***
За суетой и хлопотами прошедших дней все ожидаемо позабыли, что впереди ещё первый этап состязаний в рамках Чемпионата, поэтому Драко откровенно удивился, когда в холле его за руку перехватил Флитвик и попросил после ужина заглянуть к нему в кабинет. Когда он вошёл, внутри уже находились не только сам учитель заклинаний, но и Катриона; сидя в кресле по гостевую сторону стола, она задумчиво ковыряла уголок собственного ногтя и, подняв голову на звук открывшейся двери, слегка улыбнулась. Кивнув в ответ, Драко пожелал доброго вечера Флитвику и занял пустующее кресло по левую руку от своей напарницы. Для него так и осталось загадкой, почему Флитвик выбрал именно её. Конечно, могло статься так, что других достойных претендентов среди студентов младших курсов попросту не оказалось, но что-то в лице девушки подсказывало Драко, что она всего лишь сдержала собственное обещание и взяла декана измором, попросту не оставив ему выбора. Вступительная речь Флитвика оказалась довольно бессодержательной, впрочем, Драко иного и не ожидал. - Пока не вполне понятно, как именно будут подвергнуты проверке ваши умения, - провозгласил профессор, то и дело восторженно вскидывая жилистые маленькие руки, - но состязание будет сугубо практическим. Так что следите, чтобы всё было в порядке с вашими руками и палочками. - Разрешите организационный вопрос, сэр? - уточнил Драко, пока беседа не свернула в нежелательные словесные дебри. Флитвик благожелательно закивал. - Насколько я понимаю, график проведения состязаний пока не утверждён. Но что Вы планируете делать, если этап соревнований по заклинаниям придётся на полнолуние? Обеспокоенно нахмурившись, Кэтти также с интересом воззрилась на Флитвика, но тот лишь суетливо замахал руками: - О, об этом не тревожьтесь, мистер Малфой! Директор Снейп заблаговременно известил наших гостей о некоторых особенностях, которые следует учитывать при составлении графика, и оба они - и мистер Кара, и миссис Веласкес - с ним согласились! Благодарно склонив голову, Драко не ответил, поскольку не ожидал, что ему пойдут навстречу, а Флитвик между тем продолжал вдохновенно пищать: - Я надеюсь, мистер Малфой, что в том случае, если у мисс МакДугал возникнут затруднения на этапе подготовки, Вы не оставите Вашу младшую коллегу на произвол судьбы. - Будьте уверены, профессор, - заверил Драко без особого энтузиазма. Тон его был даже не недовольным, а скорее равнодушным, так что Кэтти боялась того момента, когда они распрощаются с профессором и покинут кабинет. Она уже предвкушала, что ей придётся выслушать тысячу замечаний и ремарок о том, что Хогвартс мог представлять кто-то и получше, но неожиданно весь негатив Драко был направлен на профессора Флитвика. - Я и не чаял получить рекомендации настолько ценные, - брюзгливо пробормотал он, первым выходя в коридор. - Надо думать, выступай мы по истории магии, он посоветовал бы беречь голову. - И перья, - прибавила Кэтти, которая всё это время продолжала к нему приглядываться. - Драко... Он обернулся, недоумённо приподняв брови, а Кэтти всё не знала, как выразить собственные подозрения. У неё только что появилась идея, прямых подтверждений которой не было, но всё же отделаться от неё она уже не могла. - Ты ведь к этому не причастен, верно? - спросила она и прибавила раньше, чем Драко сумел отвертеться: - До сих пор профессор Флитвик не горел желанием выдвигать мою кандидатуру куда бы то ни было. Из-за шрамов, наверное... Последнюю фразу она прибавила совсем тихо, с сомнением, но Драко всё равно возмутился и выплюнул: - Какая глупость! Но Кэтти лишь покачала головой, давая понять, что так просто её не проведёшь и не напугаешь вспышками негодования. - Посуди сам, Драко... Спорить готова, все этапы Чемпионата будут освещаться в прессе, - предположила она, - как это было с Турниром Трёх Волшебников. И если на страницах газеты мелькнёт лицо, вроде моего, это может нанести урон имиджу школы. Скривившись как от острой боли, он попытался отвернуться, но всё же вновь встал с ней лицом к лицу и заявил: - Я понимаю, почему Флитвик не хотел отбирать тебя для соревнований. Потому что сейчас ты рассуждаешь как полная дура. Кэтти и не