Сезон охоты-3: Звёздная карта

      В какой-то степени новость о грядущей свадьбе Антареса и Гермионы задала тон всему времени пребывания гостей в Волчьей яме.       В последующие дни только и разговоров было, что о банкетных залах, тортах и туфельках подружки невесты - и это только среди старшего поколения, потому что решение старшего сына Блэки приняли весьма благосклонно, но это не отменяло внезапности произошедшего, а потому и Сириус, и Марлин теперь были близки к радостной панике, когда на горизонте маячит уйма дел разной сложности и решительно не понятно, за что хвататься в первую очередь.       - И ты что же, совсем-совсем не догадывалась? - азартно допытывалась Кэтти, сложив руки у груди, и Гермиона с улыбкой покачала головой:       - Нет, правда же! Даже мыслей не было, что Терри выберет именно этот момент.       Говоря, она машинально покручивала плотно охватившее палец кольцо, и этот жест был настолько умильным, что подруги за её спиной куда как красноречиво переглянулись.       - У него не было шанса сделать всё ещё красивее, - со знанием дела обронила Корнелия, взмахом палочки устанавливая на столе ещё одно высокое овальное зеркало.       Этим утром Адаре собрала в собственной бывшей гостиной всех незамужних девушек - кроме Полины, которая ещё не вошла в возраст, - и предложила им совершенно особенный и очень колоритный вид досуга - погадать на суженого так, как это было принято в Дурмстранге. Теперь большую часть комнаты занимала самая настоящая зеркальная галерея, а кандидатки, все как одна обряженные в длинные ночные рубашки, толпились за её пределами, возбуждённо переговариваясь между собой.       Украдкой наблюдая, как Кэтти то и дело тормошит счастливо улыбающуюся Грэйнджер, Мораг обернулась к Адаре и пробормотала:       - Спасибо, что согласились пригласить Кензи тоже. Ей скучно среди маглов, даже если они родные, - обронила она, с усмешкой глядя на сестрёнку.       - О, какие пустяки! - Адаре великодушно отмахнулась. - Как будто она кого-то стеснит. Это здорово, - прибавила она, немного погодя, теребя завязки халата, - когда дом полон гостей. Не помню, чтобы в Яме когда-то было настолько... весело.       Она приподняла брови, удивляясь собственным словам, и немного неловко улыбнулась, а Мораг, не желая смущать её ещё больше, ухватилась за появившуюся возможность и спросила:       - Почему у этого дома есть имя, а у поместья в Порт Уильям нет?       - При переезде было как-то не до того. - Адаре запросто пожала плечами, отчего ворот её халата распахнулся, скользнув по коже. Некоторое время она наблюдала за тем, как Габриэлла помогает Кэтти устроиться на стуле перед зеркалом, а после с лукавой усмешкой покосилась на Мораг и предположила: - Быть может, ты сама захочешь его назвать?       - Я?..       Она громко фыркнула, привлекая внимание, но Адаре лишь покачала головой, всем своим видом показывая, что так просто её не проведёшь.       - Брось, Мораг, - урезонила она, не переставая, впрочем, улыбаться. - Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Дедушка просто так никого бы не стал посвящать в семейные тайны столь высокой важности. Вполне вероятно, что когда-нибудь мы станем сёстрами.       - Так ведь это не профессору решать... Но даже тогда хозяйкой поместья останешься ты, - заметила она, стараясь не обращать внимания на то, что кровь с силой прилила к щекам.       - Не зарекайся, - посоветовала Адаре и, подавшись вперёд, шепнула совсем тихо: - У нас есть ещё профессор МакГонагалл.       Тут уж Мораг не сдержалась и рассмеялась вслед за своей невольной сообщницей, прижав ладонь ко рту, когда на шум обернулась Габриэлла.       - А ну-ка кыш! - шикнула та, замахнувшись на младшую хозяйку расшитым полотенцем. - Свечи сейчас задуете, дурёхи!       Она прибавила что-то непереводимое на немецком, и Адаре послушно закивала, в конце концов устроившись с краю дивана и подтянув колени к груди. Комнату озаряло лишь свечное пламя, и этот момент был полон такой необъяснимой красоты, что девушки благоговейно замерли каждая на своём месте, лишь бы не помешать древней как мир магии, передающейся из рук в руки от матери к дочери.       По рассказам Габриэллы гадание на зеркале считалось одним из самых страшных, и Мораг понимала, почему именно, ведь уже сейчас она чувствовала щекотный холодок, покалывающий пальцы ног. Она не могла даже предположить, что увидит в зеркальном лабиринте, стоит ей оказаться на месте сестры, но заранее боялась, что картинка будет отличаться от того, что она видела в зеркале Киры. Впрочем, почти так же сильно она боялась и того, что узор сойдётся.       - Почему нельзя всё это проделать в одежде? - шёпотом осведомилась Корнелия, почёсывая исколотую кружевом шею, и Адаре, чуть склонившись в её сторону, объяснила:       - Дань традициям. Раньше гадали в купальне, и делали это голышом.       По достоинству оценив такой подход, она слегка поджала губы и напутствовала:       - В следующий раз именно так и сделаем.       Вновь переведя взгляд на Кэтти, Мораг подумала, что для неё никакого следующего раза точно не будет - бедняжка сидела вся красная, вглядываясь в отражение так напряжённо, что заслезились глаза.       - А теперь медленно-медленно двигай свечу, - напутствовала экономка, сжимая дрожащую ладошку девушки поверх латунного подсвечника. - Смотри в отражение да не забывай звать, а то не покажется.       Кивнув так, что больше это походило на тик, Кэтти неимоверным усилием распрямила сведённый судорогой плечики и нахмурилась, так что между бровей точно поверх шрама пролегла строгая морщинка. Изначально она сомневалась, что свечное пламя могло каким-то чудодейственным образом показать будущее, и согласилась, только чтобы поддержать остальных девочек и не сидеть одной, пока другие веселятся. Но теперь, не сводя слезящихся глаз с трепещущего огонька, чуть слышно шкворчащего в полной тишине, она невольно задумалась о том, почему это и другие гадания так бережно передавались из поколения в поколение многие годы, да что там - столетия. Неужели и вправду кто-то что-то видел?       - Приди, приди, мой суженый! – выдохнула она, не сводя глаз с отражавшейся в зеркале комнаты.       Однако ничего не происходило. Прошла уже не одна минута, а всё, что могла разглядеть Кэтти - это подол рубашки Гермионы, колышущийся всякий раз, когда она покачивала недостающей до пола ногой. Вконец расстроившись, она хотела уже встать и прервать гадание, как вдруг свеча в её руке ярко вспыхнула. Пламя взметнулось, подхваченное сквозняком, и на миг ослепило Кэтти, а, когда она проморгалась, то к собственному удивлению и ужасу увидела в зеркале Драко.       Видение оказалось настолько внезапным, что она неловко икнула и замерла, а сама Малфой - только не привидевшийся, а вполне реальный, сделал единственный шаг за порог и окликнул:       - Адаре, ты… Ах ты Мерлинова борода! – воскликнул он, но его возмущённый вопль потонул в дружном девчоночьем визге.       Повернувшись на каблуках так круто, что едва не потерял равновесие, он для верности прикрыл глаза ладонью, но всё же не сдержался и сквозь пальцы окинул быстрым взглядом девушек, которые, попытавшись хоть как-то скрыть собственную практически полную наготу, едва ли преуспели и теперь дружно помирали со смеху.       - Вот и гадай на таких суженных! - провозгласила Гермиона, прижимая к груди пушистый плед, и грохнул новый залп хохота.       Обернувшись на голос, Драко несколько секунд оглядывался, пытаясь понять, что происходит, и наконец с коротким нечленораздельным рыком закатил глаза.       - Дуры суеверные! – выругался он и поспешил ретироваться под звонкий хохот.       Наклонившись над сестрой, которая сидела не жива, не мертва, Мораг набросила ей на плечи шаль и ласково потормошила:       - Ты что, испугалась?.. Драко! - весело позвала она, обернувшись к двери. - Вернись, мы же пошутили!       Спешно трансфигурировав собственную сорочку в подобие закрытого тёмно-зелёного платья, а тапочки - в пару крепких туфель, Мораг быстро вышла в пустой коридор, а оттуда - на лестницу и остановилась, теряясь в догадках, куда мог запропаститься кузен. Его нигде не было видно, и она прошла немного дальше по коридору, почти до самой чёрной лестницы, но вдруг остановилась, бросив взгляд за окно.       Снаружи было белым-бело - ночью снова шёл снег, очень тяжёлый и липкий, - и на этой ослепительной белизне резко выделялись две фигуры, неспешно бредущие по расчищенной дорожке. Мгновенно узнав Аврору с коляской, Мораг улыбнулась, подошла ближе к низкому подоконнику и замерла как вкопанная.       Рядом с миссис Люпин, сунув руки в карманы пальто, шёл Эдвард.       Она не могла ошибиться даже с высоты третьего этажа - их обоих было хорошо видно и, если постараться, Мораг даже могла разглядеть оседающие у него на волосах снежинки. Первые дни после приезда она тряслась в страхе - боялась, что он тоже будет присутствовать на помолвке, но он так и не появился. Зачем он здесь теперь?       Впрочем, ответа она знать не желала. Впиваясь пальцами в оконную притолоку, она подалась вперёд, так что стекло запотело от её частого дыхания. Быстро протерев его рукавом, она испугалась, что видение сейчас растает без следа, но он на самом деле был здесь - какая разница, зачем именно, если всё её естество сейчас с надсадным воем рвалось вниз. Она по-прежнему была обижена и напугана и не понимала, как возможно, чтобы приключившееся было правдой, но это было неважно. Она просто очень сильно скучала по нему и не знала, как перестать.       - Меня сейчас стошнит.       Обернувшись на голос, Мораг тут же жарко вспыхнула щеками. Эйдан стоял на несколько ступеней выше неё, но всё же достаточно близко, так что удивительно, как только она его не заметила; упираясь обеими ладонями в перила, которые в этом месте расходились совсем недалеко, он смотрел на Мораг с таким явным неодобрением, почти ненавистью, что она поёжилась, но не успела оправдаться, когда он отрывисто бросил:       - Хочешь бежать к нему? Ну так беги.       - Я не...       Она запнулась и отвернулась, вновь посмотрев за окно. Отпираться было бессмысленно, потому что не нужно было иметь какие-то особые способности, чтобы понять её устремления - Мораг точно знала, что все её мысли и чувства сейчас написаны на лице, и не понимала, как их скрыть да и стоит ли.       Странно, но Эйдан не ушёл, а наоборот спустился, становясь рядом с ней на площадке, и, заложив руки в карманы брюк, продолжил исподволь за ней наблюдать, словно дожидался определённой реакции.       Стоять вот так в молчании было глупо, и Мораг, выбрав из сотни вопросов один, окликнула:       - Эйдан?       - Он самый, - ядовито отозвался он, но неожиданно сменил тон и спросил: - Что такое?       - О чём ты хотел спросить меня тогда? Перед тем, как тебе стало... плохо.       Он сперва не понял, но, оглянувшись на Мораг и смерив её привычно пристальным взглядом, наконец сообразил, что она имеет в виду ту самую ночь, и повторил собственный вопрос, теперь уже в полной форме:       - Почему ты закрыла меня собой?       Мораг нахмурилась, не в силах мгновенно сообразить, что он имеет в виду, и он настоял:       - В Малфой-мэноре. Ты могла сбежать и оставить меня там подыхать, а не стоять надо мной на коленях как в дешёвом романе. Почему?       - Потому что я не могла иначе. Не пойми меня неправильно, - взмахнула она рукой, становясь с ним лицом к лицу, и тоскливо поморщилась. - Общение с тобой даже на повседневные, ни к чему не обязывающие темы - это катастрофа. Ты грубый, наглый и часто пошлишь не к месту, а твои методы достижения целей - сущий кошмар... Но я не хочу, чтобы ты умирал.       Последнюю фразу она прибавила совсем тихо и, устыдившись, вновь отвернулась к окну.       Привалившись плечом к стене рядом с окном, Эйдан тоже выглянул наружу и выругался:       - Дьявол, руку бы отдал на отсечение, чтобы узнать, с чего он сюда припёрся.       - Я думала...       Мораг не договорила, опомнившись, но и этого хватило, чтобы губы Эйдана искривила глумливая усмешка.       - Думала, он пришёл за тобой? И не надейся, - отрезал он безо всякой жалости. - Такие, как он, сострадания не знают.       - Он же твой отец, - напомнила она так, словно об этом было легко забыть, и он громко фыркнул, так что щёку ей опалило тёплым воздухом.       - Отец!.. Не смеши меня. То, что он когда-то переспал с мамой, ещё не делает его отцом. Он ведь не хотел, чтобы я родился, знаешь? Мама отказалась избавляться от меня, и она ещё никогда в жизни так сильно не ошибалась. Я был ребёнком-случайностью, как и ты сама.       Выпалив всё это, тихо и яростно, он прикусил губы, а Мораг, вконец растерявшись, только и смогла нелепо выдохнуть:       - Почему я?..       - Поверь мне, я и сам задаюсь этим вопросом, - хмыкнул он, не уточнив, что несколько теорий у него всё-таки есть.       Теперь, когда её память, никем не сдерживаемая, понемногу приходила в норму, он всё чаще и чаще улавливал мысли Мораг тут и там в разных уголках поместья. Она до сих пор поддавалась с трудом, и он не стал бы без спроса лезть к ней в голову, опасаясь нарваться покруче, чем в прошлый раз. Но то, что лежало на поверхности, он распутывал весьма охотно - раз даже полночи простоял под дверью отведённой ей спальни как маньяк-извращенец, надеясь уловить что-то ещё новое, неизведанное, а потому заранее привлекательное. Её мысли разительно отличались от тех, с которыми обычно приходилось иметь дело, но всё же Эйдан не мог утверждать, что раньше не сталкивался ни с чем подобным. Пластичные изгибы, чарующие переливы - это была почти Аврора, с незначительными отличиями и при поправке на возраст. Быть может, его в своё время притянула именно эта неуловимая схожесть, невидная обывателям, но разбираться в мотивах его поступков Эйдан отчаянно не желал.       - Я всегда подозревал, что у него другая семья, - произнёс он тихо, почти шёпотом. - Может, и ребёнок. Он всегда закрывался плотнее обычного, стоило мне подобраться к воспоминаниям. Кто же мог подумать, что это всего-навсего ты... Он так яростно оберегал собственную память, если дело касалось тебя, будто прятал сокровище.       