С великим трудом вывернувшись из приветственных объятий, Эйдан оправил съехавший в сторону ворот джемпера и с язвительной усмешкой поблагодарил:
- Да уж, так поприветствовать можешь только ты, любезный друг.
Но Джаред остроту проигнорировал, не в силах оторвать жадного взгляда от его лица в бесплодной попытке высмотреть хоть какие-то огрехи и следы пережитых невзгод.
- Мерлина ради, Эйдан, где ты был? - выдохнул он наконец, сам не свой от радости и беспокойства.
Он в ответ неопределённо повёл плечом, едва не поёжился, но наконец неопределённо откликнулся:
- Здесь и там... Ты знаешь.
И, хотя Джаред не подозревал, где столько времени носило его друга, он не решился настаивать при свидетелях, вместо этого задав всего один вопрос, затмевавший важностью все остальные:
- Что ты здесь делаешь?
Ему ответил профессор Грэйволф, который, подойдя к письменному столу и опустившись по хозяйскую сторону, жестом пригласил:
- Об этом нам и нужно поговорить. Присаживайтесь.
Опустившись на прежнее место, Эйдан забросил ногу на ногу и с непередаваемым величием кивнул устроившемуся напротив Уиллу. Тот ответил на кивок с некоторой заминкой, не вполне понимая, что чувствует. После случившегося в поместье Малфоев их с Эйданом отношения вполне можно было назвать... приемлемыми. Удовлетворительными для обеих сторон, что буквально означало отсутствие открытых боевых действий при наличии сотни сотен взаимных претензий, с которыми, тем не менее, вполне можно было жить, при этом не желая своему визави мучительной смерти. И всё же Уилл ощущал, как Вектор уже сейчас исподволь, в четверть силы пытается копаться у него в голове, и от этого внутри у него медленной змеёй поднималась глухая злоба.
- Поскольку все вы прекрасно знакомы с мистером Вектором, - начал профессор, коротким щелчком пальцев привлекая всеобщее внимание, - предлагаю перейти сразу к делу. Эйдан на некоторое время останется в нашем доме по причинам, которые я пока что озвучивать не считаю нужным. Адаре, - обернулся он к внучке, - тебе следить за тем, чтобы наш гость ни в чём не нуждался.
Это было требование из тех, которые даже не стоило проговаривать вслух, и Адаре медленно и строго кивнула, причём даже по выражению её лица было понятно, что про себя она уже прикидывает, с какой стороны лучше подступиться к Эйдану и во что может вылиться его гипотетическое недовольство. Будучи прирождённой умницей, она не стала задавать вопросов, но вот Уилл примеру сестры не последовал и, откинувшись на спинку стула, протянул:
- А я бы предпочёл всё же поинтересоваться причинами... Если вы не имеете ничего против, конечно.
Он говорил будто бы сам с собой, ни к кому конкретно не обращаясь, но внезапно ему ответил сам Эйдан, продолжая начатый ранее диалог:
- Да, ты прав. И про поджатый хвост тоже верно, - прибавил он без малейшего стеснения и объяснил специально для Джареда, обеспокоенно подавшегося вперёд: - Место, где я находился до сих пор, больше не может считаться безопасным, так что я решил поискать себе новое пристанище.
- Почему именно здесь? - повторил Уилл заданный ранее вопрос, который не услышал никто, кроме Эйдана.
Тот до ответа не снизошёл, перебросив короткий утомлённый взгляд профессору, и он скупо объяснил:
- Пока что будет удобнее, если Эйдан останется в непосредственной близости. Считай это началом взаимовыгодного сотрудничества, Уилл.
Не понимая, кого вообще может удовлетворить настолько скупое объяснение, он всё же качнул головой и проронил, скользя глазами от отца к Вектору и обратно:
- Посчитайте меня глупцом, но я для себя никакой выгоды не вижу. В то время как Эйдан получает тёплое местечко и в придачу неплохую защиту.
- Уилл, прекрати, - тихо вмешался Джаред, тонко почувствовавший витающий в воздухе призрак назревающего скандала, но он вскинул руку, предупреждая:
- Я не закончил. Что это за мифическая выгода, которая вынуждает тебя, отец, принимать у себя настолько проблемного гостя?
Укоризненно дёрнув бровями, профессор откинулся в кресле, принимая более удобную позу, но всё же откликнулся:
- Это непосредственно связано с твоими видениями. Схема пока что на стадии разработки, но, как мне кажется, при помощи мистера Вектора у нас может получиться с ними справиться или хотя бы приглушить.
- Это же замечательно! - тихо воскликнула Адаре, переглянувшись с Джаредом, но Уилл её энтузиазма не разделял. Поднявшись из кресла, он сделал пару шагов по направлению к камину, чувствуя, как стынут ноги, и наконец очень медленно произнёс:
- Поправь меня, если ошибаюсь, но... Если я правильно ухватил идею, в соответствии с твоим планом я должен разрешить копаться у меня в голове, верно?
Вслушиваясь в его нарочито высокопарный тон, Адаре поморщилась и обеспокоенно подалась вперёд, адресовав деду настороженный взгляд.
- Это если очень грубо... - начал профессор, но Уилл в ответ лишь отрезал:
- Нет.
Повисла напряжённая тишина, в продолжение которой все гости и обитатели поместья украдкой обменивались взглядами, пытаясь выгадать, чем же угрожает такой поворот и как по возможности избежать ругани. Уилл в отличие от большинства присутствовавших скрываться и не думал, глядя прямо на отца и всем своим видом выражая настолько живое несогласие, что сам воздух вокруг него вскипел, завихряясь разрядами электрического тока.
- Этого я не позволю, - повторил он специально для тех, кто ещё не понял. - Это омерзительная идея, и я не желаю в этом участвовать. И вообще - не далее, как месяц назад, ты заверял, что
его ещё можно достать...
Внезапно Эйдан грубо хохотнул.
- Достать крестраж? - переспросил он, оборачиваясь к профессору с выражением плохо скрываемого веселья на лице. - Это что-то новенькое...
- А ты помолчал бы, - огрызнулся Уилл и напомнил: - Я жду. Что стоят твои разговоры об извлечении после этого?
