Игорю не нравится

      «Это похоже на какой-то курортный роман»       Неожиданная мысль заставляет Игоря замереть на середине движения, впиться глазами в своё отражение в запотевшем зеркале. Растрёпанные влажные волосы, зубная щётка во рту и начавший желтеть засос чуть ниже ключицы. Сколько ему уже? Дней пять? Шесть? Уж точно больше, чем тому, что на шее, — большому и яркому. Пришлось даже взять у Пети шарф, чтобы не вызывать лишних шепотков у коллег. Не особо, правда, помогло. Игорь улыбается сам себе, продолжая водить щёткой по зубам. Они в тот день заперлись в каморке со всякой химией, отгородившись хлипкой дверью от всего участка. Провоняли хлоркой и, кажется, сломали швабру. За это стыдно немного, но припухшие Петины губы и шалый взгляд окупают всё с лихвой.       Игорь немного откидывает голову назад. Тут ещё один, свежий совсем, сегодняшний. Утренний Петин протест раннему подъёму. Интересно, успеет ли он сойти до того, как Петя уедет обратно в свою Москву?       Игорь гонит прочь мысли об этом уже больше недели, но с каждым новым днём они становятся всё навязчивее. Ведь Петя здесь в командировке. На время. Не навсегда.       Они не говорят о будущем. О том, что будет после поимки Геши. Иногда кажется, что этого «после» вообще не будет, так хорошо этот утырок прячется. Игнат звонит пару раз за это время, говорит про новые ниточки и про то, что легавым соваться пока рано. Игорь вздрагивает от каждого его звонка, малодушно боясь услышать, что всё готово и Пете уже можно паковать чемоданы в обратную дорогу.       Игорь морщится от резкой боли в десне, сплёвывает в раковину окровавленную слюну. Переборщил. Включает воду и надеется, что вместе с пеной в слив утекут и гнетущие мысли. Надеется, что, хотя бы на остаток этого вечера, ему удастся отбросить вечное просчитывание вариантов и просто насладиться тем, что есть здесь и сейчас. Но…       Но они никогда не говорят о будущем. О том, что будет с ними, когда эта история закончится. Игорь молчит, боясь услышать что-то вроде «было классно, но ты же понимаешь, что это всё несерьёзно?». Или вообще ничего не услышать. Петя же только один раз выдаёт шутливое «устроим свадьбу рашн-стайл и усыновим Димочку-дубиночку». И тоже молчит. Так и живут, цепляясь за хлипкое, как дверь той каморки, настоящее и с бараньим упорством обходя разговоры о будущем.       Это подвешенное состояние отбирает слишком много сил.       Игорь смотрит на своё отражение в зеркале. Растрёпанные влажные волосы, кровящая десна и начавший желтеть засос чуть ниже ключицы. И абсолютно потерянный взгляд. Прямо как тогда в участке, когда понял, что Петя в его сердце постоянную прописку получил.       Им поговорить, наверное, надо. Словами, как Фёдор Иванович наказал. Решить, не откладывая, как они будут дальше и будут ли они вообще.       — Игорь! Ты там уснул что ли?       Сегодня же…       Игорь идёт, будто в бой, и проигрывает, даже не начав. Ведь Петя, развалившийся на кровати в одной только футболке Игоря, тёплый и растрёпанный — это смертельное оружие.       …сегодня…       Петя его настрой даже не замечает. Переключает каналы на телевизоре и трёт бездумно синяк на бедре — вчерашний, Игорь помнит, как его оставил. Поворачивает голову и добивает своей игривой улыбкой.       …не сегодня       Стоит Игорю только сесть на кровать — Петя тут же оказывается на его бёдрах. Толкает в грудь, заставляя откинуться на спину, и пристально осматривает свои следы. Неодобрительно хмыкнув, проводит пальцем по блёклому уже синяку у ключицы.       — Не видно почти. Надо исправить.       