - Во-первых, мне всё-таки нужно появляться на работе и уделять время Гермионе, во-вторых, тебе нельзя переутомляться, и в-третьих, если мы будем ежедневно запираться, это может вызвать подозрения. Ты согласен?       Понимая, что выбора у него нет, Морган пожал плечами, но в конце концов всё же кивнул:       - Согласен. А когда мы начнём?       Улыбнувшись, Антарес встал, ласково потрепал его по волосам и пообещал:       - Сразу как вернёмся из Дорсета. Но в перерывах между занятиями палочка будет у меня, ладно?       Это было разумной мерой предосторожности, так что Морган с готовностью кивнул, но внезапно прикусил губы и потупился.       - Ты чего, малыш?       - А я... - Он неловко кашлянул, но окинул обеспокоенное лицо брата виноватым взглядом и всё же уточнил: - Мне нельзя рассказывать Полине, да?       Антарес тихо хмыкнул. С одной стороны, это было необоснованным риском, ведь Полина запросто могла проговориться Джеймсу, а тот - кому-нибудь ещё, пусть даже и Марлин. Но с другой стороны, стремление похвастаться подружке было настолько естественным, что он просто не мог отказать.       - Можно, - кивнул он, и на лице Моргана расцвела широкая улыбка. - Но ты всё-таки сотри эту ухмылочку, пока никто ни о чём не догадался.       Быстро закивав с максимальной готовностью, Морган ринулся вперёд и крепко обнял его, попытавшись вложить в объятия всю благодарность, переполнявшую его в этот момент. Простого "спасибо" было недостаточно, а потому он даже не стал произносить это простое слово вслух - благо, Терри зачастую понимал его вообще без слов.       - Ну, беги. Хвастайся, - с усмешкой подтолкнул он, и Морган тут же стрелой метнулся из кабинета - очевидно, не терпелось поделиться радостью.       Не без тщеславия ухмыльнувшись, Антарес собрал остальные принесённые пакеты, запер дверь и поднялся в собственную спальню, между делом прикидывая, с чего начать разговор да и стоит ли хоть о чём-то говорить.       Войдя, он первым делом с облегчением увидел, что Гермиона сидит, спиной опираясь на гору подушек; рядом сидела Корнелия, в настоящий момент что-то вдохновенно вещавшая, а в изножье кровати томно растянулась Мораг, под боком у которой неизменным чёрным клубком свернулся Ауда.       Подняв голову на звук открывшейся двери, Гермиона широко улыбнулась:       - Привет! - и прибавила, словно извиняясь за такое столпотворение: - А мы тут сплетничаем понемногу.       - Ничего себе "понемногу", - хмыкнула Мораг, приподнимаясь на локтях. - Лаванда должна была уже задохнуться от икоты!       Коротко закатив глаза, Корнелия вновь обернулась к Гермионе и прибавила, видимо, заканчивая тираду, прерванную появлением Антареса:       - Если они с Теодором не встречаются, то я лично пожму руку Панси Паркинсон!       - Надо думать, в случае чего тебе придётся сводить их насильно, Корни, - хмыкнула Мораг и поднялась, поманив: - Ауда, идём! Где твой хозяин?       Громко мяукнув, кот с усилием потянулся и, напоследок потеревшись пушистым боком о вытянутые ноги Гермионы, спрыгнул на пол и первым важно прошагал в коридор.       - Я тоже пойду, - улыбнулась Корнелия и, прыжком поднявшись на ноги, чмокнула брата в щёку и пообещала: - Увидимся за ужином.       - Увидимся, красотки, - согласно откликнулся он, рассеянно обнимая Мораг, и посулил: - Внизу для вас есть кое-что - там, на столике в гостиной.       - Всё поняла, сматываемся в два раза быстрее, - хихикнула Корнелия, но Антарес уже полностью сосредоточил всё внимание на Гермионе, которая улыбалась немного устало, но спокойно.       Едва за девочками закрылась дверь, он подошёл к кровати, опустил пакеты на пол и, осторожно присев на край, в очередной раз присмотрелся к Гермионе. Она не выглядела нездоровой, разве что немного сонной, но это могло быть всего лишь последствием того, что она полдня провела в постели. В последнее время она всё чаще собирала волосы в тяжёлый пучок на затылке, а теперь они вновь торчали задорными завитками, и от этого его губы кривила умилённая ухмылка.       