Не в силах больше слушать, Мораг замотала головой, но слёзы всё равно полились - она просто не сумела их сдержать. Она стояла, зажмурившись изо всех сил, а потому просто не видела, как Эйдан смерил её тоскливым взглядом, вздохнул и, выбросив вперёд руку, внезапно притянул её к себе. Она вздрогнула, но не воспротивилась, потому что ей нужно было опереться хоть на кого-то, пусть даже на Эйдана, и теперь, когда он прижимал её к груди, это не чувствовалось чем-то неправильным. Быть может, потому, что в этот момент они были слишком похожи с Эдвардом.       - Не разрушай собственный имидж оголтелой гриффиндорки, - с усмешкой напутствовал он и, впившись пальцами Мораг в затылок, уже серьёзнее прибавил: - Иногда он делает очень больно. Ты привыкнешь.       Не в силах даже кивнуть в ответ на прозвучавший вердикт, она вжалась лбом ему в плечо.       И тогда это случилось.       Перед глазами у неё завертелась бешеная карусель, как это всегда бывало при вторжении в память, но её собственная жизнь в этот раз будто проходила стороной, смешиваясь с чьей-то ещё, наконец выбросив её в тёмную спальню незнакомого дома.       Единственным источником света был коридорный светильник, но даже в его скудном тепле фигура Эдварда была мгновенно узнаваема. Склонившись над кроваткой, одной из двух в комнате, стоявших параллельно, он некоторое время молча вглядывался в лицо спящего сына, а после резко распрямился и вышел из спальни, но воспоминание на этом не оборвалось.       Заворочавшись, Эйдан открыл глаза и с усилием сморгнул, словно перенастраиваясь на окружающую действительность, столь разительно отличающуюся от сна. Сев в постели, он некоторое время бестолково вертел по-детски округлой головой, не в силах понять, куда подевался папа, а после всем своим тонким тельцем подался влево и свистящим шёпотом, особенно отчётливым в тишине спальни, окликнул:       - Рэдди...       Они отскочили друг от друга как ошпаренные. Налетев плечом на стену, Мораг сцепила ладони у груди да так и замерла, отчаянно моргая и нарочно впиваясь глазами в лицо Эйдана - не того, трёхлетнего, трогательного малыша с невообразимо длинными ресницами, а нынешнего, - словно только это помогло ей удержаться в действительности.       Наморщив лоб от напряжения, он некоторое время приглядывался к ней, не произнося ни слова. Обрывки видений и фраз всё ещё носились у неё перед глазами, так что разглядеть всё не составило труда, и Эйдан озадаченно протянул:       - А ты много увидела...       Не понимая, как такое вообще возможно, Мораг тряхнула головой, словно это могло помочь отогнать видения, но всё же не сдержала собственного порыва и окликнула:       - Ты поэтому так называл его? Чёрный.       Прекрасно понимая, что они видели одно и то же, Эйдан сдержанно кивнул:       - Ну да. Чёрная рубашка, чёрный костюм.       - Серый, - машинально исправила Мораг, и он тоскливо поморщился:       - Да какая разница в темноте.       По счастью, сам Эдвард об этом разговоре не подозревал. Он появился в Волчьей яме без предупреждения, не извиняясь за долгое отсутствие, и всё же Аврора была искренне рада его видеть, без умолку щебеча в своём стремлении поделиться всеми последними новостями.       - Жаль, что ты не смог присутствовать на помолвке, - сокрушалась она, наклонившись над коляской и осторожно поправляя дремлющему малышу одеяльце. - Джаред был бы рад тебе. Мы все были бы.       - Я вполне смогу поздравить его, когда он вернётся в Англию, - отозвался он, строго и задумчиво глядя на почти не видного в коконе пелёнок мальчика, и наконец оценил: - С именем ты прогадала.       - Почему? - Она нисколько не обиделась и лишь пожала плечами. - Мне, кажется, оно ему подходит. Правда, хочется надеяться, что его жизнь будет дольше и счастливее.       - Ты скучаешь по нему?       - Наверное. - Аврора снова чуть приподняла левое плечо и тут же поспешила придержать сползающую меховую накидку. - Знаешь, я за свою жизнь тосковала по стольким людям, живым и ушедшим, что теперь уже и не разберёшь, скучаю ли я на самом деле или это мне кажется. Так жаль, что дело так и не раскрыли, - прибавила она немного погодя. - Мне кажется, Вальмонт бы этого хотел.       Эдвард молчал, не находя для неё слов утешения, поскольку точно знал, что дело об убийстве Вальмонта Лазар не раскроют уже никогда. Он сам об этом позаботился.       Глядя на профиль Авроры, нежно очерченный падающим снегом, он почти слышал, как произносит вслух эти страшные слова - вот я, я убийца! Но сказать их на самом деле так и не смог, вновь отвернувшись к реке.       - Эдвард... - Она слегка подалась вперёд поверх ручки коляски, заглядывая ему в лицо. - Что с тобой?       Отрывисто качнув головой, он не планировал отвечать, но всё же не совладал со вновь всколыхнувшимися эмоциями и прошептал:       - Аврора, почему всё так?.. Мы могли быть счастливы, но ты всё испортила.       - Ты же знаешь, что нет, - мягко укорила она, взяв его за руку, так что тепло её пальцев остро ощущалось даже сквозь кожаную перчатку. - Ты сожалеешь о будущем, которого просто не могло быть. А рассуждать о том, что случилось бы, не будь ты моим братом, просто бессмысленно.       Он вырвал руку из хватки и выглядел при этом почти оскорблённым, словно её слова могли физически ранить его.       Они ни разу об этом не говорили. Это и не нужно было. Словно детская игра - я знаю, что ты знаешь, что я знаю, только не говори, пожалуйста, не произноси правды вслух...       - Мы могли уехать, - произнёс он, продолжая упираться из последних сил и чувствуя, как заходится не сдерживаемое зельями сердце. - Туда, где никто не знает.       - Мы бы знали, - возразила Аврора, покачав головой. - Этого довольно, чтобы убить любую любовь.       Испустив короткий яростный стон, он взмахнул рукой и попытался отвернуться, но она не позволила ему ступить и шага назад, подойдя совсем близко и прижав ладонь к щеке, заставляя повернуться. Некоторое время её карие глаза настороженно изучали его - у него самого были когда-то такие же, вот только он успел напрочь забыть об этом, - а после мягко улыбнулась.       - А я почти поверила, что ты зол именно на меня. Эдди, - прошептала она, не отнимая пальцев от его щеки. - Мой милый, бедный Эдди... Кажется, тебе снова разбили сердце... Я её знаю?       Она смотрела на него так честно и нежно, что он едва подавил желание зажмуриться, но тут ребёнок в коляске заплакал, и всё внимание Авроры тотчас же сосредоточилось на сыне.       Убедившись, что она полностью поглощена малышом, Эдвард попятился, сделал несколько шагов спиной вперёд, а после резко развернулся и быстрым широким шагом направился к границе антитрансгрессионного купола. Приходить сюда было плохой идеей с самого начала. На что он надеялся? На то, что удастся поговорить? Хотя бы увидеть размытый силуэт по ту сторону окна?       - Вектор!       Он оглянулся, невольно замедляя шаг.       Марлин Блэк стояла в паре ярдов от парадного хода, кутаясь в наспех наброшенную на плечи шаль - очевидно, она выскочила на улицу спонтанно, не задумываясь о крепчающем морозе, и теперь стояла, по щиколотку утопая в снегу, держа палочку наизготовку.       - Какого чёрта ты здесь делаешь? - прорычала она, плавными шагами подходя ближе, так что теперь оружие смотрело точно Эдварду в горло.       