Пари

      – Ты с нами или до метро подкинуть?       – Конечно, с вами! А куда? – Ярик в зеркале заднего вида разглядел скривившуюся Данину мордашку и мысленно извинился перед ребенком, он же с Женей постоянно, а Ярик так первый раз.       – В «Фили», там веревочный «Панда-Парк» есть с трассами для малышей.       – Я не малыш тебе! – подал голос Даня.       – Ну, для «немалышей» твоего возраста. Годится, Дань?       Судя по всему, такое определение вполне годилось. Егоров снова обратился к Ярику:       – Ты забавный. Сначала согласился, а потом спросил куда. Знаешь, в анекдоте: «Тут люди пропадают, пойдем, покажу».       – Время есть, компания хорошая. Правда, Даня мне не сильно рад, – снова взглянув в зеркало, увидел, как ему показали длинный розовый язык, и Ярик ответил тем же.       – Ай, какой хороший взрослый дядя. Мы его за это в парке уделаем, да, Дань? – Женя подмигнул в зеркало сыну, Данька заулыбался, закивал и погрозил Ярику пистолетом, очень похожим на настоящий, но почему-то черно-красного цвета. – Данечка просто стесняется, вот узнает тебя получше и поймет, какой ты классный.       Внутри стремительно затеплело, словно большой и добрый кот пришел и с ласковым мурлыканьем лег на грудь. Захотелось обнять весь мир: капризного Даньку, ехидного Казьмина, и, конечно же, Женечку. Ярик усилием воли погасил порыв спросить, честно ли Женя считает его классным? А вот счастливую улыбку загасить не удалось.       В парке Даня увидел палатку тира и заплясал рядом с отцом, заглядывая ему в глаза. Но, увы, детям моложе девяти лет стрелять не разрешалось. У Даньки тут же запрыгали губы, намокли глаза и он печально пошел прочь, и Ярик решился:       – Мне, пожалуйста, двадцать пулек. – И повернувшись к Егоровым, обжегся о Женин взгляд. Глаза у того сузились, крылья носа затрепетали, он резко развернул сына прочь от аттракциона и Ярика. – Жень, подождите! Дань, иди ко мне!       – Э… молодой человек! – возмутился работник тира, – детям стрелять нельзя.       – А он и не будет стрелять, он будет стоять на скамейке и смотреть в мишень. А стрелять я буду сам. – И подвинул деревянную скамеечку перед собой. Понятливый Данька подбежал и быстренько влез перед Яриком, пушистые русые волосы – «как у отца!» –защекотали шею и подбородок.       Стрелять самостоятельно, конечно, Даня и не мог – слишком тугим был механизм неповоротливого старенького ИЖа для детских рук. Он довольно пыхтел, смотрел в прицел и пытался изо всех силенок давить на курок. Ярослав аккуратно, стараясь не прищемить пальчики – «какие они крошечные» – помогал. Конечно, при такой стрельбе надеяться на высокие результаты было сложно, и на огромного плюшевого нежно–розового слона они и не рассчитывали, Ярик, по крайней мере, точно. Даньку же обрадовал и резиновый брелок с зайцем Крошем из «Смешариков», которого они все же выиграли.       – Спасибо за Даньку, я как-то не догадался.       Они шли дальше вглубь парка. Даня, абсолютно счастливый, носился вокруг, то гоняя голубей, то возвращаясь к отцу с Яриком, на которого он уже не дулся, напротив, поглядывал с явным восхищением.       – Да не за что. Меня батя мой так же в тире ставил, когда я мелким был. Вспомнил, вот. Куда дальше?       – На батут! Да, пап? – Данька заглядывал в глаза отца, Женя кивнул.       Пока ребенок, получив вожделенное развлечение, прыгал на батуте, Егоров вернулся к прерванному ранее разговору:       – Ты интересную штуку про концерты рассказывал. Продолжишь?       – Ага.       Ярик обрадовался возврату к теме, значит Жене интересно, то, о чем он говорил. Они остановились возле ограждения и с минуту наблюдали за прыгающим и падающем в резиновом замке ребенком, затем медленно пошли вокруг. Удивительно, но парк был малолюден, даже на батуте не было других детей.       – Я слушаю. – Егоров ободряюще улыбнулся       – Жень, – Баярунас выдохнул, как перед прыжком в воду, заглянул в глаза и спросил, – почему ты не хочешь выглядеть красивым?       – Что за бред?       – Да не бред. Выслушай, ладно? У тебя шикарная фигура, а ты ее прячешь. И ладно бы в жизни, все мы стараемся одеться поудобнее, но на сцене! Черная футболка, черные джинсы. Серая футболка, черные джинсы. И все…       – Мне леопардовый пиджак надеть?       – Нет, но…       – Задолбали! Знаешь, сколько раз я это слышал? – Егоров смял в руке непонятно где оторванный листок и швырнул его на асфальт, и продолжил, незаметно для себя распаляясь. – Как мне одеваться, скажи? А, еще волосы. То слишком длинные и пушистые, то короткие и залаченные. Или наоборот.       – Жень, ну не злись.       – Я слушаю и понимаю, что ты хочешь сказать. – Женя медленно выдохнул. – Извини, я не на тебя злюсь.       – Мне точно продолжать? – Баярунас дождался кивка и заговорил, – я не хочу, чтобы ты обижался. На концертах вне «Эпидемии» вообще надо забыть футболки, джинсы и косухи. Рубашка, однотонная, без веселого пляжного принта, с длинными рукавами. Желательно, не черная, можно с широкими манжетами, и обязательно расстегнуть на груди. – Ярослав все больше вдохновлялся. Он забежал чуть вперед и эмоционально вещал, изредка касаясь руки или плеча Егорова, привлекая его внимание. – Брюки, вот тут можно черные, обязательно длинные.       – Длинные?       – Ага, до пола. – Чуть смущаясь, провел ладонями по своим бедрам. – Вот тут облегающие, дальше свободные. И не широкие. Туфли черные. Не кроссовки.       – Допустим… Секунду, Ярик. – Женя отвлекся от собеседника и помахал рукой сыну, Данька обрадованно заскакал, показывая, как высоко и круто он может прыгать.       – И грим.       – Да ну нах! Это точно нет!       – Это точно да! – Ярик осмелел, как всегда с ним случалось, когда он знал предмет разговора и мог аргументировать свой слова. Вновь коснулся Жениного плеча. – Обязательно. Тебе очень пойдет. К ним подбежал Даня, и по очереди требовательно заглянул в лицо:       – Идем на канатку?       – Не устал? – Егоров ласково потрепал сына по русым кудряшками.       – Идем, веди нас.       В веревочном парке глаза разбежались не только у Дани, там было столько всего интересного! Пока Женя дотошно изучал детские маршруты, расспрашивая оператора о страховочном снаряжении, безопасности, допустимом возрасте и росте юных альпинистов, Ярик вертел головой во все стороны. Ему вдруг тоже до чертиков захотелось на такой аттракцион.       У входа Женя опустился перед сыном на корточки, плотнее перешнуровал ему кроссовки, затем проверил крепления страховочных ремней и карабинов, чем заслужил недовольный взгляд инструктора. А Ярик смотрел на большого и маленького человека, умилялся и завидовал. Как же ему хотелось, чтобы Женька Егоров хотя бы раз в жизни коснулся его так, пусть без страсти, но с такой же заботой и вниманием.       С полчаса они проторчали возле детских трасс. Освоив малышовую, Данька запросился на более «взрослую», куда едва-едва проходил по росту. Женя разрешил, правда, не спускал с него глаз, контролируя сынишку.       Когда довольный, налазившийся и немного уставший Даня в очередной раз похвастался значком за преодоление трассы, Ярик чуть смущенно спросил:       – А можно и мне тоже? – кивнул на расположенную в метрах пяти от земли веревочную трассу. – У нас время есть?       – Да, конечно же, что спрашиваешь! А мы с Данечкой тебя пофотографируем. Да, Дань?       Данька важно и размеренно кивнул.       Ярославу ужасно понравилось! На высоте, полагаясь только на свою ловкость и сноровку, а так же на страховочные веревки, шлем, наколенники и перчатки, преодолеть достаточно длинный и сложный маршрут. Иногда он останавливался передохнуть, находил внизу Женю с Даней и махал им перчаткой. Они смеялись, махали в ответ, Женька показывал, что фотографирует его, а Данька прыгал и орал. Ярик увидел, что к Жене подошла какая-то женщина и что-то спросила, указывая на Ярика и Даньку, на что Егоров покачал головой и что-то сказал, а потом они вместе рассмеялись, да так весело, что никаких обидных мыслей у Ярослава и не возникло. Уже на земле он спросил про эту женщину, и оказалось, что она спрашивала, не братишки ли они.       – А ты что ответил?       – Что мартышка, которая на земле мой сын, а та, что на дереве, мой коллега.       – Сам ты, шимпанзе кудрявое! – И заржал.       – Вот не завидуй! – Женя заржал в ответ.       Немного подумал, Ярик все же спросил:       – Жень, а ты сам-то, наверное, тоже хочешь?       – Ну, так… А Даньку, – указал на сына, – куда?       – А со мной он не останется? – Ярослав опустился на корточки перед Данькой и обстоятельно, как с взрослым человеком, завел разговор:       – Дань, мы с тобой по канатке полазили, а папа твой – нет. Как ты думаешь, это правильно?       – Нет.       – Пусть он полазит, а мы пофографируем. Хорошо?       Даня серьезно кивнул, протянул руку за Жениными рюкзаком и телефоном, а потом с серьезной и такой уморительной физиономией подергал ремни страховочной амуниции…       Уже в машине, дождавшись, когда Даня уснет, Женя негромко спросил:       – Ярик, тебе, правда, не было скучно? Прогулка с ребенком то еще удовольствие. Баярунас задумался:       – Честно? Нисколечки. Данька у тебя очень классный, да и ты такой… папа!       Женя пожал плечами, интерпретировать этот жест Ярик не смог, а спрашивать, что он означает, не стал.