Перебравшись поближе к нему, Гермиона обняла его за шею и ласково ткнулась носом в щёку, шепнув:       - Я в порядке. Просто как-то наложилось одно на другое... Извини, я не хотела тебя пугать.       - Ты не виновата ни в чём, - заверил он, отстраняясь ровно настолько, чтобы видеть её лицо. Осторожно накрутив на палец одинокую прядку у виска и понаблюдав за тем, как она пружинит, он осторожно щёлкнул её по носу и пообещал: - Всё будет хорошо.       Улыбнувшись в ответ, Гермиона на мгновение задумчиво прикусила губы.       - Ко мне сегодня заходил Сириус, - сообщила она так, будто первоначально вовсе не собиралась об этом говорить.       После этой фразы, Антарес, снимавший пиджак, ожидаемо замер, не успев стащить второй рукав.       - Да? И зачем?       - Просто... побеседовать.       Она так смущалась, что он против воли заподозрил неладное, и Гермиона, верно оценив его наморщенный лоб и сведённые брови, поспешила обеспокоенно заверить:       - Нет, ну что ты! Всё хорошо, правда. Мы просто поговорили. О том, как можно... поправить ситуацию. Они с Марлин собирались к моим, - призналась она, и Антарес коротко вздохнул - этого он в глубине души опасался, а потому не стал даже спрашивать, удалось ли Гермионе отговорить отца. Но она сама продолжила пересказывать, нарочно опуская самые живописные подробности, могущие причинить ему боль: - Я сказала, что это лишнее, и Сириус... Он сказал, что я могу оставаться здесь столько, сколько посчитаю нужным. Он не хочет, чтобы до конца лета мы возвращались на Уайтхолл.       - Очень мило с его стороны... - протянул Антарес и, взмахнув ресницами, наконец спросил: - А чего хочешь ты?       У неё по щекам пошли мелкие пунцовые пятна, но всё же она взяла себя в руки и ответила:       - Я согласна с Сириусом. Пока нам здесь будет лучше... Если ты не против, конечно, - прибавила она, и Антарес кивнул, поскольку и сам думал о том же.       Ещё вчера вечером он воображал, что просто так, по щелчку пальцев, сумеет вылечить её боль и наладить совместный быт, но вот температура любимого тела повысилась на несколько градусов - и у него бессильно опустились руки. Оказалось, что он просто не знает, что делать, и без помощи родителей им пока не обойтись. Признаваться в собственной слабине было стыдно, поэтому теперь ему оставалось лишь молчаливо согласиться с предложенным вариантом. Других попросту не было.       - У меня для тебя подарок, - припомнил он, встрепенувшись и сбрасывая морок невесёлых мыслей, и улыбнулся тому, как радостно осветилось её бледное лицо.       - Что там?       Она опасно перегнулась через край кровати, так что он поспешил поддержать её за локти и, самостоятельно подняв самый большой пакет, вытряхнул его содержимое на одеяло, прямо Гермионе на колени. Разноцветные клубки вязальных ниток, не меньше дюжины, рассыпались плюшевой радугой, и она тихо ахнула:       - Ничего себе...       - Тебе нравится? Тут нитки, здесь спицы и крючки, а в этом пакете… - Он сощурился, сверяясь с надписью на пергаментной бирке. – Да, здесь булавки.       Гермиона, отчего-то покраснев, опустила глаза и осторожно провела пальцами по рассыпавшимся по одеялу клубкам. Оттенки были потрясающими, а сама шерсть – такой нежной, будто сделана наполовину из воздуха.       - В пряжу добавлен волос единорога, - рассказывал Антарес, наблюдая за ней с мягкой улыбкой. – Видишь отблеск? А всё от ножниц до крючков – из заговорённого серебра, гоблинской работы. Консультант в магазине сказала, что это придаёт готовым вещам дополнительные защитные свойства. Так что в будущем я бы не отказался от шарфа или перчаток, связанных вот этими вот заботливыми ручками, - прибавил он, взяв руки Гермионы в свою ладонь и поднеся к губам.       Всё это время она сидела очень ровно и даже, кажется, дышать перестала; но вот она моргнула раз-другой, и у неё по щекам градом покатились слёзы. Однако раньше, чем Антарес успел испугаться, она бросилась вперёд и обняла его так крепко, будто хотела пройти сквозь него.       - Тш-ш-ш… Всё хорошо, - шепнул он и, осторожно потянув, усадил её себе на колени. – Всё хорошо, моя девочка… Я с тобой.       