Чуть приметно нахмурившись, так что шрам на лбу отбросил рельефную тень, профессор с максимальным тактом и терпением начал:
- Извлечение всегда сопряжено с определёнными рисками для носителя, и если есть возможность этого избежать...
- А так ты не рискуешь, выходит? - перебил Уилл, ткнув пальцем в Эйдана. - А если вслед за этим подарком судьбы в поместье нагрянут Пожиратели смерти? Сюда, где вся твоя семья. Это недостаточно рискованно?
Хмыкнув, Эйдан всей ладонью поскрёб затылок и будто бы между прочим обронил:
- За мной они точно не придут. Свою часть сделки я выполнил, и взять с меня нечего.
- Так-таки и нечего? - Уилл подозрительно сощурился. - То есть ещё в январе ты был повязан клятвами и обетами как арестант цепями, а теперь всё это исчезло? Рассосалось, что ли?
- Нет. - Эйдан коротко качнул головой. - Не рассосалось. Тот обет, который наложила на меня твоя подружка, всё ещё действует и сильно отравляет мне жизнь, если хочешь знать, но мы это исправим.
При этом он столь красноречиво указал глазами на профессора, что Уилл поддался на уловку и тоже обернулся, поражаясь тому, как после единой фразы воздух в кабинете загустел как смородиновое желе, так что даже дышать стало невыносимо тяжело. Что-то происходило, что-то, чего он не понимал, и от этого становилось горько и страшно.
- Отец? - окликнул он, кривясь от того, что собственный голос звучит тонко и беспомощно. - Что происходит?
Но внезапно в разговор вмешалась Адаре, которая до сих пор сидела в кресле и следила за развитием диалога со всё более и более обеспокоенным лицом.
- Хочешь сказать, что тебе удалось снять обет, который на тебя наложил...
- Твой дорогой папочка, да. - Эйдан кивнул с плохо скрываемым мстительным удовольствием. - Скажем так, я бы не назвал это освобождением в полном смысле слова, но мне удалось избавиться от обязательств.
- Но ведь сделать это можно, лишь исполнив свою часть обета, - напомнила Адаре, и он кивнул Джареду, усмехнувшись:
- Какая умница, ты подумай... Да, так и есть, - подтвердил он, вновь переведя взгляд на девушку.
Он не прибавил ни слова, но после недолгой паузы в разговоре профессор махнул рукой, приказав:
- Скажи им.
Сплетя пальцы в изящный узел, Эйдан помолчал, собираясь с мыслями, но всё же заговорил, глядя в огонь.
- Несколько месяцев назад мне на глаза попалась одна мысль, от которой оказалось не так просто отмахнуться, - поделился он, очевидно, решив зайти издалека. - Я не понял сразу, о чём шла речь, но вот Аласер неожиданно заинтересовался и велел раскопать побольше, если это, конечно, удастся.
- Чья была эта мысль? - быстро спросил Уилл, и ему неожиданно ответил старший Грэйволф:
- Моя.
По-прежнему не понимая, в чём дело, Уилл предчувствовал, что дело принимает очень и очень скверный оборот, а потому заставил себя прислушаться, потому что Эйдан вновь заговорил.
- Понадобилось немало времени, чтобы выудить всю необходимую информацию, - произнёс он, и эта фраза отдавала настолько неприкрытым хвастовством, что Уилл поморщился. - Но всё же я сумел составить единое взвешенное мнение и отнёс воспоминание Грэйволфу. В смысле, - прибавил он, запнувшись, и неопределённо взмахнул рукой, - тому из вас, кого мы здесь точно не ждём. В этом воспоминании была информация о том, где взять недостающие элементы того, что было ему особенно желанно.
И тут Уилл понял, к чему вели эти нежданные откровения. Мысленно он вернулся в тот день, когда он стоял у сферы с корчившимся внутри крестражем и слушал о том, как его отцу удалось обмануть смерть. Но это ведь был тот самый день, когда...
Он вздрогнул и, вскинув голову, вперился взглядом в Эйдана, который продолжал спокойно рассказывать, не замечая изменений в атмосфере кабинета:
- Чего я не мог предположить, так это того, что за интересующей нас всех информацией они пошлют инфернала.
Он не успел произнести ни слова больше, потому что Уилл, до сих пор будто бы вообще мало что понимавший из сказанного, прерывисто вздохнул, и этот звук прокатился по кабинету порывом ледяного сквозняка.
- Это всё ты... - выдохнул он. - Анна умерла по твоей вине...
Не обладай Джаред обострённым чутьём на всякого рода драки, как кулачные, так и на палочках, ни за что бы не успел ринуться другу наперерез. Но всё случилось, как случилось, и ещё до тех пор, как его кулак врезался Эйдану в подбородок, Уилл оказался обездвиженным, потому что с двух сторон на нём повисли отец и Джаред.
- Пусти! - рыкнул он, отчаянно барахтаясь и пытаясь вырваться из захвата. - Я убью его!
- Это не то, что понимают под деликатным обращением! - отрезал профессор, чувствуя, как Уилл понемногу ускользает из ладоней, и, изловчившись, взмахнул палочкой: -
Депульсо!
Врезавшись спиной в книжный стеллаж, Уилл тряхнул головой и попытался отпихнуть преградившего ему дорогу Джареда, в своих воплях обращаясь исключительно к отцу:
- Ты хоть понимаешь, кого ты впустил в дом?!
- Он может быть полезен, - отчеканил профессор, потирая плечо.
- Что?! Да он натравил Пожирателей на Анну! Из-за него Деви осталась сиротой!
- Он... может быть... полезен!
- Отпусти меня!..
Вырвавшись из хватки, Уилл столь поспешно бросился прочь из кабинета, что плечом чуть не снёс дверь.
- Уилл, погоди!
- Я сваливаю, - отмахнулся он на ходу. - Всё... Всё! С меня хватит!
- Уилл, куда ты?
Обернувшись на встревоженный голос Адаре, он взмахнул руками, будто пытаясь оттолкнуть окружающее пространство, и горько выдохнул, не глядя ни на кого:
- Да куда угодно... В Лондон, в Годрикову лощину, в Германию - куда угодно! - повторил он, против воли срываясь на протестующий крик. - Трина давно звала меня погостить, так что есть обалденный повод вернуться к моим магловским корням!
