Об ожиданиях, страхах и любви

            Солнце ласково золотило подоконник, стол и тарелку с яичницей. Желток издевательски подрагивал; Курильщик взял вилку и героически попытался ткнуть ею в гладкую рамку белка, но промахнулся, и желток растёкся неопрятной лужей. Сглотнув, Курильщик осторожно отодвинул тарелку.             Чёрный, который пил кофе, стоя у кухонного стола, посмотрел на него с лёгким беспокойством.             – Снова токсикоз? – Поинтересовался он, кладя ковшик ладони Курильщику на плечо.             Тот только кивнул, снова сглатывая. В самом начале беременность проблем почти не доставляла, пока не оформился тугой круглый живот, выглядевший так, словно Курильщик проглотил глобус. На его взгляд, выглядело это ужасающе нелепо при общей худощавости, особенно – при его по-прежнему ужасающе худых ногах, так и не принявших здоровых форм, хотя Курильщик давно уже восстановился. Но Чёрный возражал, искренне считая, что выглядит он очень даже мило.             Вначале «молодой перспективный художник» Эрик Циммерман честно пытался посещать собственные же выставки, но, чем заметнее был живот, тем невыносимее становились эти вынужденные посещения. На последней выставке какая-то экзальтированная поклонница пролетела через весь зал, прижимая к животу (к счастью, своему) плюшевого медведя и одновременно пытаясь достать из сумки растрёпанный блокнот. Она была примерно в три раза больше Курильщика, и тот всерьёз испугался за свою жизнь, однако обошлось…             В коленку внезапно упёрлась небольшая требовательная лапа, и Курильщик опустил голову, встречаясь взглядом с серьёзной мордой Стабба – белоснежный вышколенный бультерьер явно имел свои соображения насчёт того, кому достанется бекон из остывающей яичницы. Чувствуя, что и правда не сможет проглотить ни кусочка, Эрик подцепил кусок бекона вилкой и «случайно» уронил его на пол, пока Чёрный отворачивался, чтобы заварить чашку чая для беременных. Реакция пса была мгновенной: бекон словно растворился в воздухе – и Курильщик не был даже уверен, что кусок долетел до пола. Пёс облизнулся, зевнул с поскуливанием и плюхнулся на живот, а обернувшийся на звук Чёрный улыбнулся уголками губ, увидев вилку в руке Курильщика и отсутствие бекона в тарелке.             – Знаешь… я всё время боюсь, что что-то пойдёт не так, что с этим, – он погладил тугой живот, – всё будет хуже некуда. Как думаешь, мы будем хорошими родителями? Я хочу сказать, что да, с деньгами всё в порядке, но ведь ребёнку нужно внимание, нужно правильное воспитание, эмоциональный фон, а мы… Мысль эта крутилась у него в голове со вчерашнего вечера, и, несмотря на сумбурную речь, Курильщик был уверен, что его поймут. И его надежды оправдались.             – Тише, – Чёрный приобнял его за плечи и положил ладонь на живот, прикрытый его же футболкой, которую Курильщик бессрочно одолжил ещё до беременности. – Не надо так волноваться. Мы и правда будем хорошими родителями, Эрик, не бойся.             Глубоко вздохнув, Курильщик запрокинул голову, опираясь затылком на плечо Чёрного и чувствуя острый приступ нежности и благодарности, от которых даже слёзы на глаза навернулись. Своего партнёра он порядком извёл в самом начале беременности, когда всё время боялся, что потеряет ещё толком не сформировавшегося ребёнка – даже детскую обставлять не хотел, а набор детских игрушек, который принёс его отец (с этими игрушками играл ещё сам Курильщик), едва не вызвал у него истерику. Благо, теперь он воспринимал это поспокойнее, и даже распаковал привезённую коробку…             Чёрный коротко поцеловал его в щёку, обдавая мятно-хвойным ароматом одеколона.             – Попробуй перестать так зацикливаться, и отвлекись от этих бесконечных книжек для будущих родителей, ладно? Они тебя только сильнее тревожат.             Курильщик лишь вздохнул.