К вечеру Гермионе стало заметно лучше, так что она даже смогла спуститься в гостиную, где уже собралось подавляющее большинство обитателей и гостей дома на площади Гриммо; сидя на диване рядом с Марлин, она с интересом рассматривала фотографии, которые ей показывала миссис Блэк, а Антарес, взяв в оборот Деймоса, устроился за фортепиано и наигрывал что-то пасторальное и безусловно умиротворяющее, изредка поглядывая на возлюбленную и мать с выражением молчаливого удовлетворения.       - О, смотри, - воскликнула Марлин, выудив из картонного гнёздышка очередной волшебный снимок. - Здесь Корни два года.       - Какая лапочка... - умилённо протянула Гермиона, и Корнелия, сидевшая в кресле чуть ближе к камину, с язвительной усмешкой откликнулась:       - Merci beaucoup. Надо думать, я и сейчас хоть куда.       - Вне всяческих сомнений, - заверил проходивший мимо Сириус и, наклонившись через спинку кресла, ласково клюнул дочь в макушку.       Она в ответ лишь довольно улыбнулась и продолжила рассказывать, обращаясь к благодарным слушателям:       - Такие чемпионаты и раньше проводились, даже во время двух войн, но я не нашла никаких упоминаний об участии Хогвартса с пятидесятых и до наших дней.       - Ничего удивительного, - надменно хмыкнул Драко. - В ту пору директором стал Дамблдор, если не ошибаюсь.       Поджав губы и тем самым давая покойному директору как управленцу наиболее красноречивую характеристику, Корнелия в конце концов кивнула:       - Что ж, я не удивлена... Не о том сейчас. Смысл в том, что школы-участницы соревнуются в умениях своих студентов по базовым дисциплинам. Список варьируется из раза в раз, но основа обычно одна - трансфигурация, зелья, заклинания, защита от Тёмных искусств, травология и история магии. Вроде бы Турнир Трёх Волшебников предполагал что-то похожее, но здесь соревнуются не по одному представителю от каждой школы, а именно команды, которые включают - внимание! - Она подняла руку с отставленным пальцем. - Студентов от тринадцати до самого выпускного.       - Круто, - выдохнула Кэтти с искренней радостью. - Я непременно буду участвовать, или профессор Флитвик об этом пожалеет!       Ласково усмехнувшись, Мораг пригладила ей волосы и тихо обронила:       - Конечно, будешь. Тебе ведь всегда давались заклинания.       Улыбнувшись, Корнелия почти сразу же надула губы и уронила воздетые руки на собственные колени.       - Мне бы только узнать, из каких стран будут другие участники, - вздохнула она. - Профессор Снейп упомянул Дурмстранг, но ни слова не прибавил. Драко, а тебе он больше ничего не сказал? Это ведь ты тогда провожал его до двери.       Встрепенувшись, Драко смерил кузину долгим взглядом, будто раздумывал, стоит ли отвечать, но в конце концов отвернулся и будто ненароком обронил, помогая Деймосу взобраться на диван рядом с собой:       - Мы говорили о другом.       Решив на этот раз не настаивать, Корнелия пожала плечами и адресовала предостерегающий взгляд Гарри, который уже открыл рот, чтобы уточнить, о чём это таком Драко разговаривал с деканом. Тот нахмурился в ответ, но всё же покорно кивнул.       Задумчиво наморщив лоб, Артур опустил густо измазанный целебной мазью подбородок на собственные кулаки и тихо окликнул:       - Слушай, Гарри... Если участвовать можно с тринадцати лет, то получается, что я тоже могу? Мне ведь в октябре уже тринадцать.       - Не знаю, Артур, - честно признался он, похлопав брата по плечу. - Но идея классная, правда! Мы обязательно что-нибудь придумаем. Ты бы по какой дисциплине хотел соревноваться?       Приободрённый обещанием, мальчик пожал плечами и наконец нерешительно протянул:       - Не знаю. Может, по защите от Тёмных искусств... Профессор Грэйволф говорит, что у меня неплохо получается, - прибавил он с едва уловимой толикой хвастовства, и старшие многозначительно переглянулись.       - Ну, уж такую изысканную похвалу, - хмыкнул Уилл, - от него не получал даже я!       