- Нет у тебя никаких магловских корней! - отрезал всё это время следовавший за сыном по пятам профессор. - Ты чистокровный в восемнадцатом колене!
Проигнорировав замечание, Уилл шагнул к нему и прохрипел сквозь стиснутые зубы:
- Я с этим ублюдком в одном доме не останусь!..
- Останешься! - рявкнул профессор так, что Уилл отшатнулся, но лишь физически, продолжая стискивать кулаки в бессильной злобе.
Несколько невыносимых мгновений он стоял навытяжку, а после, как был в рубашке и без поклажи, развернулся и бросился вниз по лестнице к парадным дверям.
- Уилл, стой!
Он схватился за бронзовую ручку, полный решимости покинуть этот дом раз и навсегда, куда угодно, лишь бы не здесь... И в этот самый момент где-то наверху, в детской, заплакала Деви - громко, горько, навзрыд, как будто в самом деле почувствовала, что дядя Фрэнки всё-таки не сдержал слова и бросил её, хоть и обещал остаться рядом несмотря ни на что.
Зажмурившись, Уилл обречённо ткнулся лбом в дверную панель, понимая, что не сможет уйти. И не потому, что некуда - он ведь не соврал, перечисляя пути отхода и ясно понимая, что его охотно примут в каждом из названных домов. Просто именно сейчас, вслушиваясь в обиженный плач Деви, он понимал, что это и есть дом. Это семья. Не сбежать.
Издав неподдающийся толкованию звук, будто готов был взвыть от отчаяния, он бросился назад, вверх по лестнице, и профессор наконец опустил палочку.
- Иди за ним, - попросил он, не оборачиваясь, и Адаре покорно кивнула:
- Хорошо. Нам всем сейчас нужно успокоиться, ты же понимаешь.
Он в ответ лишь горько махнул рукой, и она, проглотив никому не нужные слова сочувствия, подхватила юбки и проворно взбежала на второй этаж, замедлившись лишь возле самой двери детской и настороженно прислушавшись.
Войдя, она первым делом увидела Иоанну - кормилица стояла у самой двери, сплетя руки у полной груди, и её обычно румяное лицо было искажено бледностью и сильнейшим беспокойством. Распахнув дверь пошире, Адаре наконец смогла увидеть Уилла, и, хотя брат стоял спиной, она точно знала, какое выражение сейчас можно прочесть в его глазах - ужас загнанного зверя, угодившего в капкан и не могущего выбраться иным способом, чем отгрызть самому себе лапу. Но сердце ведь не вырвешь.
- Уилл, - осторожно позвала она, сосредоточив всё внимание на его подрагивающих руках, в которых бился в испуге ребёнок. - Уилл, ты можешь сделать ей больно. Дети ведь всё чувствуют. Ты же слышишь, как она плачет... Пожалуйста, не пугай её.
Пропустив через тело волну осязаемо острой дрожи, он всё же медленно выдохнул, сдаваясь её несокрушимой логике и столь же несокрушимой нежности и из рук в руки передал Деви подоспевшей Иоанне, глухо напутствовав:
- Успокой её...
После он долго стоял посреди детской с опустевшими трясущимися руками, но наконец обернулся и окликнул:
- Почему так, Адаре? Почему он так поступает?
- Потому что с нами по-другому нельзя, - заверила она, шаг за шагом подходя ближе и ласково беря его за руку. - Уилл, ты не понимаешь, что наша семья - не такая, как у Блэков или Люпинов. Это нормально, когда забота граничит с жестокостью...
- Это
не нормально, Дэйр, - возразил он и попытался вырваться, но не смог. - Я не тупая скотина, чтобы розгами гнать меня в ту жизнь, которой я не хочу!
- Я знаю, - поспешно откликнулась она тем тоном, каким обычно ворковала над колыбелью, подводя его к дивану и силой усаживая. - Знаю, Фрэнки... Но дедушка знает лучше. Если уж все мы до сих пор живы, значит, ему известно хоть что-то о том, как именно заботиться о нашей семье. О нашей, - повторила она, изо всех сил отчаянно пытаясь заглянуть ему в лицо. - Не о чьей-то ещё, понимаешь?
Но она видела, что он не понимает, не может понять и не хочет, потому что мир вокруг уже затопила налитая кровью ярость, так что всё, что ей оставалось делать - просто быть рядом и ждать, пока буря утихнет.
- Я посижу с тобой, хорошо? - уточнила она, и Уилл отрешённо кивнул, будто не вполне понимал, что она ему говорит. И лишь когда она опустилась рядом, он прошептал, не сводя глаз с мерно покачивавшейся колыбели:
- С ней такого не будет. Кто угодно, только не Деви.
- Я знаю, - заверила Адаре, не выпуская его руки из нежной хватки. - Мы все об этом позаботимся. Ты только помоги мне, ладно? Сама я вряд ли справлюсь.
Горько усмехнувшись, он наконец взглянул на неё и с сомнением уточнил:
- Ты-то - и не справишься?
-
Я не сказала, что не справлюсь, - прошипела она, украдкой стрельнув глазами в испуганно дёрнувшуюся Иоанну, и искривила губы в хулиганской улыбке. -
Я сказала, что вряд ли.
Пристально взглянув на неё, Уилл отчаянно пытался бороться с неуместной улыбкой, но в конце концов прикусил губы и беспомощно ткнулся лбом сестре в шею, пытаясь хотя бы так попросить прощения за собственную вспышку.
- Тш-ш-ш... - укорила она, ласково целуя его в склонённую макушку. - Тише, мой хороший... Всё как-нибудь наладится.
Но Уилл не мог себе вообразить, как всё могло пойти на лад, если прямо сейчас этажом выше Джаред обихаживал своего старинного друга, само присутствие которого отпечаталось на стенах огненным клеймом.
Он не мог этого знать, но сходные мысли терзали и самого Джареда, который, стоя в углу спальни и скрестив руки на груди, исподволь наблюдал за тем, как прислуга хлопочет вокруг Эйдана. Надо думать, ему ничего не стоило навести переполох среди горничных одним своим появлением, так что лишь теперь Джаред в полной мере осознал, насколько в этом доме не хватает Габриэллы - уж она бы сразу навела порядок, прекратив смешки и перешёптывания.