думала обижаться - в конце концов, косвенно её рассуждения касались и его, но неожиданно её мысли сами собой свернулись с проторённой дорожки, вынуждая задавать новые неудобные вопросы. - Почему ты не пьёшь зелье? - спросила она, и Драко мигом забыл о собственном праведном гневе, подкатывающем всё сильнее с каждой минутой. - Как профессор Люпин. Ведь ему помогает, так все говорят. - Вот ещё. - Он капризно передёрнул плечами. - Ты ведь понятия не имеешь, как именно оно действует, верно? Кэтти с сожалением покачала головой, будто пробел в собственных знаниях был для неё оскорбителен. - А стоило бы поинтересоваться, - язвительно посоветовал Драко. - Зелье Белби не препятствует превращению, оно лишь помогает сохранить человеческую структуру сознания. Оставаться в себе, проходя через трансформацию?.. - Он зло усмехнулся. - Нет уж, спасибо. Поищи другого идиота. Они дошли до поворота коридора и остановились ненадолго, чтобы дождаться лестницы. Чувствуя вину, Кэтти постаралась сменить тему и вздохнула, обращаясь скорее к самой себе: - Интересно, как там Джаред... Надеюсь, он скоро поправится. - С чего столько беспокойства? - уточнил Драко, первым вставая на ступень и протягивая ей ладонь, чтобы могла опереться. Недоумённо нахмурившись, она всё же предложением воспользовалась и ответила, когда лестница со скрежетом медленно поплыла по воздуху: - Мне нравится Джаред. Он очень хороший и добрый. И ещё... Это он тогда нашёл меня в лесу, - прибавила она совсем тихо и выправила волосы из-за левого уха, скрывая шрамы. - Он и Терри. Ты знал? - Да, - рыкнул Драко, отворачиваясь, потому что совершенно не хотел разговаривать об этом ни с кем на свете - тем более с ней, но Кэтти на этом не успокоилась и, глядя на него с каким-то странным выражением, тихо спросила: - Драко, почему ты не укусил меня? - Что?.. Он нахмурился так, будто не слышал или не понял вопроса, но выступившие у него на скулах пятна яснее ясного говорили о том, что он не только слышал, но и понял, о чём и зачем она спрашивает. Первоначально Кэтти вообще не планировала об этом говорить, тем более в столь неподходящей обстановке, но всё же решительно вскинула подбородок и призналась: - Я... кое-что всё же помню. Ты протащил меня до самого сердца леса, но так ни разу и не укусил - как тебе это удалось? Я не тешу себя надеждами на то, что я особенная или избранная, - поспешно прибавила она и выдохнула в полной растерянности. - Просто не понимаю, как это физически возможно. Я... Драко, я ничего не понимаю. Последнее признание прозвучало настолько беспомощно, что он против воли обернулся. Он стоял теперь на пару ступеней ниже, так что их с Катрионой лица находились почти на одном уровне. Оба светловолосые, сероглазые и белокожие, они походили бы на брата и сестру - если бы не этот чёртов запах, заставлявший смотреть на неё даже тогда, когда умом он противился изо всех сил. Лестница наконец остановилась, достигнув цели, но Драко не спешил сойти на твёрдую почву, а вместо этого проговорил, глядя под ноги: - Ты слышала, что я говорил Криви? - Не всё, - честно откликнулась Кэтти, и он, смерив её взглядом и удостоверившись, что она не врёт, объяснил: - В полнолуние разум покидает оборотня не полностью. Не знаю, как обстоят дела у других, но я после каждой ночи кое-что помню. Какие-то обрывки, отдельные сцены... И тогда... - Он с усилием сглотнул, кашлянул, но всё же признался, глядя в сторону: - Я не хотел тебя кусать. То есть, хотел, но я пытался этого не допустить. Кэтти внезапно замотала головой, и он по инерции обеспокоенно протянул руку, за которую она схватилась, но почти тут же испуганно отдёрнула пальцы и выпалила: - Прости меня, я... Пожалуйста, давай больше никогда-никогда не будем говорить об этом, Драко, я тебя очень прошу!.. Ошарашенный тем жаром и мольбой, с которыми она говорила, он медленно кивнул, а Кэтти, отдышавшись, позволила себе улыбнуться и, делая первые шаги по коридору в сторону башни Когтеврана, рассеянно проговорила: - Кажется, этот Чемпионат будет занимать львиную долю времени... Не представляю, как теперь удастся попасть на свадьбу Морны. Хотя было бы даже лучше, если бы я могла сослаться на