Не понимая, чем обязан столь прохладному приёму, он лишь слегка копнул у самой поверхности и тотчас же задохнулся от негодования.       - Откуда ты взяла эту чушь? - спросил он, сквозь рукав пальто нащупав собственную палочку. Разумеется, он не стал бы нападать на женщину, но не исключено, что в ближайшие минуты ему придётся всерьёз оборонятся, поскольку Марлин была в этот миг как разъярённая пантера.       Тряхнув головой, будто это могло предотвратить очередное вмешательство, она всё же приняла тот факт, что Эдварду известно о её мыслях, и отрезала:       - Мораг сказала.       - Она не могла такого сказать, - поморщился он и вдруг осёкся.       На этот раз ему потребовалось приложить немного усилий, но наконец он услышал звенящий от слёз голос Мораг, раз за разом как на затёртой плёнке магловского магнитофона повторявший в голове у Марлин одно и то же.       Ты была права. Мне не стоило так уж верить ему.       - Я никогда не притронулся бы к ней...       - Я тебе не верю, - оборвала Марлин, и он замолчал.       Ошарашенный собственным открытием, он опустил руки и замер, понимая, что в случае чего не успеет увернуться от брошенного заклятия. Впрочем, Марлин нападать не спешила - слишком осторожная от природы, она понимала, что силы их не равны, и при случае Эдварду оружие не потребуется. Однако лихорадочные скачки её мыслей он воспринимал совершенно машинально, лишь самым краем сознания. Чувствуя себя как никогда оскорблённым в самых светлых чувствах, он не понимал, как Мораг могла так бессовестно оклеветать его. Ведь за все годы он никогда... Если только...       Конечно! Он едва сдержал бледную усмешку и выдохнул с немалым облегчением. Разумеется, она не могла сказать всей правды, а потому озвучила самый очевидный вариант того, почему им стоит немедленно прекратить занятия - нелицеприятный, но правдоподобный. У неё всегда был живой ум, с самого детства, а уж в кризисной ситуации и вовсе работал, как отточенный механизм. Бедная малышка, она была так напугана... Ну что ещё ей оставалось?       Все его терзания остались тайной для Марлин, которая так и не отвела от него яростного взгляда, и Эдвард, глумливо хмыкнув, уточнил:       - Что, вздумала поиграть в заботливую тётушку? Не все дети этого мира - твои, Марлин.       - Ты прав, я не носила её под сердцем, - отозвалась она, отведя от лица наметённые ветром волосы. - Но только попробуй тронуть Мораг ещё хоть раз, словом или делом - и тебе несдобровать, Эдвард. У меня немного сил, но ярости мне не занимать.       - Ярость не поможет тебе мне помешать, - напомнил он, на мгновение переведя взгляд на фасадные окна. Где-то там, за одним из них, сейчас была Мораг, и он невольно пытался угадать, чем она сейчас занята, о чём думает, вокруг чего нежным вихрем кружат её мечты и надежды.       - Я тебя предупредила, - сказала Марлин, едва сдерживая собственные распускающиеся в движениях руки. - Ещё раз приблизишься к Мораг - живым ты не уйдёшь, и палочка мне для этого не потребуется. Мерлин всемогущий, да что тебе нужно от неё?.. - пробормотала она с полным непониманием. - Девочка и так настрадалась за свою жизнь, так позволь ей хотя бы теперь пожить спокойно.       Сощурившись, Эдвард снова взглянул на неё, на этот раз с неприкрытым пренебрежением.       - До сих по я прилагал к этому куда больше усилий, чем вы оба, - отчеканил он, явно намекая на Сириуса, и Марлин тут же ощетинилась:       - Ты не знаешь, что такое растить девочку.       - Поверь мне, я знаю.       Выпалив эту единственную фразу отрывисто и зло, он оправил душивший его меховой воротник пальто и смерил Марлин равнодушным взглядом, отчётливо понимая, что так просто они ни за что не договорятся.       - Не трать слова, - попросил он. - Я знаю, как умру. Это будешь не ты.       Не прибавив ни слова, он трансгрессировал, а Марлин так и осталась стоять над обрывом, обеими руками безуспешно закрываясь от порывов ветра.

***

      На рождественские каникулы у Рона были вполне конкретные планы, а именно - целыми днями лежать и ничего не делать. Разумеется, физически он был в полном порядке, иначе его ни за что бы не выпустили из Больничного крыла, но вот морально он чувствовал себя не вполне комфортно, и это повторялось всякий раз, когда поблизости оказывался кто-то из однокурсников. Конечно, до открытой ругани и скандалов дело не доходило, тем более, что все его бывшие приятели на Рождество отправились куда-то прочь из замка - поговаривали даже, что за границу, - но всё же Рон чувствовал, что общаются с ним теперь в лучшем случае с опаской, нарочито осторожно и тактично, и это тихо бесило его до глубины души. Поэтому идея запереться в собственной спальне казалась не такой уж бредовой, но сегодня с самого утра что-то пошло наперекосяк.       Сначала Дин пристал со своими волшебными шахматами и никак не унимался, уговаривая Рона помочь ему. Сам Томас в шахматы играл отвратительно, но та девчонка из Ильверморни, за которой он бегал с ноября, была настоящим гроссмейстером, а потому теперь несчастному влюблённому очень хотелось произвести на гостью из-за океана впечатление. С шахматами у Рона было в общем-то неплохо, уж всяко лучше, чем у Дина, поэтому он в конце концов согласился, понимая, что так просто от него не отстанут.       Они с Дином как раз сидели в гостиной, расстанавливая фигуры по доске - счёт к тому моменту был три-ноль не в пользу Томаса, - когда внимание Рона привлекло деликатное покашливание. Обернувшись, он увидел стоявшую за креслом девчонку-первокурсницу и не сразу, но прочно связал её нарочито изящные золотые косички и важно вздёрнутый нос с намертво приклеившимся прозвищем.       - Тебе чего, Бэби Ви? - улыбнулся Дин, тоже заметивший девочку, и она, приосанившись, звонким, хорошо поставленным голосом сообщила:       - Мистер Уизли, профессор Нотт приглашает Вас в свой кабинет.       - Зачем? - не понял Рон, мысленно перебирая в памяти все поступки, которые могли теоретически вызвать недовольство преподавательницы, но Бэби Ви в ответ лишь пожала плечами и предположила куда менее официальным тоном:       - По делу. Бабушка никого к себе не приглашает просто так.       Это было правдой, а потому Рон ощутил, как у него совершенно не фигурально трясутся поджилки. Но он же ничего не сделал, так ведь? Может, Джинни? И куда только она запропастилась...       Заметивший его нервозность Дин сочувственно приподнял брови и будто бы между прочим предложил:       - Сходить с тобой?       - Что? - Рон обернулся и, нервно кашлянув, справился с собой и отказался: - А... Нет, не надо. Я приду и мы тогда... продолжим, ладно?       Пожав плечами, Дин кивнул и вновь уткнулся носом в альманах, где описывались самые впечатляющие шахматные партии первой половины века, а Рон поднялся на ноги, ставшие вдруг непомерно длинными, и пошёл в указанном направлении, рассудив так, что, если не явится добровольно, за ним точно придут.       