- Ну, поди, - указал он Беате, которая не посмела ослушаться, но, удаляясь из спальни, всё же оглянулась и игриво хихикнула, так что Джаред едва подавил желание закатить глаза.
- Брось своё пустое морализаторство, - откликнулся Эйдан, опускаясь на край кровати и сонно расправляя плечи. - Она не в моём вкусе.
- Я даже не думал, - возразил он, и Эйдан скупо хмыкнул в ответ:
- Не думал он, как же...
Картинно дёрнув бровями в ответ, Джаред подошёл к кровати и сел в кресло у изголовья, не зная, как хотя бы оформить собственные терзания в связный мысленный поток. Но Эйдан, наверное, и так его понял, потому что внезапно покачал головой, отрицая любые подозрения.
- Я устал, - пожаловался он и опустился на подушку, с наслаждением вытягивая ноги. - Погаси свет, когда будешь уходить.
Джаред кивнул, но не пошевелился.
- В этом доме тебе ничего не угрожает, - заверил он, и Эйдан, не раскрывая глаз, возразил:
- Ты не можешь этого утверждать. Ты здесь не хозяин.
- Может быть. Но моё слово тоже имеет вес.
Взмахнув ресницами, он смерил его пристальным взглядом и наконец медленно кивнул:
- М-да, с этим не поспоришь... Иди, - поторопил он, подкладывая одну руку под голову. - Сегодня кошмаров не будет.
Удивлённый, но и ободрённый обещанием, Джаред всё же пересилил себя и, пожелав доброй ночи, вышел в коридор. Постояв немного в полумраке, прислушиваясь к шорохам засыпающего дома, он подошёл к двери отведённой ему спальни, но входить всё же не стал, а прошёл в правое крыло дома и без стука проскользнул в комнаты Адаре.
В спальне она сидела у трюмо, заканчивая приготовления ко сну с той же обречённой неспешностью, с какой завершает свои земные дела приговорённый к казни. Глядя, как она в сотый раз проводит щёткой по волосам, Джаред искренне недоумевал, с чего начать разговор, но внезапно Адаре заговорила сама, вполголоса отчитываясь:
- Деви спит, Уилл делает вид, что спит, дедушка ушёл к себе в лабораторию и заперся. Можно считать, что семейный вечер проходит в штатном режиме.
Отвернувшись от зеркала, она опустила подбородок на высокую спинку стула и смерила его таким проницательным взглядом, что Джаред не выдержал и, опустившись на край кровати, признал:
- Я понятия не имею, чем это закончится. Но я...
- Я знаю, - кивнула она и поднялась, подойдя к кровати и обняв его за шею. - Бросить брата ты не можешь.
Поморщившись от невозможного пафоса, невольно засквозившего в её словах, Джаред нарочито сдержано откликнулся:
- Слишком громко сказано... - но она покачала головой, мягко возражая, и напомнила:
- Родство не знает градации. Не мне тебе объяснять.
Коротко вздохнув, Джаред кивнул, подставив голову под её нежные руки. Ей одной он рассказал всю правду о том, что связывает их с Эйданом - от несчастья с Эмбер до самых постыдных тайн Септимы Вектор, потому что знал наперёд, что Адаре его не осудит. И не потому, что сама не без греха, а потому, что любит.
Коротко поцеловав его, будто проверяла температуру горячечному ребёнку, она сбросила халат и вытянулась на постели с тихим утомлённым стоном, тут же зарывшись лицом в подушку. Наблюдая за ней с умилённой улыбкой, Джаред снял рубашку, прилёг рядом и задумался, наблюдая, как свечной свет колеблется и пляшет на её волосах. И возможно, Эйдан действительно был прав - пока она рядом, кошмаров больше не будет.
Прижавшись губами к её плечу, он улыбнулся и окликнул:
- Устала?
- Ага, - кивнула Адаре, не раскрывая глаз, и тихонько зевнула. – Вымоталась – сил нет… Но знаешь, это такая, хорошая усталость. Когда знаешь, сколько ещё не сделано, но у тебя есть чёткий план.
- Тш-ш-ш… Отдыхай, - прервал он её сонное бормотание и хотел уже было отстраниться, но Адаре вдруг протестующе замычала и потянула его обратно.
- Не уходи сегодня, ладно? – попросила она, доверчиво прижимаясь к его груди горячими нежными лопатками и набрасывая на себя его руку как одеяло.
Довольно хмыкнув, Джаред повиновался, но всё же повернулся на бок, чтобы не придавить её всем весом, а Адаре, стараясь быть как можно ближе к нему, заворочалась, сплетаясь с ним гладкими ногами, и наконец затихла в тепле объятий. Взмахом палочки приглушив свет, он отложил оружие на прикроватный столик и успокоенно выдохнул, глядя в потолок. Завтра нужно будет непременно поговорить и с Уиллом тоже, хотя существует великая вероятность, что друг пошлёт его куда подальше. Выждать время? Возможно, но пускать всё на самотёк Джаред опасался. Ещё и родители послезавтра приезжают... Что же делать?
Невесомо поцеловав его в шрам над сердцем, Адаре окликнула:
- Где ты сейчас?
- Я здесь, - откликнулся он, крепче прижав её к груди. - Не бери в голову, детёныш, всё хорошо... Просто просчитываю риски.
- Из-за Уилла или Эйдана? - уточнила она, и её голос слегка дрогнул в конце фразы.
Пробежавшись взглядом по её нарочито спокойному лицу, Джаред всё же решился спросить:
- Тебе неприятно его присутствие в поместье?
- Вовсе нет. - Адаре зевнула и ласково потёрлась щекой о его плечо. - У меня нет ненависти к Эйдану, если ты об этом. Но я боюсь того, что может в раже натворить Уилл. Он, похоже, считает его виновным в смерти Анны. Ты же слышал...
- А ты так не считаешь?
Она помолчала, с головой уйдя в воспоминания о той ужасной, поистине бесконечной ночи, когда казалось, что ничего уже нельзя поправить, и крепче прижалась к Джареду в поисках защиты.