занятость. Не подумай, она моя сестра и я люблю её, но не хочется снова... - Она замялась, но, заметив, что Драко с интересом прислушивается к её бессмысленному трёпу, вынужденно продолжила: - Все наши родственники думают, что на меня напала собака. Мы редко видимся, они обо всём знают только по слухам, так что теперь мне предстоит вынести ещё одну волну сочувствия. Она пожала плечами, показывая, что ничего с этим не поделаешь, и прибавила: - Это нужно просто перетерпеть. Некоторое время они шли молча, и тишина коридора прерывалась только звуком их шагов, но наконец Драко предложил совершенно ровным, будто бы даже скучающим тоном: - Я мог бы тебя сопровождать. - Ты о чём? Она ещё не успела задать вопрос до конца, как на неё снизошло озарение - настолько внезапно, что она остановилась на полушаге, неимоверным волевым усилием опустила поднятую ногу и переспросила: - В каком это смысле "сопровождать"? - Мерлина ради, не строй из себя простушку-пастушку вроде Криви, - одёрнул он и брюзгливо прибавил: - Тебе это совершенно не к лицу. Но я, так и быть, буду джентльменом и развею твои сомнения. Дело в том, что на торжественных мероприятиях каждую леди сопровождает кавалер, потому как явиться на семейное сборище в одиночку для женщины почитается моветоном. Поэтому я предлагаю тебе сопровождение. Теперь понятно? Судя по всему, понятно не было, потому что Кэтти остановилась, хлопнула ресницами, приоткрыла рот, но спохватилась и выдохнула: - Но зачем тебе это? - Пребывая в расстроенных чувствах, ты вряд ли сможешь полноценно работать, - произнёс он совершенно спокойно и прибавил, коротко закатив глаза: - Женщины... Поэтому я, будучи твоим партнёром в соревнованиях, как никто заинтересован в сохранении твоего... душевного равновесия. Внезапно Кэтти разобрал смех. Она понимала, что ведёт себя как минимум глупо и своими действиями может оскорбить Драко, так что он не только не захочет с ней никуда ехать, но и вообще перестанет иметь какие бы то ни было дела, но остановиться уже не могла. - Ты не понимаешь, во что ввязываешься, Драко, - со смехом провозгласила она и напомнила: - Это будет шотландская свадьба. Магловская! Совершенно магловская! - Не драматизируй, - призвал он к порядку. - Как я понял, Грэйволф тоже в числе приглашённых, значит, без достойного собеседника за столом я не останусь. Наконец справившись с дыханием, Кэтти перестала смеяться и теперь смотрела на него по-прежнему с недоверием, но в то же время с каким-то чувством, которого Драко, скверно ориентирующийся в психологии расстроенных девочек-подростков, не мог определить словами - должно быть, всё дело было в её волшебном глазе. - Ты что, действительно хочешь этого? - спросила она. Он с сомнением пожал плечами, но в конце концов собрался и ответил: - Это стало бы интересным опытом. Второй такой возможности может и не представиться. Кэтти неопределённо качнула головой. Ответ показался ей приемлемым, хоть и не самым ловким. - Нужно сначала сказать Мораг, - заметила она, и Драко согласился: - Я сам с ней поговорю. Впадая в ажитацию, ты иной раз начинаешь нести невозможную чушь, - прибавил он, снисходительно приподняв брови, - так что она может и не понять, чего ты хочешь. Идём, уже поздно. Разумеется, он был не обязан провожать её до гостиной, но в конце концов Кэтти объяснила себе всё так, что Драко, являясь членом Инспекционной дружины, просто решил в очередной раз проследить за порядком. Если только она могла хоть что-то сказать о нём наверняка.***
Присев на табурет, приставленный почти вплотную к койке, Адаре расправила складки на фартуке и зевнула, прикрыв рот костяшками пальцев. Стояла глубокая ночь, но она не могла себе позволить удалиться в сестринскую и оставить самого главного пациента на мадам Помфри. Разумеется, в течение дня в Больничное крыло наведывались и другие студенты, но всё это были так называемые моментальные травмы - то есть те, которые не требовали длительного лечения. Вывих плеча, ожог от котла, насморк и боль в горле - только эпидемии простуд им не хватало... Разумеется, она была неизбежна и каждый год приходила примерно в это время, но лучше бы не сейчас. Она не могла отвлекаться от