Равнодушно-жёлтым огнём

Во снах жить лучше. Все чувства обостряются, цвета ярче настолько, что кажется, будто смотришь сквозь фильтр, как на старой тёплой плёнке. Маккартни перестал чувствовать что-либо там, в реальности, а здесь он наконец может обрести счастье. Полу нравится наблюдать за розовыми облаками. Медленно плывут, похожие на сахарную вату, но по цвету словно вобрали краситель кислых конфет. Наверняка на языке они бы быстро растворились, оставив после себя приторный едкий привкус. Оглядываясь, он понимает, что всё вокруг такое – яркое и сладкое. Хочется съесть, попробовать, самому раствориться в вате. Солнце тоже светит ярко, глаза от него режет. Маккартни совсем не привык к такому, оттого и щурится, но не позволяет себе закрыть глаза. Он хочет впитать в себя как можно больше этой сахарной мечты. Мир, который он видит сразу после пробуждения - серый и тусклый, Пол сразу понимает, когда оказывается по ту сторону. Ощущения тоже не те. Если там он просто существует, то здесь, прямо сейчас, в животе словно тысяча бабочек, потрясающих его в ожидании чего-то. Что-то определённо должно произойти, и почему-то Пол уверен, что это будет только к лучшему. - Ты никогда не хотел попробовать на вкус это? Голос этот тоже намного нежнее и ласковее, чем наяву. Дружелюбный и влюблённый. Возможно, слишком слащаво, но у Пола будто недостаток полунаигранной нежности в крови, ему это нужно. - Что именно? Но, несмотря на это, Маккартни не решается перевести взгляд на собеседника. Этому Джону он доверяет значительно больше, но всё равно боится. Он не хочет чувствовать себя таким же беспомощным перед его взглядом, как и в реальности. Мурашки бегут по спине от одних его глаз – пустых и в то же время разочарованных. Разочарованных в Маккартни. Пол понимал, что эта игра в чувства не закончится ничем хорошим, но разве молчание когда-то было решением? Ну, могло бы быть – тогда бы они остались хотя бы друзьями. Для Пола это уже слишком много. - Всё здесь. Рефлекторно Маккартни всё же поворачивается в его сторону. Смотря в глаза Джону, ему становится как никогда спокойно, он будто всю жизнь шёл к этому, пережил многое ради этого чувства. Это дорога, длинная и извилистая, которая привела его к двери дома. Этот Леннон, как воплощение всего добра мира снов. Он лучше того, что в реальном мире. Лучше, потому что здесь он его любит. Пол не хочет постоянно спорить и ругаться, но боится, наученный горьким опытом реальности, что и здесь их это ждёт. Джон же тут моложе лет на десять, выглядит как в свои восемнадцать, с кожанкой и перепачканными гелем волосами. Всё по последней моде. И Пол не хочет верить в то единственное объяснение почему он видит того именно таким. Только потому, что если Леннон когда-то и любил его, то только в те времена. Оглядываясь назад, Маккартни это ясно понимает. Сейчас Джон смотрит ласково и понятливо, заботливо. Пол помнит, как тогда, шутя, тот поклялся, что будет его защищать. Взгляд Джона напоминает об этом. Сознание играет с ним плохую шутку. Этот сон похож на тюрьму, где он стал заложником счастья. Ему больно от настоящего, от того, что всё это – только сон, больно, больно, больно. - Я люблю тебя, - он совсем не боится этой фразы. Прикрывает глаза и сосредотачивается на счёте шагов подходящего Леннона. Полу хочется остаться тут навсегда. Джон гладит его по щеке. Завтра полупустая банка со снотворным напомнит о своём существовании. Сегодня... ещё не наступило.