- Я не знаю, - прошептала она наконец. - Понимаешь, я много раз представляла себе, как повернулось бы всё, будь жива Анна... и Генри. Но эти мысли опасны, они путают, смущают... Так больше продолжаться не может. Их убили Пожиратели. Они мертвы, и никто не вернёт их из пепла. Больше нет. И всё, что мне остаётся, так это сделать так, чтобы Деви как можно меньше грустила о том, что мамы и папы нет рядом.
Выслушав всё то, что копилось в ней долгие месяцы, Джаред нежно поцеловал её в лоб и исправил:
- Нам, - так что Адаре встрепенулась, глядя на него из-под сонно порхающих ресниц.
- Что?..
- Нам остаётся, - напомнил он, и она тихо вздохнула, опустив голову на прежнее место.
- Я почти закончила крестильную рубашку, - похвасталась она, нежно улыбнувшись. - Так хорошо получилось, я даже не ожидала... Завтра покажу, если хочешь.
Улыбнувшись, Джаред ужалил её макушку чередой поцелуев и откликнулся:
- Конечно, хочу. Но только завтра, ладно? А сейчас спи.
- А как же ты? - мигом встрепенулась она.
- Я сейчас вряд ли смогу заснуть, - с сожалением признал он, на что Адаре, кувырком перевернувшись на живот, улыбнулась и тихо поделилась:
- Знаешь, вообще-то есть одно средство. После ты всегда засыпаешь как убитый.
Намёк был настолько прозрачный, что ему оставалось только беспомощно смеяться. Потянувшись к нему, Адаре вслепую попыталась поймать его губы, но Джаред ловко опрокинул её на спину, придавив к перине.
- Тш-ш-ш... Не спеши, - с улыбкой предупредил он, и Адаре послушно подставила приоткрытые губы, позволяя и дальше растравлять себя до тех пор, пока волны Адского пламени не захлестнут с головой.
***
Рассуждая о проблемах, грядущих после исчезновения матери, Драко не учёл целого ряда факторов, а именно того, что, больше двадцати лет назад сбегая из дома, Андромеда Блэк хоть и оборвала всяческие сношения со своей бывшей семьёй, но не утратила симпатии к некоторым её представителям, в числе которых был и Сириус... до недавнего времени.
- Как ты мог, - в сотый раз за утро повторила Андромеда, стискивая бледную руку в крепкий кулак. - Как... ты... мог, Сириус, её оставить здесь без присмотра?!
Сириус в ответ на это лишь медленно выдохнул, поскольку сохранять терпение становилось всё труднее с каждым произнесённым словом. Сам факт того, что кузина повышает на него голос в его собственном доме, не добавлял ситуации позитивных черт, а потому, переглянувшись с замершей в углу кабинета Марлин, он как мог спокойно предложил:
- Мы можем задействовать силы Управления и организовать поиск...
- Мы все знаем, что это ничего не даст, - возразил присутствовавший тут же Тед Тонкс и поднялся с места рядом с дочерью, где сидел до сих пор. - В наше время уповать на мракоборцев - последнее дело.
Оскорблённо поджав губы, Марлин всё же подала голос, заметив:
- И ничего, Тед, что в этом кабинете двое мракоборцев, к числу которых относится не только мой муж, но и твоя дочь.
Сама Тонкс, следует отметить, обидное замечание отца пропустила мимо ушей, равнодушно обронив:
- Быть может, оно и к лучшему. Кто знает, какими проблемами обернулось бы её дальнейшее присутствие здесь.
Прижав ладонь к отчаянно колотящемуся сердцу, Андромеда смогла лишь нелепо выдохнуть:
- Нимфадора!.. Мерлин всемогущий, что ты такое говоришь!
- Только то, что соответствует действительности, мама, - откликнулась она, забросив ногу на ногу, и Сириус тут же ощутил, как решимость разойтись с роднёй миром тает как мороженое на солнце.
- В любом случае, - отрезал он, привалившись поясницей к собственному столу, - эти гипотетические проблемы не коснулись бы вашего семейства, раз уж вы столь благородно предоставили решать о судьбе и благополучии ныне живущих Малфоев именно мне.
Он говорил нарочито напевно, плавно, так что не уловить в его интонациях звенящие нотки гнева было попросту невозможно, и Андромеда, будучи неглупой женщиной, поспешно выставила перед собой раскрытые ладони.
- О, нет-нет-нет, - зачастила она, поднимаясь на ноги. - Мы не будем говорить в таком тоне, нет! Потому что то, как ты прикрываешься сейчас, пытаясь выставить виновной во всём меня...
- Да не пытаюсь я тебя обвинять, Меда! - всплеснул он руками. - Просто имей уже смелость признать, что ты в своё время благополучно умыла руки от дел сестры, а теперь я оказался крайним за то, что якобы - якобы! - плохо за ней следил.
- Слушай, давай повежливее, - предупредил Тед, но сама Андромеда его заступничества даже не заметила, возмущённо воскликнув:
- "Умыла руки" - я?!
- Ну не я же, - хмыкнула Марлин, подходя и вставая плечом к плечу с мужем, поскольку чувствовала, что семейные препирательства с минуты на минуту могут перерасти в банальную поножовщину. Впрочем, бывает ли иначе у Блэков.
Вскинувшись после, казалось бы, безобидного замечания, Тонкс зло рыкнула:
- Тебе бы лучше помолчать!
- А тебе бы лучше не хамить старшим, детка, - откликнулась Марлин, опасно сверкнув глазами, а Сириус заслонил её плечом и раздельно предупредил:
- Те, кто разговаривает с моей женой в подобном тоне, обычно долго не живут!
- Не смей угрожать моей дочери, Блэк! - воскликнул Тед, выхватывая палочку, но он предупреждение проигнорировал, глядя исключительно на кузину.
- Посмотри в глаза правде, Андромеда, - воззвал он, с поразительной ясностью ощущая дыхание Марлин на собственной шее. - Год назад ты убеждала меня в том, что не можешь оставить племянника у себя, и я принял Драко в свою семью, поселил его в своём доме, хотя... Это не было сплошным праздником, чёрт подери! Мальчик - оборотень, ты сама знаешь, но ты понятия не имеешь о том, что это значит на самом деле. И с Нарциссой проблем было не меньше. Да, в отличие от Драко она не располосовала когтями мою родную дочь, - прибавил он, глухо гыкнув кадыком, - но это не означает, что всё было так уж безоблачно. И если теперь она решила, что в помощи моей и моей семьи больше не нуждается, значит, так тому и быть.
