Равнодушно-жёлтым огнём

Пол опускает на холодную землю десять связанных между собой синей лентой ромашек. Он помнит, что ромашки - символ счастья, радости, но, что самое главное, – преданности. Маккартни ни за что не отпустит. Сколько бы времени не прошло, как бы чужие руки не манили - он будет с ним. Пол уверен, что даже если когда-нибудь женится, то полюбить этого человека всё равно не сможет. Единственное счастье – Джон. Даже если его нет уже девять лет. Странно, но Леннон любил это число. Жаль только девять – не четное число, Полу приходится принести десятый цветок. Здесь, под могильной плитой, в промёрзшей за зиму земле, в гробу, где гниёт тело – там осталось всё живое от Маккартни. Сердце, мысли, душа. Если Пол когда-нибудь отпустит Джона, то, конечно, тот сердце ему уже не отдаст. Мертвым проще доверять. Полу иногда страшно от мысли, что он вдовец. Он действительно им стал. Теперь цифра шестьдесят четыре пугает сильнее, ведь Леннон не проведёт старость вместе с ним. Полу почти пятьдесят и он, наверное, ведёт себя очень глупо. Иногда ему кажется, что он лишь донашивает за Джоном эту маску. «Мне весело, мне хорошо, посмотрите, я шучу, я не разбит». В конце концов всё сводится к одному и тому же – Маккартни лжёт и очень много. За одну ложь он уже поплатился, остальную расхлёбывает. - Я разбил свои очки, знаешь, – он тихо смеётся, садясь прямо на снег у могильной плиты, – Ты бы посмеялся над этим наверняка. Мне так лень покупать новые. На снег падают каплями горячие слёзы, моментально топят его и растворяются. Пол с ужасом наблюдает за этой картиной, пока не догадывается вытереть глаза рукавом пальто. Взгляд размытый, он часто моргает, но это не помогает, Пол осознает свою беспомощность, и слезы с новой силой брызгают из глаз. - Теперь буду как ты… Маккартни издает тихий истерический смешок, прикрывает глаза и понимает, что сейчас он разобьётся вдребезги. Всё, что он пытался удержать, не потерять рассудок – это не имеет смысла. - Я почти научился жить... Без тебя, - он срывается на громкие вздохи снова и снова, сжимая губы сильнее, - Мне так стыдно из-за этого. Мне очень жаль. Пол рыдает прямо там, он может быть честным. Он может плакать, как маленький ребёнок, потому что в глубине души он пятилетка, который отстал от родителей в огромном магазине, потерянный и не понимающий ничего. Пол потерялся среди всех остальных в толпе и он не знает, как найти эту длинную и извилистую дорогу, которая раньше вновь и вновь приводила его к двери дома, к двери Джона. Ему вдруг становится страшно-страшно – в его руках всё наследие Джона, каждая написанная им строчка, каждая кассета. Что ему с этим делать? Нет-нет, конечно, невероятная ценность, это всё, что у него осталось. А ещё, где-то на дне ящика стола лежат его записки. Любовные, обычные, всё, что он когда-либо писал Маккартни. Пол ревностно хранит каждую бумажку, исписанную Ленноном, и плевать он хотел на то, какие деньги ему за них предлагают. Это последнее напоминание о том, что Джон любил его, потому что, кажется, Маккартни начал забывать то, что между ними было на самом деле, и, закрывшись одному в пустой комнате, он не может понять где чужие слухи, а где правда. «Я разбился…»