⁄Арсений⁄
Мы с Антоном шли по коридору. Он неуклюже держал бумаги, которые я ему дал, чтобы выцепить с урока. Шастун в общем является одной большой, а точнее длинной, характеристикой слова «неуклюжесть», что делает его порой чертовски милым. Как котёнок из мемов — невинно смотрит тебе в глаза, ища помощи. У него сегодня хорошее настроение, и это явно видно. Идёт весь такой Тоша-солнышко-Шастун и освещает просторный коридор своим присутствием. Внезапно из школьного радио послышался голос Станислава Владимировича, он вызывал меня в свой кабинет. Настроение значительно подпортилось, и я, отдав ключи и попрощавшись с Антоном, поторопился в нужный кабинет. Благо он на этом этаже. Аккуратно открыв дверь, я увидел нервного Шеминова, он копался в каких-то папках и что-то бормотал. Таков наш директор, всегда таким был, с шилом в одном месте и постоянными подозрениями, опасениями. Зато легко поддавался взяткам, а увидев заходящего следом за мной в кабинет Эдика стало несложно сложить два плюс два. — Можете говорить, я уже ухожу, — сказал Станислав и поспешно вышел из помещения. Выграновский снял капюшон и присел на место директора, я же упал на стул напротив, где обычно сидели посетители. Он стал выжидающе смотреть, как хищник, которым и являлся мой несносный младший братец. Своей зататуированной рукой он подпирает голову, улыбается, обнажая белые зубы. — Эх, как же я давно с тобой так не сидел. Душевно, согласись? — усмехнулся младший. — Согласен, но было бы лучше, если бы ты хоть разок в своей жизни сразу перешёл к самой сути. К чему эта прелюдия, если ты меня явно презираешь? — Такая у меня натура, прелюдии это важно, хотя откуда тебе знать, ты же заднеприводный, — скривил гримасу отвращения Эдик. — Серьёзно? Может напомнить о твоих отношениях, которые были примерно годик назад? — уже прилично закипал я. — Это было нужно для плана, тем более, твой бойфренд первый прибежал, словно мелкая собачонка, — огрызнулся Выграновский, но быстро взял себя в руки. — Я не хочу в очередной раз с тобой ссориться, просто скажу расклад на данный момент и тихо уйду. — Валяй, — не предвкушая ничего хорошего, ответил я. — Так как наш любимый папочка отдыхает на нарах, он не может самостоятельно контролировать ситуацию, тем более прикончить вас обоих, — Эдик сделал паузу и ухмыльнулся, будто предвкушая мою будущую реакцию на неутешительный приговор. — К чему ты клонишь? — заметно занервничал я. — К небольшой смене места профессии. — Скажи нормально, Эдик, не беси! — я перешёл на крик и угрожающе зыркнул. — Ты отправляешься в Москву, будешь работать в одном из университетов педагогом, — спокойно пояснил Выграновский. — Антошка, логично, остаётся здесь. Чтобы он тебя не искал, ты оставишь записку, где окончательно порвёшь с вашей голубятиной. Младший замолчал, следя за моей реакцией. Я же замер, дрожащими руками прикоснулся к губам, от злости зажмурил глаза. В следующую секунду нахлынула слабость, чудовищное чувство неизбежности и неспособности повлиять на ситуацию. Я знал, что уже ничего сделать не получиться, они всё равно достанут меня или, что ещё хуже, Антона. Зачем им он нужен? Всё до боли ясно. Деньги Андрея Шастуна фактически принадлежат Антону, если он всё узнает – сможет без проблем их забрать, но это бы сразу присоединило его к грязным схемам, которые явно такого не стоят, я этого не позволю. Ведь когда я сам стал совершеннолетним, отец, не спрашивая моего согласия, решил мою судьбу и собственноручно закрыл меня в грязной клетке незаконных махинаций. — Когда? — только и смог выдавить из себя я, голос предательски дрожал. — Ночью тридцать первого мы тебе заберём, к курантам будешь в великой столице, — закончив, Выграноский встал, собираясь уйти. — Только его не трогай. Я знаю, ты не понимаешь этого, но он правда важен мне. Эд, пожалуйста! — мой голос сорвался на последнем слове из-за подступающих слёз. Выходя из кабинета, Выграновский тихо сказал то, что Арсений никогда не слышал и больше не услышит... — Обещаю, братец.***