Сверкнув глазами, Андромеда поднялась с места и наконец встала с Сириусом лицом к лицу.
- Рассуждаешь, как трус, - выплюнула она, но он в ответ лишь покачал головой и кликнул:
- Кикимер! Проводи гостей, - махнул он рукой, когда домовик с хлопком возник у самых его ног.
В секунду Тонкс оказалась на ногах, её палочка смотрела точно Сириусу в горло.
- Не смей выгонять нас как бродяг! - воскликнула она, но в ту же секунду с оглушительным грохотом распахнулась дверь в кабинет.
- Ни с места! - приказал Антарес, вскинув палочку на уровень сердца. - И все держат руки так, чтобы я их видел.
Тонкс послушно замерла, потому что одновременно с кузеном в кабинет ворвались не только сам Драко, но и Мораг, а оказавшаяся в авангарде Корнелия, двигаясь боком, приблизилась к родителям и наконец остановилась, заслоняя их тонкой спиной.
- Я ни дня не прослужила в Управлении, кузина, но от моего заклятия ты не увернёшься, - предупредила она и чуть приметно дёрнула палочкой, призывая отступить. - Так что теперь два шага назад. Быстро!
Тонкс нехотя повиновалась, а Сириус, опустив ладонь на плечо подоспевшему Драко и не опуская собственной палочки, напомнил:
- Вспомни на минутку о том, кто хоронил твою мать, Меда. Вместе с Нарциссой и её семьёй, - прибавил он, и Андромеда побагровела, гневно выпалив:
- Замолчи немедленно, сопляк!
Но Корнелия строго покачала головой.
- Я не советовала бы Вам, тётушка, разговаривать с моим отцом в подобном тоне, - прощебетала она, по-прежнему удерживая Тонкс на прицеле. - Долгие годы он возглавлял наше славное семейство и продолжит свой нелёгкий путь на этом едва ли почётном посту, даже если Вы что-то имеете против. Так что убавьте тон, вот Вам мой совет. Потому что мои братья далеко не так сдержанны, как я.
Говоря так, она взяла Драко за запястье и с силой надавила, призывая опустить палочку. И в этом простом жесте было столько власти, что он против воли повиновался, вслед за Антаресом опустив оружие.
- Кикимер, - приказала она, - проводи.
- Да, хозяйка.
Удовлетворённо кивнув, она закрыла глаза и неподвижно стояла так до тех пор, пока не ощутила лёгкое прикосновение к щеке.
- Ты как? - с беспокойством окликнула Мораг, и она вновь кивнула:
- Нормально, - после чего обернулась к отцу, бессловесному от гнева.
Притянув её голову к себе и горячо поцеловав в висок, Сириус отпустил дочь и объявил:
- Хочу удостовериться, что они благополучно убрались.
- И я с тобой, - поспешно окликнула Марлин, и вдвоём они быстро вышли. Впрочем, так было всегда.
Зябко передёрнув плечами, Драко проследил перемещение дяди и его жены до дверей кабинета и с облегчением выдохнул.
- Я думал, тут сейчас Трафальгарское сражение повторится! - воскликнул он с нервным смешком, но Корнелия в ответ лишь вновь покачала головой.
- Кровопролитие никогда не было выходом, Драко, - оборвала она и напомнила. - Дом этот мой, и я не позволю осквернить его кровью родни, пусть эта самая родня вконец отбилась от рук.
- Звучит разумно, - оценил он, - но мне как-то ближе позиция Мораг.
- Ну ещё бы, - хмыкнул Антарес, стрельнув глазами в старшую из сестёр, которая палочку так и не убрала.
Напряжение потихоньку спадало, и Корнелия наконец провела ладонями по щекам.
- Идёмте, - попросила она. - Не хочу оставлять родителей одних надолго.
Покачиваясь как после нескольких крепких глотков шампанского, она вышла на лестницу, но, постояв немного в тишине, направилась не за отцом и матерью, а вниз, пока наконец не оказалась на втором этаже.
Парадная гостиная сейчас была пуста, и Корнелия, стуча каблуками, приблизилась к гобелену и наконец остановилась, слепыми глазами глядя на с младенчества знакомые имена, среди которых не было ни единого, походившего на её собственное. Она была такая одна.
Спиной ощутив присутствие брата, она окликнула, не оборачиваясь:
- Благороднейшее семейство, да?.. Я бы с радостью выжгла их с гобелена, но они уже выжжены... Знаешь, я когда-то даже хотела упросить папу отреставрировать полотно и попытаться восстановить все имена, которые сгинули в огне. Какая умопомрачительная дура, верно?
Приобняв её за плечи, Антарес тихо укорил:
- Не говори так, лапочка, - но она лишь скорбно покачала головой:
- Нет, Терри. Бабушка была права. Не все из тех, кто носит имя Блэка, оказываются его достойны.
Она надолго замолчала, скользя широко распахнутыми глазами по датам и именам, вновь и вновь повторявшимся от века к веку, и внезапно мягкая усмешка искривила её губы.
- Знаешь, я часто об этом думаю. Смотрю на все эти имена тех, других Блэков, и представляю, как они жили в этом доме. Смотри, вот тут тоже было пятеро детей - видишь? И Бельвина наверняка важничала как самая старшая, а младшие Сигнус и Арктурус шалили и капризничали, впервые в жизни собираясь в школу... Думаешь, они тоже любили друг друга так сильно, как и мы?
- Сложно сказать, - откликнулся Антарес, задумчиво глядя на вышитые золотом имена. - Не могу представить обстоятельства, при которых у меня поднялась бы рука выжечь Моргана или Чарли с гобелена.
Говоря так, он провёл пальцами по до сих пор дымно чернеющему пятнышку, но вдруг опомнился и повернулся лицом к сестре, словно лишь теперь понял, что она всё это время стояла рядом. Слегка склонив голову к плечу, Корнелия смерила его пристальным взглядом и очень тихо окликнула:
- Что тебе это стоило? Терри-Терри... - протянула она с чуть приметным укором, когда он непонимающе нахмурился. - Неужели ты думаешь, что сможешь подлить мне какое-то зелье, тем более органику, так, чтобы я этого не заметила?
