Извинения

      На улице глубокая ночь, но Керри совсем не спится. Он просто лежит и смотрит на спящего рядом Джонни. Увидеть его таким умиротворённым днём невозможно, зато в те редкие ночи, когда они спят вместе, Керри не может налюбоваться. Иногда ему кажется, что Сильверхенд с другими людьми и Сильверхенд с ним это два разных человека. Один эгоистичный, яркий, вызывающий, привлекает к себе тысячи взглядов. Второй дарит тепло и ощущение защищённости.       Джонни улыбается чему-то во сне, а в груди Евродина приятным теплом разливается нежность. Узнай Джонни об этом, точно бы засмеял и сказал бы что-то вроде того, что Кер должен перестать забивать голову такими глупостями, а то совсем размяк. Керри не знает, что чувствует по отношению к нему сам Джонни. Он ведь и не спрашивает об этом никогда, потому что боится. Боится потерять тот хрупкий рай, который с таким трудом выстраивает уже не первый год.       С этим человеком порой сложно не просто ужиться, а даже находиться рядом. Конечно, они иногда ссорятся. Ну ладно, не иногда, а почти всегда. Дни, когда Джонни не ведёт себя как мудак, это такое событие, что можно обводить в календаре красным. Нэнси говорит, что выдержке Кера можно только позавидовать. Прожить несколько лет бок о бок с таким невыносимым человеком — это настоящее достижение, разве что медальку не дают, хотя уж скорее диагноз. Психологический мазохизм какой-нибудь. Отношения с Сильверхендом, даже дружеские, требуют огромных усилий и терпения, но Керри уверен, что оно того стоит. Он любит Джонни и сделает всё, чтобы быть рядом с любимым человеком.       В голове рождается легкая, тихая мелодия, она идёт, кажется, от самого сердца. Керри улыбается и ласково убирает от лица Джонни тёмные пряди. Мелодия кажется такой эфемерной, кажется, что её легко спугнуть. Она как будто передаёт все эмоции Керри в этот момент. Не отпускает мысль о том, что её надо бы записать, но так не хочется выбираться из тёплых объятий. Хочется, чтоб это продолжалось вечность. Вот так просто лежать рядом с любимым, не о чем не беспокоясь, больше ему ничего не нужно.       Вдруг у Керри помелькает странная, немного паническая мысль, что он может больше никогда не услышать эту мелодию. Он не не понимает почему, но в сердце начинает нарастать казалось бы беспричинная тревога. Это заставляет его осторожно выбраться из объятий Джонни, стараясь не разбудить его. Поднявшись на ноги, Керри ещё пару минут просто смотрит на спокойное лицо спящего, как будто стараясь отпечатать в голове эту прекрасную картину.       Он тихо берет чехол со своей гитарой, находит блокнот и уходит на кухню. Нужно сохранить эту мелодию, обязательно сохранить. Не важно, что слова к ней никогда не будут написанные. Эта музыка говорит сама, даже лучше любых слов она передаёт все те эмоции, которые он сейчас испытывает.       Керри берет гитару, привычно обхватывает одной рукой гриф, а вторую заносит над струнами. Пальцы замирают в миллиметре, так и не коснувшись их. Закрадывается сомнение, что перевести эту музыку сердца в аккорды и ноты у него не получиться. Не получиться передать все то, что он чувствует. Кажется, один звук и мелодия исчезнет, раствориться в утренней прохладе и больше не вернётся.       Перебороть страх получается не сразу, но как только со струн гитары слетают первые звуки, от него не остаётся и следа. Керри с облегчением выдыхает, прикрывает глаза и расслабляется, позволяя мелодии в голове проходить сквозь пальцы, становясь реальной.       Спустя какое-то время, от музыки его отвлекает голос Джонни. Керри так увлёкся, что даже не заметил, когда тот успел проснуться. —Что-то ты сегодня рано. — сонный, немного растрёпанный, такой домашний Джонни стоит, прислонившись к косяку двери, и зевает. При взгляде на него в груди снова разливается тепло. —Прости, я тебя разбудил? —Ага, поспишь тут с тобой, как же. И чего тебе приспичило в четыре утра бренчать.—Джонни щурится и снова зевает. —Просто вдохновение пришло. Может, сыграю это тебе потом, когда-нибудь.— Керри отставляет гитару в сторону и потягивается. Шея и спина отдаются легким дискомфортом от долгого нахождения в одной позе. —Ловлю на слове, а теперь пошли спать. Если ты будешь весь день клевать носом, Нэнси меня прибьёт. — говорит он строго, а глаза улыбаются. Керри поднимается, подходит к нему, крепко обнимает и утыкается лицом в грудь. Джонни ничего на это не говорит, только смотрит на него с лёгкой доброй насмешкой в глазах и обнимает одной рукой, а второй начинает неторопливо гладит по волосам. Керри кажется, что сейчас, в объятиях любимого, он по настоящему счастлив.