Семья не расходилась долго, пока наконец Чарли не уснула на коленях у Драко, уронив на пол сборник сказок с живыми картинками. Жалко было расставаться даже на ночь, хотелось продлить тихий вечер ещё хоть немного, но всё же пришлось разбредаться по комнатам, дабы не доставлять хозяевам дома ещё больше хлопот. И они, судя по всему, такое необычное послушание оценили - если судить по тому, что глаза Марлин снова умилённо увлажнились, когда она желала крестнику спокойной ночи.       Прекрасно понимая, что информация о каждом его движении в доме на площади Гриммо будет передана отцу - не из опасений, а из беспокойства о его якобы пошатнувшемся здоровье, - Гарри решил продемонстрировать, что он уже вполне самостоятельный и очень ответственный, для чего лично отправился укладывать младших спать. И если с Артуром не возникло никаких проблем, то, входя в спальню, отведённую Полине, он всё же немного смущался. Быть может, потому, что они провели бок о бок слишком мало времени и не успели до конца привыкнуть друг к другу, или просто оттого, что она - девочка, а уж с ними всегда было сложнее, априори, как ни крути. Рассеянно размышляя о тонкостях взаимоотношений с представительницами прекрасного пола (вне зависимости от возраста), Гарри от всей души пожелал, чтобы в будущем у него рождались исключительно сыновья.       - Можно к тебе? - спросил он, стукнув в приоткрытую дверь, и Полина, сидя на разобранной постели, улыбнулась:       - Конечно! Проходи.       Благодарно кивнув, Гарри уперся ладонью в край перины, проверяя, плотно ли набита, и наконец сел рядом.       - Не жёстко? - спросил он, и Полина замотала головой:       - Нет, всё хорошо. Здесь так здорово... Завтра Морган обещал показать мне библиотеку, - похвасталась она с вдохновенным придыханием. - Ты не знаешь, она большая?       - Просто огромная, - с усмешкой заверил Гарри. - Но это будет завтра, а сейчас отдыхай. Если что-то понадобится, моя спальня через три двери отсюда, дальше от лестницы. Или сразу позови Поппи, она выполнит любую просьбу.       Лукаво прищурившись, Полина не замедлила уточнить:       - Любую-любую?..       - В пределах разумного. - Наклонившись, Гарри легонько щёлкнул её по носу и, обернувшись к двери, удивлённо воскликнул: - Артур! Ты что это не в постели?       Переступив на месте босыми ногами, он несколько мгновений задумчиво теребил пояс собственного халата, но всё же пожал плечами и тихо выпалил:       - Я хотел Полине спокойной ночи пожелать.       На протяжении всего вечера Гарри казалось, что Артур ведёт себя как-то странно. Конечно, он мог просто разобидеться за подножку на Моргана, с которым теперь вынужден был делить спальню, но отчего-то его снедало не самое хорошее предчувствие. Впрочем, лезть в душу он не спешил и, поцеловав Полину на ночь, оставил брата и сестру вдвоём.       Присев на то место, где только что сидел Гарри, Артур поджал одну ногу под себя, но заговорить не спешил. Наконец Полина, подобравшись к нему поближе, осторожно тронула согнутое колено брата и окликнула:       - Ты чего такой, а?       Смерив её взглядом, он ещё немного помолчал, потом нахмурился, но в конце концов справился с душившей его совершенно детской обидой и тихо окликнул:       - А ты... Ты теперь всегда будешь звать Джеймса папой?       - Да. - Полина решительно кивнула. - Он хороший, правда. И они с Вэррон правда нас любят, ты же видишь.       - Вижу.       Он понуро склонил голову, и Полина, выпутавшись из одеяла, сжала руки брата в ладошках и окликнула:       - Слушай... Я тоже по ним скучаю, честно. Но никакая магия не может воскрешать людей, даже если они были волшебниками. А Джеймс и Вэррон... Ты знаешь, мне кажется, они заслуживают того, чтобы им доверять.       - Мы бы без них пропали, - признал Артур с коротким вздохом и, притянув голову Полины к себе, коротко поцеловал сестру в лоб. - Не бери в голову, По. Ложись отдыхать.       - Ты правда не обижаешься на меня?       Грустно усмехнувшись, Артур пожал плечами. Полина смотрела на него с такой надеждой, что он не посмел развивать тему и дальше. Глаза у них с сестрой были совершенно одинаковые - голубые как небо, у самого зрачка уходящие в предзакатную синеву. Мамины. А мама всегда говорила, что люди с глазами одинакового цвета видят мир похожим. И потом, уже будучи взрослым, всю оставшуюся жизнь Артур больше всего на свете боялся об этом забыть.       