Отпираться было попросту бессмысленно, но всё же Антарес, понимая, что этот спор наверняка проиграет, с подозрением сощурился и уточнил:
- Так-таки и сама догадалась? И даже опознала состав, может быть?
Корнелия в ответ запросто пожала плечами:
- Мне понадобилось немного подумать, но пока что я склоняюсь к крови единорога или суррогату со сходными свойствами. Но разве ты опустишься до использования фальшивки?
Она говорила без горечи, с легчайшей усмешкой в уголках губ, и всё же Антарес почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Он не хотел, чтобы их Корни, их лапочка знала о том, во что его угораздило вляпаться ради неё... Мерлина ради, да любая цена была бы слишком низкой. Он бы убивать пошёл, лишь бы с ней было всё в порядке. Ему ведь не впервой.
- Так и не скажешь? - уточнила она, намекая на заданный ранее вопрос, и он криво ухмыльнулся:
- Ничего, кроме денег. Не так уж и много за твоё спокойствие.
Прикусив губы и на мгновение зажмурившись, она ринулась вперёд и обхватила брата за шею, для чего ей пришлось привстать на цыпочки - всегда недоставало роста, с самого детства, и теперь уже точно ясно, что ей никогда за ним не угнаться.
- Я люблю тебя, Терри...
- И я тебя, Корни, - прошептал он, уткнувшись носом сестре в макушку, а после, пропуская нежные гладкие пряди сквозь пальцы, чуть слышно пропел: - Лондонский мост падает...
- Падает, падает... - эхом откликнулась она и тихонько рассмеялась, отстраняясь, но по-прежнему оставаясь в его объятиях. - Сотню лет не слышала эту колыбельную.
- Mea culpa (1), - покаялся он, слегка склонив голову. - Надеюсь, у меня ещё будет время исправиться.
- Кажется, я слишком взрослая для этого, Терри, - напомнила она, и Антарес с короткой, едва ощутимой заминкой ответил:
- Быть может. Хотя мне очень и очень жаль.
Корнелия в ответ лишь приглушённо хихикнула и покачала головой, втайне потешаясь над его близорукостью и некоторой наивностью. Верно мама говорит, мужчины иногда бывают хуже детей.
***
Вставив ключ в замочную скважину, Гарри не спешил его проворачивать, а прежде вновь обернулся к терпеливо ожидавшей Полине и в который раз за утро принялся инструктировать:
- В общем так, вещи эти никто не трогал уже очень-очень долго, так что в коробках могли завестись докси или ещё что похлеще. В случае возникновения любой опасной или подозрительной ситуации...
- Кричать как можно громче, - закончила за него Полина с таким видом, будто готова была согласиться со всем, лишь бы скорее оказаться по ту сторону двери.
Пристально вглядевшись в её кристально честные голубые глаза, Гарри после колебаний всё же отпер дверь и первым вошёл в комнату, щурясь против яркого света, льющего в единственное окно.
Здесь было очень тихо, лишь с улицы смутно долетал птичий щебет, и в воздухе летали потревоженные пылинки. Пахло тоже пылью и ещё чем-то нежным и сладковатым, и Гарри, вспомнив, как пришёл в себя в больнице, почувствовал, как ему сжало горло. Так пахла мама, и теперь, долгие годы спустя, этот запах стал почти неразличимым, но всё же легко угадывался, стоило склониться над любой из коробок и приоткрыть её.
Стоя посреди всего этого пыльного великолепия с горящими глазами, Полина восхищённо прижала ладошки к груди, но очень быстро вернула себе прежний тон и деловито уточнила:
- С чего начнём?
Усмехнувшись, Гарри тряхнул головой для прояснения сознания и решительно приблизился к крайнему справа штабелю коробок, решив перебрать всё по порядку.
- Написано "Хогвартс", - объявил он, осторожно составляя коробку на пол. - Тут, наверное, учебники.
Закатав рукава домашнего платьица, Полина упала на колени и решительно запустила руки в коробку по самый локоть.
- Осторожнее, - предупредил Гарри, садясь рядом и выкладывая палочку на пол у собственного колена. - Точно не хочешь позвать Артура?
Полина в ответ замотала головой, не поднимая глаз от находки.
- Ему это будет неинтересно, - решительно оценила она, выуживая из коробки учебник по истории магии и тут же раскрывая его на коленях. - Я, конечно, предложила ему, но он сказал, что лучше побудет с папой и поможет ему разобрать завалы в сарае для мётел.
Приподняв бровь, Гарри осторожно уточнил:
- Что, так и сказал?
Смерив его куда как красноречивым взглядом, Полина покачала головой и коротко, совсем по-женски вздохнула.
- Мне кажется, он вряд ли когда-то привыкнет, - заметила она, нежно перебирая пожелтевшие пергаментные листы, и вдруг спросила: - Вас это очень расстраивает, да?
Она могла бы даже не уточнять, кого имеет в виду под этим "вас"; пусть они жили дружно да и вообще неплохо по общественным меркам, по сей день их семья состояла как бы из двух половинок. На одной чаше весов остались папа, Вэррон и их будущий малыш, на другой ловко устроились Артур и Полина, а Гарри остался где-то посередине, связующим звеном между двух миров. Его это не тяготило, даже наоборот - приятно было хоть чем-то помочь родным и близким, но всё же иногда ему становилось немного неловко из-за внезапно свалившейся ответственности. Вот как сейчас.
- Ты ведь понимаешь, что это нормально? - уточнил он, отбросив волосы с глаз, и заверил: - Полина, вас никто никогда не будет заставлять. Посуди сама - ведь Вэррон не принуждает меня звать её мамой. Так почему это должно случиться с тобой и Артуром?
Полина помолчала, задумчиво подперев подбородок кулаком; видимо, ответ, подкреплённый показательным примером, показался ей приемлемым.
- Это хорошо, - оценила она, вновь принимаясь за коробку, и будто бы между прочим обронила: - Морган тоже так сказал.
Едва сдержавшись, чтобы не прыснуть, Гарри ограничился тем, что протянул:
- О, ну если Морган сказал... - и девочка побурела как гриффиндорское знамя.