Звонок домофона – призыв к действию. Я на автопилоте закинул спортивную сумку через плечо, не глядя кинул заготовленную записку на стол и поспешно вышел из квартиры, не желая там больше находиться, это приносит почти физическую боль. Ведь мы даже не попрощались.. Откидывая все мысли, я бежал по лестнице вниз. Самым худшим сейчас казалось встретить Антона. Как бы я оправдался? Трудно представить, но это точно походило бы на сцену из ситкома. —«О, Арсений, ты куда»? —«Да так, в Москву, примерно навсегда». Бред.***
Chamber Of Reflection - Mac DeMarco Я плюхнулся на кресло. Уже совсем скоро «Сапсан» тронется и за несколько часов домчит меня до Москвы. Там начнётся моя новая жизнь, а от старой останется лишь имя и род деятельности. Каким же я всегда был упёртым, это меня и погубило...*Воспоминание*
— Единственная твоя цель – завоевать его доверие, ты меня понял? — сказал Сергей Попов, ему идея отправить старшего сына на дело вообще не нравилась. По его мнению, Арсений слишком мечтательный для сына главы мафии, и даже Эдик, будучи младшим, был намного приземлённее и профессиональнее. И он прав. Старший чуть ли ни на коленях уговаривал его туда отправить лишь из-за города. Арсений просто восхищался Санкт-Петербургом и не интересовался заполучением Антона от слова совсем. — Да понял я! Всё, давай, пока, — скомкано попрощался с отцом Арсений и отправился к сдаче багажа. Через пару часов он будет на месте и он очень из-за этого взволнован, поэтому бежит, чуть ли не сшибая всех на своём пути. На нём облегающие чёрные джинсы с прорезями на коленях, футболка, которую его младший брат всегда называл «пидорской» из-за длины, едва доходящей до линии ремня, поверх неё накинуто нелепо-длинное пальто. Его отец лишь вздыхает, махает рукой и уходит. В это время Арсений, жуя любимую жвачку, приподнимает солнцезащитные очки и смотрит из зала ожидания на самолёты, на одном из них он отправится в небо. Арсений счастлив, надеется на хорошее будущее в Питере и плюёт на все запреты "любимого" папы, за что в будущем поплатится.*Конец воспоминания*
Теперь я лечу обратно, будто делая шаг назад и опять попадая под бесконечный контроль, но уже не отца, а родного брата. Потрясающе, что сказать. Хотя, по сути, я сам виноват. Я допустил слабость не только к цели своего папаши, но ещё и к ученику. Это абсолютно непрофессионально и больше никогда не повторится. Я постараюсь загладить свою вину..Спустя 1 год.
Новая работа даётся труднее, я ведь теперь не учитель, а преподаватель. Довольно долго пытался привыкнуть к этому, причём не к ученикам, а к самой ответственности. Да, знаю, это немного странно. Насчёт студентов — я понял, что они всё те же дети, почти сразу. В первый же день один из них навернулся со стула, потому что не мог перестать качаться, и это лишь первый день. Тем более я нашёл с ними общий язык. Сложнее было с преподавательским составом. Я самый молодой, из этого вытекает огромное количество неудобств. Женская часть коллег проявляет ко мне очень активный романтический интерес. Было бы смешно увидеть их реакцию на мою ориентацию, но по поводу моих отношений и так ходит много слухов. Но ещё хуже было узнать, что интерес ко мне проявляют не только коллеги, а ещё и студентки. К их сожалению, я больше не допущу такой ошибки. Воспоминания о прошлом ударили по уже и так не трезвой голове. Я отмечаю Новый год в гордом одиночестве. Единственный мой хороший друг и коллега Крап и то уехал отмечать за город с семьёй. Грустно получается. В тот самый день, когда я уехал из северной столицы год назад, я сижу у ёлки на полу и пью шампанское из горла. Бутылку