На самом деле По была не вполне права, и мёртвых было воскресить можно - ему рассказывал профессор Грэйволф, а уж он об этом знал, наверное, всё. Вот только вместо человека с того света возвращался либо призрак, либо то, что называли инферналом. Артур в свои без малого тринадцать едва ли понимал, как это работает, но точно знал, что в таком виде родителей встретить не хотел бы ни за что.       - Не обижаюсь, - заверил он и, поднявшись на ноги, подоткнул сестре край одеяла, чтобы колени не лизал коварный ночной сквозняк. - Ложись. Где твоя Дейзи?       - Я её дома оставила, - призналась Полина и зевнула. - Обойдусь и так, без куклы... Спокойной ночи, Арти.       - И тебе, - откликнулся он и, потушив верхний свет, вышел в коридор, едва не налетев на Гарри.       По его лицу было сразу понятно - слышал каждое слово, так что Артур неловко втянул голову в плечи, даже не пытаясь оправдаться. Ему стыдно было за то, что он никак не может освоиться с новым положением вещей, что его крошка-сестрёнка - и та разобралась во всём гораздо быстрее и ловчее, но ничего поделать с собой не мог, хотя и пытался.       - Ты же знаешь - никто её не принуждал, - произнёс Гарри наконец, решив излагать свои мысли откровенно от начала до конца. - И тебя никто никогда заставлять не будет.       С усилием сморгнув, Артур нервно, как-то дёргано кивнул и вдруг ринулся вперёд, крепко обняв Гарри, так что он даже покачнулся.       - Эй... Ты чего, Артур?       - Ничего. Всё в порядке.       Он стыдливо отстранился и украдкой вытер глаза, а после с неожиданным жаром заверил:       - Я благодарен за всё, Гарри, правда! Просто я... я по ним очень скучаю...       В горле вдруг клокотнуло, и Артур, испуганный собственным порывом, зажмурился и отвернулся, но Гарри схватил его за руку и, буквально протащив по коридору, завёл в собственную спальню. Не хватало ещё, чтобы Полина выглянула на шум и увидела брата в слезах!       Артур сам бы не мог объяснить, из-за чего распустил нюни - из-за тоски по родителям, усталости последнего полугода, проваленного экзамена по зельям, того, что Элинор не отвечала на письма, хотя обещала сама писать каждую неделю... А может потому, что По назвала домом коттедж в Годриковой лощине, а не их квартиру на Вествуд-роуд, разгромленную Пожирателями смерти - прямо здесь, в Лондоне, в трёх кварталах отсюда.       Истерику брата Гарри выслушал молча, лишь смутно догадываясь о причинах, но предпочитая не спешить с выводами и не задавать лишних вопросов - по себе знал, что занятие это неблагодарное и совершенно бесполезное.       - Слушай, - окликнул он, когда Артур выпил уже три стакана воды и наконец смог дышать, не икая, - это нормально, что ты скучаешь. И грустить и плакать - это тоже нормально. Скажу тебе по секрету, два года назад мы с папой сильно поссорились, так что я даже переехал сюда, на площадь Гриммо, и жил здесь больше года. И я так рыдал тогда, что иногда мне казалось, что у меня сейчас нос отвалится или глаза вытекут. Правда, - прибавил он, когда Артур недоверчиво нахмурился и снова икнул. - И мне тоже было больно, и хотелось, чтобы мама была рядом, и папа тоже... Но я тогда так жутко злился на него, что просто ужас. Знаешь, когда смотришь на человека и хочется одновременно его обнять и ударить... Врагу не пожелаешь.       - Но вы же помирились? - спросил Артур и кулаком вытер лицо, поперхнувшись очередным натужным иком.       - Да. Но, если бы не Вэррон, мы бы, наверное, до сих пор не разговаривали, - признал Гарри справедливости ради и поёжился, вспомнив, как всё было. - Со временем всё забылось... Так и живём.       Он пожал плечами, не зная, что ещё прибавить, и Артур кивнул, что-то такое для себя уяснив.       - Не говори Полине, ладно? - попросил он, прижимая ладони к глазам для того, чтобы проверить, текут слёзы или нет. - Не хочу, чтобы она знала, что я плакал.       Похлопав его по плечу, Гарри тут же заверил:       - Не вопрос. Но, если вдруг захочется ещё поплакать или просто поговорить, не держи всё в себе, ладно? Я тебя всегда выслушаю.       - Я знаю, Гарри. - Благодарно закивав, Артур вновь обнял его, но очень быстро отпустил, смутившись, и поднялся на ноги, бросив: - Я пойду, наверное. Доброй ночи тебе.       - Доброй ночи. Постарайся не придушить Моргана подушкой, - со смешком напутствовал он, и Артур усмехнулся в ответ, пообещав:       - Я приложу максимум усилий.       Проводив брата взглядом, Гарри погасил свет и улёгся, размышляя о том, чем ещё можно его развеселить. Быть может, стоит взять с собой мётлы и немного полетать над морем? Да, это может быть не вполне безопасно, но если держаться у мелководья... Нет, нужно придумать что-то ещё, без риска для здоровья, иначе папа с ума сойдёт. Может, поучить Полину летать? А что, лишним в любом случае не будет, даже если у неё и не зародится безумная страсть к квиддичу. Зато можно привлечь к развлечению и Моргана, который довольно уверенно держался на метле. И двойняшек - если удастся откопать в чулане метёлки для детей младшего возраста.       Глубоко уйдя в собственные размышления, он не сразу заметил, что дверь спальни приоткрылась. Приподнявшись на локтях и включив ночник, он приготовился уже к очередному визиту Артура и последующим задушевным беседам, но это оказался вовсе не брат.       Заглянув внутрь и убедившись, что Гарри не спит, Корнелия вошла, прикрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, спокойно улыбаясь. Её светлые волосы и серебристый ночной халат чётко выделялись на фоне насыщенно-серых обоев и, казалось, сияли в полумраке, так что Гарри даже не ответил на улыбку, заворожённый этим мягким свечением.       - Не спится? - уточнила она с игривой усмешкой, и он пожал плечами в ответ:       - Кажется, да. А тебе?       - Ты же не думал, что я смогу заснуть, не расспросив тебя как следует о текущем положении дел, - откликнулась она и, пройдя сквозь спальню, взобралась на кровать и села в изножье, поджав под себя ноги. - Я только что была у Моргана. С чего Артур зарёванный, ты не знаешь?       Сев и оперевшись локтями о собственные колени, он вздохнул, но всё же признался:       - Знаю. Но всё же я бы предпочёл оставить эту небольшую тайну при себе, - прибавил он, хитро усмехнувшись, и Корнелия, верно расценив намёк в его голосе, подалась вперёд, так что теперь их лица разделяла пара дюймов, и протянула:       - Так-так-так... Давно ли у тебя появились от меня секреты?       - Ну не всё же тебе интересничать!       В ответ на такое безапелляционное заявление она лишь замахнулась на него ладонью, но Гарри, предвосхищая манёвр, ловко обхватил её руками и опрокинул на матрас, не давая пошевельнуться.       - Осторожнее, цветочек, - предупредил он, прижимая её к груди, - иначе ты можешь пораниться.       Но она, несмотря на предостережение, не оставила попыток освободиться, со смехом извиваясь, и наконец сумела выпростать левую руку, тут же с оглушительным хрустом впечатавшись в кроватное изголовье из дубового массива и коротко вскрикнув от боли, так что Гарри мигом разжал руки.       - Больно? – обеспокоенно спросил он. – Дурочка, предупреждал ведь, что ударишься…       Легко подув ей на ушибленное плечо, он прижался к месту удара губами, но отстраняться не спешил, с приливом внезапного торжества чувствуя, как она понемногу обмякает под ласками. Но, стоило ей выпростать руки из просторных рукавов, Гарри отстранился, приподнявшись на вытянутых дрожащих руках.       Тяжело дыша, Корнелия едва подавила рвущийся с губ протестующий стон и тихо окликнула:       - Почему ты остановился?..       Он молчал, глядя куда угодно, только не ей в глаза, и Корнелия, поправив сползшую с плеча тонкую лямку ночной сорочки, откинулась на подушки и запросто спросила:       - Ты больше не хочешь меня?       - Шутишь? – Гарри болезненно усмехнулся. – Да я с ума схожу, когда ты рядом! Нет ничего, чего бы я хотел сильнее… но я не могу так. Да и потом – мы же в доме твоих родителей, Мерлин раздери!       Корнелия усмехнулась, признавая его правоту и, глядя в потолок, заметила:       - Они в каком-то смысле и твои родители… Хотя, наверное, ты прав. Но это было бы весьма символично, знаешь ли.       - Символично?       Вздохнув, она забросила одну руку за голову, второй пригладила ему волосы и наконец откликнулась:       - Да. Этот дом – первое, что я о тебе помню. Нам тогда было года по четыре или чуть больше, - припомнила она и улыбнулась, с головой уйдя в воспоминания. - Мы играли в саду, и ты гонялся за мной с лягушкой в руках - хотел напугать. Ты тогда ещё споткнулся и прочесал носом всю садовую дорожку. Мама чуть с ума не сошла!       Сам Гарри этот эпизод помнил очень смутно, но её слова отдались пощипывающей болью в подбородке, где до сих пор остался крохотный шрам от впившегося камня, и он неловко усмехнулся:       - Мерлинова борода, неужели я и вправду был таким придурком?       Корнелия в ответ лишь великодушно улыбнулась:       - Ты ведь был ребёнком.       - Но не всё ведь можно списать на возраст.       Взмахнув ресницами, она некоторое время всматривалась в его лицо, нежно обводя пальцами линию скул, контур нижней губы, ставшей тоньше и упрямее, а затем окликнула:       - Гарри… Дело ведь не только в этом доме и мнимых приличиях, да? Раньше тебя бы это не остановило. Что ты скрываешь? Дело во мне?       Поморщившись от ударившего в лицо града непростых вопросов, он скатился на сторону, опрокидываясь на спину и произнёс, будто обращаясь к самому себе:       - Пока так будет лучше. Мы точно не знаем, что произошло со мной, и я… Я не хочу причинить тебе боль.       Корнелия долго молчала, и, когда он наконец решился повернуть голову, увидел, как она поспешно прикусила губы, едва сдерживая нежную, какую-то умилённую улыбку.       - Эй… - окликнула она, прижав ладонь к его щеке и заставляя смотреть прямо в глаза. – Слушай… Что бы с тобой ни случилось, какими бы ни были последствия, мы справимся с этим вместе. Я теперь буду с тобой, только с тобой, навсегда-навсегда…       - Ты не понимаешь, - возразил он, не смея поверить её шёпоту, щекотавшему ему шею. – Я могу быть опасен.       Но Корнелия в ответ лишь строго покачала головой, поднявшись на остром локте:       - Нет, не можешь. Посмотри на Уилла – разве он опасен?       - Но Невилл...       - Невилл был один, - напомнила она, не жалея ни себя, ни его. – То, что с ним случилось, наша общая вина и вряд ли когда-то станет легче, но с тобой такого не будет. Потому что ты никогда не останешься со всем этим в одиночку, - прибавила она, почти прижавшись к его губам. – Я рядом, слышишь?       Игнорируя зашедшееся в приступе радостной дрожи собственное сердце, он нежно прижался губами к её лбу, опасаясь заходить дальше, потому что не был вполне уверен, что сможет остановиться в случае чего - насколько бы яро Корни ни убеждала, что ситуация под контролем.       - А насчёт боли… - Она с коротким вздохом пожала плечами. - Говорят, без этого не обходится.       - Корни! – воскликнул Гарри, беспомощно смеясь и чувствуя, как щёки краснеют от прилившей крови, но она в ответ лишь хитро улыбнулась в ответ:       - Ну вот такая я… Делай со мной, что хочешь.       - Ты не тому человеку это предлагаешь, - заметил он, многозначительно приподняв бровь, но она вдруг погрустнела, чуть приметно нахмурившись.       - Гарри... - позвала она. - А что, если... Что, если я останусь такой навсегда?       Не понять, о чём она говорит, было просто невозможно - достаточно было лишь взглянуть в её белое как мел лицо. Отметив про себя, что на данный момент сложно представить более проблемную парочку, чем они, Гарри прижал её к груди и подумал, что не прочь отдать ей все свои приобретённые способности, если бы это могло помочь.       - В самом крайнем случае... - начал он наконец и махнул на всё рукой. - Что ж, пусть. Но если ты надеешься таким способом от меня отделаться, то вынужден тебя огорчить - тебе это не удастся.       Грустно усмехнувшись в ответ, она поёрзала, теснее прижимаясь к нему, и затихла в тепле объятий, но надолго её выдержки не хватило, так что Гарри невольно вздрогнул, когда она с детской непосредственностью задала очередной вопрос:       - Тебе нравится Мораг?       - Что?..       