Джареда. Протянув руку, она легонько сжала его ладонь, лаская, провела кончиками пальцев по шраму на тыльной стороне, но ответа не было. В течение дня жар то спадал, то вновь возвращался, и Адаре, до кровавой пелены перед глазами вглядываясь в выраставшую на листе пергамента кривую, верила, что к утру всё закончится... Вот только вера её слабела с каждой минутой. Из глубины снова подкатили бессильные слёзы, но она не позволила себе раскиснуть, хлопнув ладонями по щекам. Плакать будем потом, когда Джаред встанет на ноги. А если и плакать, то только от радости. Внезапно её внимание привлёк какой-то стук. Утерев глаза, Адаре вскинулась, но вокруг никого не было; мадам Помфри получасом ранее удалилась к себе и теперь, наверное, уже спала, а Джаред лежал всё так же неподвижно, будто... Стук повторился, и теперь она поняла, что ей напоминает этот звук. Это совершенно точно были удары острым клювом о стекло. Поднявшись на ноги, она подошла к окну, затем к другому и наконец увидела снаружи тень, ещё более кромешную, чем обрушившаяся на Хогвартс ночь. Действуя скорее по наитию, чем в соответствии со здравым смыслом, она повернула ручку и распахнула окно. По щеке её хлестнул ледяной сквозняк, и в лазарет с улицы влетел крупный ворон, чёрным маслянистым призраком пронёсшийся у Адаре над головой. Птица явно была почтовой и теперь, усевшись на высокую спинку пустующей койки, терпеливо дожидалась, пока её освободят от ноши. К лапке ворона была бечёвкой привязана записка и крохотный серебряный флакон, запечатанный карминно-красным сургучом. Приблизившись к ворону, Адаре осторожно пальцами распутала бечевой узел, и в тот же миг птица вспорхнула с места и стремительно вылетела в раскрытое окно, оставив посылку и письмо у девушки в руках. Не понимая, что это было, Адаре всё же затворила окно, чтобы не выстудить лазарет, после чего присела на прежнее место у постели Джареда и осмотрела нежданное подношение. Флакон был совсем простым, точно таким, в каких принято хранить органические зелья, разве что без опознавательных знаков и бирок, и от него по ладони распространялся холод. Холодильные чары? Не похоже... Решив, что успеет с этим разобраться, она опустила флакон себе на колени и развернула записку, оказавшуюся смехотворно короткой. Три капли.П.
И это всё. Ни слова больше, ни объяснений, ни заверений, ни слов утешения. Можно было даже не задавать вопрос о том, от кого записка. Даже если бы не узнала почерк, каждый завиток которого навеки врезался в память, пока она годами просматривала оставленные в наследство записи и схемы, она бы поняла, почуяла сердцем, что означает эта крохотная буква на месте подписи. Потому что для неё он никогда не был отцом. Всегда только папа, даже теперь. Оглянувшись на окно, будто ожидала увидеть его по ту сторону стекла, Адаре опомнилась и перевела взгляд на Джареда, который лежал совершенно неподвижно и тяжело дышал. Она сразу же поняла, почему к зелью - а она была уверена, что в флаконе зелье, - не прилагалось подробных инструкций. Потому что ей не нужны были инструкции. Она и без того знала, что нужно делать. Стиснув флакон в пальцах, она сковырнула слой сургуча, зубами вытащила пробку и принюхалась, махнув ладонью поверх фигурного горлышка. Пахло травой - не травами, а именно свежескошенной травой - и отчего-то кровавым железом, как пахнет от парной телятины. Не понимая, какие ингредиенты могут распространять такой странный запах, Адаре вновь оглянулась на Джареда, не в силах моментально принять решение. С одной стороны, его состояние не улучшалось, и она была готова пойти на всё, лишь бы вернуть его к жизни. Но с другой... С другой стороны, она здорово рисковала, готовясь споить ему непроверенное зелье из неизвестных компонентов. В конечном итоге дело было вовсе не в Джареде, а в том, захочет ли она принять руку помощи именно от него. Вопрос доверия... Нет, не так. Вопрос веры. На этот раз она поднесла флакон ближе к носу и вновь принюхалась, всё ещё не в силах поверить в то, что собирается поступить именно так. Запах не изменился, разве что стал тоньше, словно целебное содержимое понемногу выветривалось, и это определило дальнейший ход событий. Оглянувшись