Игорю не нравится

      В помощи Игнат, конечно, не отказал. Сроков правда не обозначил. Сказал лишь, что быстро вряд ли получится, хлопнул по плечу и добавил в своей неповторимой манере «Игорёк, ну шо ты кипишуешь? Найдём мы твоего кекса! Расслабься и жди, пока Дядя Игнат делает красиво».       Хазин на это вздохнул как-то преувеличено громко, пробормотал едва слышное «я здесь, кажется, надолго» и пошёл следовать советам Игната. Ждать и расслабляться.       Основным пунктом Петиной культурной программы, по мнению Игоря, было доведение всех обитателей полицейского участка до нервного тика. Доводились почему-то только Дима и Фёдор Иванович. Остальные же обольщались, покорялись и сдавались без боя обаянию Хазина. На немой вопрос Игоря Петя ответил, что просто выстраивает рабочие отношения с временными коллегами. Сам же Игорь думал, что Хазин просто пролил на себя, случайно или нет, духи с какими-нибудь феромонами. Так что пах он очень уж приятно, а люди вокруг хотели быть к нему как можно ближе.       За последние дни Игорь понял и принял то, что все вокруг негласно считали Хазина его персональной проблемой. Сам же Игорь эту проблему считал не проблемой, а вполне себе напарником, может даже другом.       И делиться вниманием этого может-даже-друга Игорю не нравилось.       Это продолжается уже пару дней. Петя вроде здесь, а вроде бы и нет.       Вот он стоит у стола, перегнувшись через сидящего Игоря и помогая ему разобрать немногочисленные собранные ими зацепки, а буквально через минуту уже стоит в окружении Цветкова и компании на другом конце участка, смеётся с ними и травит какие-то байки. Вот он притворно-ласково шепчет на ухо уставшему Дубину «совсем они тебя не берегут, цыплёночек?», а вот уже сидит, болтая стройными ногами, на чьём-то столе и разговаривает с оттаявшей к нему Зайцевой. Вот он заглядывает Игорю в кружку, спрашивая с ужасом «боже, как ты это пьёшь?», но за кофе уже второй день уходит вместе с лейтенантом… Чёрт. Она пришла почти сразу после Дубина, а Игорь до сих пор не знает её фамилию. Все называют её просто Настенькой.       С лейтенантом Настенькой Петя ходит за кофе. С ней же воркует где-то у лестницы. Её он доводит до звонкого смеха и покрасневших щёк.       Настенька кажется довольно милой девушкой.       Настенька, кажется, довольно сильно Игоря бесит.       Гром смотрит на эту парочку с непонятным ему самому раздражением. Ловит иногда Петин взгляд в ответ и впервые с их знакомства совсем не может его прочитать. Любопытство? Ожидание? Что за бред.       Этот взгляд довольно часто прожигает Игорю лопатки. Или ему это просто кажется. Ведь стоит только обернуться, Хазин уже поглощён разговором с кем-то. И как-то подозрительно часто этим кем-то оказывается Настенька.       Все те мягкие игривые взгляды и яркие улыбки, которые раньше ловил только Игорь, теперь достаются всем без разбора. И не только Игорь теперь видит в Хазине больше, чем просто очередного зазнавшегося козла из Москвы.       Петя всегда в центре внимания, едва не тонет в восхищении людей, что буквально пару дней назад все кости ему перемыли. Ещё и Настенька эта. Серьёзно, Петь?       Игорь, конечно, совсем не спец в делах амурных, но даже ему понятно, что она Пете не подходит.       Петя. Он ведь такой… недолюбленный. Прячется за сотней масок и язвительных ухмылок, а заглянуть под них — хороший ведь парень. Как кот дворовый на всех шипит, но хочет ласки и внимания. И вкусного чего-нибудь, шавой-то вон как проникся.       Петю бы отогреть нормально. Он так расслабился в руках горячего как печка Игоря, так жался к нему в их недавних объятиях. Сможет щупленькая Настенька так его обнять? То-то же. Не нужна она ему.       Пете бы кого-нибудь сильного. Того, кто от холода укроет и перепившего Петю из такси до квартиры дотащит. Пете бы кого-нибудь надёжного. Того, кто не посмотрит на звание и положение его отца и где необходимую информацию нарыть можно узнает. Пете бы кого-нибудь смелого. Того, кто и в драку когда надо ввяжется, и в возможное логово наркодельцов вместе с ним без подмоги ввалится. Пете бы кого-нибудь заботливого. Того, кто лучшей во всём городе шавой накормит и о похмельной Петиной голове если нужно позаботится. Пете бы кого-нибудь как собака верного. Того, кто хрупкое доверие не предаст и в расстроенных чувствах одного не оставит. Пете бы кого-нибудь, кто… Игорь.       Мысль настолько неожиданная, что мир вокруг будто замирает на секунду.       С оглушающим скрипом Игорь отодвигается на стуле, приковывая к себе десятки любопытных взглядов. Игнорирует взволнованного Дубина, почти бегом несётся к туалету, пугая грозным видом всех несчастных по пути.              Игорь едва не вырывает кран, с остервенением плещет в лицо холодной водой, оставляя повсюду сотни брызг. Сбитая неосторожным движением кепка мокнет в раковине под мощной струёй. Игорю всё равно.              