***
Гермиона сидела, обняв колени прижатые к груди. В свете лишь настольной свечи, она сквозь слёзы смотрела на Сакуру. Представляла как колышется дерево от ветра, который задувал из окна. Оказывается предательство - очень больно. Нетерпимо. Хочется просто разворовать что-то на куски, метать вещи вокруг в разные стороны. Она не думала, что на себе попробует вкус измены, который как оказался очень горький. Гермиона зарылась в колени, думая о себе. Чем она так плоха, что он выбрал другую? В чём было дело? — Грейнджер. Она услышала голос Малфоя, а за тем три стука в дверь. Не успела она пригласить его, как дверь в комнату отворилась. — Если ты пришёл позлорадствовать то уходи, Малфой. Он присел на нижний край кровати, уперившись о высокую деревянную спинку. — Знаешь, Грейнджер, я не пойму почему ты так убиваешься из-за Уизли, он же самый конченный вариант, который можно было выбрать. Она вытерла слёзы и посмотрела на него. Это было странно, снова. Он так спокойно сидел на её кровати, будто это было нормально, будто они друзья, которые делятся своими интересами и переживаниями. От этих мыслей она сделала смешок. — Дело вовсе не в этом. Просто, я не понимаю, что я делала не так, раз он выбрал другую. — Грейнджер, это просто он... — Нет Малфой! Ты не понимаешь! — Из неё снова начали идти слёзы. — Я...я просто не пойму что со мной не так. Разве я страшная? Посмотри на мое лицо! И он подчиняется ей. Бледная кожа, наверное очень нежная на ощупь. Выразительные глаза с длинными ресницами, на которых лежат маленькие капельки слёз. — Посмотри на мои губы! И он смотрит на аккуратные розовые губы с чётким контуром. — Посмотри на моё тело! Ты же видел меня с расстёгнутой рубашкой! Разве у меня всё плохо там? — Она проводит рукой от ключицы, по груди, и до самых бёдер. И он скользит глазами за её движением и ловит себя на мысль, что она чертовски привлекательна, хоть и творит сейчас какую-то хуйню. Не выдержав, он валит её полностью на кровать, зажимая запястья и видит как меняется её злость в глазах на удивление. Такая маленькая вспышка в больших зрачках. — Мал-фой. — Из крика, переходя на шепот, она выдавливает из себя слова, тяжело глотая их же на лету. — Успокоилась? Что за цирк ты устроила?! С его выдохом, она почувствовала запах ментола и закрыла глаза. Посмотрев на губы, она прикусила свои. Какие они на вкус? Она почувствовала какой-то прилив внизу живота. На неё обрушилось неизвестное чувство, которое ей очень хотелось исследовать. — Поцелуй меня. — Что? — Драко смотрел на то как она тяжело дышит и смотрит на его губы. Он скользнул взглядом. Дикое желание попробовать её, отразилось спазмом внизу живота. Он опустился к ключицам, слегка расстёгнутой блузке на две пуговицы, перекрученному галстуку, который ей вообще не шёл. Проведя все детали лишь одним взглядом, появилось дикое желание опробовать на ощупь. Каково это? С каждым вдохом раздирающего ментола, она будто пьянела. Комната перестала существовать. Перед ней был только он. — Драко, поцелуй меня. Его имя выскользнуло из её нежных губ стоном, который он никогда не забудет. Это был звук мольбы, просьбы. Каждая клетка его организма повторяла это. Драко. Он никогда ещё не слышал насколько красиво звучит его имя. Чёрт, это слишком прекрасно. Малфой начал медленно приближаться к ней. Сначала он почувствовал как её грудь соприкасается с его торсом. Теперь их губы в трёх сантиметрах друг от друга. — Нет. Всё обрушилось. Все бабочки в её животе сдохли заживо, а в горле пересохло. Она открыла глаза и уже могла видеть комнату и... Уходящего его.***