на дверь сестринской и убедившись, что мадам Помфри ей не помешает, Адаре решительно поднялась, наклонилась над Джаредом и поднесла флакон к его губам, дрожащими от напряжения руками отмерив ровно три густых багровых капли. - Пей, мой хороший... - прошептала она, как было и в прошлый раз, когда она впервые залечивала его раны. - Пей... Вставив пробку, она медленно опустилась на прежнее место на табурет и запихнула наполовину опустевший флакон в карман, лишь теперь сообразив, что её колотит крупная дрожь. Вот и всё. Теперь оставалось только ждать. Должно быть, она успела задремать, потому что неожиданно для себя оказалась не в Хогвартсе, а в Волчьей яме - той, изначальной, оставшейся в глубине континента, - точнее, в семейном склепе, нарочно выстроенном на другом конце поля. Чтобы стоял вдали от поместья, но оставался на виду из любого окна. Передвигаясь от одной плиты к другой, она скользила пальцами по выбитым в камне именам предков, а следовавший за ней голос спокойно и немного грустно рассказывал: - Нужно попросить благословения у предков, иначе счастья не будет. Я не просила - видишь, что со мной стало теперь? - С тобой всё хорошо, - заверила Адаре, не оборачиваясь. - Это просто драконья оспа. Попьёшь зелий и будешь в порядке. - А от этого у тебя зелья есть? Справа возникло какое-то шевеление, и она всё же оглянулась - к ней из темноты тянулась вытянутая рука, в которой, сокращаясь и корчась, билась окровавленная утроба. Адаре отшатнулась, обернулась, выхватывая палочку, и лишь теперь поняла, кто всё это время следовал за ней по пятам, направляя и оберегая. Перед ней стояла её прабабка, Адара Грэйволф - точно такая, какой была на портрете в домашней галерее. После переезда полотно куда-то исчезло - должно быть, повесили в спальне дедушки, - но Адаре хорошо знала это платье, серебристыми складками ниспадавшее до самого пола. Правда, на портрете, насколько она помнила, на платье не было кровавых разводов, и прорехи на животе не было, и лоснящиеся органы не вываливались на каменный пол. - Адаре... Вздрогнув, она открыла глаза. Она уснула сидя, уткнувшись лбом в край перины, и теперь над ней стояла мадам Помфри и тихонько трясла её за плечо. - Тебе нужно отдохнуть, дорогая. - Спасибо, мадам Помфри, я в порядке, - откликнулась она со слабой усмешкой, села ровнее и на мгновение прижала ладони к лицу. – Сейчас, только отдышусь. - Не засиживайся, - напутствовала медсестра самым сердечным тоном. - Ты ничем ему не поможешь, если будешь сама валиться с ног. Это была чистая правда, так что Адаре не нашлась, что ответить, и просто кивнула. Понимая, что большего от неё не добьётся, мадам Помфри ушла к себе, а Адаре поднялась и поправила Джареду сбившееся одеяло, разглаживая ткань ласковыми подрагивающими ладонями. Жар спадал - она чувствовала это даже без применения заклинаний и без градусника, а потому она с облегчением выдохнула и пересела на край койки, прижавшись бедром к его боку. Она не знала, что за зелье было в присланном ей флаконе, но от него Джареду было лучше, а это было главным. Просить о большем она просто не могла. Опустив подбородок на раскрытые ладони, она всмотрелась в его лицо, в глаза за закрытыми веками и наконец поняла, что чуть было его не потеряла. Ледяная щекотка страха пробежала по позвоночнику, но она встрепенулась и оборвала собственный мыслительный поток. У них всё будет хорошо. Она не просто это знала - видела, хоть изображение в зеркале двоилось и расходилось радужными кругами, но она всё равно ему верила. Теперь уже верила. Пошарив пальцами в складках юбки, она вынула футляр с кольцами и достала оба, осторожно извлекая их из гнезда подрагивающими пальцами. Они были отлиты из одного и того же металла, и это заставило Адаре улыбнуться - ей предлагали равный брак, а не заковывали в кандалы железным кольцом. Женское село как влитое, с тихим шорохом проскочив выступающую костяшку, и Адаре вытянула руку, изучая обновку и привыкая к виду серебристой полосы на руке, казалось, плотно охватившей не только палец, но и жилу, ведущую прямо к сердцу. Убрав коробочку в карман, она надела кольцо Джареду на безымянный палец, и по глазам внезапно