мой брат заботливо оставил на столе, когда я уходил. Я уже настолько привык к этому, что даже не замечаю. Вполне ожидаемо, что у него есть копия ключей от моей квартиры. И какой бы ни была шикарной эта берлога в хорошем районе Москвы – это не Питер. Нет родной Невы, мимо которой я так любил прогуливаться, Паши, который хоть и звонит иногда, но находится слишком далеко, и... Я всеми силами стараюсь не думать о нём, но получается скверно.. Мне хуёво без Антона. Первые несколько суток я не мог спать, всё думал о нём. Как ему живётся? Не знаю. Это и сводит меня с ума. Даже если бы хотел, я не могу с ним связаться. Везде люди брата, а телефон мне заменили почти сразу же, оставив лишь телефон Паши. Всё что я могу, это пересматривать старые фото из инстаграма Антона, он уже давно ничего не выкладывал. Эти русые кудри, острый носик, пухлые губы и большие ушки видятся мне везде. Я иду в метро и замечаю знакомое лицо, которое растворяется в гуще толпы стоит мне моргнуть. И я ищу, ищу, ищу, но бестолку. Тоша лишь в моей сумасшедшей голове. Иногда его образ задерживается, я даже могу рассмотреть оттенок зелёных глаз, но он как галлюцинация, ускользает в последний момент, не давая ухватиться за вечно холодную ладонь, увешанную металлом. Но я каждый раз чувствую, будто он рядом. Я не могу этого объяснить... А может и не нужно. Я вновь припал сухими губами к горлу бутылки, и глаза случайно скользнули вдоль стены прямо на часы, которые показывали без пятнадцати двенадцать. Значит, время включать телевизор. Я встал, пошатнувшись, и побрёл к дивану. Экран осветил полутёмную квартиру, заставив сощуриться. Как я ожидал, шла какая-то новогодняя передача. Я заранее налил шампанское в какой-то бокал, стоящий на журнальном столике и, оторвав бумажку от журнала, стал выводить неразборчивым подчерком своё желание. Так как я не курю, было принято решение поджигать бумажку с помощью плиты. Наконец после монотонной речи президента начались куранты. Двенадцать.. Я включил конфорку. Десять.. Огонь стал нехотя распространяться по плотной журнальной бумаге. Семь.. Я чуть обжегся, но всё равно успел потушить в бокале своё желание. Никогда не понимал, как все это так легко делают. Четыре.. Я услышал звук уведомления. До следующего года подождёт. Два.. Ну, с богом, если он есть конечно.. Один. Я залпом выпил содержимое бокала под гимн России. Традиция соблюдена, осталось потупить в телевизор и здесь же лечь спать. Даже на бенгальские огни сил нет. Мне вновь пришло уведомление. Я взял телефон. Решил сначала прочитать последнее. Контакт: Пашка Непрочитанные сообщения: 1 — Ты видел новости?! Я нахмурился и вновь включил телевизор, параллельно смотря сообщение, пришедшее ранее. — Срочные новости! Сын подозреваемого в убийстве и крупных денежных махинациях по имени Эдуард Выграновский только что на огромной скорости влетел в Спасскую башню и разбился при ударе. Его личность выявили по посту, который он выложил за секунду до катастрофы. В этом посте он иронизирует над тем, что ещё пару секунд назад из этой башни звучали куранты… Я в шоке замер, смотря кадры с места событий. От машины моего брата остались лишь обломки, а башня опасно покосилась. В ту же секунду я вспомнил о сообщении и дрожащими руками открыл его. Контакт: Выграновский Непрочитанные сообщения: 1 — С Новым годом, братишка. Холод распространился по всему телу, а голова начала предательски болеть. Мозг всё не мог обработать эту информацию, из-за чего я замер, прокручивая слова репортёрши раз за разом. Он покончил с собой, чтобы я был свободен..? Я не думал, что Эдик на это способен. Чувствую себя так противно, ведь узнал это слишком поздно. Прикрыв рот рукой, я закрыл глаза, но видел лишь кадр с машиной из репортажа. Почему я теряю дорогих мне людей именно в этот чёртов праздник? Я