Несмотря на крупные недопонимания прошлого, к Нотт он относился без особой неприязни, хоть и с обоснованной опаской. Мама вычитала в какой-то книге, что вампирши часто используют юношей и молодых мужчин, чтобы проворачивать свои тёмные делишки чужими руками. С одной стороны, это могло оказаться правдой, поскольку Рон мало что знал о вампирах, кроме того, что они красивы и пьют кровь. Но, с другой стороны, вряд ли профессор стремилась его поработить каким бы то ни было способом. Он не мог бы с уверенностью сказать, что творится в голове у Вайолет Нотт, но обоснованно полагал, что у них в школе куда как достаточно кандидатов, достойных "порабощения", что бы это ни означало в конечном итоге.       - А, мистер Уизли, - поприветствовала она, когда Рон, постучавшись, вошёл в пустой класс. - Вам передали моё приглашение?       - Да, мэм.       Рон кивнул и сверху вниз украдкой оглядел самого себя, досадуя, что не надел мантию. Конечно, сейчас были каникулы, и никто не мог обязать его ходить по коридорам в школьной форме, но в своём дурацком бордовом свитере на фоне Нотт, одетой в простое, но прекрасно сидящее изумрудное трикотажное платье, он казался совсем уж простофилей. Впрочем, сама она и виду не подала, будто что-то не так и, закончив сортировать бумаги, ровными стопками разложенные на кафедре, подхватила палочку и неожиданно поманила:       - Подойдите.       Приблизившись к кафедре, Рон ненадолго замешался, но всё же взобрался на постамент и, не зная, куда деть руки, наконец заложил их за спину, после чего окликнул:       - Профессор, Вы...       - Не понимаете, зачем я Вас пригласила? - улыбнулась Нотт, свободной рукой опираясь о столешницу. - Я всё объясню. Мы переговорили с директором Снейпом и Вашим деканом и пришли к выводу, что никак нельзя оставлять без внимания произошедшую с Вами прискорбную ситуацию.       При этих словах лицо Рона по цвету сравнялось со свитером, но Нотт, если и заметила, то не придала этому значения, продолжая говорить:       - В то время, когда я сама училась в Хогвартсе, мистер Уизли, была весьма популярна трудотерапия. Студенты, оказавшиеся в затруднительном положении нравственного толка, какое-то время приносили пользу, служа на благо школы. Задания были совершенно разными, но результаты - неизменно положительными, вот я и предложила хотя бы ненадолго воскресить эту чудесную традицию.       Она говорила вроде бы совсем просто и доброжелательно, но Рон ощутил, что ему нечем дышать. Он предполагал, что его выходку не оставят без внимания, но малодушно надеялся, что дело ограничится лишь выговором от МакГонагалл, но никак не мог подумать, что к делу привлекут самого Снейпа.       - Я буду делать это... один? - уточнил он, решив так, что, если его включат в состав целой группы провинившихся, он просто сбежит из школы. Спохватившись, он прибавил: - Мэм.       - Можете привлечь также Вашу сестру, если она заинтересована, - посоветовала она, и Рон, нелепо икнув, пробормотал:       - Она... Мы не разговариваем.       - Вот как? - удивилась Нотт, но развивать тему не стала и жестом пригласила: - Идёмте со мной, мистер Уизли. Объясню всё на месте.       Брови Рона недоумённо поползли вверх - Нотт приглашала его в собственный кабинет, для чего не было никаких видимых причин, а потому он машинально потёр шею, но всё же прошёл за ней, задев плечом косяк.       Внутри, когда они вошли, на всех горизонтальных поверхностях громоздились запылённые коробки, напоминавшие картотечные ящички или что-то вроде того. Пахло сладковатой сыростью, штабеля возвышались почти до самого потолка, и Рон невольно задумался, сколько потребовалось домовиков, чтобы всё это сюда приволочь.       - Это меньшая часть, - с коротким вздохом сообщила Нотт, подхватив на руки беспокойно кружившего у её ног кота. - В последние десятилетия школьный архив нарушений хранился в комнате мистера Филча, а это не лучшее место для пергамента подобной ветхости. Кое-где появились лисьи пятна (1), в паре коробок я обнаружила плесень... - Она красноречиво поёжилась и наклонилась, чтобы отпустить Ши. - Словом, я заручилась поддержкой директора Снейпа, и он велел всё переписать начисто.       Рон, который до сих пор с любопытством оглядывался, обернулся к ней и недоумённо переспросил:       - Всё?       Вайолет кивнула.       - Именно. Обойтись магией не получится - карточки содержат множество неточностей, так что нужно поднимать архивы, сверять списки обучающихся... Словом, труд это кропотливый и, увы, ручной. Но существует и обратная сторона, - утешила она. - За свои труды Вы будете получать три галлеона в неделю. Сумма небольшая, но соответствует характеру труда.       Выгнув спину, кот потёрся о его ногу, оставив на джинсах длинные рыжие шерстинки, и Рон наклонился, чтобы почесать сыто урчащее животное. Изначально он думал, что будет таким образом отбывать наказание, но возможность подзаработать всё же прельщала. Правда, открытым оставался вопрос о том, зачем это самой Нотт.       Более чем довольная таким развитием ситуации, Вайолет продолжила объяснять:       - Работать будете в моём кабинете, в основном после уроков в то время, которое отведено на самоподготовку. Впрочем, если у Вас возникнет желание позаниматься карточками в свободное время между уроками, я не стану возражать. Работа эта кропотливая и требует максимальной собранности, чего я жду от Вас, мистер Уизли.       Распрямившись, он с сомнением посмотрел на сияющую довольством профессоршу и уточнил:       - А если у меня не получится, мэм?       - Получится. В Вас есть необходимый потенциал, осталось лишь приложить необходимые усилия.       - А если я не захочу их прикладывать, профессор?       Вопрос был резонный, и Вайолет чуть слышно хмыкнула, скрестив руки под грудью.       - Тогда помните о том, - посоветовала она, - что единственная форма протеста, доступная рабу, - это плохо делать свою работу.       Высказывание звучало солидно, и Рону показалось, что он где-то его слышал, так что он, совсем осмелев, высказал предположение:       - Это сказал кто-то из политиков?       - Нет. - Она с усмешкой покачала головой. - Это сказала одна учительница травологии, которой нерадивые студенты вместо сорняков выдергали две грядки трепетливых кустиков.       Рон хлопнул глазами, не понимая, как реагировать на подобный ответ, но сказать ничего не успел, потому что дверь без стука открылась, пропуская визитёра, при виде которого Нотт расцвела улыбкой.       - Северус! Как чудно, что Вы зашли.       Остановившись за порогом, Снейп смерил Уизли пристальным взглядом, будто не ожидал его здесь застать, но всё же мигом справился с собой и поинтересовался:       - Вводите подопечного в курс дела, профессор Нотт?       - Да, мы с мистером Уизли почти достигли соглашения, - поведала она и обернулась к Рону, который, заикаясь и краснея пуще прежнего, всё же кивнул:       - Да, я... согласен. Да.       Кивнув с удовлетворением, которого вряд ли можно было от него ожидать, Снейп напомнил:       - В Ваших же интересах, мистер Уизли, беспрекословно выполнять требования профессора Нотт, иначе я буду... крайне недоволен.       Бедолага Рон в ответ только и мог, что поспешно закивать, а Вайолет отвернулась к стеллажу, старательно пряча довольную усмешку.