Впивается резко немного ниже под тихий стон. И такой он в этот момент ненасытный, такой кусачий, такой весь его, Игоря, что все непрошенные тревожные мысли уходят куда-то на задний план.       Игорь переворачивает их рывком, уже привычно нависая над Петей, жадно сцеловывает улыбку с его ярких губ. Задирает на нём свою же футболку, проходит дорожкой мягких поцелуев по груди и животу. Гладит с нажимом по бедру — Петя шире ноги разводит. Осторожно ведёт пальцами меж ягодиц и вскидывает в удивлении голову, когда те входят подозрительно легко. Петя подаётся навстречу с тихим стоном.       — Ты о-очень долго в ванной торчал. Пришлось себя немного… развлечь.       Игорь со смехом утыкается лбом ему в живот, целует над пупком и разводит пальцы. Привычно и правильно — уже успел изучить, как двигаться и где коснуться, чтобы Петя тут же заметался по смятой простыни. Оставляет в отместку засос на бедре. Большой и болючий, чтобы надолго.       Так просто раствориться в Петином сбитом дыхании. Так просто закинуть его ноги себе на плечи. Так просто оставить под его коленом щекотный поцелуй, чтобы тихий смешок переродился громким стоном на глубоком толчке.       В этих сбитых простынях, в разметавшихся по подушке Петиных светлых волосах, в его жарком неровном дыхании, в громких стонах и в их размеренном ритме Игорю кажется, что во всём мире нет ничего правильнее Петиных ног на его плечах.              Утро ленивое и неожиданно яркое. Солнечные лучи путаются в Петиных растрёпанных волосах, подсвечивают бледную кожу и отражаются расплавленным золотом в его тёплых карих глазах. Петя Хазин — ненасытный жадный чертёнок. Ему мало вчерашней ночи, ему нужно больше. Больше ласки, больше поцелуев, больше Игоря.       Игорь на его поползновения отвечает сонно и немного заторможено. Наваливается сверху, прижимая всем весом к постели, целует за ухом под довольный смех.       Из томной утренней неги их вырывает настойчивая трель телефона. Игорь её игнорирует, он не намерен сейчас отрываться от тонкой, возмутительно чистой — без единого следа! — шеи. Ужасное упущение с его стороны, тем более Петя всё равно из водолазок не вылезает.       А телефон не отстаёт, пищит долгим потоком сообщений, привлекая к себе внимание. Игорь с недовольным рыком отрывается от Петиной шеи, прикусив напоследок, свешивается с кровати, с трудом находя старую нокию в куче сброшенной одежды.       — Игорь. Игорь. Игорь-Игорь-Игорь…       Петя жмётся к его спине, царапает утренней щетиной плечо, гладит с нажимом вдоль позвоночника       — … Игорь-Игорь-Игорь…       Прикусывает лопатки, лижет его же ногтями оставленные царапины, щекочет кончиками пальцев рёбра.       — … Игорёш, ну что там?       Игорь не отвечает. Жмурит до боли глаза и пытается сосредоточиться на Петином тепле. Пытается не бросить в стену несчастный телефон. Пытается забыть текст сообщения. Пытается не думать о том, что будет после.       Ведь так просто будет развернуться в объятии, поцеловать мягко в лоб и сказать «да херня, Петюнь, иди ко мне». Так просто будет вернуть прежнее игривое настроение этому утру. Так просто будет потом тайком перезвонить, извиниться и дать отбой. Так просто…       Нет.       — Нашли этого Гешу. Адрес есть и распорядок его.       С Пети вмиг слетает вся ленивая разнеженность, оставляет после себя предвкушающий хищный оскал. Не Петя уже — майор Хазин, каким он был в их первую встречу. Быстро целует Игоря и срывается с кровати в поисках брошенной вчера одежды.       Игорь сидит на краю кровати, не в силах подняться. Видеть, как тёмные штаны скрывают стройные Петины ноги, ему совсем не нравится.              