ударило яркое серебристое свечение, которое, впрочем, быстро пропало. Не до конца понимая, что это за магия, она обеспокоенно сжала его пальцы и тут же ощутила лёгкое пожатие в ответ, сопровождавшееся глубоким вздохом, будто он выныривал на поверхность из глубокой воды. Адаре обмерла, боясь пошевелиться, словно могла спугнуть долгожданное облегчение, но Джаред, сморгнув раз-другой, сосредоточил на ней взгляд и хриплым, отвыкшим голосом окликнул: - Детёныш… - Я здесь, - отозвалась она и слабо улыбнулась сквозь слёзы. – Здесь, хороший мой… Я с тобой. Теперь только с тобой… Она прижалась губами к его ладони, и он, нахмурившись, откашлялся и спросил: - Что со мной было? - Драконья оспа, - ответила она, понимая, что просто не сможет рассказать всей правды, не выдав Антареса и не накликав на них беду. - Теперь всё будет хорошо, я тебе обещаю. - Не плачь, - попросил он и провёл ладонью по её щеке, лишь теперь заметив кольцо на собственной руке. С усилием заморгав, он сперва не поверил в то, что видит, а после эмоции принялись сменять друг друга на его лице с такой скоростью, что Адаре мгновенно уверилась в том, что он будет в порядке. Это по-прежнему был её Джаред - порывистый, ловкий, у которого всё схвачено и всегда есть не только план "Б", но и все возможные планы до конца алфавита. Уткнувшись губами в его запястье, она счастливо улыбнулась, и он зарылся пальцами в её волосы, с неописуемым удовольствием ощущая прежнюю силу в руках. Тогда, погрузившись в пучину объяснений мотивов собственного поступка, он совершенно позабыл задать тот самый вопрос, которого она так боялась и так ждала, а потому теперь, пусть с опозданием, он тихо произнёс: - Адаре Девора Грэйволф, ты выйдешь за меня? Поначалу беззвучно закивав, она закусила губы, но всё же справилась с собой и выдохнула: - Да... Мой ответ тебе - всегда только "да"... Бросившись вперёд как кобра, она обняла его, беспорядочно целуя, плача от облегчения и зная, что этим мигом счастья она обязана только одному человеку.***
Наконец из спальни унесли тазы с остывающей водой и замаранные полотенца и простыни, бестолковая беготня прекратилась как и суеверные причитания прислуги, и на Волчью яму опустилась долгожданная блаженная тишина. И хотя утешительные прогнозы Влада не сбылись и роды грянули на неделю раньше, поводов для опасений было немного - малыш появился из материнской утробы на редкость крепким и таким горластым, что его первый выдох услышали во всём доме, от парадной гостиной до полутёмного по ночному времени флигеля прислуги. - Будет вас теперь погонять, точно генерал на фронтах, - посулила Габи с непривычной человечностью, и Римус благодарно улыбнулся. Можно было с уверенностью сказать, что в ближайшее время грозных команд не предвидится - если судить по довольному причмокиванию, раздававшемуся от постели. Оставив прислуге обихаживать усталого, но довольного проделанной работой Драйера, Римус подошёл к исполинской кровати чёрного дерева, на которой запросто уместились бы пятеро взрослых мужчин, и осторожно присел на край рядом с Авророй. Лишь мельком взглянув на него и улыбнувшись, она тут же вновь сосредоточилась на ребёнке, который безотчётно шарил пальчиками по её груди, не прерывая первого в своей жизни кормления. Теперь, когда по её предплечью елозила крохотная горячая головка с полупрозрачными тонкими волосками, она даже говорить не могла от свалившегося на неё счастья, к которому она готовилась долгих девять месяцев, но всё равно оказалась не готова. Осторожно приобняв её за плечи, опасаясь помешать, Римус коротко поцеловал её в висок и похвалил: - Ты у меня такая сильная... Спасибо тебе, - прошептал он, и Аврора коротко качнула головой: - Это тебе спасибо. Без тебя мы бы не справились... Ты только посмотри на него, - шепнула она в ответ, не в силах облечь собственный восторг в более изящную словесную форму. - Он такой красивый... Это действительно было правдой, так что и не поспоришь даже из природной скромности или боязни сглазить. Глаза у мальчика были голубыми - быть может, ещё поменяются, но Авроре хотелось верить, что они будут того же оттенка, что и у Римуса и Джареда. - Если и у него будет мой нос, я