***

      После приключившегося утром конфуза Драко посчитал, что лучшая политика - это спрятаться в библиотеке до самого отъезда из Волчьей ямы и носа оттуда не высовывать. Так вероятность нарваться на полуголых девиц снижалась до необходимого минимума. Вообще тенденция была настораживающей: с тех пор, как стал тесно общаться с гриффиндорцами, он то и дело влипал в истории разной степени нелепости, но одинаково резонансные. А ведь всего-то хотел попросить зелье от головной боли...       О принятом решении он ни капли не жалел - библиотека в поместье была восхитительной, разве что чуточку слишком разнообразной, поскольку в секции художественной литературы европейская классика соседствовала с романами об индейцах, а любовные романы с разгорячёнными кентаврами на обложках - с неприглядными на первый взгляд книгами в строгих серых и синих холщовых обложках, написанными на языке, который Драко опознал как русский. Коротая время до очередного застолья, он до того углубился в чтение очередного тома, что невольно вздрогнул, когда его окликнули по имени.       - Прости, не хотел тебя пугать, - повинился Гарри, входя в библиотеку и приближаясь к кресельной группе, где и устроился Драко. - Ты не видел Сириуса? Я его по всему дому ищу.       - Надо думать, к полуночи отыщешь, - хмыкнул он поверх книги, и Гарри согласно кивнул:       - Это уж точно. На четвёртом этаже и вовсе заблудиться можно. На площади Гриммо хотя бы коридоры прямые.       Он постоял немного в молчании, а затем вдруг без приглашения опустился в соседнее кресло и чуть тише, чем до этого, спросил:       - Ты был у Мораг?       - Был. - Драко нехотя кивнул. - Она сказала, что никого не хочет видеть. Кажется, она всерьёз расстроена.       - Да, Корни сказала, - откликнулся Гарри, тяжело вздохнув, а после вновь поднял голову и спросил: - Драко, как ты это выдерживаешь? Все эти метания, слёзы... Это же ужас какой-то!       - Это называется "тонкий женский мир", - передразнил он и показательно наморщил нос. - А ты что думал, жизнь будет сплошным праздником?       Гарри ничего не оставалось, кроме как пожать плечами. Хоть сам не был замечен в романтических отношениях, Малфой постоянно крутился с девчонками, а потому ему приходилось верить как практически непререкаемому авторитету в вопросах того самого женского мира, бесконечно тонкого, трепетного и прекрасного.       - Я хотел бы помочь, - произнёс он, - только не знаю, как именно.       Прикрыв книгу и опустив на колени, Драко взглянул на него и уже без издёвки посоветовал:       - Оставь её в покое. Когда будет готова, она сама попросит помощи.       В этом была толика здравого смысла, так что Гарри в ответ лишь вздохнул и вскинулся на раздавшийся у дверей шорох.       - Вот вы где, - с облегчением выдохнул Римус, входя. На руках он держал Вальмонта, и Гарри мимоходом подумал, что мальчик вырастет до жути избалованным, если Люпины не прекратят всюду таскать его на руках. - Я уж думал патронуса посылать!       - Да, мы тут разговорились, - неопределённо откликнулся Гарри, вставая и подходя ближе. - Помощь нужна?       - О, мы просто проходили мимо, - отмахнулся Люпин, осторожно сжимая ручку сына, которой тот намеревался схватить его за нос. - Хотел напомнить - чай подают через четверть часа.       - Спасибо, Римус, скоро придём, - кивнул Гарри и скорчил рожицу закапризничавшему Вальмонту: - Опять никому от тебя покоя нет, да?       Ожидаемо оживившись в ответ на обращение, мальчик очаровательно улыбнулся - настолько, насколько очаровательной могла выйти улыбка без единого зуба, - после чего приоткрыл рот и отрывисто выдохнул:       - А!       - Что "а"? - уточнил Гарри, не в силах не улыбаться в ответ. - Вот скажи мне, что я неправ.       Наблюдавший за этим диалогом Римус лишь усмехнулся и, похлопав Гарри по плечу, ободряюще заметил:       - А я смотрю, к рождению младшего ты уже готов?       - Настолько, насколько к этому вообще можно быть готовым, - откликнулся он и пожал плечами. - Но до Полины мне всё равно далеко - она так наловчилась пеленать кукол, что никакой няньки не потребуется.       Рассмеявшись в ответ, Римус не преминул напомнить о готовящемся чаепитии, после чего вышел в коридор, и довольное гуканье Вальмонта скоро стихло неподалёку от лестницы.       Усмехнувшись каким-то своим, не до конца оформленным мыслям, Гарри обернулся и тут же растерял остатки улыбки. Сидя навытяжку в своём кресле, Драко выглядел странно печальным и таким растерянным, что он обеспокоенно окликнул:       - Эй, ты как?       Переведя на него взгляд совершенно пустых глаз, Драко некоторое время смотрел, словно не узнавая его, но наконец худо-бедно взял себя в руки и признался так, что Гарри едва расслышал:       - Я не понимаю, как это получилось.       Не сообразив сперва, что он имеет в виду, он решил обернуть всё в шутку и протянул:       - Только не говори, что ты не знаешь, откуда берутся дети.       Смерив его ощутимо острым взглядом, Драко не ответил, и Гарри наконец смекнул, что речь шла вовсе не об этом.       - Кажется, они с Авророй всерьёз любят друг друга, - пожал он плечами, возвращаясь к креслам.       - Он же опасен.       Он говорил так, словно об этом было легко забыть. Но они ведь действительно забыли, Мерлин всемогущий! Гарри оставалось только удивляться, но, долгие годы общаясь с Римусом, он ни разу не подумал даже о том, что тот может причинить вред кому-то из них, осознанно или неосознанно. Быть может, дело было в том, что для него отец Джареда всегда был больше собственной болезни, но как донести эту простую истину до Малфоя, Гарри не знал.       - Так это всего две недели в году, - напомнил он и, чуть погодя, окликнул: - Драко... Мы ведь точно говорим о Римусе?       Вздрогнув, будто его застали на месте преступления, он резко поднялся, так что Гарри пришлось отступить на шаг, и отчеканил прекрасно знакомым тоном:       - Понимал бы что, Поттер.       Не прибавив ни слова, он стремительно вышел из библиотеки, и Гарри, поскольку ничего другого не оставалось, последовал за ним.       Сириуса он встретил у подножия лестницы, едва успев перехватить - судя по всему, он направлялся на нижний этаж, куда прочим гостям поместья дорога была заказана.       - Сириус! Есть минутка?       - Только давай быстро, - поторопил он, охлопывая карманы в поисках сигарет. - Горничная сказала, меня желает видеть хозяин Грэйволф.       Сделав страшные глаза, Гарри засмеялся, но всё же справился с собой и сообщил:       - Хотел спросить, можно ли нам с Морганом немного полетать.       - Кто ещё пойдёт? - настороженно поинтересовался он, и Гарри тут же отрапортавал:       - Артур и Терри. Корни будет наблюдать с земли, мы ей даже метлу не дадим.       Прикинув, что в такой компании среднему сыну вряд ли что-то угрожает, Сириус кивнул:       - Ладно, но только после чая. Опоздаете к столу, Аврора с ума сойдёт.       Послушно кивнув, Гарри отправился в спальню, чтобы сообщить рвавшемуся в небо Моргану радостную новость, а сам Сириус прошёл в левое крыло дома прекрасно знакомым путём и, стукнув для проформы, открыл дверь.       