Укутавшись в одеяло с кружкой чая, она облокотилась на диван. Сегодня был такой день, один из немногих, в котором она не чувствовала себя одинокой, выпотрошенной, брошенной лицом об острый угол предательства. Лечить раны сложно, но они постепенно заживают. — Джинни, тот парень, про которого ты говорила тогда в баре, что у тебя с ним? Уизли сидела в точно таком же одеяле. Она была такой уютной, с ней было хорошо. Просто без лишних слов. Уютно и хорошо. — Знаешь, Гермиона, я не хочу сейчас что-то говорить, потому что я сама не знаю. Я не уверена в наших отношениях, но думаю я ему нравлюсь. — Джинни, — Гермиона, оторвав взгляд от чая, перевела на подругу, — кто бы это не был, надеюсь у вас всё будет хорошо. — Посмотрим, знаешь, я не буду говорить, что у нас всё получится, потому что это нельзя никак предугадать. — Рыжеволосая девушка оглядела гостиную старост. — Порой, когда кажется, что будет отлично - всё идёт по пизде. — Я думала ты оптимистка. — Гермиона отпила чай. — Ну иногда. Я реалистка, а значит иногда прикидываюсь оптимисткой, а иногда пессимисткой. Впрочем это не важно. Интересно другое. — Джинни пристально посмотрела на Гермиону. — Что у вас опять с Роном? Ничего. Уже ничего. Прошла неделя после того как она застала его с Браун. Всё время Рон пытался подойти к ней и поговорить. Смешные попытки. Мало того что Гермиона пыталась садится на занятиях подальше, игнорируя его присутствие, так порой приходилось пропускать обеды и ужины, лишь бы не застать его. Но долго бегать не будешь, если человек захочет - он сможет. Рон дождался её с нумерологии и заставил выслушать. В этот момент Грейнджер прокручивала его объятия с Браун по сто раз, и каждый раз когда парень что-то говорил, ей хотелось влепить ему пощечину и уйти подальше. Как поняла Гермиона, с его слов, он воспринял фразу "возьмём паузу" в плане - можно позволить свободу действий. И то что она видела - совсем не то о чём подумала, ведь он всего-то утешал Лаванду. "— Да приобнимал, но это ничего не значит" - омерзительно просто. Она решила, что это слишком унизительно, прощать в который раз такие ошибки. Просто это не её. Лежать в слезах и убиваться по мальчику, который променял её на "прошмандовку" - это не дело Грейнджер. — Мы расстались. Просто он не мой человек. — Да ладно?! — Джинни вытаращила глаза на неё. — Ты как вообще? — Со мной всё в порядке. Нельзя сказать, что это была правда. Неприятное чувство преследовало её куда бы она ни шла, даже когда засыпала, оно не отходило от неё ни на шаг. Но страдать она не собиралась. Каждый день, просыпаясь с улыбкой, Гермиона принимала холодный душ, делала гимнастику, завтракала и шла на занятия, а в свободное время развивалась, читая как можно больше литературы. Она игнорировала это чувство предательства, забывшись в рутинных делах. — Ты уверена что всё хоро... Подруги повернули головы в сторону звука. Драко зашёл в гостиную, смотря лишь на одну девушку. Этот зрительный контакт, Гермиона сразу заметила, на самом деле сложно было не обратить внимание. Он ушёл в свою комнату, оставляя за собой шлейф ментола. — Джинни, что это было? Он таращился на тебя! — Гермиона произнесла громким шепотом и с неким презрением посмотрела на Уизли. — А, это? — Начала она совершенно безразлично, будто какой-то пустяк. — Просто он спалил меня с тем парнем и теперь недолюбливает. — Гермиона некоторое время смотрела в сторону, а затем развернулась к Джинни. Какое вообще Малфой может быть дело? Это самый похуистичный человек. Разве, что это не близкий друг… — Я поняла! Он со Слизерина это точно! Я прям не верю, Джинни скажи что это не так? — Она продолжала говорить шепотом, только с повышенным тоном. Удивление отрезвилось в широких зрачках и легкого румянца на щеках. — Да это так, но что такого в этом? — Джинни, ты смеёшься? Почти все они станут пожирателями смерти. Мерлин, да каждый из них пойдет за Волан-де-Мортом. Считай ты в отношениях с нашим врагом. — Ты мыслишь стереотипно. Ты не можешь так говорить, потому что не знаешь их. Да, может большая часть и приветствует компанию Волан-де-Морта, но он не такой. Даже твой Малфой не такой. "Твой Малфой" - эта фраза разлетелась в её голове. — Но он не мой... — Я шучу, а ты, подруга, так быстро переобуваешься. Только что говорила, кто бы он не был, будешь надеяться, что у нас всё хорошо. — Джинни, просто, это неожиданно. Вспомни как Гарри с Роном относятся к ним. Можно сказать, что они вторые враги после сама знаешь кого и пожирателей смерти. — Ты мыслишь, опять же, очень стереотипно. Не все Слизеринцы плохие, так же и не все Гриффиндорцы отважные. Всё зависит только от самого человека. Факультет не означает, что сейчас я пойду убивать людей или стану сразу всех защищать и жить только по справедливости. За что Грейнджер любила