Игнат, как всегда, не подвёл. Всё по высшему разряду.       Прячется привыкший к обилию бабла Геша в натуральном клоповнике среди наркош и алкашей. Из квартиры не выходит, никому не звонит, гостей не принимает. Только заказывает доставку продуктов дважды в неделю. Как Игнат умудрился его в такой залупе найти было великой тайной, вызывавшей такое же великое восхищение.       Петя в участке шороху наводит, добивается оцепления района. Там же и план на коленке составляют — тормознуть курьера и под его видом попасть в квартиру. Тупо. Просто. Напролом. Игорю не нравится, хоть это и в его стиле, по Петиным словам.       Петя сам собирается идти, возражений даже слушать не хочет, так что Игорь тратит все силы, чтобы уговорить его надеть бронежилет. На всякий случай. Петя соглашается нехотя, называет Игоря букой-хуюкой и целует украдкой.       — Останься под окном. На всякий случай.       — Третий этаж, думаешь, прыгнет?       — Полетит. Игорёш, не волнуйся за меня, ладно? Я лю…       — Гром, приём! Видим курьера, через минуту будет у вас, — рация шипит искажённым голосом Цветкова.       — Принял.       Игорь ещё раз проверяет крепления жилета, спрашивает одними глазами: «готов?» и получает в ответ ободряющую улыбку. Светит удостоверением перед глазами испуганного мальчишки-курьера и со всей возможной серьёзностью говорит: «раздевайся» под едва сдерживаемый Петин хохот.       Игорь выходит из арки к нужной парадной, как только Петя в курьерской куртке скрывается за её дверью. В голове вместе с тревожными переживаниями бьётся мысль, что нельзя было отпускать его одного. Томительное ожидание беспощадно растягивает время. Минута? Десять? Игорь понятия не имеет, сколько прошло времени. Не сводит глаз с нужного окна и так боится услышать звуки выстрелов.       Вместо выстрелов слышатся звук разбитого стекла и отборный мат — коренастый мужик летит из окна прямо на уродливых лебедей из старых шин. Видимо, тот самый Геша. Кричит от боли и сыплет проклятиями. Из разбитого окна высовывается Петя, у него улыбка шалая и всё лицо в крови.       Игорь быстро цепляет Гешу наручниками к скамейке, кричит что-то в рацию и несётся вверх по лестнице, перепрыгивая через ступени. Быстрее-быстрее, самому убедиться, что Петя в порядке. Почти сбивает его с ног в крохотной прихожей, осторожно ощупывает трясущимися руками лицо. Нос разбит, но не сломан — уж Игорь-то в этом разбирается почти профессионально. А Петя с всё той же улыбкой — довольной, победной — тянется к его губам. В этом поцелуе слишком много солёной крови и горького осознания, что всё… конец. Конец их полным тепла и жадных ласк вечерам. Конец замирающему от одной яркой улыбки сердцу. Ведь они никогда не говорили о будущем.              Они сидят прямо на лестнице, мешая снующим туда-сюда коллегам. Петя прижимает к носу пакет с замороженными овощами и выглядит так, будто до сих пор не может поверить в свою победу. Игорь трёт чуть ниже ключицы через футболку тот самый, первый, желтеющий засос и думает, успеет ли он сойти до того, как Петя уедет обратно в свою Москву.       От растущей внутри пустоты хочется спрятаться, сжаться в комочек. Или найти от неё спасение в Петиных губах. Игорь целует его. Ему плевать на любопытных жителей дома, глядящих из едва приоткрытых дверей квартир, плевать на ходящих где-то рядом коллег, плевать на бегающего вокруг в поисках трезвых понятых Цветкова. Игорю плевать на всех, кроме отвечающего на поцелуй Пети.       Игорю плевать, ведь впервые в жизни поимка преступника ему совсем не нравится.