По счастью для неё, Гарри развивать тему не стал - помнил ещё, как насмехались над ним, когда он впервые осмелился чмокнуть Корнелию в щёку, в том числе и сам Морган. Кто же знал, что всё так закрутится за смехотворно короткое время.
Из сладостных воспоминаний его вырвал короткий удивлённый возглас Полины:
- Ой! Гарри, коробка шевелится!
Оказывается, пока он мечтал, она уже успела покончить с кипой старинных учебников и потянулась за новой коробкой, о крышку которой что-то мерно билось изнутри. Недоумевая, что же такое там может быть, Гарри поднялся на ноги и взмахом палочки открыл коробку.
- Вот это да! - воскликнула Полина и захлопала в ладоши.
На свободу из сыроватого вместилища вырвалась самая настоящая метла - совсем крошечная, рассчитанная на ребёнка до трёх лет, но ещё вполне годная, если судить по тому, что она без проблем поднялась на высоту человеческого роста и успела описать неспешный круг по воздуху, прежде чем Гарри сумел схватить её образцовым броском.
- Я никогда не видела таких маленьких мётел, - восхитилась Полина, и Гарри осторожно передал ей транспортное средство, сжав тонкие пальчики поверх древка.
- Это моя, - озвучил он очевидное, удивляясь поднявшейся откуда-то из глубин грудной клетки нежности. - Наверное, одна из первых... Я и не знал, что она всё ещё здесь.
- Тут ещё много всего, - сообщила Полина, успевшая забраться в коробку чуть ли не по пояс, так что её голос теперь звучал немного глухо. - Какие-то письма, и ещё книги, и фотографии... Смотри!
Она протянула целую стопку, и Гарри грустно улыбнулся.
- Это моя мама, - объяснил он, с великой осторожностью взяв фотографию из горячих ладошек Полины, опасаясь измять в порыве чувств. - Она такой была на седьмом курсе, кажется. Это Марлин и Сириус, вот Римус...
- А это папа? - указала она, беззастенчиво тыча пальцем, и запрыгнула на стоявшую рядом коробку, весело болтая ногами и при этом не отпуская метлу, а Гарри с усмешкой кивнул:
- Кто же ещё, как не он.
Присматриваясь к фотографии, она улыбалась, но подняла голову, взглянув Гарри в лицо, и растеряла остатки улыбки.
- А ты совсем не помнишь свою маму? - спросила она, жалобно приподнимая бровки.
Грустно усмехнувшись, Гарри кивнул.
- Да. Её не стало, когда я был совсем маленьким, так что всё, что мне остаётся - это фотографии и рассказы близких.
Опустив руки с зажатой в пальцах метёлкой, Полина надолго замолчала, а потом задумчиво произнесла, глядя вниз:
- Это, наверное, лучше, да? Вообще не помнить.
Она выглядела сейчас такой несчастной, что Гарри не сдержался и, подойдя совсем близко, присел на коробку рядом с Полиной, приобнял её и после недолгого молчания нерешительно откликнулся:
- Иногда так и есть. Но время от времени я всё же жалею, что почти ничего не помню о ней. С годами боль уходит и остаются только самые светлые и радостные воспоминания... - Он пожал плечами, не зная, что ещё прибавить, но всё же признался: - И мне их не хватает.
Доверчиво уткнувшись макушкой ему в плечо, Полина чуть слышно прошептала:
- Я скучаю по маме и папе. И Артур тоже скучает, я точно знаю, только он стесняется сказать.
- А ты, выходит, не стесняешься? - с усмешкой уточнил Гарри, и она замотала головой:
- Не-а. Какой в этом смысл? Ведь люди вокруг не дураки.
- Это уж точно, малышка, - кивнул он и, чтобы избежать неловкой паузы, спросил: - Ну, что там у тебя ещё?
Ответив ему довольной широкой улыбкой, Полина отпустила метлу парить по комнате и достала из той же коробки ещё несколько книг; к несчастью, стопка оказалась слишком тяжёлой, и пара книг сорвалась, грохнув об пол.
- Ничего, я подниму, - успокоил Гарри, наклонившись, а она, задумчиво прищурившись, окликнула:
- Гарри... А скажи, пожалуйста... Когда взяли нас с Артуром, ты не боялся, что папа и Вэррон тебя разлюбят?
- Нет, - честно ответил он без малейшей заминки и, приглядевшись к нежно бледнеющему личику Полины, догадался: - Ты волнуешься из-за ребёнка?
Она мелко закивала и вдруг доверчиво прижалась к нему горячим боком, так что Гарри с неудовольствием ощутил, как сердце толчками бьётся где-то в горле.
- Бояться не надо, - шепнул он, свободной рукой пригладив ей бант на правой косичке. - От того, что нас станет больше, любви не убавится. Даже наоборот.
- Ты правда в это веришь?
- Да. - Он пожал плечами. - По крайней мере, так говорила мне Корни, а ей я верю.
Задрав подбородок, Полина снизу вверх пристально взглянула на него и после короткой заминки всё же замирающим шёпотом спросила:
- Ты её очень любишь, да?
- Да, очень, - без сомнений откликнулся Гарри столь же тихо. - Хочется верить, что так же, как она меня.
Вполне удовольствовавшись таким ответом, Полина вновь принялась нежно перебирать письма, а Гарри наконец взглянул на книги у него в руках. Учебник заклинаний для пятого курса казался вполне годным, будто его и не раскрывали, и, заглянув под обложку, он без удивления обнаружил, что книга принадлежит Сириусу. Но вот о второй книге - "Продвинутом курсе зельеварения" Либациуса Бораго - этого сказать было нельзя. Переплёт был настолько потрёпанным, что рассыпался под пальцами, да к тому же предыдущий владелец учебника исписал все страницы вдоль и поперёк, даже поля были сплошь заполнены какой-то писаниной. Перевернув книгу и раскрыв заднюю обложку, он увидел нацарапанную мелким убористым почерком фразу и почувствовал, как под лопаткой зарождается знакомый с детства зуд - как бывало всегда, когда впереди маячила какая-то тайна.
Украдкой оглянувшись на Полину, Гарри убедился, что сестра занята фотографиями, и медленно провёл пальцем по надписи, про себя повторяя:
"Эта книга является собственностью Принца-полукровки".