Джинни, так это за умение здраво рассуждать. Хоть она была и младше, но уже была авторитетом у многих. — Ты права, наверное, не стоит всех загонять под одно русло. — И ещё, хватит говорить о том, что думают Рон и Гарри. Если они считают так - это их дело. Ты должна иметь своё собственное мнение, даже если оно в корень отличается от их мыслей. Гермиона задумалась о том, что почти всю учёбу в Хогвартсе, она будто была ведома. Мальчики ненавидели Малфоя и навязывали ей делать то же самое. Хотя, признаться, честно самой себе, она не испытывала враждебных чувств к нему, скорее она относилась к нему нейтрально и считала просто аристократическим ублюдком, которого так воспитали. Всё что он делал - кидал обидные фразочки в их сторону. Ну кидал, и что? Будто это преступление против человечества. — Да, Джинни, ты абсолютно верно говоришь, раньше я не задумывалась об этом. — Говорила Гермиона, поглядывая на дверь, ведущую в комнату Малфоя. — Слушай, если тебе надоело это, то сразу скажи, я не буду больше тебя этим задалбывать. В общем, какие у тебя отношения с Малфоем? Какие отношения с Малфоем? Ровно никакие. Она правда не знала как описать то, что между ними происходило. Сначала они не разговаривали и не обращали внимания друг на друга, а спустя месяц могли уже поддерживать разговор по интересами, а потом словить недопонимание и опять замолчать на недели. Какие у них взаимоотношения? Наверное волнообразные. — Всё хорошо Джинни, ты можешь спрашивать меня об этом хоть каждые пять минут. Мы с ним в абсолютно нейтральных отношениях. — Странно, если бы я была на твоём месте, то влюбилась бы давно. Влюбилась бы? Гермиона представила как Джинни заняла её место и общается с Малфоем, сидя на этом диване и с каждой фразой влюбляется всё сильней и сильней. Неприятно. И это на самом деле страшно. Страшно осознавать, что ты не хочешь чтобы другая девушка оказалась на этом месте. На месте старосты, проживающей с ним в одних стенах. — Я серьёзно Гермиона, приглядись к нему. Хватит хворать по Рону. На самом деле Гермиона пыталась игнорировать ещё одно чувство, которое появилось относительно недавно. Она не могла его описать. Что-то скручивалось у неё в животе при виде Малфоя. Когда она отвлекалась от лекции и смотрела в его сторону, как падают волосы ему на лоб, а он неряшливо их поправляет, как разговаривает с друзьями. Как обнимает Асторию. Когда в его окружении присутствует Гринграсс, у Гермионы появляется желание разломить перо пополам. И это ужасно. Каждый раз она пыталась себя убедить, что это никакая не ревность, а некое другое чувство. Какое? Она снова не знала. Поэтому Гермиона старалась не обращать на него внимание, занимаясь своими делами. — Если ты по Слизеринцам, то это не значит, что я тоже. — Прозвучало, будто ты назвала меня каким-то геем. — А это не так? — Гермиона подчеркнула свой сарказм ухмылкой. — Э-эй, Грейнджер, что вы себе позволяете. — Джинни рассмеялась, подбирая ноги к себе, так же как делала это Гермиона. — Вы задолбали орать! Улыбка сошла на нет. Гермиона посмотрела на разозлённого Малфоя. Она и не заметила, как их шепот перешёл на обычную речь, а после на громкий смех. — Я пойду, — Джинни посмотрела на часы, — Мерлин, уже реально поздно, я засиделась. Как хорошо, что старосты находятся здесь, и нечего мне не сделают за то, что я брожу после отбоя. — Она снова рассмеялась, смотря на Гермиону, которая улыбнулась ей в ответ. — Малфой, теперь ты понимаешь о чём я тебе говорила? Должны соблюдаться личные границы, и да, сюда входит не шуметь. Теперь почувствовал на себе? — Произнесла Гермиона, сложив руки на груди, сразу после того как ушла Джинни. Драко чуть спустился по лестнице. — Личные границы? Это когда ты просила меня поцеловать тебя? — Он заострил на ней взгляд, наблюдая как она теряется. — Малфой, Мерлин, просто забудь об этом. Ей было очень стыдно. Она сама не знала, что на неё нашло тогда. Лишь предполагала, что это из-за её мыслей по поводу того, что она некрасивая, с ужасной фигурой и неумением поддержать отношения. Ей просто хотелось тогда почувствовать, что это не так. Набросившись на Малфоя, который как бы странно это не звучало, в очередной раз, оказался