с ума сойду, - заметил он, и Аврора тихо рассмеялась, но тут малыш обеспокоенно фыркнул, кашлянул, впрочем, тут же вновь присосавшись к груди с прежним рвением. Невесомым прикосновением погладив сына по голове, она успокаивающе зашипела: - Тш-ш-ш... Не спеши, солнышко... Совершенно обалдевший от счастья, Римус вышел в коридор провожать Влада, а в голове раненной птицей билась всего одна мысль: всё-таки успел. Хотя бы на этот раз. - Мою благодарность не выразить никакими словами, герр Драйер, - признал Римус, пожимая целителю протянутую руку, но тот в ответ лишь благодарно склонил голову: - Моё участие было сугубо опциональным, уверяю Вас. Госпожа Люпин бы и сама отлично справилась. Скажу Вам по секрету, - прибавил он, понизив голос, - столь дисциплинированные роженицы в моей практике встречаются редко. Не вполне понимая, как реагировать на столь изысканную похвалу, Римус всё же улыбнулся, но было кое-что ещё, о чём стоило проконсультироваться со специалистом. - А что мальчик? - спросил он, и Влад поспешил заверить: - Полностью в норме. Разумеется, в ближайшие месяцы я буду за ним наблюдать, но пока что за здоровье Вашего сына можете не тревожиться. - Но он... Зловещее окончание вопроса повисло в воздухе, и Влад коротко кивнул, понимая всю уникальность ситуации и опасения молодого отца, однако тут же поспешил успокоить: - Я не силён в этом вопросе, герр Люпин, но если мы на минутку отвлечёмся от науки и доверимся тому, что я чувствую, то могу с уверенностью до восьмидесяти процентов заверить - ваш с миссис Люпин мальчик здоров в том смысле, который Вас беспокоит. С облегчённым вздохом уронив плечи, Римус почесал шрам на виске и отозвался: - Восемьдесят... Так много мне ещё не давали. С пониманием улыбнувшись, Влад набросил на плечи мантию и похлопал Римуса по руке. - Не терзайте себя, а лучше позаботьтесь о жене и ребёнке, - посоветовал он и спохватился: - А что ваш старший сын? Когда вы планируете ему сообщить? Он осчастливит вас визитом? Сбитый с толку градом вопросов, Римус уклончиво откликнулся: - Он слегка приболел. Надеюсь, скоро Джаред будет в порядке и сможет приехать и познакомиться с братом. - Будем на это надеяться, - согласно кивнул Драйер и коротко поклонился. - Поздравляю Вас. Условившись увидеться через два дня, они попрощались; Влад, дойдя до границы купола, растворился в ночи, а Римус поднялся наверх, едва сдерживая бодрые ноги, чтобы не броситься бегом в каминный зал и не сообщить о радости сразу всем друзьям. Впрочем, некоторые из причастных лиц уже были в курсе. Когда он вернулся к двери спальни, Септима всё также стояла у стены, зябко обхватив собственные рёбра, хотя во всём доме было жарко натоплено. В Яме она появилась почти одновременно с Римусом и всё это время провела под дверью спальни, не отваживаясь войти, но и не в силах дожидаться вердикта целителя внизу, в гостиной. Окинув цепким взглядом её закушенные губы и сцепленные в нервный замок сухие пальцы, Римус предложил: - Профессор Вектор, Вы не хотите войти? Вздрогнув, будто слишком глубоко ушла в собственные размышления, она окинула его встревоженным взглядом, и Римус посоветовал: - Зайдите. Аврора будет рада Вам, я это точно знаю. - Я... - Она кашлянула. - Я не думаю, что это уместно теперь. Вздохнув, он понял, что придётся говорить честно от первого до последнего слова и, понизив голос, обратился к женщине: - Позвольте мне всё же не согласиться. Профессор, я знаю, что до сих пор наши отношения складывались не лучшим образом, - признал он, и по его губам пробежала слабая усмешка. - Вы имеете полное право относиться ко мне предвзято, да и я к Вам в зятья не набиваюсь. Но я люблю Аврору. Она моя жена, мать моих детей, и этого Вы отменить не в силах. Она нужна нам, а мы нужны ей... Но и в Вас она нуждается не меньше. По лицу женщины было не понятно, слушает она или вновь замкнулась в себе, но Римус всё же решил для себя, что не оставит уговоров так просто - потому что это нужно было не ему, а Авроре. - Знаете, в Дурмстранге очень хороший лазарет, - внезапно произнёс он, вновь чуть приметно усмехнувшись. - Всеми делами ведает старшая целительница, госпожа Арханова. Она очень мудрая женщина