быстро ответил что-то Паше и пошёл спать. Завтра же выдвигаюсь в Питер. Я найду Антона чего бы мне это не стоило. Даже если он меня не простит, я буду знать, что он счастлив. Сердце сжимается лишь из-за одной мысли, от предоставления, через что ему пришлось пройти. Из-за этого сон долго не шёл, мозг подкидывал гнусные картинки и всё больше обвинял меня в ужасной судьбе то Антона, то Эдика. Пытаясь угодить одному, хоть и не по своей воле, я сломал обоих. Я благодарен Выграновскому за то, что у меня по крайней мере есть шанс что-то исправить. Новый год только начался, а моё желание уже опасно покосилось. Я лишь пожелал быть счастливым.*На следующее утро*
Морозный воздух с особым запахом вокзала обдувает лицо. Редкие люди вокруг, как и работники, выглядят ужасно помято. Я в их числе. Запрыгивая в скоростной поезд, я нечаянно посмотрел в глаза проводницы, которые так и вопрошали, какой нормальный человек будет ехать куда-то первым утренним поездом первого января? А я просто не мог ждать. Чувство вины заставило меня проснуться и ехать к Антону, ведь ради этого и погиб Эдик. Чтобы я был счастлив. Я его не подведу. Поезд тронулся, а я начал звонить Паше, чтобы у меня был телефон кого-нибудь из ребят. К сожалению, он нашёл только телефон Димки. Я решил выждать хоть немного времени, Позов вряд ли проснулся. Всё это время я не мог усидеть на месте, поэтому пытался себя всячески занять. В который раз бодро проходя по узкому проходу, я ловил неодобрительные взгляды людей. Они явно недоумевали, откуда у меня столько энергии в пять, мать его, утра. А когда оставался всего час до конца поездки, я и вовсе стал делать зарядку, чем привлёк ещё больше внимания. Да я и сам бы решил, что сошёл с ума, так что это вполне оправдано. Наконец я решился позвонить ему, когда до Санкт-Петербурга оставалось пятнадцать минут. Гудки шли долго, и я уже смирился, что Дима ещё спит, но в последний момент он взял трубку. — Алло? — послышался заспанный голос Позова. Он был недоволен, наверное думая, что это какой-то спам. Я же звоню с другого номера. — Кхм, э... — за всё время поездки я так и не додумался отрепетировать наш разговор, поэтому впал в ступор. — Кто это? — он не узнал мой голос. — Это Арсений Сергеевич, — это всё, на что у меня хватило фантазии. — *кашель* Чего?! — Дима подавился. — Что вам нужно? — в шоке спросил он. — Я вернулся в Питер. Хочу пойти к Тоше и объяснить причину того, почему пришлось уехать. Длинная история... — я быстро говорил, пока мой собеседник неловко молчал. — Арсений Сергеевич... — Может, подарить ему цветы? Ты знаешь, где он может быть? — Арсений Сергеевич! — Хотя его так и до приступа довести можно... Можешь дать его номер телефона? — Послушайте меня наконец! — выкрикнул Дима. — Вы опоздали. — В каком смысле? — Антона... Его нет. Уже полгода. Он наелся таблеток сразу же после последнего экзамена. — Что?.. — только и смог выдавить я. Голову опять пронзила чудовищная боль, как вчера, когда я узнал о смерти Эдика. — Мне правда жаль, — железным голосом сказал Позов и бросил трубку. Я так и замер с телефоном в руке, сидя в своём кресле. Как я смог такое допустить? Почему в новостях ничего не было? Зачем он это сделал? Вопросы вертелись у меня в голове, так и не находя ответов, кроме одного. Я во всём виноват. И Эдик и Антон убили себя именно из-за меня. Я не смог сдерживать чувств и, прикрыв лицо руками, дал волю слезам. Они катились по щекам с удвоенной силой. Внутри была лишь ужасная пустота, а состояние усугубило звуковое оповещение о прибытии. Вот я и в северной столице, куда спешил, как домой. Но этого дома для меня уже нет, потому что нет того, кто создавал весь уют и держал меня здесь. Но приехал я, наверное, не зря. Здесь остался человек, способный залечить мою душу и выслушать. Я направился прямиком к Паше.