Он отстранился, чтобы видеть её лицо, и Корнелия поспешила объяснить, отчего-то смущаясь и запинаясь:       - Я имею в виду… Ты считаешь её красивой?       Гарри задумался, не вполне понимая, на какой ответ она рассчитывает. Он мог бы, разумеется, соврать, но что-то ему подсказывало, что в свете их совсем недавней ссоры ложь – не лучший выход.       - Да, она довольно симпатичная, - признал он, пожав плечами. – Только мне не слишком нравятся брюнетки, они какие-то угрюмые… Почему ты спрашиваешь?       - Просто… - Корнелия отвела глаза, взмахнув ресницами, так что у неё по щекам порхнула и скрылась невесомая кружевная тень. - Она красивая. У неё такая фигура… И грудь больше, чем у меня.       Гарри поперхнулся собственным смешком и поспешно прикусил губы, понимая, что ходит по лезвию ножа. Она продолжала смотреть на него очень пристально, считывая каждую даже самую незначительную эмоцию, мелькавшую в глазах, и тогда он, неимоверным усилием взяв себя в руки, расплывчато откликнулся:       - Дело ведь не только в груди, - и понял, что попал в точку, так как лицо Корнелии тут же осветилось улыбкой.       - Да? – спросила она, радуясь, как ребёнок. – А в чём ещё?       - Ну как минимум в бёдрах!       - Гарри! - возмущённо воскликнула она, сама не в силах удержаться от смеха. - Ты снова смеёшься надо мной!       Она замахнулась на него ладонью, но Гарри, предугадав манёвр, подмял её под себя и тихо напутствовал:       - Не нужно мне от Мораг никакой груди, пусть она её хоть на тележке перевозит. Мне нравится твоя.       Вполне удовольствовавшись таким заявлением, Корнелия потянулась, прижавшись к его губам, но тут Гарри вновь с тихим стоном отстранился, с неимоверным трудом сохраняя расстояние между их телами, пылавшими огнём.       - Так, а вот сейчас не шевелись, - сдавленно пробормотал он, - Мерлина ради, только не шевелись!..       Корнелия, хоть и не перестала улыбаться, послушно замерла, и Гарри с надрывным вздохом, почти всхлипом, уткнулся лбом ей в шею.       - Ты знаешь, что у тебя нет ни стыда, ни совести? – уточнил он добрых две минуты спустя, поднимая голову и глядя на неё со странной смесью раздражения и обожания.       - Ага. – Она радостно закивала. – Ты ведь знаешь – я обычно получаю то, что хочу.       - Ты не вполне понимаешь, на что нарываешься, - пригрозил он, многозначительно подняв одну бровь.       - Да?.. И на что же?       - Если и дальше будешь вести себя подобным образом, я тебя отшлёпаю, - предупредил он, сверкнув глазами. - И сексуального в этом будет очень мало, поверь мне.       Она в ответ лишь рассмеялась, упиваясь собственной неожиданной властью, потому что ей нравилась эта игра. Пройти по лезвию ножа, не переходя тонкую грань – что-то в этом было, нечто завораживающее, заставлявшее сердце сладко замирать в предвкушении. Даже сейчас, пытаясь заглянуть в недалёкое будущее, Корнелия понимала, что будет немного скучать по этим неловким объятиям, когда их с Гарри отношения перейдут в новую плоскость. Горизонтальную, прибавила она про себя и тихо хмыкнула.       - Давай спать, - предложила она, сонно потягиваясь. - Если ты завтра будешь волочить ноги от усталости, подозрения невольно падут на меня, и тогда у мамы возникнут кое-какие вопросы.       Прыжком перебравшись на край кровати, она сбросила халат и тут же юркнула под одеяло, взбивая подушку и укладываясь.       - А вот так, значит, вопросов у Марлин не возникнет? - уточнил Гарри, борясь с желанием самому себе зажать рот, потому что вид Корнелии в её атласной сорочке, едва прикрывающей хрупкое тело, в его постели был настолько прекрасен, что хотелось ущипнуть себя и проснуться. Или не просыпаться уже никогда, провалившись в пучину сладостного сна.       - Гарри, мы тысячу раз спали вместе, - напомнила она в ответ на озвученный упрёк. - Так что запри дверь и иди ко мне.       Исполнив просьбу и вдобавок потушив свет, он забрался в постель со своей стороны и лёг, нарочно стараясь держаться ближе к краю, так что Корнелия лишь усмехнулась, не раскрывая глаз, и пообещала:       - Обещаю к тебе не приставать.       - Что, совсем-совсем? - разочарованно протянул он, и она тихо рассмеялась в ответ.