При переезде в Порт Уильям невозможно было перевезти с собой всё содержимое хозяйской лаборатории, а потому Сириусу показалось, что не было прошедших лет. Он бывал в домашнем кабинете профессора Грэйволфа всего два или три раза, но был уверен, что сюда Аврора со своей тягой к наведению порядка так и не добралась, потому что каждая вещь, от книг на полках до ножа для очинки перьев, до сих пор была на том же месте, как он запомнил.       - Проходи, - пригласил профессор, когда Сириус шагнул через порог. - Есть разговор.       - Всё ведь в порядке? - уточнил он и присел в кресло, стоявшее чуть левее центра стола.       Неопределённо приподняв брови, старший Грэйволф дождался, пока он с комфортом устроится напротив, а после без обиняков потребовал:       - Расскажи-ка мне для начала, какие у тебя планы на Мораг.       - В смысле?       Он недоумённо нахмурился, поскольку, если бы у него и были какие-то особенные "планы" на будущее племянницы, он не стал бы просить позволения или совета, поскольку никого больше они не касались. Профессор продолжал смотреть на него совершенно ровным взглядом, и тогда до Сириус понемногу начало доходить, что есть всего один вариант развития событий, при котором его гипотетические планы напрямую касались семьи Грэйволфов.       - Не-е-ет... - с недоверием протянул он, но натолкнулся на пренебрежительный взгляд профессора и воскликнул: - Мерлин, ты же это не всерьёз!       - Блэк, не будь идиотом, - отмахнулся профессор, прикуривая. - Женить детей всё равно придётся, так что лучше быть готовым загодя.       Такого предательства со стороны крёстного отца Сириус не ожидал, а потому откинулся на спинку кресла, всем своим видом демонстрируя, что оскорблён до глубины души. Разумеется, он понимал, что когда-нибудь Мораг выйдет замуж и что к алтарю её поведёт именно он, но планировать всё уже сейчас - с Уиллом? С этим мальчишкой?       - В ближайшие пять лет я об этом даже думать не хочу, - отрезал он, доставая собственные сигареты, и благодарно кивнул, когда профессор придвинул ему пепельницу. - Дай Мерлин свадьбу Антареса пережить без особых моральных потерь. Ещё и Корнелия... Я люблю Гарри, он мне как сын, но как представлю...       Он замолчал, прикуривая, но продолжить собственную тираду так и не успел, потому что раздался стук в дверь, и в кабинет вошли Уилл и Эйдан. Отметив, что в последнее время слишком уж часто видит их вместе, Сириус адресовал крёстному заинтересованный взгляд.       - Заходи, - поманил профессор и предупредил удивлённо глядевшего Блэка: - У мистера Вектора есть, что тебе сказать.       Опустившись на свободное место в кресле, Уилл ободряюще кивнул Эйдану; сам он остался стоять, заняв место по короткой стороне стола и ладонью упираясь в столешницу, словно это могло придать ему весомости.       - Вы в курсе моих способностей, мистер Блэк, - произнёс он без долгих предисловий, - так что я думаю, могу говорить с Вами предельно откровенно. В последнее время я заметил некоторые странности в Мораг. Вернее, в том, как она думает.       - Какие странности? - насторожился Сириус, отложив в пепельницу ополовиненную сигарету.       Расценив такой интерес как добрый знак, Эйдан чуть слышно хмыкнул, прочищая горло, и сообщил:       - У меня есть все основания полагать, что те заслоны, которые до сих пор выстраивал Эдвард, свои функции больше не исполняют. Я поделился соображениями с профессором, и он согласен, что такое может быть.       - Какие ещё заслоны? - огрызнулся Блэк. - Что ты несёшь?       Он с недоумением обернулся к профессору, и тот поведал:       - По словам Эйдана, до сих пор память Мораг была недоступна для него, но теперь...       - Хлещет через край, - подтвердил он и поморщился от высокопарности собственного тона. - Такое ощущение, что до сих пор ей помогали сдерживаться, а теперь она осталась без поддержки.       - Это какой-то бред. - Сириус нахмурился, качая головой. - Эдварду было поручено достать воспоминания, а не закапывать их глубже! Мораг не могла не сказать мне о том, что что-то пошло не так!       - Она могла и не знать, - заметил профессор, понимая, что ходит по минному полю, а потому говоря крайне осторожно. - Не забывай, Сириус, что она всего лишь ребёнок и не может разбираться во всём сама.       - Сейчас важно не это, - напомнил Эйдан, на мгновение переглянувшись со старшим Грэйволфом, - а то, что в таком состоянии память Мораг не стабильна. Кто знает, кто захочет этим воспользоваться...       - Я тебе не верю, - оборвал Сириус, вскинув ладонь, и прибавил, обращаясь исключительно к профессору: - Ты за этим меня позвал, да? Чтобы слушать этот бред сумасшедшего? Как здорово, что слова мистера Вектора никто не может ни подтвердить, ни опровергнуть!       После этих кривляний глаза Эйдана за секунду превратились в две узкие щёлки.       - Объясняю ещё раз для тупых и убогих, - рыкнул он, и Сириус позеленел. - У твоей племянницы в голове сейчас бьёт грёбаный фонтан. Я понятия не имею, что такого проделывал с ней Эдвард, но сейчас к ней в голову может влезть кто угодно - путь свободен! Можешь не верить, только тебе же будет хуже, когда ей внушат, что тебя лучше прикончить!       Сириус рывком поднялся на ноги. Мало того, что этот сопляк позволял себе разговаривать с ним, как с равным, так он ещё и утверждал, будто он недостаточно заботился о безопасности Мораг и сам подпустил к ней Эдварда, который два года творил с ней неизвестно что.       - Эйдан, хватит, - одёрнул Уилл, до сих пор молчавший, и, обернувшись к Блэку, произнёс: - Этому можно помешать, Сириус. Мы с сентября занимаемся окклюменцией, и уже добились значимых результатов. Я не стану утверждать, что мой разум теперь абсолютно защищён, но по сравнению с тем, что было, это небо и земля. Мораг можно помочь.       - Она не нуждается ни в чьей помощи, - прорычал он, не сводя глаз с Эйдана. - С неё довольно того, что было до сих пор.       Внезапно Эйдана разобрал злобный смех.       - Ну ты и тупица! - воскликнул он, хлопнув себя ладонями по бокам. - Ладно, давай подождём! Пройдёт ещё день, месяц или год, и кто знает, во что превратится твоё обожаемое солнышко. Даже если никто не захочет воспользоваться лазейкой, давай просто подождём! Быть может, она со временем станет таким же овощем, как был её папаша после поцелуя!       Если бы оба Грэйволфа не были наготове, они бы ни за что не смогли удержать Сириуса, ринувшегося через стол, но драки так и не случилось.       - Успокойся! - рявкнул профессор, с силой отпихнув Блэка, так что тот упал в кресло. - Сейчас не время размахивать кулаками, Сириус! Подумай головой хоть немного. Если только допустить, что Эйдан прав...       - Ты что, ему веришь? - почти крикнул он, вновь судорожно поднимаясь, и профессор отрезал:       - Да, верю. За прошедшие месяцы у него была масса возможностей покалечить или убить моего сына, но Уилл почему-то ещё жив и здоров и не мучается припадками.       На это Сириусу ответить было нечего, так что он промолчал, и Эйдан, выдержав паузу, заметил:       - Рассматривай это как физиотерапию после травмы. Простая профилактика повторных повреждений.       Он не вполне понял, о чём говорит Вектор, но всё же задумался. Сама мысль о том, что Мораг снова могут сделать больно, доводила его до белого каления, но если только этот мальчишка был прав... Сириус с усилием закрыл глаза рукой, надавливая на веки. Он готов был собственными руками растерзать Эдварда, пусть только попадётся ему под руку. Но и оставлять дело вот так было нельзя, нужно было что-то делать, а вариантов, увы, немного.       - Я должен для начала обсудить всё с Мораг, - произнёс он наконец, понемногу теряя боевой пыл. - Она должна дать согласие, прежде чем мы предпримем... хоть что-то.       - Но она может и не узнать, - внезапно вмешался Уилл. - Ей ни к чему лишние потрясения, а между тем Эйдан..       - Уилл, Сириус прав, - оборвал профессор. - Решать такие вопросы без ведома самой Мораг мы не можем.       - Вот это поворот! - Эйдан в порыве непонятной злобы всплеснул руками. - Вы только что предлагали поженить их с Уиллом, а теперь вдруг заинтересовались мнением Мораг! Поразительно!       - Это другое, - отрезал Грэйволф, а Уилл ошарашенно переспросил:       - Ты предлагал - что?..       Испустив невнятный рык сквозь стиснутые зубы, Эйдан обернулся к подозрительно притихшему Блэку и напомнил:       - Мораг сейчас очень уязвима. Ей нужна помощь, и оказать её самостоятельно вы не в силах.       - Какой тебе с этого прок? - прищурился он и тут же получил ответ:       - Я чертовски не люблю быть должным.       Понимая, что так просто в мотивах этого сопляка ему не разобраться, Сириус обернулся к профессору Грэйволфу и звенящим от напряжения голосом повторил:       - Ты действительно ему веришь?       - Эйдан может быть прав, - кивнул профессор, садясь на прежнее место. - Но прежде всего ты должен поговорить с Мораг. Не откладывай в долгий ящик.       Предвкушая очередной весьма непростой разговор, Сириус всё же повиновался.       В отведённой ей спальне, когда он вошёл, Мораг сидела на подоконнике, подтянув колени к груди, и смотрела, как идёт снег. Снаружи стремительно сгущались сумерки, и от этого её силуэт почти терялся на фоне окна, так что, если бы она не вздрогнула от стука открывшейся двери, её было бы сложно разглядеть.       - Привет, - окликнула она, когда Сириус вошёл. - Пора спускаться?       Пройдя комнату насквозь, он присел рядом и с коротким вздохом спросил:       - Значит, Эдвард всё это время не помогал?       Закрыв глаза, Мораг заметно поёжилась.       - Эйдан рассказал тебе? - уточнила она без особой надобности, и Сириус кивнул. - Я так и знала...       - Он весьма обеспокоен твоим состоянием, - сообщил он и, спохватившись, прибавил: - Не только он, разумеется. Если бы я знал, что до этого дойдёт, на пушечный выстрел не подпустил бы к тебе никого.       - Я сама этого хотела, - напомнила Мораг, не поднимая головы, и он, помолчав, решил, что собственной осторожностью лишь ещё больше запутает и смутит её, и негромко спросил:       - Он ведь не тронул тебя?       - Нет. - Она снова покачала головой и провела кулаком по пунцовой щеке, стирая непролитые слёзы.       Осторожно заставив её опустить ноги, Сириус сел с племянницей бок о бок, приобнял её за плечи и глухо попросил:       - Рассказывай. Я тебя выслушаю.       Она говорила не меньше получаса, то и дело срываясь на беспомощный плач. За всё это время Сириус не произнёс ни слова, не понимая, как мог быть настолько слеп. Мерлин, она ведь только чудом не пострадала... Впрочем, в невредимости Мораг он был теперь вовсе не уверен, поскольку от её былой сдержанности и здравомыслия, казалось, не осталось и следа.       - Кто ещё знает правду? - спросил он, когда она наконец замолчала, и Мораг неловко икнула в ответ:       - Корни.       - Что ж... - протянул он с тяжким вздохом. - Хоть кто-то сумел заслужить твоё доверие.       Он не хотел, чтобы это звучало как укор, но Мораг ожидаемо встрепенулась, глядя на него остекленевшими от слёз глазами.       - Я обманула Марлин, - прошептала она, едва шевеля губами. - Я сказала... Сириус, мне так ужасно стыдно...       Она согнулась пополам, обхватив голову руками, но он не дал ей окончательно погрузиться в пучину самоедства и притянул к груди, чуть приметно покачивая, как пытаются успокоить разгулявшегося на ночь ребёнка.       - Я хочу, чтобы ты пообещала мне одну вещь, - тихо попросил он, уткнувшись губами Мораг в макушку. - Впредь, что бы ни случилось, как бы стыдно, больно или страшно тебе ни было, пообещай, что ты первым делом придёшь ко мне. Я не обвиню тебя, но мне нужно знать правду, чтобы помочь. Помни, что я всегда приму твою сторону, ладно?       Послушно закивав, она громко всхлипнула раз-другой и наконец разрыдалась, вжимаясь мокрым лицом ему в плечо.       Невыносимо долгое время спустя оставив едва успокоившуюся Мораг на попечении подоспевшей на зов горничной, Сириус постоял немного посреди коридора, ощущая странное отупение в каждой мышце по всему телу, а после огляделся, припоминая, и спустился по лестнице, рассудив так, что хозяйский кабинет непременно находится где-то в сердце дома.       Он оказался прав - в просторной, хоть и темноватой комнате Римус сидел за столом у окна и что-то быстро писал на листе пергамента, то и дело сверяясь с толстой записной книжкой.       - Ты когда-нибудь вообще отдыхаешь? - поинтересовался Сириус, входя без стука, и он поморщился, попросив:       - Только не говори Авроре, иначе она на меня зарычит. Я-то ей давал честное слово, что до конца каникул никакой деловой переписки... Как поговорили с профессором? - уточнил он и объяснил в ответ на удивлённый взгляд друга: - Не оскорбись. Прислуга доложила, что он пригласил тебя в кабинет. Иначе нельзя, когда живёшь в большом доме.       - Это слабо сказано, - согласился Сириус, опускаясь в кресло по гостевую сторону стола, но уже куда более расслабленно, чем за час до этого. Некоторое время он рассеянно оглядывался, будто ожидал, что Римус заговорит первым, но в конце концов спросил: - Скажи, ты с этим согласен?       - С чем именно?       - Со свадьбой Джареда и Адаре, - пояснил он, и Римус мягко улыбнулся в ответ, скатав письмо в тугую трубку и перевязав взмахом палочки.       - Они не особо интересовались моим мнением, видишь ли, - с усмешкой признал он, откидываясь на спинку кресла и тем самым полностью копируя позу Сириуса. - Джаред давно предупреждал о собственных намерениях, но я, конечно, думал, что всё случится немного позже. Хотя... Может, так и будет лучше.       - Лучше? - не понял Сириус, и он коротко пояснил:       - Чем было у нас. Я в последнее время невольно сравниваю наших детей с нами в том же возрасте, и пока что это сравнение далеко не в нашу пользу, уж прости.       Он говорил со спокойной улыбкой, будто так всё и должно быть, а Сириус смотрел на него с плохо скрываемым недоумением. Сколько слов было сказано, сколько крови пролито - не сосчитать и не измерить, так что сам факт того, что они по-прежнему оставались друзьями, вызывал у него удивление. Они давно уже не те мальчишки, которые ещё перед вторым курсом поклялись дружить не на жизнь, а на смерть - у обоих дети, работа, горести и радости, которые и составляют жизнь, но по сути ничего не изменилось. А что будет, когда появятся внуки?       Сириус усмехнулся, качая головой, потому что никак не предполагал, что когда-нибудь вообще об этом задумается.       - Я, конечно, должен сейчас сказать, - объявил он, поворачиваясь к Римусу лицом, - чтобы ты берёг Аврору и детей… Но с этим ты и так справишься. Поэтому береги себя, Лунатик, и будь счастлив. Кроме тебя и Джеймса братьев у меня не осталось.       - Такой сентиментальный, - протянул он в ответ, но возражать всё же не стал.