Игоря сейчас, кажется, стошнит.       «Пете бы кого-нибудь, кто Игорь». Мысль, пугающая своей простотой. Заставляющая замереть своей неожиданностью. Приводящая в ужас тем, насколько правильной она ощущается.       Игорь смотрит на отражение в забрызганном зеркале. Ловит свой же затравленный взгляд. Спрашивает безнадёжно:       — Игорь, нахуя?       Конечно, без ответа. Только собственные обречённые глаза.       Игорь хочет домой. Подальше от Хазина.       Игорь не хочет чувствовать сковавшего сердце холода в груди. Игорь не хочет слышать урагана мыслей в голове. Игорь не хочет думать-думать-думать.       У Игоря руки чешутся разбить несчастное зеркало и собственное лицо.       Стиснуть веки до пляшущих цветных кругов перед глазами. Снова холодной водой плеснуть в лицо. Сжать до побелевших костяшек края раковины, ткнуться лбом в грязное зеркало. И пытаться дышать. Вдох-пауза-выдох-пауза. Вдох-пауза-выдох-пауза. Это ничего. Это нормально. Игорь сильный, Игорь вывезет.       Игорь не слышит ничего, кроме биения своего сердца.       Отшатывается испугано, почувствовав крепкую хватку на плече.       — Игорёк?       Фёдор Иванович смотрит таким родным отеческим взглядом. Такой обеспокоенный, но такой незыблемый. Ураган в голове Игоря с диким воплем разбивается о непоколебимую стойкую уверенность этого взгляда в том, что всё всегда будет хорошо, оставляет после себя такой необходимый сейчас штиль.       — Игорёк, хорошо всё?       — Да. Нет. Я не знаю…       Фёдор Иванович молча заключает Игоря в крепкие объятья. Он ниже на голову, но как-то умудряется окутать мягким родным теплом всего Игоря с ног до макушки.       Игорю всего на секунду снова десять. Всего на секунду всё становится таким простым и лёгким.       — Иди-ка ты домой, Игорёша.       Фёдор Иванович не требует подробностей, не ждёт объяснений. Он просто рядом, когда так нужен. И Игорь так благодарен за эту простую, но такую необходимую заботу, что ветер в голове снова набирает обороты.       — Ну всё-всё, родной. Хорошо всё будет. Всё решим, со всем разберёмся. Подвезти тебя?       Игорь мотает головой. Сейчас, когда схлынул первый шок, ему нужно самому всё это обдумать. Он умывается ещё раз, только сейчас замечая, как сильно замёрзли руки. Смотрит с каким-то сочувствием на мокрую кепку, забившую слив, и огромную лужу вокруг. Ловит в зеркале ободряющий взгляд Фёдора Ивановича.       «Хорошо всё будет».       Игорь выжимает кепку и выдыхает тихое «спасибо». Фёдор Иванович, пряча в густых усах мягкую улыбку, ерошит ему волосы и кивает на дверь.              Выйти из тихого безопасного туалета обратно в шумный многолюдный участок неожиданно сложно.       Взять со стула куртку и выйти из участка. Нехитрый план. Дорогие коллеги делают вид, что ничего не произошло. Дорогие коллеги делают вид, что Грома не замечают. Дорогие коллеги уже давно научены горьким опытом и знают, когда к Грому лучше не лезть.       — Игорь, подожди!       Хазин к их числу, ясное дело, не относится.       Игорь прёт по своему маршруту как чёртов ледокол, Пете удаётся догнать его только на улице.       — Эй, Гром! Ты чего гремишь?       И улыбается, довольный своей глупой шуткой. Игорю не смешно. Игорю выть хочется.       С таким трудом обретённое шаткое спокойствие катится ко всем чертям при одном взгляде на яркие смешинки в карих глазах и довольную улыбку. Игорь столько сил отдал на то, чтобы это спокойствие добыть, что у него совсем их не осталось, чтобы сдержать клокочущее раздражение.       — Чего тебе?       Слишком резко. Слишком неправильно. Улыбка медленно сползает с Петиных губ.       — Да ничего, ты просто вскочил так неожиданно. Хотел узнать, всё ли в норме.       — В норме. Иди вон лучше дальше свой огород окучивай.       — Чё?       — Ничё. Весь участок очаровать успел? Димку не пропусти, он походу один ещё оборону держит.       — Игорь, ты чего?       — Это ты чего. Не заебало тебя рядом с моим столом крутиться? Ты осторожней смотри, а то Настенька заскучает без тебя. И чего ты вообще со мной здесь стоишь? Иди лучше кофе своей лейтенантше купи.       — Игорь…       Игорь не слышит. Идёт быстрым шагом вдоль парковки, пугая толстых голубей.       С каждым шагом утихает в ушах противный гул.       «Что ты, блядь, сейчас наделал?»       С каждым шагом отступает зыбкое раздражение.       «Что ты, блядь, сейчас наделал?»       С каждым шагом в голове звучит всё громче.       «Что ты, блядь, сейчас наделал?»       Игорь останавливается резко, оборачивается осторожно, не надеясь ни на что. Ловит Петин взгляд. И, ох, лучше бы он этого не делал.       Этот непривычный и такой чужеродный холод в тёмных Петиных глазах Игорю совсем не нравится.