рядом. Она просила, чтобы он смотрел на неё, оценивал как девушку, поцеловал, чтобы убедиться, что с ней всё хорошо. Что это не она такая. Возможно так проявлялась её истерика, впрочем, какая разница, если после этого, она сгорала со стыда, когда случайно сталкивалась с ним. — Как мне забыть об этом? Мне теперь это в кошмарах снится, Грейнджер. — Он спустился ещё ниже. — Знаешь, Малфой, немного тошно становится, зная, что я тебе в таких снах вижусь. Видимо ты слишком много обо мне думаешь. — Она продолжала наблюдать как он подходит ближе к столу. — Ой, Грейнджер, не строй из себя жертву. На самом деле, ему действительно она снилась. И это вправду был кошмар. Ему виделось как она снова лежит под ним и просит поцеловать, шепча лишь "Драко". И, чёрт возьми, как назло он просыпался с диким стояком без продолжения истории. Каждый раз он просыпался именно на этом моменте. Но как же ему хотелось продолжения. Утром он оправдывал себя, что это всего лишь сон и нет ничего плохого в том, что ты во сне хочешь трахнуть грязнокровку. — Малфой. — Что? Она опустила взгляд вниз. — Прости, я не знаю что на меня тогда нашло. Просто ты оказался рядом... — Забей, Грейнджер. Гермиона проследила как он подошёл к столу и взял журнал старосты. — Зачем тебе он сейчас? — Вписать Джинни Уизли естественно, она сейчас бродит по коридорам после отбоя. — Эй! Она же не виновата, что я её задержала своими разговорами! — Гермиона встала с дивана, хватаясь за журнал, который уже был в руке Драко. — Грейнджер, отпусти. — Нет! Она моя подруга и не виновата, что попала под такие обстоятельства! — Проговорила она, чуть ли не вырывая его из рук. — Блять, Грейнджер. Правила были созданы для всех. И что-то я не видел, чтобы для Уизли были написаны исключения. — Ой, Малфой, с каких пор ты стал таким правильным? — С тех, когда ты стала такой плохой. Он так неожиданно и резко вырвал журнал из её рук, что она начала падать назад. Своей умелой ловкостью, Драко подхватил рукой её за талию, подбирая ближе к себе, чтобы она удержала равновесие и не упала. Он обнял её двумя руками и прижал, чисто машинально. Со стороны казалось, что стоит влюблённая парочка и обнимается. Она вцепилась в воротник его рубашки, ощущая тёплые руки на спине, и видя перед глазами лишь его горло. Осмелившись, она подняла голову. Его глаза бегали по её лицу, а рот был немного приоткрыт. Они лишь смотрели друг на друга, ощущая тепло тел. Он вспомнил как во снах она произносит его имя, моля поцеловать. Драко посмотрел на её губы. Как же хотелось довести сон до конца, до этой кульминации. Или не сон. Ещё тогда, на её кровати, когда она в реальности просила сделать это. И снова обрушилась волна на двоих, потому что он потянулся к ней. Она смотрела бегающими зрачками на него. Гермиона не знала, что сейчас будет, что с ней происходит. Хочется просто утонуть в этой волне возбуждения от прикосновения его рук, от приближения его ещё ближе и... Соприкосновения губ. Она продолжала держать глаза открытыми, не веря, что это действительно происходит. Поцелуй. Немного робкий. Она прикрыла глаза и немного простонала ему в рот от дикого блаженства в виде бабочек в животе, от дикого жара, подобравшегося слишком быстро. Он прошёлся языком сначала по её верхней губе, а затем спустился на нижнюю, немного прикусывая. Такая сладкая, слишком сладкая, что хочется вылизать губы, искусать до крови. А самое, что чертовски возбуждающее - её тихие стоны. За каждым его движением языком, следовал её приглушённый стон. Он жадно ловил их и проглатывал. Хотелось ещё и ещё. Это дикое желание ещё и ещё больше отразилось тем, что он начал яростно её целовать. Сильнее. Она начала чувствовать как он ускорил ритм. Его язык проскользнул так глубоко, что это не могло не вырваться очередным стоном, но уже погромче. Она чувствовала как что-то твёрдое на уровне таза упиралось в неё. Это ещё больше сводило с ума. Она уже перестала чувствовать его руки у себя на спине, хотя они ещё держали её. Все тактильные чувства были сосредоточены на губах и ощущениях его твёрдого члена, который так жадно упирался в неё. О Мерлин, можно ли умереть прямо в этой гостиной? Если да, то пожалуйста, только так.