и действительно грамотный специалист - это ведь такое редкое сочетание... Когда в институте меня поздравляли с грядущим рождением ребёнка, госпожа Арханова сказала одну вещь, к которой лично я предпочту прислушаться, и не только из-за личных преференций. Она сказала, что женщина никогда не бывает более уязвимой, чем после рождения ребёнка. - Зачем Вы мне всё это рассказываете? - уточнила она, наконец обернувшись. - Затем, что Авроре нужна мать, - откликнулся Римус. - Меня и Джареда сейчас недостаточно. Она нуждается в Вас, профессор. Быть может, Вы в ней тоже? Он пожал плечами, показывая, что прибавить ему нечего. Некоторое время она ещё колебалась, но в конце концов кивнула, однако тут же спохватилась и остановила Римуса, который только-только собирался открыть перед ней дверь. - Нет-нет, Вы идите первым! - попросила она и, смешавшись, неловко прибавила: - Это... будет правильно. Не решившись возражать, Римус первым вошёл в спальню, но сразу за порогом обернулся и пригласил: - Проходите же. Помедлив ещё пару мгновений, профессор всё же переступила порог спальни, и у Авроры вырвался восхищённый вздох. - Септима! - обрадованно окликнула она. - Мерлина ради, как ты здесь очутилась? - Порталом, конечно же, - отозвалась профессор Вектор и прибавила, пытаясь скрыть неловкость: - Что за вопросы, Эви... Улыбнувшись в ответ на порицания, которые всегда стекали с неё как с гуся вода, Аврора быстро облизнула пересохшие губы и обернулась к дежурившей у постели экономке. - Габи, вели Августу приготовить рисовый пудинг, - попросила она и, отчаянно розовея, призналась: - Так хочется пудинга... Я такая голодная, что никаких сил нет!.. Умилённо улыбнувшись, Римус сел рядом и обнял жену, то и дело беспокойной рукой поправляя край простынки, в которую был завёрнут ребёнок, и она ласково боднула лбом его подбородок, на мгновение крепко прижавшись. Почти двенадцать часов схваток совершенно вымотали её, и всё же она улыбалась, потому что всё наконец закончилось. Но, с другой стороны, теперь для них всё только начиналось. - Римус, пожалуйста, свяжись с Хогвартсом, - попросила она, после каждого слова закусывая губы. - Хочу узнать, как Джаред. - Хорошо, любимая. Как пожелаешь. Поцеловав её в лоб и напоследок кончиками пальцев прикоснувшись к ручке сына, будто до сих пор не мог поверить, что он теперь здесь, Римус всё же покорно вышел и отправился вниз, оставив женщин наедине. Некоторое время профессор Вектор продолжала стоять посреди спальни, не понимая, что поделать со вдруг ставшими лишними руками, но всё же собралась, осторожно подошла, не стуча каблуками, и слегка склонилась над кроватью, чтобы разглядеть беспокойно кряхтевшего малыша. Мельком оглянувшись на неё, Аврора, которая и сама исподволь продолжала любоваться ребёнком, осторожно перехватила его ручку, с неописуемым трепетом ощущая биение пульса в крохотной ладошке. От сожалений о том, что это снова сын, а не дочь, теперь не осталось и следа. - Маленький мой... - проворковала она, целуя крохотные сморщенные пальчики. - Счастье моё... Сыночек... Не в силах сдержать умилённой улыбки, профессор Вектор осведомилась: - Как вы его назовёте? - Тебе понравится, - пообещала Аврора, не сводя глаз с сына. Понимая, что она лишняя на этом празднике жизни, профессор осторожно попятилась и обернулась к дверям, подумав мимоходом, что Аврора, поглощённая младенцем, её ухода даже не заметит. Но она ошиблась. - Мама, - окликнула Аврора, и Септима прикусила губы, но слёз сдержать всё равно не сумела. Вернувшись к кровати, она села на то место, где только что сидел Люпин, и прижала Аврору к себе, стараясь не задеть мальчика и не разрыдаться в голос. Прошло немало времени, прежде чем она сумела взять себя в руки и заговорить без всхлипов. - Что ты его скрутила по рукам, - попеняла она, ловкими сухими пальцами ослабив узелок. - Ребёнку простор нужен, чтобы учился шевелить ручками и ножками с первых минут. Неужели я тебе об этом не рассказывала? Вслушиваясь в её нарочитое ворчание, Аврора прижалась щекой к её груди, думая о том, как сильно ей недоставало этой простой ласки, пока она росла и даже теперь, когда сама она стала матерью. Уже дважды.